Отец моей подруги

Глава 21

Лиза

Влетаю в комнату и приваливаюсь к стенке. Девочки удивленно оборачиваются.

— Лиз? — спрашивает Белла. — Что тобой?

— Все нормально, — глубоко дышу, приводя в порядок дыхание, — просто спешила.

— Ты как будто стометровку пробежала, так запыхалась, — не успокаивается Белла.

— Надо начинать бегать по утрам, — стараюсь избежать бесполезного разговора и иду к своему шкафчику.

Фото лежат в коробке вместе с открытками и рисунками, которые я дарила родителям на праздники. Их не так много, все разложены по пачкам и подписаны по годам или по мероприятиям.

Самая увесистая — с надписью «Школа». Потому что школа в моей жизни занимала больше всего места.

— Лиз, а это тебя привез вон тот красавчик? — спрашивает Сиенна. Девчонки прилипают к окну, и я выглядываю из-за их спин.

У Марата со стороны водительского сиденья открыто окно. Он сидит, откинувшись на спинку и положив локоть на оконный проем.

Эффектно, согласна, вот они и пялятся.

— Это папа Кристины, моей подруги, — отвечаю, стараясь чтобы мой ответ прозвучал максимально незаинтересованно. — Она живет в соседнем корпусе. И да, он меня привез.

— Мне срочно нужна такая подруга, — стонет Фло. — Где, ты говоришь, она живет?

— Я передам, что у тебя на нее планы, — киваю снисходительно.

— Нафиг подругу! Мне нужен ее папа! — вторит ей Сиенна, девчонки взрываются хохотом.

Иду к двери, демонстративно держа на весу пачку фото. Не хочу давать повод лишний раз позубоскалить. Хотя они все равно проедутся по нам с Маратом, как только за мной закроется дверь.

Спускаюсь вдвое медленнее — во-первых, еще не совсем восстановилось дыхание, а во-вторых...

Во-вторых, не хочу, чтобы он сейчас уехал.

Я так старалась забыть Марата, все это время уговаривала себя, что он слишком для меня взрослый. А я для него слишком неинтересная. У нас ничего общего кроме сексуального влечения. И то, готова спорить, что его тяга ко мне была вызвана исключительно вынужденным воздержанием.

Марат не хотел расстраивать Крис и не взял с собой ни одну из своих подружек. Потому и запал на меня. А я...

Стоило его увидеть, все прокрученные в голове мантры исчезли и испарились. И я медленно переставляю негнущиеся ноги, чтобы подольше прожить в моменте. Чтобы оттянуть тот миг, когда поднимется стекло на дверце автомобиля, взревет мотор, и машина унесется прочь, оставив меня в одиночестве посреди дороги.

Поэтому надо уйти первой.

Подхожу со стороны водительского сиденья.

— Вот, — протягиваю пачку в открытое окно, — здесь все. Хорошего вечера, господин Хасанов.

Разворачиваюсь, чтобы идти, но за спиной хлопает дверца автомобиля.

— Стоять! — прилетает следом резкое.

Не хочу подчиняться, но ноги сами тормозят. Или, правильнее сказать, колени подгибаются и отказываются не только идти, но и меня держать.

— Села в машину, быстро, — негромко командует Хасанов, выходя из автомобиля. Обходит по кругу и открывает дверь со стороны пассажирского сиденья.

— Марат, я...

— В машину, сказал!

Ему надо в цирке работать дрессировщиком. Или гипнотизером.

Или это он только на меня так действует?

Но стоит вспомнить прилипших к окну девчонок, понимаю, что нет. Не только на меня.

Забираюсь на сиденье, Марат захлопывает дверь и возвращается за руль.

— У меня мало времени, — предупреждаю мужчину. Хотелось бы, конечно, решительно и свысока, но где ж его набраться, этого высокомерия пополам с решительностью...

— Да я понял, мистер президент, — раздраженно отвечает Хасанов. Потирает подбородок одной рукой, второй упирается в руль.

— У тебя его тоже немного, — наглею и иду дальше, — там Кристина уже заждалась.

— Подождет. Я вот что хотел сказать. Возможно, на тебя вскоре попытаются выйти люди, связанные с Золотаревым.

— С дядей Захаром? — от удивления распахиваю глаза.

— С ним.

— Но зачем?

— Похоже, в тюрьме твой дядя многое переосмыслил, произвел переоценку семейных ценностей, пересмотрел приоритеты.

— Захар? — тупо переспрашиваю, не веря в услышанное.

— У тебя есть еще один дядя? — отвечает Марат вопросом на вопрос.

— Нет, — мотаю головой.

— Ну значит Захар, — хмыкает Хасанов. — Ты главное сама не веди никаких переговоров. Сразу звони мне и вот этому господину. Это мой адвокат, он занимается твоим делом.

Протягивает визитку, но я не беру, растерянно на нее смотрю и возвращаюсь глазами к Марату.

— Спасибо, Марат, но я не могу, — качаю головой, — у меня на адвоката нет денег...

И тут же осекаюсь под обжигающим взглядом черных сверкающих глаз.

— То есть твои отец и мать откладывали каждую копейку, чтобы потом этот боров ни в чем себе не отказывал, потому что их дочь оказалась слишком принципиальной и отказалась брать деньги у чужого дядьки?

Он сверлит меня пронзительным взглядом, и я тушуюсь. Опускаю глаза, не в силах ему противостоять.

— Хорошо, — сдаюсь и беру визитку, — но если что-то получится, я отдам все до копейки.

Марат ничего на это не говорит. Открывает отсек на торпеде машины, достает оттуда ключ и протягивает мне.

— Вот, возьми. Это ключ от квартиры, которую я для тебя снял.

Собираюсь сказать, что мне не нужно, но он находит мою ладонь, вкладывает в нее ключ и зажимает пальцы.

— Она оплачена на год. Пусть будет, вдруг понадобится.

Это уже слишком. Ладонь горит как ошпаренная.

Отдергиваю руку с зажатым в ней ключом, поспешно прощаюсь и выскакиваю из авто. Марат больше меня не удерживает — как только я захлопываю дверцу, машина срывается с места и уезжает.