Никогда правда

6

СОФИЯ

Сейчас

После смерти Марко я молчала о том, что видела. Какое-то время я вообще ничего не говорила. Ни слова. Они объясняли это горем, и отчасти так оно и было, но это была и травма от того, что я стала свидетельницей смерти брата.

Когда Марко был убит, мои родители рассказали миру историю о том, что он погиб в результате неудачного ограбления. Мама объяснила, что двое мужчин в масках напали на моего отца, пытаясь украсть у него деньги. Она солгала, но я не знала, почему, и была слишком убита горем, чтобы спорить.

Мама и сестры плакали — даже Мария, а она никогда не плакала — но я не могла.

Я была неполноценной.

Вместо этого я ушла в свое творчество. Я рисовала темные абстракции и сломанных людей часами напролет.

Пока я рисовала, мои мысли блуждали. Я пыталась решить, могла ли я сделать что-то по-другому, чтобы помочь. Я размышляла о том, почему мои мама и папа лгут и как мой папа может драться, как герои боевиков по телевизору. Я размышляла о том, почему мой отец оставил Марко.

Ответы не приходили быстро, но со временем я собрала все воедино.

Когда я выросла, я наблюдала за своей семьей критическим взглядом. Они никогда не догадывались, что я знаю, но я знала. Я знала обо всем. О каждом секрете. О каждой лжи. Все наше семейное дерево было построено на них. Как научиться доверять самым близким людям, когда они, глядя тебе в глаза, лгут тебе?

Ложь за ложью.

Никогда правда.

Единственное место, где была хоть какая-то честность, была моя студия. В моем творчестве.

Именно там я нашла себя на следующий день после фиаско на обеде с матерью — я позволила своим эмоциям выплеснуться на холст. Иногда, когда я начинала рисовать, у меня в голове был конкретный образ, а иногда я начинала картину, не имея ни малейшего представления о том, куда приведут меня кисти.

Сегодня был один из таких вечеров.

Картина начиналась как портрет молодой женщины, но мазки желтого и зеленого цветов обвились вокруг нее, змеями огибая ее плечо и уходя в волнистые волосы. В ее глазах была печаль, но она не боялась. Змеи не были ее врагами, они были частью ее самой.

— Твои работы замечательны, и так было всегда. — Раскатистый голос моего отца наполнил комнату, и я оглянулась в знак приветствия.

Учитывая его профессию, он мог показаться удивительно обычным. Он выглядел как любой другой мужчина средних лет, хорошо одетый и подтянутый. На неискушенный взгляд он был привлекательным, но в остальном средним. Я всегда разрывалась между своими чувствами к нему. Я уважала то, что он расправился с людьми, убившими моего брата, но если бы не его выбор в жизни, мой брат, скорее всего, был бы жив. Из-за этого я никогда не могла с ним сблизиться. Однако, чем старше я становилась, тем больше прощала его, потому что понимала, что мои гены достались мне непосредственно от него, и я не лучше.

— Спасибо, папа. Тебе что-нибудь нужно? — спросила я, отложив кисть. Я сразу перешла к делу, потому что меня не интересовала компания. Мое настроение оставалось совершенно мрачным с прошлого дня.

— Не совсем. Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты побаловала свою маму вечеринкой. Ты же знаешь, как она любит свои вечеринки.

— Да, я знаю, даже если она вмешивается туда, куда не имеет никакого права, — пробурчала я, глядя на свои суетливые руки.

— Постарайся помнить, что у каждой истории есть две стороны.

Ты бы так сказал, если бы я пригласила твоих врагов на чай? Я отчаянно хотела спросить, но держала губы на замке. Он знал, что я не хочу иметь ничего общего с Нико, но все равно поддерживал мою мать в ее заговоре. — Я уже взрослая, папа. Мне не нужно, чтобы кто-то из вас пытался организовать счастливое воссоединение от моего имени. — Слова прозвучали резко, когда я взглянула на отца.

Он поджал губы и поднял подбородок. — Боюсь, что уже поздновато. Когда твоя мама сказала мне, что встретила Нико, я предложил ей пригласить его на ужин.

— Просто отмени. Все время что-то случается. Скажи ему, что у нас в семье болезнь.

Отец поднял брови, затем бросил взгляд в сторону прихожей.

— Сегодня вечером? Он уже здесь? — недоверчиво спросила я.

Он натянуто и извинительно улыбнулся.

Я не могла поверить, что это происходит. Конечно, после нашего мучительно неловкого обеда мама могла понять, что нагнетать обстановку не стоит. Конечно, у нее должно быть больше здравого смысла.

Однако, судя по гримасе отца, ответ был отрицательным. Нет, это не так.

— Нет проблем, — сказала я, повернувшись к холсту, уши пылали от гнева. — Вы, ребята, наслаждайтесь ужином.

— София, — холодно произнес отец.

— Я больше не ребенок. Вы не можете заставить меня делать то, чего я не хочу.

— Может быть, ты и стала взрослой, но это не оправдывает твоей грубости. Члены этой семьи не прячутся в своих комнатах, когда у нас гость. — Его тон был решительным. Он не собирался уходить от темы.

Я не хотела начинать свое пребывание в доме с родителями с ужасной ссоры. После многих лет практики прикусывания языка, я могла применить этот навык, а затем сделать так, чтобы мои родители поняли, что это больше никогда не повторится. — Хорошо. Я буду там через несколько минут. — Хотя слова были согласием, в моем тоне не было ничего примиряющего. Я хотела, чтобы не было никакого недопонимания, что я не рада этому.

— Хорошая девочка, — пробормотал он, протягивая руку, чтобы погладить мои волосы. — Ты знаешь, что мы хотим для тебя только лучшего. — Он еще раз натянуто улыбнулся и вышел из комнаты.

Когда я осталась одна, мои легкие сжались, а плечи сгорбились. Менее чем через двадцать четыре часа мне придется встретиться с Нико во второй раз. По крайней мере, у меня была минутка, чтобы прийти в себя перед нашим следующим общением.

Я схватила телефон, чтобы пойти привести себя в порядок, и заметила сообщение от Майкла.

Ты выживаешь со своей семьей?

Я рассмеялась от точности его вопроса. Это было то, что я делала, когда была со своей семьей — выживала. Я никогда не была счастлива. Я просто плыла по течению от одного дня к другому.

Я полагаю. Если меня нужно будет спасать, я дам тебе знать. Спасать. Почему меня должны были спасать от моей собственной семьи? Я больше не была ребенком. Разве у меня не было сил взять свою жизнь в свои руки, а не позволять им вести меня за собой, как дрессированного ретривера?

Обед завтра?

Я помогаю маме готовиться к выпускному. На следующей неделе?

Звучит неплохо.

Чем больше я думала об этом, тем решительнее становилась. Если мои родители настаивали на том, чтобы я присоединилась к ним за ужином, то я сделаю это на своих условиях. Черт, если бы я действительно хотела, мне не пришлось бы оставаться в их доме. Не все в жизни можно было выбирать, но я должна была взять на себя ответственность за то, что мне подвластно. Легко жаловаться и скулить из-за того, что все тяжело, но это не значит, что у меня нет выбора. Иногда обстоятельства делали этот выбор трудным, но это все равно был выбор.

Ужин был моим выбором. Я буду присутствовать на маленькой подставе моих родителей, но я не буду играть роль хнычущего, раненного щенка. Я буду сильной, независимой женщиной, какой я себя знала. Нико мог расстроить меня лишь настолько, насколько я позволяла ему, и я решила не позволять ему влиять на меня.

Я была Дженовезе, и мы были сделаны из холодной стали.

Пребывание дома позволило мне перестроиться и превратиться в маленькую испуганную девочку, которой я была так долго. За несколько часов я забыла о женщине, которой стала. Они не знали этой моей стороны, но они многого не знали. Неудивительно, что именно Майкл напомнил мне об этом, даже если это и не входило в его намерения.

Майкл стал моим спасательным кругом после ухода Нико. Он поднял меня с земли, отряхнул от пыли и помог мне найти себя.

В моей семье у всех были секреты, и Майкл был моим.