Опороченная

Эпилог

Басс

Восемь лет спустя

— Шшш, ведите себя тихо, милые, — прикладываю палец к губам, пытаясь успокоить семилетнюю Арианну и усаживая ее четырехлетнюю сестру Ариэль на свое бедро. — Начинается, — указываю я на экран.

Церемония в самом разгаре, все выпускники стоят по одну сторону арены, камера сфокусирована на них.

Я сразу же замечаю свой лучик солнца — ее длинные светлые волосы контрастируют с голубым цветом мантии.

Она нервно сжимает руки перед собой, ожидая, когда назовут ее имя.

— Мама, — Ариэль поднимает руку, указывая на экран.

— Да, это твоя мама, — киваю я.

Обе девочки с трепетом смотрят, как их мама выходит на подиум, чтобы получить диплом.

Сама Джианна выглядит раскрасневшейся, когда пожимает руку декану.

А я тем временем пытаюсь жонглировать ребенком в одной руке и фотоаппаратом в другой, чтобы навсегда запечатлеть этот момент.

Поскольку у меня было довольно много денег, Джианне больше не нужно было работать. Вместо этого она посвятила свое время учебе. Она без проблем окончила колледж, заслужив уважение преподавателей за свой ум и трудолюбие, и быстро получила приглашение поступить в докторантуру по когнитивной психологии.

После того как ее приняли, прошло несколько тяжелых лет, в течение которых она приступила к собственным исследованиям, наполненным бессонными ночами и большим количеством кофе. Не помогло и то, что Арианна в то время была совсем маленькой, а вскоре она забеременела Ариэль.

Я взял на себя большую часть работы по дому, оставаясь с девочками, пока она продолжала свои исследования.

Несмотря на то что путь был нелегким, ей удалось успешно закончить докторантуру на два года раньше, получив предложение продолжить работу в аспирантуре у своих старших профессоров.

За прошедшие годы я наблюдал, как из молодой женщины, боявшейся собственной тени, Джианна превратилась в умную и уверенную в себе женщину, знавшую, чего она хочет, и, конечно, всегда получавшую это.

Нет ничего, что бы я не сделал для нее, и, видя улыбку на ее лице, когда она взмахивает в воздухе своим дипломом, чтобы мы могли увидеть его на экране, я понимаю, что поступил правильно, решив не возвращаться на работу и вместо этого заботиться о наших маленьких девочках — дать ей время для осуществления ее мечты.

Когда церемония заканчивается, она спешит к нам. Девочки тут же вскакивают со своих мест и бросаются к маме, обнимая ее и даря ей цветы, которые мы ей купили.

— Поздравляю, мама, — говорят Арианна и Ариэль, целуя ее в обе щеки.

— Спасибо, милые, — Джианна обнимает их, а затем обращает свой взгляд на меня.

— Выглядишь достаточно горячо, чтобы съесть тебя, доктор, — подмигиваю я ей, раскрывая свои объятия, чтобы она могла в них влететь.

— Мм, — мурлычет она, прижимаясь к моей груди. — Ты можешь съесть меня позже, сколько захочешь, — шепчет она перед тем, как наши девочки снова обращают на нас внимание.

— Вы сказали, что мы пойдем праздновать в ресторан, — напоминает нам Арианна.

— Да! В ресторан! Я хочу пиццу, — вторит ей Ариэль.

Протянув руку Джианне, она быстро целует меня в щеку и дает знак девочкам следовать за ней. Они прыгают вверх-вниз, обсуждая какую-то новую моду, и подавленная энергия, которая была раньше, полностью высвобождается.

— Я так счастлива, Басс, — говорит Джианна, кладя голову мне на плечо. — Я и представить себе не могла, что попаду сюда. И все же… Я здесь. Иногда кажется, что это сон.

— Мне тоже. Может, у нас было не самое лучшее начало, но это… — улыбка тянется к моим губам, когда я киваю в сторону наших маленьких девочек. — Это лучший подарок, который я когда-либо получал.

— Ты когда-нибудь скучал по ней? По той жизни? — неожиданно спрашивает она.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — Я хмурюсь, недоумевая, откуда это взялось.

— Ты бросил свою работу, свою семью…

— Джианна, ты и девочки — моя семья. Вот и все, — перебиваю я ее. — И нет ничего важнее вас троих. — Она смотрит на меня своими великолепными глазами, которые и сейчас не перестают меня завораживать. — Что побудило тебя спросить об этом?

Поджав губы, она пожимает плечами.

— На днях мои коллеги разговаривали, и некоторые говорили, что странно, что ты решил остаться дома, пока я продолжаю учиться.

— Солнышко, — стону я. — Ты же знаешь, что меня это никогда не волновало. Видеть тебя счастливой, пока ты исполняешь свои мечты, было моим главным приоритетом, и ты знаешь, как я горжусь тобой.

— Знаю, — вздыхает она, прижимаясь ко мне ближе.

— Кроме того, — наклоняюсь я, чтобы прошептать, — скольких состоявшихся мужчин ты знаешь, чьи жены имеют докторскую степень?

— Ни одного, — дерзко отвечает она.

— Видишь? Я сорвал джек-пот — подмигиваю я ей.

Потому что это правда. Я никогда не откажусь от той жизни, которую я создал с ней и с нашими девочками. И именно поэтому моя обида на Циско тоже со временем угасла — особенно если учесть, что этот ублюдок все еще жив и здоров. Если бы он не послал меня на то задание, я бы никогда не встретил Джианну. Я бы никогда не узнал, чего мне не хватает в жизни.

Я бы никогда не познал счастья. Просто и ясно.

— Да, мы идем за пиццей, — хихикает Джианна, беря Ариэль на руки; Арианна быстро идет рядом с ней и берет мать за руку.

Глядя на них троих вместе, я не могу сдержать сердцебиение в груди.

Да, я сделал правильный выбор.

Потому что другого выбора и не было.

Джианна

Еще два года спустя.

— Бас, любимый, — зову я мужа.

Дети уже спят, когда я направляюсь в нашу спальню. Он уже в постели, в руках у него книга, и он смотрит на меня.

— Что случилось, солнышко? — Он кладет книгу на тумбочку рядом с собой и приподнимает одеяло, чтобы я могла забраться внутрь.

— Кто-то постучал в дверь, и когда я открыла ее, то обнаружила вот это.

Показываю ему белый конверт. Он совершенно пустой — ни отправителя, ни получателя.

— Странно, — хмурится он, беря его у меня, чтобы осмотреть.

— Именно. Кто мог его отправить?

— Что ж, давайте откроем и посмотрим, — говорит он, быстро отрывая уголок и открывая его.

Внутри оказывается только сложенный лист бумаги.

— Что… — бормочу я, доставая его и читая несколько коротких строк.

Отец мертв. Козима мертва. Рафаэль ушел.

Ты можешь вернуться домой, сестра.

Никто не причинит тебе вреда, пока я здесь главный.

— М

— Это..

— Микеле. Это должен быть Микеле. Но что он имеет в виду, говоря, что они мертвы? А как же Раф? — я качаю головой, не в силах осознать происходящее. — Думаешь, мы можем вернуться? — спрашиваю я Басса, и во мне зарождается надежда.

Я не видела своего брата десять лет. С тех пор как он отрекся от меня как от сестры и сказал, чтобы я никогда не возвращалась.

Признаться, я часто думала о нем все эти годы, ведь наши узы не так легко разорвать. Но это не избавляет меня от боли в сердце за то, что он мне сказал.

Это также не отменяет того факта, что я подвела его как сестра.

— Я не знаю. Я наведу кое-какие справки, — ворчит Басс, не слишком довольный возможностью возвращения. — А ты хочешь? — спрашивает он в конце концов.

— Я… я не знаю. Я скучаю по Микеле. Я бы хотела его увидеть. Но, — поджимаю губы. — Я бы никогда по своей воле не втянула Арианну и Ариэль в эту жизнь. Ты же знаешь, как они обращаются с женщинами, — качаю я головой, мысль о том, чтобы подвергнуть своих детей такому испытанию, просто ужасает.

— Читаешь мои мысли. Мы можем организовать твою встречу с братом, но я не думаю, что разумно возобновлять наши отношения — с любой из семей.

— Ты прав, — вздыхаю я.

Его руки обнимают меня, заставляя забыть обо всех заботах так, как это умеет делать только Басс.

Но проходят дни, а я все не могу отвлечься от письма, и мысль о том, что я снова увижу брата, становится почти навязчивой.

В этом году ему исполнится двадцать четыре года. Молодой мужчина. Интересно, узнаю ли я его?

И поскольку я все чаще и чаще думаю о нем, я наконец сдаюсь и прошу Басса назначить встречу.

— Ух ты, как ты быстро, — восклицаю я, когда он сообщает мне, что все готово. Микеле договорился встретиться со мной в Центральном парке, чтобы это была нейтральная территория, согласившись на все условия Басса.

— Я буду ждать у входа, — говорит мне Басс. — А если что, — угрюмо говорит он, — нажми тревожную кнопку, и я приеду за тобой.

Я киваю.

— Уверена, что все будет в порядке, — натянуто улыбаюсь я.

Я первой прихожу на назначеное место. Сажусь на скамейку и жду.

Навстречу мне идет молодой человек. Он одет во все кожаное, его темные волосы длинные и вьются по плечам. На его лице солнцезащитные очки, и когда он останавливается передо мной, опуская их на нос, я сталкиваюсь лицом к лицу с парой поразительных янтарных глаз.

— Микеле? — лепечу я, чувствуя внезапно охватившее меня чувство знакомости.

— Сестра, — его рот растягивается в кривой улыбке.

Голос у него глубокий и ровный, и я замечаю, что половое созревание не обошло его стороной. В нем есть неоправданная самоуверенность, бледная кожа делает его похожим на молодого Лестата, который ждет, что он возьмет страну штурмом во время рок-революции.

— Прошла… целая вечность, — говорю я первое, что приходит на ум, потому что действительно, это похоже на разговор с незнакомцем.

— Наверное, так и есть, — он занимает место рядом со мной, откинувшись назад и положив ногу на колено.

Достав из куртки сигарету, он протягивает ее и мне.

— Я не курю, — говорю я ему.

— Больше не куришь? — он поднимает брови.

— Нет, — отвечаю я, немного обескураженная тем, что он знает эту маленькую деталь десятилетней давности.

— Ты выглядишь так же, Джианна. Такая же красивая, — говорит он, оглядывая меня с ног до головы.

Но есть в нем что-то такое, что меня не устраивает. В нем есть холод, который пробирает меня до костей, и мне требуется все, чтобы вести себя нормально.

— Спасибо, что связался со мной, — начинаю я, — но я не смогу вернуться. У меня теперь своя семья.

— С телохранителем, — кивает он.

— Да. С ним.

— Я следил за тобой все эти годы. Я горжусь тобой, — говорит он, выпуская облако дыма. Почему его слова звучат фальшиво для моих ушей?

— Спасибо.

— Жаль, что ты решила не возвращаться. Особенно теперь, когда вся Фамилья стала моей, — ухмыляется он.

— Как они умерли? — Не могу отрицать, что мне интересно.

Он пожимает плечами.

— Как и все люди в этой жизни, — загадочно отвечает он, — когда приходит их время, — подмигивает он мне.

Его глаза жуткого светлого оттенка, как будто в них нет меланина. И когда он поднимает их на меня, глядя на меня поверх очков, я не могу отделаться от ощущения, что с ним что-то не так.

— Я рада, что смогла увидеться с тобой. И я рада, что у тебя все хорошо, — добавляю я, пытаясь найти способ закончить разговор и убраться отсюда.

— У меня… все хорошо? — усмехается он, пожимая плечами. — Да. Власть, конечно, приятная на вкус.

Он говорит это таким тоном, что становится ясно: он имеет отношение к смерти Бенедикто и Козимы — не то чтобы я собиралась оплакивать кого-то из них.

— А что с Рафом? — спрашиваю я, не успев сдержаться.

Черты его лица сразу же темнеют, и на лице появляется зловещая улыбка.

— Раф, — скрежещет он зубами, повторяя это имя. — Раф… — смеется он. — Не волнуйся за Рафа, Джианна. Он наконец-то там, где ему и положено быть, — он делает паузу, откидывая голову назад, — на дне.

Его губы слегка изогнуты вверх, удовлетворение, исходящее от него, несомненно, ощущается.

Господи, Микеле… Что с тобой случилось?

— Мне пора, — я встаю, изо всех сил стараясь изобразить на лице улыбку. — Мы сегодня ведем детей в зоопарк.

— Дети, — кивает он со странным выражением на лице. — Позаботься о них, ладно? — Он бросает мне эти слова, прежде чем уйти. Не попрощавшись.

Он просто… ушел.

— Ну что? Как все прошло? — спрашивает Басс, когда я возвращаюсь к машине.

— Хорошо. Или, по крайней мере, настолько хорошо, насколько это возможно. Думаю, некоторые вещи нужно просто оставить в прошлом.

— Так плохо, да? — усмехается он.

— Он больше не мой младший брат. На самом деле, я даже не знаю, кто он такой.

— Тогда лучше свести общение к минимуму, — добавляет Басс, и я соглашаюсь.

Весь оставшийся день я пытаюсь отвлечься от нашей короткой встречи, но не могу побороть разочарование, которое охватывает меня.

Я заботилась о нем с раннего детства. По сути, вырастила его. А тот, кого я увидела сегодня… Я не могла его узнать. Я не смогла найти в нем ни малейшего следа того Микеле, которого я знала. И это разбивает мне сердце.

— Перестань волноваться, солнышко, — обнимает меня Бас. — Он больше не твоя забота.

— Ты прав, — вздыхаю я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

У меня теперь есть собственная семья, о которой я должна думать, и ее безопасность превыше всего.

Я никогда не потяну нас обратно в мир, где женщин унижают и считают неполноценными. Я никогда не поступлю так со своими девочками.

— Я люблю тебя, солнышко, — шепчет Басс мне в волосы.

— Я тоже тебя люблю, здоровяк.

И иногда я не могу поверить, как мне повезло вырваться из той жизни и построить свою собственную с Бассом и девочками.

Это любовь.

Это счастье.

И я буду защищать их до последнего вздоха.

КОНЕЦ