Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки

Глава 17

Динфэй поставил клетку с Мелиссой в дальний угол бестиария, где потолок еще не полностью обвалился. Не в силах предсказать, как своенравный зверь отнесется к нашему появлению и процедурам, я с волнением начала выставлять препараты на деревянный ящик.

Гидеон тем временем воспользовался моментом, чтобы еще раз осмотреть то, что осталось от имущества его предков. Судя по кислому лицу Фалькона, такой разрухи он не ожидал. Так и хотелось заговорить о деньгах и инвестициях.

Лэн Плинор обещал лично вложиться в восстановление хозяйственных построек при условии успешного начала «стартапа», но я не очень-то обольщалась. Кроме помещения, нам остро не хватало знаний и опыта.

— Послушай меня, — быстро прошептала я, наклонившись к клетке Мелиссы. — Между нами возникли серьезные разногласия, хотя, честно говоря, не понимаю, почему ты так разозлилась. Давай не будем демонстрировать неприязнь при моем бывшем муже. Он может неправильно понять. И зная его, скажу, что это не лучший для нас вариант. Обещаю, мы все обсудим позже.

Из клетки не донеслось ни звука, ни ментального отклика. Я занервничала еще больше.

К нам подошел Феникс.

— Мелисса, зайка! — сладким голосом обратилась я к пустоте. В той части, где клетка была обита досками Динфэем, лежала тьма, слишком плотная для ясного утра. — Пора принимать лекарство.

— Что-то выходить на голос хозяйки она не торопится, — не замедлил язвительно отметить Гидеон.

— Мелисса строптива и своенравна, — менторским тоном объяснила я. — Но за это мы ее и любим.

— А она вас? — поднял брови Феникс.

— Наша любовь пока не взаимна, — признала я. — Однако учитывая, через что пришлось пройти Мелиссе...

Я внезапно почувствовала давление на голову. Потянуло схватиться за виски и сбросить тяжелый невидимый обруч, но я сдержалась, понимая, что Гидеон использует ментальную речь. Мне не хотелось позволить ему обнаружить, что я тоже его слышу, только не очень внятно.

— Ты ей что-то сказал? — с невинным видом поинтересовалась я, как только давление исчезло.

— Велел выйти на свет и поприветствовать хозяйку.

— Она тебя не послушается. Она… пока не считает меня своей хозяйкой.

— А должна. Впрочем, если зверь еще не привык, он может на какое-то время терять способности к общению мыслью: слишком много чужих запахов и шума. Дай ей свои лекарства и пойдем посмотрим загоны.

Поняв, что бывший муж наверняка услышит мое ментальное обращение к лисице, я продолжила сюсюкать вслух.

— Ну Мелиссушка, ну котик...

— Она не зайчик и не котик. Не позволяй ей сесть тебе на голову. Фамильяры любят манипулировать хозяевами.

— Я знаю, — огрызнулась я.

В какой-то момент лиса снизошла до моих просьб и вылезла из короба.

Я понимала, что рискую, но надеялась, что завоевала передышку. Рука немного дрожала, когда я втирала лекарство в холку Мелиссы. Та лишь один раз подняла взгляд и внимательно посмотрела мне в глаза, и я вздрогнула. К счастью, в этот момент Гидеон уже рассмотрел лисицу и теперь скептически глядел на потолок.

Витамины я добавила в миску с водой. Отошла от клетки, ощущая, как трясутся ноги. Мелисса ушла в тень.

— Вот и все, — радостно сообщила я.

— Здесь куча работы, — отозвался феникс. — Холода на острове наступают внезапно. Поспешите.

Я только хмыкнула. Ага, как же. Сейчас подпоясаюсь и пойду рубить вековые сосны для досок. Может, Ксандриэль какую магию знает? Ему, к слову, дали королевский грант и не маленький, но настолько целевой (на разработку методов выведения разумной нечисти), что даже страшно с просьбами подступаться.

— Я пришлю рабочих, — внезапно выдал бывший муж. — Порталом. Твоя задача обеспечить их едой и местом для отдыха.

Сказал как отрубил. Мне оставалось только вернуть на место упавшую челюсть. Прелестно, конечно. А где я столько еды раздобуду?

— Припасы тоже привезут, — лаконично добавил бывший.

Когда мы вернулись в дом, вся наша компания собралась на кухне. Ксандриэль проиграл Габби какой-то спор и теперь собирался приготовить некое традиционное блюдо эльфийской кухни.

Он стоял у плиты в моем фартуке и прямо с руки ловко нарезал в сковородку непонятные черные комки.

— Грибы феж-ээлиа, — певуче пояснил ученый в ответ на мой немой вопрос. — Их нашла Алисси. Умный зверь.

Габби, польщенный не меньше лисенка, потрепал фамильяра по загривку.

— Их можно продавать? — оживилась я.

— Да погоди прицениваться, — засмеялась было Дерси, но вспомнив о конспирации, поспешно договорила: — Спешите все, госпожа. Нам бы для себя немного заготовить, на зиму. Они же вкусные – страсть! И очень полезные от простуды… и чтобы десны не кровоточили.

— Странно, Эвери, — тут же заметил Гидеон, — Ты ведь всегда любила феж-а. Повар заказывал их для тебя по восемь златов за дюжину.

Восемь златов за несчастную пригоршню местных трюфелей?! Однако!

— К сожалению, — посетовал Ксандриэль, — у нас нет нужного сыра. Попробуем заменить его козьим. Немного сладкого корня... как замечательно, что я нашел в кладовке розовый горошек...

Аналогов нескольким ингредиентам я так и не подобрала, но блюдо оказалось изумительно вкусным. В разгар трапезы Эльф признался, что это единственное блюдо, которое он умеет готовить.

— Просто хотелось произвести впечатление, — белозубо улыбался обманщик. — И не посрамить родину.

— На что вы спорили-то? — спросила я.

— Что я первым найду феж-ээлиа.

— Эльф против лисы?

— Ну да… я как-то не подумал…

Я смеялась больше всех. Наверное, так выходил наружу стресс.

Гидеон ел молча. После ужина он сообщил что улетает.

Динфэй зажег горное масло в каменных чашах, и я поднялась на крышу, чтобы проводить гостя.

— Ксандриэль! — внезапно обрушился на меня Феникс. — Он твой любовник!

— Что? Нет! С чего ты взял?

— Какая-то странная у вас... иерархия, — процедил Гидеон. — Служанка говорит с госпожой, как с подружкой, слуга в любой момент садится за общий стол... Эльф... высший аристократ по эльфийским меркам... готовит еду... и смотрит на тебя так, словно между вами много общего!

— Мы друзья!

— Не верю!

Гидеон навис надо мной, словно скала, которая вот-вот обрушится и придавит меня своим весом. В этот момент рядом с нами раздался голос:

— Я в любом случае не мог бы стать... возлюбленным лэньи Роули, — холодно проговорил О’Дулли-старший. — Хотя, видят боги, лэнья Эвери умна, смела, красива, и я посчитал бы честью, если бы наша дружба переросла в нечто большее. Однако в тяжелую для меня минуту я принял обет воздержания, дабы заслужить милость богов, — эльф поднял рукав рубашки и продемонстрировал светящийся у сгиба знак – ветвь дерева. — Я его не нарушал и не нарушу.

Гидеон, наверняка знакомый со смыслом магической татуировки, досадливо скривил губы и наклонил голову, признавая тем самым, что ошибся.

— Я оскорблен, — не повышая голоса, констатировал Ксандриэль. — Вы также оскорбили лэнью, чье расположение и гостеприимство обязывает меня защищать ее честь. Дуэль, лэн Люминор? На магических кнутах.

— Вы с ума сошли! — ужаснулась я, вставая между мужчинами. — Ксандр, что вы придумали? Не нужно за меня заступаться! Гидеон, немедленно извинись!

— И все же я думаю, — с ледяной улыбкой отчеканил Феникс, — что мое предположение не лишено смысла. В любое удобное для вас время,Эль-вейн (*). На магических кнутах. Но не сейчас. Мне пришел вызов, и я должен вернуться в казармы.

(* - высший)

Фалькон отвернулся и направился к парапету, на ходу превращаясь в птицу. Я снова онемела от дивного зрелища, А когда пришла в себя, готова была лететь следом... кем угодно, хоть черной вороной... и порвать наглеца в клочья!

— Он же просто ревнует! — обратилась я к эльфу. — Ну он же... дуралей, вот кто он!

— Ревнует, значит, есть чувства, — возразил ученый.

— О чем ты, Ксандр? Нет там никаких чувств, только желание сотворить какую-нибудь пакость! Это же типично мужское – обычное проявление чувства собственничества! Уже не мое и не больно-то хотелось, но о себе напомнить – дело святое!

— И все-таки... — О’Дулли-старший улыбался, — на твоем месте я бы ждал его возвращения.

— Ксандр, — смущаясь, напомнила я, — то, что ты сказал Гидеону… о нашей дружбе...

— Не принимай близко к сердцу, — эльф улыбнулся еще шире и хитрее. — Во-первых, я действительно принял обет воздержания. Знаешь, когда твое судно вот-вот пойдет ко дну, Небесам и не такое наобещаешь. Во-вторых, я всего лишь хотел позлить твоего… огненного балбеса. Но будь ты на двадцать лет постарше...

Я молча схватилась за голову, а коварный эльф и не собирался ни о чем сожалеть. Лишь обещал, что подумает и, вполне возможно, отзовет свой вызов.

По возвращении Гидеон нашел казармы пустыми: бригадир Лейн отправил кадетов чистить бестиарий. За последние недели (после настоятельной рекомендации Фалькона) большинство юных аристократов обзавелось фамильярами. Дювиль и Огсни удовлетворились хорьками, а вот Двейн Скелл горделиво прохаживался возле клетки с горным виверном.

Гидеон даже не удивился. С первого дня обучения он ожидал от Скелла какой-нибудь пакости. Скеллы есть Скеллы, хотя лэн Дуарт, конечно, гораздо опаснее сыночка.

Фалькон машинально оценил состояние зверя. Вит, жизненные силы двулапого дракона, были на грани истощения. Видимо, их виверн потратил на сопротивление. На антрацитовой шкуре виднелись следы магического кнута. Исхудавший зверь глядел недобро. Один коготь на конце нетопыриного крыла был расщеплен и кровоточил – дракон пытался сломать прутья клетки.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — холодно промолвил Гидеон, сдерживая бешенство. — Но это… взрослый дикий виверн.

Не в его правилах было вымещать злость на окружении. Даже если это сын Дуарта Скелла. Даже если раздражение пропитало Фалькона до кончиков волос и играло на них зловещими огоньками.

— Самец, — гордо сообщил глупый отпрыск опасного мага.

Гидеон заметил, как Кристофер Огсни покачал головой. Очевидно, молодой феникс предупреждал своего приятеля. Все знали, что противоречить Люминорам было занятием крайне опасным.

— Я ведь, кажется, довел до вашего сведения, что с вашим огненным витом… да еще и на начальном этапе обучения… вам подойдет существо помельче и послабее.

— Хорьки для всяких там... простолюдинов, — фыркнул Двейн. — Отец привез для меня достойную зверюгу.

— И вы ее уже укротили, не так ли? — Гидеон почувствовал неимоверную усталость.

Так часто бывало после сильного напряжения. Эвери... у него было к ней слишком много вопросов.

Перед ним словно оказалась... совсем другая женщина с внешностью его бывшей жены. С теми чертами, которые ему всегда хотелось в ней увидеть: мягкостью, смешливостью, чувством юмора и такта, заботливостью о других...

В какую игру играла Эвери Роули? Зачем? И как? Ей никогда не удавалось долго сдерживаться, она срывалась и делала еще хуже. Мурлыканье рано или поздно переходило в рычание тигрицы. Нынешняя Эвери не притворялась ласковой кошкой, она будто бы всегда была горной львицей. При этом способной втянуть когти и отступить. Но ласкаться ради подачки она так и не стала. Не то чтобы феникс на это рассчитывал… Нет, как раз на это он и рассчитывал. И опять вопрос: для чего ему ее смирение?

— Так что? — повторил Гидеон, поскольку Скелл-младший молчал.

— Я не совсем... виверна только привезли... Я как раз хотел с вами проконсультироваться, — заюлил кадет.

— И, зная, что хищник только что изъят из дикой природы, — Феникс перешел на вкрадчивый тон, — вы доставили его прямо в лагерь? Вы представляете себе, что он может натворить, когда восстановит жизненные силы. Это, — Гидеон сотворил кнут и провел его кончиком по прутьям решетки, — сдержать горного змея не сможет. Виверны любят свежее мясо. Думаю, полакомиться драконом они тоже не откажутся. Впрочем, вашему роду это не впервой, не так ли?

Сквозь бледность на лице юного дракона проступила злость. Звереныш гневался. Но Гидеона больше интересовал вопрос безопасности. Его тревога нарастала. Чутье подсказывало, что с виверном что-то не так. К тому же феникс ощущал, как нарастает сила хищника. Это противоречило всем принципам живой природы. Вит восстанавливался слишком быстро.

— Позови гвардейцев, — велел Гидеон бригадиру Лейну.

Тот не стал переспрашивать и исчез в дверях бестиария.

— Я не позволю... отец потратил кучу золота, чтобы добыть горного дракона... просто помогите мне его выдрессировать, — голос Двейна сорвался на фальцет.

— Выдрессировать? — дергая желваками, переспросил Гидеон. — Вы огненный дракон. Магия виверна также построена на принципе огня. Как вы собираетесь приручить того, кто имеет ту же природу вита?! Вас хоть чему-то учили в школе и Академии?! Неужели там так и не объяснили, почему в качестве фамильяров мы чаще всего выбираем нейтральных животных?! Не драконов! Не каменных змеев! Не песчаных грифонов! — голос феникса загремел на весь бестиарий.

Кадеты повтягивали головы в плечи. Двейн стоял перед преподавателем белый, как мел.

Тем временем виверн решился. Он продел крыло со здоровым когтем в просвет между прутьями и уперся в них трехпалыми лапами. Ему хватило всего несколько секунд, чтобы раздвинуть прутья и просунуться между ними всем туловищем. Бестиарий задрожал от грозного рычания. Следуя своим повадкам, виверн пытался сначала испугать противника. Он упирался когтями в каменные плиты пола и выл, постепенно переводя рык на болезненную для человека высоту.

Кадеты с оханьем зажали уши. Кто-то уже бежал к выходу навстречу гвардейцам.

— Все вон! — скомандовал феникс.

Гидеон шагнул вперед и ударил кнутом о пол. Горный дракон попятился, пригибаясь и шипя. Больше всего Фалькон боялся, что зверюга захочет полетать.

Бестиарий представлял собой обычный сарай без специальной защиты. Никто не предполагал, что кадеты завезут в него опасную фауну. Но это, несомненно, было упущением руководства лагеря и самого феникса.

Недосмотром.

Никто не сделал скидки на пустые головы молодых аристократов.

И все-таки виверн взлетел и пробил телом крышу. На Гидеона и подоспевших гвардейцев посыпалась комки глины и куски дранки.

Фалькон едва успел накинуть на улепетывающего зверя маячок и построить одноразовый портал. Виверна нужно было изловить как можно скорее, и, как обычно, сомнительная честь мероприятия целиком досталась Гидеону.

«Ты сегодня одна, без своего самца?»

Вопрос лисицы в моей голове прозвучал... безжизненно. Я попыталась ответить с помощью ментальной речи, но это было так неудобно, что пришлось перейти на общение вслух.

— Он улетел.

Мелисса невесело фыркнула.

Разве верные самцы покидают своих самок?

— А ты в этом что-то понимаешь? — вызывающе пожала плечами я, одновременно рассматривая зверя, выступившего из тени.

Несомненно, ударная доза витаминов и противовоспалительных сделала свое дело. Лиса больше не дрожала, мех распушился, но теперь было видно, что от роскошного некогда хвоста осталось неровная метелка.

Я жила в лесу. У меня был самец… лисята. Их забрали. Меня забрали. Я здесь.

— Сочувствую, — выдавила я. Что еще сказать? Животные тоже чувствуют боль.

Убьешь меня сама?

— С какой радости?

Лиса улеглась посреди клетки и вывалила язык. Я снова поймала ее внимательный взгляд, от которого у меня почему-то побежали мурашки по коже.

Ты хотела использовать мое тело, чтобы лечить остальных своих питомцев, — неожиданно выдала Мелисса.

Я раскрыла рот от изумления.

— С чего ты взяла? Я вообще-то о твоем теле заботиться пытаюсь! — нахмурилась я и передразнила манеру фамильяров отвечать на вопросы: — Разве я не потратила на тебя кучу серебра? Чтобы потом убить?

Чтобы отдать мое тело какой-то нежити?

— Почему ты реши...? — и до меня вдруг дошло. — Тебе кто-то сказал в бестиарии дэна Лекрева, что я собираюсь проводить над тобой опыты?! Но это было выдумкой! Лекрев не хотел тебя отдавать!

Разве я его не понимаю?— Мелисса оскалилась. —Кому-то понадобилась старая больная лисица. Разве это не глупо? Тебе меня не обмануть, ледяная самка.

— Так, — покачала головой я, пытаясь подобрать нужные слова. — Мне сложно объяснить...

Вот-вот, — оскал сделался шире.

— А знаешь что? — я отодвинула засов на клетке. — Я передумала. Отпущу тебя прямо сейчас. Авось выживешь с такой-то… догадливостью. Ступай куда хочешь. Заборов здесь пока нет. Остров большой. Наверняка найдешь себе уютную нору для логова. Считай, что... А ничего не считай, просто уходи.

Ибо моих моральных сил на тебя не хватит. Мне бы с собой разобраться. Отчего мне так тоскливо? Ведь все, кажется, складывается неплохо, но я упорно пессимизирую.

Я распахнула дверцу и отошла на несколько шагов от клетки. Продемонстрировала пустые руки. Видишь? Оружия у меня нет, а магией я пользоваться не умею, только почему-то льдом покрываюсь.... иногда. Но ты ведь меня не поэтому «ледяной самкой» назвала, а потому что считаешь, что у меня сердце изо льда. Лучше бы так и было.

Лиса осторожно перешагнула порог клетки. Застыла, подняв одну лапу. Я не шевелилась, только показала глазами на двери бестиария. Смазанное движение – и Мелисса исчезла. Между деревьев мелькнул серый с пятнами хвост. Грустно. Не знаю, чего я ожидала от нашей встречи с Мелиссой. Дружбы? Понимания? Хваленого симбиоза на долгие плодотворные годы?

Впрочем, что не делается, все к лучшему. Мелисса не так уж и стара. Как знать, может, еще внесет свой вклад в увеличение популяции vulpes острова. Лисы здесь водится. Много лет назад из бестиария разбежалась не только нечисть и нежить.

Я вспомнила, что так и не спросила Гидеона о лаборатории его предков. Даже Ксандриэль не смог ее найти. Немудрено, остров Фаир мог бы скрыть десяток тайных экспериментальных центров. Мы даже еще не заглядывали за большой овраг, дугой окаймлявший поляну с теплицами, некогда было.

Однако сундуки на чердаке таили еще немало неизведанных сокровищ, и кое-какая надежда у нас оставалась. Полцарства за карту с лабораторией.

Когда я вернулась домой, Габби с нетерпением поинтересовался самочувствием Мелиссы. Я не стала ничего скрывать и рассказала всю историю нашего расставания.

— А если она отвыкла от дикой жизни? — заволновался малыш. — Не сможет найти себе пропитание! Другие лисы начнут ее обижать!

— Ее? — переспросила я. — Как бы не получилось наоборот.

— Будет плохо, она вернется, — сказала от плиты Дерси. — Ее никто не прогонял, она сама ушла. Возможно...

Помощница не договорила, но мы ее поняли. Возможно, Мелисса предпочтет свободу, даже если это грозит ей смертью. А остальное решать ей самой.

— И не вздумай ее искать, — поспешно обратилась я к Габби. — Это может быть опасно для тебя и Алисси.

Перевертыш кивнул. Я была уверена, что сам бы он проигнорировал мои предупреждения, но когда дело касалось безопасности его фамильяра, Габриэль предпочитал прислушиваться.

— Ярмарка послезавтра, — с нажимом напомнила мне Дерси, — последняя перед началом зимы, Праздник урожая. Мы поедем? Мне договориться с паромщиком?

— А договорись, — вздохнула я, подвигая к себе блюдо со свежими пирожками. — Моя прелес-с-сть.

Это только кажется, что кладовка наполовину полна. По мне она наполовину пуста. Возможно, посещение ярмарки подскажет нам какие-то идеи. Не найдем полезного, так прогуляемся. Мы тут одичаем скоро без нормального общества. Ревизоры и всякие… недомужи… не в счет. Аура у нас единая, ха!

Ксандриэль заперся в своем подвале. Выходит только, чтобы изучать крысту. Была бы его воля, он перетащил бы ее в дом. Он намекал, но мы как-то не оценили идею и высказались против.

— У нас совсем денег не осталось? — прямо спросила Дерси, присаживаясь за стол.

— Почему? Остались... шесть златов и сорок полновесных сребров, — уныло отчиталась я.

— Зато наши лисички начали друг другом интересоваться, — постаралась приободрить меня помощница. — Порошок-то из трав помог.

— Мы все равно сами не справимся, — не поддалась я. — Люди нужны. А чтобы нанять людей, нужны деньги.

— Зато пирожки вкусные, — подступил с другой стороны неунывающий Габби.

— А это ты точно подметил! — улыбнулась я и взяла еще один пирожок с блюда. — Буду много есть, стану большой и толстой. И мне будет плевать на все!

— Не станешь, — разочаровала меня Дерси. — У нас на тебя еды не хватит. Разве что Люминоры расщедрятся.

— Эти? Как же. Там один тип мечтает меня уничтожить.

— Гидеон?!

— Не он… к счастью. Этот бы одним пальцем, как муравья…

— Тогда что за тип? — напряглась Дерси.

— Если бы я знала. Призрак из прошлого с непонятными целями.

— Призрак? — всполошилась помощница. — Так это к ведьме надо! Как раз на ярмарке ведьму и найдешь! Изгоним, не переживай!

— Постараюсь, — заверила я подругу.

Скорее бы мама приехала.