Никогда правда

13

СОФИЯ

Сейчас

Прошлая ночь была такой катастрофой. Если бы мне пришлось перечислять все, что пошло не так, я бы даже не знала, с чего начать. Наверное, с того, что я позволила Нико увезти меня. Он попал в точку, когда сказал, что все было как в старые добрые времена. Стоя с ним на террасе, я чувствовала себя так, словно проскользнула через портал на семь лет назад. Я была ошеломлена тем, насколько комфортно и нормально я себя чувствовала, несмотря на все, что между нами произошло.

Шампанское, несомненно, сыграло свою роль в моем сомнительном выборе. Я могла бы закричать или начать сопротивляться, но не стала. Как бы сильно он не ранил меня в прошлом, как бы я не опасалась увидеть его снова, он все еще был Нико. Я не смогла бы разлюбить его, даже если бы попыталась, а я не пыталась. Самым страшным было то, что я не думала, что когда-нибудь захочу перестать любить Нико. Как же это было неправильно! Он был неотъемлемой частью меня, и избавиться от него означало бы уничтожить неотъемлемую часть моей души.

Я не могла. Не смогла бы.

И что мне оставалось?

Я прорыдала большую часть ночи, вот что. Некоторые из моих потрясений были гораздо глубже, чем то, что сделал Нико. Видя, как он повторяет худшую ночь в моей жизни, я вновь ощутила все гнетущие эмоции, связанные со смертью Марко. Мне было больно так, что я даже забыла, что человек может причинять боль.

Затем маятник качнулся в другую сторону, и я вспомнила то мгновенное блаженство, которое испытала, когда украла поцелуй Нико в его машине. Мои губы на его губах стерли всю остальную боль и страх. Нахождение в его объятиях принесло мне больше комфорта и уверенности, чем когда-либо прежде. Но это было так же недолговечно, как радуга после летней грозы. Когда я увидела понимание, которое установилось между Нико и моим отцом, кусочки головоломки встали на свои места, открывая четкое изображение того, что произошло столько лет назад.

Нико стал членом мафии, выбрав семью вместо меня.

Он стал частью организации моего отца и, в свою очередь, ушел от меня. Он мог утверждать, что защищал меня или что он поклялся хранить тайну, но в каждом правиле есть исключения. Это был его выбор — оттолкнуть меня. Его выбор — вступить в организацию. Его выбор — хранить эти секреты.

Все было выбором.

Почему он не мог доверить мне свой секрет? Неужели он думал, что я кому-то расскажу и подвергну его опасности? Неужели он не понимал, что я уже в опасности, учитывая связи моего отца? Знала ли я об отце или нет, Нико должен был знать, а значит, он знал, что я уже в опасности. Тогда как оттолкнуть меня, чтобы я была в большей безопасности?

Как бы я не рассматривала произошедшее, ничего из этого не имело смысла. Я могла только предположить, что он чего-то недоговаривает. Это было безопасное предположение — люди всегда оставляли что-то недосказанным. Мы были существами привычки, а самая неотъемлемая наша привычка — хранить секреты.

Я думала, что мои отношения с Нико были другими, но почему, я не знала. Я хранила от него секреты своей семьи, так почему бы ему не хранить свои собственные секреты от меня? Я не была ни доброй, ни злой. Как и он.

Возможно, это означало, что я должна была дать ему поблажку и признать, что его действия, возможно, не были чисто злыми. Я старалась не осуждать его несправедливо, но боль от всего, что произошло, затуманила мои суждения. Он ранил меня слишком глубоко, чтобы я могла рассматривать его действия с беспристрастной точки зрения.

От размышлений меня отвлекли приближающиеся мамины шаги по коридору. Я быстро накинула портьеру на холст, который рассматривала, и повернулась к двери.

— София? — настороженно спросила она, обогнув угол. — Как дела, милая?

Я ни с кем не разговаривала за завтраком и выглядела просто ужасно, поэтому неудивительно, что она пришла проверить меня. — Я в порядке. Пора начинать собираться?

— Вот-вот. — Ее губы растянулись в тонкую улыбку, а глаза забегали по комнате. — Ты хочешь поговорить о том, что произошло прошлой ночью? Твой отец сказал мне, что ты немного погуляла с Нико. — Она подошла и села на табурет рядом с моим столом для хранения принадлежностей.

Я хотела разозлиться на нее за то, что она вернула Нико в мою жизнь, но у меня было чувство, что это так или иначе произошло бы, независимо от ее вмешательства. Вместо этого я просто чувствовала себя побежденной, опустившись на табурет рядом с ней. — Это сложно, мама. Встреча с ним вызывает столько эмоций. Иногда это хорошо, но иногда так больно, что я не могу дышать.

— Люди, которых мы любим, всегда причиняют нам больше всего боли. Если бы мы не заботились о них, их поступки не причиняли бы боль.

— Я понимаю, что иногда мы причиняем боль людям случайно, но если ты любишь человека, зачем намеренно делать что-то, что, как ты знаешь, причинит ему боль?

— Почему родители шлепают ребенка? Зачем говорить сестре, что парень, с которым она встречается — мудак? Иногда проще не делать этих вещей, но мы делаем их, потому что любим этого человека. Я не Нико, поэтому не могу говорить за него, но я готова поспорить, что у него были веские причины для тех вещей, которые он сделал. Я видела, как он смотрит на тебя — как он всегда смотрел на тебя — и у меня нет никаких сомнений в том, что он любит тебя.

— Значит, ты думаешь, что добрые намерения могут освободить кого-то от ответственности за его проступки?

— Ну, это весьма распространенное утверждение, которое я когда-либо слышала. — Она подняла на меня бровь. — Самонадеянно утверждать, что добрых намерений всегда достаточно, но иногда, да, я думаю, намерения человека могут быть основанием для прощения. Мы все просто делаем все, что в наших силах. Может быть, ты поступила бы по-другому, но это не значит, что он не сделал все, что мог.

На секунду я задумалась, не имеет ли наш разговор более одного смысла. Я не была уверена, читаю ли я в нем то, что знаю о папе, или она была внимательна к судьбе Нико из-за своего собственного выбора в жизни. В любом случае, я видела, как ее слова относятся к обеим ситуациям, и задавалась вопросом, было ли это намеренно. — Я понимаю, что ты говоришь, но это не облегчает веру в него и не стирает боль.

— Я знаю, детка. Вот для чего нужен алкоголь.

Я посмотрела на нее, и мы обе разразились смехом. Как эта женщина могла заставить меня хотеть задушить ее в одну минуту и смеяться в следующую? Неужели я не имею права ни на одни простые отношения в своей жизни? Конечно, с Марией все было просто. Она спрашивала меня о занятиях в колледже, а я спрашивал ее, как жизнь обходится с ней. Мы обе давали расплывчатые, бессмысленные ответы и шли дальше. Просто. И совершенно бесполезно.

Я вздохнула, наклонилась, чтобы обнять маму. — Спасибо, мама. Мне это было нужно.

— Все что угодно для моей малышки. И я не шутила насчет алкоголя. Может, ты пойдешь в душ, а я принесу бокал вина.

— Если ты настаиваешь.

Улыбнувшись, она потрепала меня по носу и ушла на кухню.

Через полтора часа я нанесла последние штрихи к своему наряду и осмотрела себя в зеркале во весь рост. Платье было идеальным — даже более красивым, чем я помнила его в магазине. Я подняла волосы, чтобы было видно низ спины и ожерелье, надела скромные бриллиантовые серьги-шпильки и дополнила образ изящным платиновым браслетом. Оттенок аквамарина в драгоценных камнях колье подчеркивал лесной цвет моих глаз, а платье создавало иллюзию изгибов.

В платье я чувствовала себя соблазнительной и даже властной.

Это было пьянящее чувство и чрезвычайно важное, когда я снова увижу Нико. Или, по крайней мере, я так думала. На самом деле, я понятия не имела, чего ожидать. Он дал понять, что мяч в моем распоряжении, но означало ли это, что он будет держаться на расстоянии? А что, если он даже не появится? Эта возможность украла часть моей недавно приобретенной уверенности, как большой плохой волк, разрушающий соломенный домик маленького поросенка.

Ну ладно, ничего страшного, еще один бокал вина поможет.

Я засунула телефон в свой маленький черный клатч и заметила, что пропустила сообщение от Майкла.

Прости, что не успел встретиться с тобой вчера. Увидев его слова, я улыбнулась и напечатала ответ.

Ничего страшного, день был напряженный. Я так понимаю, ты получил мой подарок? Утром перед выпускной церемонией я зашла к нему в квартиру, зная, что все выходные будут безумно заняты. Он давно дал мне ключ от своей квартиры, но я редко им пользовалась.

Идеально, спасибо. Готова к вечеринке?

Настолько, насколько я могу быть готова. Обед в понедельник? Я хотела расспросить его подробнее о полицейском, но не хотела делать это по смс. В понедельник галерея была закрыта, так что у меня был бы шанс пообедать с ним и наверстать упущенное.

Звучит здорово.

— София, ты выглядишь потрясающе! — Алессия стояла прямо у моей двери, закрыв рот руками, с выражением лица матери, отправляющей дочь на бал.

— Привет, Лесси! Как дела? — Я бросила телефон в клатч и поспешила обнять свою старшую сестру. На ней было великолепное коралловое платье с длинными рукавами, которое облегало ее изгибы, как вторая кожа. Ее смуглая кожа идеально подчеркивала платье — в таком оттенке я бы выглядела мертвой.

— Ты сказала, что нашла платье, когда мы разговаривали в воскресенье, но ты не сказала мне, что оно такое потрясающее. — Она отступила назад и заставила меня покрутиться, любуясь общей картиной.

— Ну, в тот момент я была немного больше сосредоточена на своей встрече с Нико.

— Я не могу поверить, что мама так поступила, но она, вероятно, не знала, что делает. Я уверена, что она думала, что помогает. — Алессия слышала через мельницу слухов в школе о моем разрыве с Нико, но я никогда не рассказывала ей ужасных подробностей. Это было слишком болезненно, чтобы обсуждать это с кем-либо.

— Что бы она не думала, на этом все не закончилось. На следующий вечер они пригласили его на ужин. Он, кажется, думает, что между нами все еще что-то есть, но я не вижу, как это может сработать. — Я опустилась на кровать, чувствуя себя подавленной.

Алессия села рядом со мной, на ее лице отражалась смесь эмоций. — У меня были такие же мысли, когда я впервые встретила Луку, но иногда все складывается само собой. Несмотря ни на что, я — команда Софии, поэтому, что бы ты не решила, я поддержу это.

— Спасибо, Лесси. Он должен быть здесь сегодня вечером, и я нервничаю из-за встречи с ним. Мы поссорились прошлой ночью и наговорили всяких гадостей.

— Если он заставляет тебя чувствовать себя неловко, дай мне знак, например, безопасное слово, и я попрошу Луку выгнать его с вечеринки.

— Ты не видела Нико в последнее время; он огромный.

Озорной блеск зажег ее глаза. — Ты не видела, как Лука дерется; он невероятен.

— С чего вдруг ты видела, как дерется Лука? — спросил я с любопытной ухмылкой.

— Несколько парней пытались ограбить меня. Это долгая история. Суть в том, что я не сомневаюсь, что он может вывести Нико отсюда в мгновение ока.

— Похищение и ограбление? Что, черт возьми, с тобой происходит в последнее время?

— Не напоминай мне. Это был один адский месяц. — Она закатила глаза, затем схватила меня за руку и подняла нас. — Пойдем, начнем это шоу. И помни, если тебе понадобится помощь, ты найдешь меня.

Я сжала ее руку. — Спасибо, Лесси.

Мы спустились вниз и увидели, что официальная гостиная была превращена в изысканную композицию из сверкающих белых огней, хрустящего столового белья цвета слоновой кости и роскошных лилий Мадонны. Вечеринка будет проходить в помещении и на открытом воздухе, поэтому декор перекинулся на патио, где через равные промежутки стояли светящиеся обогреватели, чтобы весенний воздух не казался слишком прохладным.

Моя мама проделала прекрасную работу. Оформление было официальным, но не строгим и не вычурным — она добилась элегантной атмосферы вечера, и я должна была поблагодарить ее за все ее старания. То, что я предпочла обойтись без вечеринки, не означало, что я не могу оценить то, что она сделала для меня.

Семья и друзья начали прибывать толпами, когда солнце зашло за залив. Я оставалась внутри, приветствуя каждого из новых гостей, когда они входили. Так я узнала, что Нико не приехал. После часа приема гостей я направилась к главному месту сбора и взяла первый попавшийся коктейль. Давно мне не приходилось вести столько светских бесед одновременно — наверное, на мамином Рождестве, если подумать. Меня всегда поражало, насколько это утомительно — осыпать людей светскими любезностями и обмениваться бессмысленным трепом.

Я отпила из бокала, отметив, что мне нужно поесть, пока меня не стошнило. Когда я подошла к подносам с закусками, я обнаружила Марию, стоически стоящую у стены и наблюдающую за вечеринкой, словно нанятая охрана. Конечно, она была великолепной охраной, но все же охраной. У нее была классическая красота моей тети Вики - выразительные скулы и полные губы, которые она подчеркивала ярко-красной помадой. Ее густые темные волосы и округлые изгибы делали ее похожей на пин-ап модель пятидесятых годов, в то время как я чаще всего выглядела как серфер-шик.

— Хорошо проводишь время, я вижу. — Мой комментарий был наполнен сарказмом, но Мария предпочитала именно такой способ общения.

— Ты же знаешь, я ненавижу свадьбы, — сморщилась она.

— Не хочу тебя расстраивать, но это не свадьба.

— С таким же успехом это может быть все в белом и с добрыми пожеланиями. У меня от этого мурашки по коже.

Я положила кусочек свежей брускетты на свою тарелку и посмотрела на нее. — Ты весьма странная, ты знаешь это?

Ее губы растянулись в злобной ухмылке, которая могла бы дать фору Круэлле де Виль. — Ты даже не представляешь.

На этот раз настала моя очередь коварно улыбнуться. — То, что я знаю, может тебя удивить. — Я не стала ждать ответа. Я просто подмигнула и проложила себе путь обратно в толпу. Я понятия не имела, почему намекнула на то, что знаю. Может быть, я устала хранить все секреты. Наша жизнь всегда была похожа на какую-то извращенную игру: кто больше сохранит секретов, но теперь это стало казаться бесполезным. Даже бессмысленным. Я не собиралась делать ничего необдуманного, но мне нравилось давать ей повод для размышлений.

Пробираясь сквозь толпу людей, я почувствовала тяжесть чьего-то взгляда, преследующего меня. Остановившись, я внимательно осмотрела комнату, пока мой взгляд не остановился на Нико, стоящем у дальней стены.

Он пришел.

Его внезапное появление подействовало на меня гораздо сильнее, чем мне хотелось бы. Я впервые увидела его в смокинге, и от этого зрелища у меня затряслись колени. Как будто он знал о своем влиянии на меня, уголки его рта дернулись вверх, но его взгляд не изменился. Подобно Крысолову, играющему свою гипнотическую мелодию, чтобы выманить леммингов из города, присутствие Нико приказало мне подойти ближе. Без моего разрешения мое тело повиновалось его невысказанному приказу, и я проложила путь через море тел прямо к тому месту, где он стоял.

— Я не была уверена, что ты придешь, — тихо сказала я, не сводя с него глаз.

— Я бы не пропустил это, даже если бы только для того, чтобы увидеть тебя в этом потрясающем платье. Я должен выпотрошить каждого мужчину здесь за то, что он положил на тебя глаз. — Его слова были произнесены хриплым тоном, который вызвал румянец на моих щеках, заставив меня опустить взгляд.

— Прошлой ночью ты говорил так, будто не хочешь иметь со мной ничего общего.

— Ты, должно быть, не слушала. Я сказал тебе, что именно ты должна решить, сможешь ли ты простить меня. Я не хочу ничего больше, чем остаться с тобой наедине и снять эти тонкие бретельки с твоих плеч, пока ты не окажешься передо мной обнаженной. — Его рука поднялась и проследила легкое прикосновение по всей длине моей руки.

Даже если бы я могла надеть бюстгальтер вместе с платьем, он бы не справился с тем, как болезненно напряглись мои соски от его слов. Мне пришлось бороться с тем, чтобы не выгнуть грудь вперед, умоляя его о прикосновении. Борясь за контроль над собой, я вздрогнула и подняла на него глаза. — А что, если я не смогу простить тебя? Что, если каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вспоминаю разбитое сердце?

— Тогда, возможно, мне придется дать тебе новые воспоминания — гораздо более приятные и захватывающие — взамен старых. — Его голос был наполнен чувственным обещанием, вызывая в моей голове всевозможные восхитительные образы.

— А что случится, когда ты решишь, что важнее сохранить меня в безопасности, чем удержать меня в своей постели? Что тогда? — Вопрос был едва слышен в хоре голосов, наполнявших комнату, но Нико был так сосредоточен на мне, что мы вполне могли быть одни.

Он наклонился и прильнул губами к моему уху, заставив мое сердце скакать и танцевать в груди. — Я учусь на своих ошибках, и отпустить тебя было самой большой ошибкой в моей жизни. Впусти меня обратно, и я умру прежде, чем покину тебя. — Когда он отстранился, его голубые глаза сверкнули ярким светом.

Эмоции охватили меня, сжав горло так, что я могла только кивнуть в знак понимания.

— София! Я почти не видела тебя весь вечер. Где ты пряталась? — Моя кузина Джада обняла меня, освободив от влияния Нико.

— Привет, Джи! Я была на входе, приветствуя людей. Как ты?

— Я хорошо, но, кажется, ты еще лучше. Не хочешь меня представить? — Она многозначительно посмотрела на Нико.

Я попытался любезно улыбнуться, но попытка не удалась. — Да, это мой старый друг, Нико Конти.

Ее рот раскрылся в преувеличенном шоке. — Мальчик, с которым ты дружила все эти годы?

— Единственный и неповторимый, — сказал Нико, подняв бровь на меня и протянув руку к Джаде. Казалось, он на что-то намекал, но смысл его слов был для меня непонятен.

— Ну, Нико, ты определенно повзрослел. — Джада была, безусловно, самой бойкой и энергичной из всех нас — меня, моих сестер и двух сестер Джады, Камиллы и Валентины. Наши семьи были настолько близки, что мы, шесть девочек, были практически родными сестрами. Мы с Камиллой были ровесницами, но никогда не были так близки, как Алессия и Джада. Они были лучшими подругами со дня своего рождения. Я поставила перед собой задачу не подпускать Джаду и ее большой рот близко. Валентина родилась сюрпризом, поэтому она была самой младшей в семье и все еще заканчивала среднюю школу. Мне вполне нравились мои кузины, но когда я слышала, как Джада открыто флиртует с Нико, мне хотелось отшвырнуть ее обратно на Манхэттен.

Нико, должно быть, почувствовал мое внезапное волнение. Он небрежно положил руку мне на поясницу, сдержанным, но собственническим движением, явно делая заявление. — Много молока и хорошие гены, я полагаю, — вежливо ответил он.

— Понятно, — сказала она, покачав головой в знак понимания, и повернулась ко мне. — Итак, ты с нетерпением ждешь переезда на новое место?

— Не могу дождаться. Это будет моя первая собственная квартира, и я более чем готова. А как насчет тебя? Что нового в твоем мире?

— Моя жизнь очень скучная. Мне нужно придумать, как разнообразить ее. — Она подергала бровями, снимая напряжение и заставляя меня рассмеяться.

— Господи, я даже не хочу знать.

Она изобразила на лице притворную обиду, прижав руку к груди. — София, я не могу представить, на что ты намекаешь. Ты же знаешь, что я чиста и непорочна, как только что выпавший снег.

— Конеееечно, — поддразнила я, медленно кивая головой.

— Вообще-то, сейчас самое время поработать над планами. Я думала о том, чтобы устроить девичьи выходные. Нико, ты не против, если я одолжу ее на время?

Он засмеялся, кивнув в знак согласия. — Конечно. Я не хочу мешать девчачьей вечеринке.

Джада схватила меня за руку, помахав Нико, пока она тащила меня за собой в поисках Алессии. — Рада была тебя видеть! — бросила она в ответ через плечо.

Остаток вечера прошел в разговорах и коктейлях. Неизменным оставалось одно — невидимая нить, связывающая меня с Нико. Я чувствовала, как она соединяет нас все время — независимо от того, насколько мы были далеки друг от друга или насколько я была занята разговором — как будто его теплая рука все еще лежала у основания моего позвоночника, уверяя меня в его присутствии.

Когда вечер подошел к концу, и осталось лишь несколько человек, оттягивающих свой неизбежный уход, стало ясно, что я пропустила уход Нико. В зале суетились официанты, подбирая стаканы с напитками и собирая столовое белье. Мои родители пытались убедить очень пьяного мужчину и его спутницу вызвать Uber, а Алессия лежала на диване с Лукой, поглощенная интимной беседой, которую я не хотела прерывать.

Моя часть работы была выполнена, и я была измотана. Сбросив каблуки с ноющих ног, я тихонько поднялась наверх. В дни вечеринок все семейные комнаты закрывались, чтобы незваные гости не забредали в другие части дома. Моя дверь и все остальные наверху были закрыты, холл слабо освещался тем, что осталось от ламп внизу.

Я открыла свою дверь, снова закрыла ее за собой и бросила туфли в шкаф, направляясь в ванную. Не успела моя рука дотянуться до выключателя, как я замерла, осознав присутствие кого-то позади себя. Повернувшись, я обнаружила Нико, сидящего на своем стуле в дальнем углу комнаты, погруженном в темноту.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, задыхаясь от прилива адреналина.

— Исправляю кое-что. Я хожу кругами, пытаясь понять, как исправить наши отношения, и единственное решение, к которому я могу прийти — это выложить все начистоту.

— Я думаю, правда — это хорошее начало. — Я подошла ближе и села на кровать напротив него. Я хотела показать ему, что готова слушать, но также и потому, что мои ноги начали дрожать, как у новорожденного олененка, от перспективы наконец-то, после стольких лет, услышать правду о том, что произошло.

Нико сделал глубокий вдох через нос, нарушив тяжелую тишину. — На мой шестнадцатый день рождения, когда я вернулся домой после прогулки с тобой, меня ждали заместитель твоего отца, Сэл, и мой отец.