Отец моей подруги

Глава 28

Лиза

Прихожу в себя резко, словно меня вытолкнули из густой вязкой жижи. Открываю глаза — надо мной потолок.

Белый. Слишком белый...

Резкий запах антисептика, смесь лекарств и чего-то до отвращения стерильного. Воздух сухой, холодный. Скрипучий.

Где-то рядом мерно пикает аппарат, за дверью слышны приглушенные шаги.

Пытаюсь вдохнуть глубже, но грудь как стянута тугой повязкой. В горле сухо, будто я провела месяц в безводной пустыне. Губы потрескались, язык дерет слизистую как наждачка.

Моргаю, привыкаю к свету. Неоновые лампы излучают неживой белый свет. Я в больнице?

Но почему? Что случилось?

Приподнимаюсь на локте, но сразу чувствую головокружение. Рука задевает капельницу, игла от которой введена в кисть.

Я правда в больнице...

Воспоминания всплывают обрывками.

Телефонный звонок. Кристина. Чей-то дикий крик...

...Мой?

Чьи-то руки, удерживающие меня…

Потом темнота.

Глаза Кристины, белая маска вместо лица.

«Его машину взорвали. Он был внутри».

Нет. Нет, это бред. Это неправда.

Резко сажусь, мир перед глазами качается. Сердце грохочет в ушах. Я тону в липком ужасе, который затягивает как трясина.

Дверь приоткрывается, в палату заглядывает медсестра. Увидев, что я очнулась, она разворачивается и кричит в коридор:

— Дежурного врача! Пациентка пришла в сознание!

Почти сразу приходит мужчина в форме медика. Проверяет показания приборов, садится рядом с кроватью.

— Как вы себя чувствуете? — голос звучит ровно и спокойно, только на меня это совсем не действует.

Пробую заговорить, но из пересохшего горла вырывается только хрип.

— Элизабет, пожалуйста, успокойтесь, — нервы доктора похоже выточены из стали в отличие от моих.

— Что… что случилось? — мой голос хриплый, едва узнаваемый. — Почему я здесь?

— У вас произошел нервный срыв. Вас доставили в больницу без сознания, пульс был слабый, состояние критическое. Мы погрузили вас в медикаментозный сон, чтобы стабилизировать. Не волнуйтесь, доза была минимальной. Вы даже иногда просыпались, если помните.

— Как... долго?..

— Неделю.

— Неделю...

Я проспала неделю. На целые семь дней выпала из жизни.

— Вам нельзя волноваться, а вы буквально впали в шоковое состояние. Но теперь показатели в норме, и вам явно лучше, — врач смотрит внимательно, оценивающе. — Теперь желательно больше отдыхать.

Молчу. Слова застревают в горле, мысли спутаны, как после долгого кошмара, из которого никак могу вынырнуть.

— Вам стоит поесть что-нибудь, набраться сил. Мы пока вас не выпишем, будем наблюдать, — продолжает врач. — Если почувствуете головокружение или слабость, сразу зовите дежурную.

Машинально киваю. Врач записывает назначение в карту пациента, напоминает медсестре про капельницы и выходит.

— Вам принести воды? — спрашивает медсестра.

Снова киваю. Не могу просто сидеть, меня начинает трясти.

Ищу телефон. Его нет. Встряхиваю одеяло, срываю подушку. Мне нужно убедиться, что все это был сон. Что мне просто приснилось.

— Телефон, дайте мне телефон! — голос срывается на крик. В палату входит медсестра с бутылкой воды и стаканом. Бросаю на нее совершенно дикий взгляд. — Где мой телефон?

— Лиза, вам нельзя волноваться. Вам ввели успокоительное, — мягко пытается она уговорить, но мне плевать.

— Телефон! — отбрасываю одеяло, встаю на дрожащие ноги. Голова кружится, но я держусь. — Пожалуйста, мне срочно нужно!

Медсестра отступает, видимо, понимая, что спорить бесполезно. Молча достает из кармана мой гаджет и протягивает мне.

— Он заряжен, просто отключен. Пообещайте, что не станете нервничать!

Я ее едва слышу. Дрожащими пальцами вбиваю в поисковик «Марат Хасанов».

На меня вываливается тонна информации. Заголовки, новости, видео.

Мозг отказывается принимать. Слова расплываются, строчки прыгают перед глазами, но я упорно пытаюсь читать.

«Известный бизнесмен погиб при взрыве автомобиля», «Останки опознаны, ведется расследование», «Криминальная разборка или месть?».

Дальше читать не могу. Не хочу. Но взгляд сам цепляется за слова: «Личность подтверждена», «предварительные данные», «экспертиза останков».

Внутренний холод сковывает, не дает вдохнуть. Значит, это правда. Это были не кошмары.

Тошнота подступает к горлу. Я отбрасываю телефон и вжимаюсь в подушку, стискиваю виски.

Я не верю. Отказываюсь верить. Это просто чья-то жестокая ошибка. Сейчас дверь откроется, и он зайдет. С ухмылкой скажет: «Что ты тут устроила, малышка?».

Дверь открывается, сердце взлетает к гортани, и я хватаюсь обеими руками за горло, чтобы его удержать.

Но это не Марат.

Кристина входит медленно, будто примеряется к каждому шагу. Не бросается ко мне, не обнимает. Выражение лица отстраненное, взгляд потухший.

— Ты очнулась…

Голос мертвый, пустой. Совсем не ее голос. Киваю, ощущая, как захлестывает ужас. Крис садится на стул у окна, сцепив пальцы. На меня не смотрит, ее потухший взгляд блуждает по стенке за моей кроватью.

— Мы похоронили его, — говорит тихо.

Воздух пропадает. Я не дышу.

Все внутри обрывается, вскидываю голову:

— Нет! Крис, нет!

Выражение ее лица не меняется, Крис говорит монотонно, будто меня не слышит.

— Гроб был закрыт. Тело обгорело до неузнаваемости. Удалось взять образцы тканей, они подтвердили, что…

— Это ошибка! — я сжимаю одеяло. — ДНК могло совпасть случайно!

Кристина сильнее сцепляет пальцы, отводит взгляд.

— Я подписывала документы. Я видела…

Дальше рассказывает ровно, без эмоций. Как приехала в морг, как долго ждала результатов. Как сдала образцы для анализа. Как следователь подтвердил — это он.

Марат...

Мы сидим молча. Я не могу говорить, а она не хочет. Через некоторое время поднимается.

— Я приду завтра.

И уходит, даже не обернувшись.

Я остаюсь одна. Дышать невозможно. Невозможно принять. Невозможно поверить.

Хватаю телефон с тумбочки, чуть не роняю. Разблокирую.

Не могу читать, но читаю. Продолжаю листать, как будто где-то есть статья, которая скажет, что это ошибка. Что в машине был не Марат, а кто-то другой.

Но таких новостей нет.

***

Ночью я почти не спала. В голове — пустота и шум.

Просто лежу, глядя в потолок.

Дверь открывается, входит врач. Тот же, что и вчера.

— Элизабет, — отодвигает стул, садится рядом, — расскажите, как вы себя чувствуете? Головокружение есть? Тошнота?

Я медлю с ответом, потому что не знаю, что сказать. Все, что я чувствую — это пустота.

— Немного… слабость, — отвечаю тихо.

Врач делает пометки, кивает.

— Это естественно. Вам нужно восстановиться. Я задам несколько вопросов. У вас не было обмороков до госпитализации? Повышенной утомляемости?

Моргаю.

— Было. Я учусь, нервничала перед экзаменами. Может поэтому.

Он листает карту, поднимает голову.

— Вам нужно будет сдать анализы. Мы хотим исключить возможные осложнения, —задерживает на мне взгляд.

— А аппетит? Последнее время не замечали изменений? Тошнота по утрам, или может, какие-то запахи стали неприятными?

Пожимаю плечами.

— Нет, не замечала.

Врач выдерживает паузу.

— Анализы покажут, есть ли поводы для беспокойства. Пока нам нужно провести дополнительные обследования.

Мне все равно, но мое участие тут как раз и не нужно.

Только врач уходит, пиликает телефон. Сообщение из банка. На мой счет поступила сумма денег от трастового фонда.

Название прочитать не могу. И нули сосчитать не могу. Слезы льются из глаз непрерывным потоком.

Он все еще заботится обо мне. Напоследок...

Только зачем мне все эти деньги, если у меня больше нет его?