Огонь. Она не твоя....

29

— Лер…. Ну ты на этих кадрах просто звезда! А почему расстались то?

— Алену, блин! Ну понимаешь… четыре месяца, я честно, вот честно пыталась…. Пыталась раскочегарить его…

— Раскочегарить?

— Ну да… Думала, ну, олигарх, такие дома строит, мосты, целые города, неужели с этим не справится? Ага, щас! Понимаешь, что только не перепробовала… все полный штиль на балтийском море! — рыжая красотка распахнула огромные серые глазищи.

Альбина, несмотря на то, что внутри всё сжалось в тяжёлый, острый комок — от ужаса, от боли, от осознания того, кто именно стал объектом насмешек, — не удержалась: прыснула, пытаясь скрыть нервный смешок. Виктор бросил на нее быстрый, предупреждающий взгляд, веля молчать.

А на экране шоу продолжалось с нарастающей интонацией скандала:

— Лер, ну как так-то? Он же, как-никак, один из богатейших мужчин страны! Всё — на высшем уровне…

— Алена, на высшем уровне у него только счета в банке и французский шансон в колонках, — отрезала Лера, и в голосе её мелькнула не просто обида, а презрение. — Я в какой-то момент всерьёз подумала: у него сердце прямо на мне прихватит! Так сказать в процессе! Пятьдесят два года, Алён! А здоровье — полный провал. Всё у него стресс, санкции, курс доллара… Я чуть не заржала. Он мне говорит: "санкции давят". Я ему: это Байден тебе лично потенцию заблокировал, да?

Альбина зажала рот рукой, чтобы не заржать в голос, хотя на глазах выступили слезы ужаса и смеха одновременно.

На экране продолжалось шоу. Его смотрели более пяти миллионов человек в прямом эфире. Вырезки уже расходились по Telegram-каналам, YouTube, TikTok и Instagram. И пусть имён никто не называл, это и не требовалось: фотографии в Instagram звезды были более чем узнаваемыми. Там был он — в дорогом костюме, с фирменной ухмылкой, с тем самым часами на запястье и яхтой на фоне.

То, что начиналось как региональный скандал, медленно, но верно превращалось в национальный мем.

— Где ты это чудо нашел-то? — тихо спросила Альбина у Виктора.

— Одна из бывших Мииты. Сказал, что нам нужно — она согласилась, за весьма неплохой гонорар. Но мамой клянусь, текст я ей не писал — это голая импровизация. Ну хороша же? — В его голосе звенело плохо скрытое ехидство — почти подростковое удовольствие от того, как ловко всё сложилось. Как враг оказался раздет на глазах всей страны.

За две недели слухи, случайные фразы и обрывочные намёки в социальных сетях превратились в полномасштабное шоу, которое смотрела уже половина страны. Рейтинги росли, заголовки становились всё более хлёсткими, телеграм-каналы соревновались в остроте формулировок.

— Девочка-то хоть в безопасности? — Альбина продолжала смотреть на экран, где хохмила Лера Волошина, получившая свои три минуты славы.

— Обижаешь. У нее израильское гражданство, евреи своих не выдают. Не достанет он ее там, — пожал плечами Виктор, невольно рассмеявшись над очередной шуткой девушки с экрана. Та своего не упустила, большей частью успеха кампании Альбина была обязана внезапно прорезавшемуся чувству юмора бывшей любовницы Ярослава.

А у нее от ужаса и понимания того, что все мосты сожжены, в животе скручивался тугой узел. Информационная война вышла из-под контроля — как дикое животное, сорвавшееся с цепи. Её уже никто не вёл — она жила своей жизнью. И теперь Альбине даже не приходилось платить: Лера, однажды почувствовав вкус внимания, стала желанным гостем на всех токсичных, скандальных, хайповых каналах.

Не в первый раз женщина прибегла к подобному методу, но первый раз во рту у нее стоял привкус полыни.

— Что суд? — спросил между делом Виктор, делая звук потише.

— Вчера были готовы результаты экспертизы — родство Яра подтверждено, — отозвалась Альбина хмуро, не в силах отвести глаз от экрана. — Но как обычно, все затягивается. Теперь уже Яр тянет время, чтобы поутих скандал.

Ведущая грохнула над новой шуткой Валерии. Альбина представила, что вместе с ней сейчас хохочет многомиллионная аудитория и поморщилась.

— Что-то мне подсказывает, Альбина Григорьевна, — настроение Виктора было напротив — приподнятым, — что пора тебе немного расслабиться. Настя сегодня с няней?

Женщина чуток улыбнулась.

— Да… готовят ужин…

— А мне можно пригласить вас на ужин? — вдруг в лоб спросил Казанцев.

Альбина онемела. Замерла на несколько мгновений, не веря своим ушам.

— Вить… ты что, на свидание меня зовёшь?

— Ну, не совсем… — он пожал плечами с деланным равнодушием. — Можно и просто как рабочую встречу. Обсудим дела. Под хорошее вино. В спокойной атмосфере.

— То есть свидание? — уточнила она, уже с лёгкой иронией.

Виктор не стал юлить. Его ответ был быстрым, прямым:

— Ну да. Свидание.

Альбина вдруг рассмеялась — неожиданно для себя, громко, с каким-то облегчением, будто долго сдерживаемая пружина внутри наконец щёлкнула. Крутанулась в кресле, закинув ногу на ногу, как подросток, пойманный на чем-то запретном, но не собирающийся оправдываться.

— Казанцев, скажи мне на милость… сколько мы с тобой уже работаем вместе? — спросила она, прищурившись, как будто искала подвох в собственном воспоминании.

— Почти пять лет, — с ленцой протянул он, снимая пиджак и с удовольствием ослабляя галстук, словно наконец признавая: рабочий день закончен, начинается нечто другое. — Хочешь спросить, почему раньше не звал? Да потому что ты бы меня сразу отшила. И, зная тебя, ещё и по почкам пнула бы. Для профилактики.

— Я и сейчас могу, — усмехнулась Альбина, но в голосе уже не было угрозы — только привычная ирония, за которой, как ни странно, проглядывало что-то ласковое.

— Сейчас тебе меня станет жалко, Альбина Григорьевна, — усмехнулся Виктор в ответ, подходя ближе. Он сказал это легко, но глаза оставались внимательными, чуть серьёзнее, чем хотелось бы. — Значит, в восемь? В «Вертикали»?

— Нет… — она вдруг почувствовала легкий озноб, хотя в ее кабинете было довольно тепло и уютно. — Давай не в «Вертикали»…. Не хочу там….

— Castor’ka?

— Давай, — согласилась она. И добавила, — ну все, свободен. Мне еще нужно финансовые документы просмотреть и подписать, иначе Валентина меня съест, — она раскрыла лежащую перед ней папку от фин. директора.

Виктор подошел к ней ближе, наклонился над ухом, щекой почти задевая ее щеку, и тихо прошептал.

— Не лишайте меня премии, госпожа директор, а то мне еще девушку на свидание вести.

— Вот по итогам встречи и посмотрим, — снова рассмеялась она, чувствуя, как горячее дыхание щекочет ухо.