Никогда правда

26

СОФИЯ

Сейчас

Я очнулась от мутного сна, когда попыталась перевернуться, и меня встретило резкое жжение в руке. Взглянув сквозь прищуренные глаза, я поняла, что у меня в руке капельница. Почему у меня капельница?

— Спокойно, София, — сказал Нико откуда-то сзади. Он прислонился к изголовью кровати, пока я спала, и теперь осматривал мое лицо, но я не была уверена, для чего.

Я потянулась, чтобы принять сидячее положение, отчего все мое тело заболело. Это ощущение вызвало воспоминания о том, как я лежала на холодном полу морозильной камеры, чувствуя, что больше никогда не согреюсь. При этом воспоминании все мое тело содрогнулось.

— Все в порядке, Божья коровка. Теперь ты дома. — Он притянул меня к себе и нежно поцеловал в висок.

— О, София! Энцо! София проснулась! — позвала мама с порога. Прижав руку к груди, она поспешила к моей кровати, на глаза навернулись слезы. Она села рядом со мной и осторожно обхватила меня руками, стараясь не перетянуть трубку капельницы. — Моя милая София, я так волновалась.

Я обняла маму так крепко, как только могла, не напрягая ноющие мышцы, и натянуто улыбнулась папе, когда он вошел в мою спальню. — Привет, папочка.

Он подошел ближе и поцеловал меня в макушку. — Привет, принцесса. Рад видеть тебя бодрствующей.

Нико начал вставать, но я взяла его за руку и надежно удержала на месте. — Как долго я была в отключке?

— Четырнадцать часов с тех пор, как Нико привез тебя домой.

— Нико? — Я удивленно повернулась к нему. — Как ты меня нашел? — пробормотала я, удивляясь всему, что я пропустила.

Моя мама встала, похлопав меня по руке. — Вы, ребята, поговорите. Я пойду поставлю тебе суп. — Она вышла из комнаты, а мой папа занял свое место на краю кровати.

— Нико разгадал твою подсказку о том, что ты находишься на острове Стейтен, — объяснил мой отец. — Остальное — немного везения и настойчивости. Ему помог один русский, который, как мне сказали, твой друг. — Он поднял на меня бровь. — Очевидно, нам есть о чем поговорить, когда тебе станет лучше.

Был только один русский, с которым Нико мог работать. Я не знаю, как они это сделали, но эти двое собрались вместе и спасли меня — как раз вовремя, если судить по моему ноющему телу. Я была рада, что осталась жива, но это означало, что мой отец теперь знает мой самый сокровенный секрет.

Я сделала глубокий вдох, мое тело напряглось, когда я выдохнула, кивнув.

— Соф, есть кое-что, что ты должна знать, — сказал Нико, возвращая мое внимание к нему. — Майкл в порядке, но он был подстрелен, когда мы спасали тебя.

Я повернула голову обратно к Нико, ужас подтолкнул мой желудок к горлу. — Подстрелен? Где? Что случилось? Он в порядке?

Нико поднял руку, чтобы успокоить меня. — С ним все будет в порядке, но у него огнестрельное ранение в ногу, которое требует операции. Он настоял на том, чтобы привезти тебя сюда и начать согревать, вместо того, чтобы позволить мне вызвать ему скорую помощь. Он упрямый ублюдок.

Я была так рада, что с ним все в порядке, но мое сердце болело от осознания того, что в него стреляли. — Это похоже на него. Он всегда меня очень оберегал.

— Ты обязательно должна рассказать нам об этом, — прервал меня папа. — Не могу поверить, что моя маленькая София подружилась с Братвой без моего ведома. — Он ухмыльнулся и покачал головой.

Если и было что-то хорошее во всем этом, так это то, что моя итальянская семья больше радовалась, что я жива, чем расстраивалась из-за моей дружбы с русскими. Если бы я рассказала им неделю назад, до того, как все это произошло, я была уверена, что мой отец пришел бы в ярость. Вид того, как он смеется над Майклом, дал мне надежду на то, что отец может разрешить продолжить отношения.

Я улыбнулась отцу. — Просто так получилось. Это было не совсем то, к чему я стремилась.

— Может, ты расскажешь мне всю историю завтра? А пока давай принесем тебе немного маминого супа и дадим тебе отдохнуть. У тебя было переохлаждение и ужасное сотрясение мозга. Доктор осмотрел тебя и сказал, что ты в порядке и можешь восстанавливаться дома, но я уверен, что он захочет знать, что ты в сознании. Я узнаю, нужна ли маме помощь, и позвоню доктору. И София, полегче с этим парнем. — Он жестом указал на Нико. — Я не уверен, что он вообще спал прошлой ночью. — Папа снова поцеловал меня в макушку и кивнул Нико, прежде чем уйти.

Когда я снова взглянула на Нико, я поняла, что у него темные круги под глазами, а волосы в беспорядке. — Спасибо, что спас меня и остался со мной прошлой ночью.

Он притянул меня к своей груди, опуская нас на кровать. — Я никогда не был так чертовски напуган за всю свою жизнь. Услышать, что ты пропала, было плохо, но потом увидеть тебя безжизненной и синей на полу... худший момент в моей жизни. — Его голос был тихим гулом, еще более глубоким, когда мое ухо находилось над его сердцем. Его рука погладила мои волосы, затем провела линию по моей шее.

— Мне пришлось сорвать ожерелье, чтобы я могла дать папе подсказку без ведома Сэла.

— Мы починим его. А еще лучше, давай просто поедем в Париж.

По моему лицу пробежала улыбка. — Звучит неплохо, но я бы очень хотела получить свое ожерелье.

Нико хмыкнул. — Тогда мы сделаем и то, и другое.

Я хихикнула, прижимаясь ближе, а затем стала мрачной, когда мои мысли вернулись к моему испытанию. — Я люблю тебя, Нико, — тихо призналась я. — Я люблю тебя столько, сколько себя помню. Когда я была заперта в морозильнике, я думала только о том, что больше никогда тебя не увижу, и это пугало меня больше, чем мысль о смерти. Я знаю, что нам еще есть над чем работать, но ты для меня — это все. Всегда был, всегда будешь.

Его пальцы приподняли мой подбородок, приблизив мое лицо к своему, прежде чем его губы коснулись моих в нежном поцелуе. — Ты — все для меня, Божья коровка. Я знаю, что многое для нас пошло не так, но иногда это то, что должно произойти, чтобы все стало правильно — прежде чем мы оказались в этот самый момент.

— Я тоже так думаю, — прошептала я.

— Люблю тебя, Божья коровка.

— Я тоже тебя люблю, Нико.