Осколки тебя

ГЛАВА 14

«Она нравилась людям. В ее жизни было много мужчин. Бармен был влюблен в нее. Он видел это, наблюдая за ней, попивая свою содовую. Никакого алкоголя. Алкоголь — напиток дьявола. Так сказала ему мать и, как всегда, была права. Она была хорошей матерью. Несмотря на то, что говорили люди, его мать не имела отношения к тому, кем он стал. Она была его королевой. Его защитницей. Его первым произведением искусства.

Я не ждала, что Сент вернется после своего маленького визита, своего маленького заявления. Поэтому вернулась к своей рукописи, потерявшись в убийствах, как реальных, так и воображаемых. Слова Джианны эхом отдавались в сознании, придавая решимости. Она была права. Я должна писать, поэтому я заткнулась и принялась делать то, что у мела лучше всего. До тех пор, пока задняя дверь не открылась и не закрылась.

Несмотря на то, что полностью сосредоточилась на истории, я вскочила и быстро направилась в коридор, пытаясь решить, хватит ли мне времени вооружиться. Страх свернулся внизу живота, но не затуманивал мысли. Чтобы напугать меня, требовалось гораздо больше. По крайней мере, в наши дни. К тому же, я бы предпочла, чтобы в мой дом заявился кто-то живой, чем продолжать испытывать то странное чувство, что за мной кто-то наблюдал.

Как бы то ни было, в мой дом действительно заявился живой человек. Сент. Он внимательно рассмотрел мои ноги и кружевные трусики, которые были очень хорошо видны, учитывая, что я надела только спортивный лифчик и эти самые трусики. Мне нравилось быть раздетой, когда писала. Несмотря на то, что многие считали меня едва ли не хладнокровной рептилией, мне часто становилось жарко. Чаще всего, когда писала. В тренажерном зале подобного не случалось. Я могла пробежать километры, поднимать тяжести, но при этом лишь слегка раскраснеться и покрыться бисеринками пота. А когда писала? Когда писала, мое лицо краснело, я сильно потела и в целом выглядела непривлекательно. Вот почему я раздевалась. Впрочем, мой не особо презентабельный вид, похоже, совершенно не беспокоил Сента, поскольку он бросил сумку у своих ног, преодолел расстояние между нами и перекинул меня через плечо.

Я не протестовала и не сопротивлялась, потому что нуждалась в нем. Нуждалась в его прикосновениях и запахе. Когда писала, мне казалось, что ко мне прилипал запах смерти и только Сент мог прогнать его.

И он прогнал.

На какое-то время.

~ ~ ~

Сент ушел за едой.

Когда я открыла холодильник, чтобы достать пиво Эрни, он, очевидно, увидел, что в нем нет продуктов. Я хотела зайти в продуктовый магазин после визита в бар Дикона, но передумала из-за всех этих улыбающихся людей вокруг.

Еда все равно осталась вкусной, даже несмотря на то, что провела приличное время на полу, пока мы с Сентом трахались в моей постели. В постели Эмили. Казалось таким неправильным, что он делал то же самое с другой женщиной в этой самой постели, но мне это нравилось.

Очень.

И у меня определенно разыгрался аппетит. Сент приготовил какое-то блюдо из курицы со сливками, которое я никогда бы не стала есть раньше, но сегодня съела все, практически вылизав тарелку. Сент ничем не выдал себя, но уверена, остался мною доволен.

И снова я не помогала ему с посудой. Он не жаловался. Я просто наблюдала за ним, отмечая, насколько хорошо ему знакома обстановка на кухне, потому что он прекрасно знал куда нужно убирать чистую посуду.

Сент отвернулся, потягивая вино.

— Меня беспокоит что я живу в ее доме, среди ее вещей и трахаюсь с тем же мужчиной, что и она.

— Нет, не беспокоит, — сказал он без колебаний. — Ты задумалась об этом просто потому, что большинство других людей это беспокоило бы. Тебе хочется, чтобы я думал, что это беспокоит тебя, потому что хочешь, чтобы я думал о тебе определенным образом. Поэтому и лжешь мне. Точно так же, как лжешь остальному миру.

Сент взял меня за подбородок. Крепко, чтобы привлечь мое внимание. Показать, что он не собирался обращаться со мной осторожно.

— Новость, цветочек, я не позволю тебе лгать мне. А если попытаешься, я все пойму, потому что вижу тебя насквозь.

Я быстро моргнула. Потому что так и было. Он видел меня насквозь.

— Я собираюсь принять ванну, — сказала я в ответ на его слова.

Сент кивнул.

Я не приглашала его, а он не пошел со мной. Просто налил себе и мне еще вина, передал мне бокал, сел на диван и взял в руки книгу, которую я читала.

Кажется, он решил остаться.

Я старалась не смотреть на него, с удобством устроившегося на диване с вином, книгой, возле пылающего камина.

Да, я старалась.

И у меня хорошо получилось притвориться, что мне это не нравится.

~ ~ ~

Его не было в гостиной, когда я вышла из ванной.

С другой стороны, Сент бы не ушел, ничего не сказав. Мы больше не играли друг с другом. Что-то изменилось, и я была не настолько глупа, чтобы продолжать отрицать это и отталкивать его.

По крайней мере, пока.

Я писала лучше, чем когда-либо. Возможно, я все еще могла написать книгу. Благодаря Сенту. Все то время, что принимала ванну, я почти с одержимостью смотрела на свой телефон. Я не заметила, когда опустел бокал с вином или когда вода стала холодной. Забыла, что Сент читал и пил вино в моей гостиной.

Все исчезло и перестало иметь значение. Все, кроме истории. До тех пор, пока я окончательно не замерзла в холодной воде. Только тогда я вышла, накинула шелковый халат и пошла искать Сента.

Книга лежала на журнальном столике, бокал для вина был пуст.

Я подняла стакан с виски, который он, очевидно, налил для меня, и пошла к единственному месту в доме, где он мог быть. Пока шла в свой кабинет, желудок бурчал от голода.

Путь до кабинета обычно занял бы не больше пары минут. У меня был маленький дом. Но я медлила, когда надо было спешить. Ведь все равно было уже слишком поздно.

Сент стоял в моем кабинете и рассматривал стену.

Мою стену с убийствами.

Он видел фотографии с места преступления, которых у меня по определению не должно было быть. Записи, вырезки.

Мой ноутбук был закрыт.

К счастью.

Потому что я бы выгнала его из моего дома и жизни, если бы он открыл его и прочитал книгу, которая не была закончена даже наполовину. В моих глазах подобный поступок был худшим преступлением. Я знала многих писателей, которые хотели бы прочитать свои первые черновики в прямом эфире, если бы могли. Они присылали мне фрагменты своих историй так просто, как будто не делились со мной неотшлифованным клочком своей души.

Мои черновики не видел никто и никогда до тех пор, пока я не просмотрела бы и не переписала их несколько раз. Редакторы моих книг не получали ни фрагментов, ни тизеров, хотя требовали их много раз, но я всегда побеждала в спорах, потому что была их лучшим автором. Это выводило их из себя. И всех парней, которые у меня когда-либо были. Им всегда хотелось читать то, что я писала. Для некоторых из них это было лучше, чем трахнуть меня.

Но и они остались ни с чем.

Я не писала в кофейнях, в библиотеках, где какой-нибудь незнакомец мог подглядеть фразу. Мысль о том, что люди смотрят, как я пишу, была для меня равносильна тому, что они бы смотрели как я мастурбировала.

Так что хорошо, что Сент не открыл ноутбук.

И совсем не хорошо, что он вообще стоял в моем кабинете.

В руках у него был стакан виски, лицо пустое, поза напряженная.

— Ты расследуешь убийство Эмили.

Слова прозвучали резко. Отрывисто. Но ровным тоном.

— Я не расследую его, — сказал я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали так же резко. Я не собиралась извиняться за то, что он нашел, пока рыскал в моем доме. — Я использую эти материалы как вдохновение для следующей книги. И для этого мне нужно как можно больше информации.

— О, это уже лучше, — отрезал Сент.

На этот раз в его слова просочилась ярость. Настоящая ярость. Чего я не слышала в его голосе до этого момента.

— Это не твое дело, — сказала я, не позволяя себе признаться в том, что его ярость меня расстроила.

— Не оскорбляй никого из нас притворяясь, что ты так думаешь. Ты умная женщина, Магнолия. И знаешь, что играешь с огнем.

— Знаю. Но мне все равно.

Сент шагнул вперед, глаза сверкали угрозой, обещанием. Я уже видела раньше намек на эту сторону его личности. Потому что эта темная, опасная, угрожающая сторона была единственной его стороной. Он просто приглушал ее до этого момента.

— Я хочу, чтобы ты остановилась.

— А я хочу, чтобы ты вернулся к реальности и понял, что твои желания никогда не будут влиять на мои решения, — ответила я.

— Ты не знаешь, на что я способен, — прорычал Сент.

Я проглотила страх, который он хотел, чтобы я почувствовала.

— О, я знаю.

Сент моргнул. Я удивила его. Удовлетворение согрело меня, потому что я считала, что удивить его в принципе нелегко.

— Правда?

Я догадалась, что Сент думал, будто я погуглила и узнала все его ужасные секреты. Так и было. Погуглила. Но ничего не нашла. Видимо у него много ужасных секретов. Каждый отмечался в интернете тем или иным способом, даже если некоторые из них не делали это так продуманно как я. Даже отшельники, живущие в лесу в Вашингтоне. В наш век подобное являлось обыденным. Если только у вас не было за спиной того, что нужно скрывать. Взглянув на Сента, вы сразу понимали, что он был именно таким человеком.

Конечно, я не думала, что его в самом деле зовут Сент, но догадывалась, что его настоящее имя вполне могло быть прикреплено к нескольким ордерам.

Это само по себе должно было меня отпугнуть.

И все же я была здесь.

— Да, — согласилась я с ним.

Видеть, как он бледнеет, доставило мне непередаваемое удовольствие. На целых пять секунд. А после удовольствие сменил сильный страх.

Потому что Сент превратился в незнакомца, у которого нет ничего, кроме призраков в интернете и скелетов в шкафу. Он выглядел так, словно собирался превратить меня в чертово привидение, потому что думал, что я знаю его грязные маленькие секреты.

— Я имею в виду, что знаю, на что способен каждый, — пробормотала я.

Он раздраженно дернул головой, бросив на меня убийственный взгляд. Невольно задалась вопросом, способен ли он физически на что-то еще.

— Я знаю, что ты крутой парень, — продолжила я, не позволяя ему запугать себя. — А крутые парни любят убеждать мир, что они способны на всякие ужасные вещи, чтобы получить все, что хотят. А может просто для того, чтобы выжить. Нет ничего особенного в том, чтобы быть готовым пойти на все. Мы все готовы. В правильных обстоятельствах. И уж точно в неправильных.

Я сделала паузу, вызывающе вскинув подбородок.

— Итак, боюсь ли я тебя, потому что ты сейчас в таком состоянии, что способен на все? Конечно. Я же не идиотка и не настолько упряма, чтобы не признать это. Но страх тоже не делает тебя особенным. Я достаточно умна, чтобы понимать, что у меня есть здоровая доза страха по отношению к каждому, с кем сталкиваюсь. Но тебя, к примеру, я боюсь меньше, чем бизнесмена в дорогом костюме и с хорошей стрижкой. Вы носите свои грехи в рукаве, мистер Сент. Страшны те, кто прячет их под слоями нормальности.

Сент внимательно смотрел на меня. Очень долго. В его взгляде плясала жажда убийства. Жестокость. Суровое понимание. Наступило время, когда он должен был уйти из моей жизни. Я же получила то, что хотела, не так ли? Секс? Начало моей истории.

Но история ведь не закончена?

Нет, она была далека от завершения.

С другой стороны, я написала много книг в одиночку. Хороших книг. Но в этот раз сомневалась, что смогу закончить без присутствия Сента. Мне нужно было получить от него еще что-то. И отдать ему столько же.

Стена в кабинете приоткрыла для него завесу на мою истинную природу. Но не полностью.

Я должна была дать ему еще. То, что действительно чертовски хотела.

— Я готова, — хрипло прошептала я, удивляясь, что вообще могла говорить. — Для «ничего» между нами.

Его глаза вспыхнули.

Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы объяснить почему. Рассказать, что он заставил меня почувствовать себя в безопасности, даже среди всей опасности, которая его окружала. Что я хотела быть с ним близка так, как была близка только с одним мужчиной в своей жизни. Мне хотелось рассказать ему о том другом мужчине, о том, кем он был для меня. Потому что, когда я это сделаю, он многое поймет.

Но Сент не дал мне времени на это.

Он схватил меня за затылок и впился в мои губы поцелуем. Жестким, болезненным.

Горький привкус металла заполнил мой рот. Кровь. Чья, я не знала. Не было времени понять.

Не было времени ни на что, кроме Сента.