Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки

Глава 26

Снег хрустел под сапогами, когда я шла следом за Гидеоном к дому. Его черный плащ развевался на ветру, а рядом уже маячила неотвязная Вивиен, болтавшая без умолку. Она нас все-таки нашла. Ее мать вообще в курсе, что дочь шатается неизвестно где?

— Ой, а это что за милашка? — вдруг взвизгнула она, заметив Алисси, которая выскочила из дома вслед за Габби.

Габриэль же замер, увидев Гидеона.

К моему бывшему у Габби отношение было… неоднозначное. С одной стороны, во время редких визитов Люминора Габриэль ходил за ним по пятам, как хвостик. С бо́льшим восхищением рыжик смотрел лишь на Ксандриэля. С другой стороны, мелкому не очень нравилось, что мы с Гидеоном все время на ножах, даже когда улыбаемся друг другу. Это нервировало малыша. Он очень тонко чувствовал настроение окружающих.

Вивиен кинулась к Алисси и склонилась над лисой. Ты попятилась, настороженно переводя взгляд с меня на Габби. Но мы молчали, и Аллисси дала себя погладить.

Казалось, Габриэль тоже вот-вот прижмет уши. Вивиен ему не нравилась. Он шарахнулся от ее руки, когда она хотела потрепать ему волосы, на лбу проступили рыжие шерстинки.

— Он оборотень! — восхищенно всплеснула руками Вивиен. — Тоже лис?

— Не трогай его, — резко сказала я, шагнув между ними. — Он не любит чужих.

— Впервые вижу перевертыша! Какая прелесть!

Гидеон наблюдал за этой сценой с каменным лицом, но в его взгляде читалось что-то... очень злое.

— Габби, выгуляй и покорми Алисси, а потом иди к бабушке, — мягко сказала я. — Ваш урок закончен?

— Нет, перерыв.

— Хорошо.

Рыжик кивнул и поскакал к лесу. Лиса с тявканьем бросилась за ним.

— Ой, как мило! — Вивиен захлопала в ладоши. — Ты и его дрессируешь?

— Он не животное, — сквозь зубы ответила я.

— Ну конечно, конечно! Просто я никогда не видела таких... милых оборотней. С такими милыми фамильярами! Ведь Алисси – симбионт мальчика, верно? Я угадала!

Боги, этот слащавый голосок когда-нибудь замолкнет?

— Гидеон, — резко повернулась я к бывшему мужу. — Нужно продолжить разговор. Наедине.

Феникс вздохнул, но кивнул.

— Вивиен, займись чем-нибудь.

— Ой, а можно я залезу на крышу? Оттуда открывается такой прекрасный вид!

— Без Динфэя нельзя.

— Тогда я его найду!

Гидеон проводил кузину взглядом, затем медленно повернулся ко мне.

— Говори.

Я глубоко вдохнула. Попытка номер два.

— Ты знаешь, кто я. Знаешь, что настоящая Эвери ушла. Почему ты ничего не сказал?

— А что это изменит? — он пожал плечами. — Ты все равно здесь. И судя по всему, никуда не торопишься.

— Но...

— Но ничего, — перебил меня Люминор. — Ты защитила меня от менталистов. Ты заботишься о лисенке. Восстановила отношения с мамой и сестрой. Ты... — он запнулся, словно подбирая слова. — Ты здесь. И мне все равно, из какой ты Сферы. Меня все устраивает.

Я вздохнула, не зная, что сказать. Непробиваем.

— Вольеры будут готовы через два дня, — повторил Гидеон. — А потом... потом мы разберемся с этим дознанием в Гнезде.

— Ты мне поможешь?

Он посмотрел на меня, и в его глазах на мгновение мелькнуло что-то теплое.

— Я всегда помогал, разве нет?

— Не знаю, — сказала я. — Помню себя с момента, когда нашла рану на Эллис.

— Я мог бы уже тогда обо всем догадаться. А уж после того, как ты меня накормила – и подавно.

— Но… что дальше? — я заглянула в глаза феникса.

Захотелось подобно барону Мюнхгаузену схватить себя за волосы, чтобы не утонуть в этой бездне. Что же ты со мной делаешь, Гидеон Фалькон Люминор? Я каждый раз ловлю себя на том, что думаю о тебе днем и ночью.

— Ты чем-то недовольна? — усмехнулся феникс. — Что-то не устраивает.

— Да.

— Скажи, и я все исправлю.

— Верни домой свою кузину. Она очень… любознательная девушка. И шустрая. Полезет к лисам или красте – а за последствия отвечать мне.

— Вивиен хорошо разбирается в магии и симбиозе.

— Вот это-то меня и пугает. И неопределенность.

Феникс посмотрел на небо. Облака опустились до самой земли, от резкого света у меня слезились глаза.

— О большем не проси. Я не предсказатель. Все, что могу обещать – выдавать не стану. Тебе и так «повезло» оказаться ледяной визардой. Но ты справляешься, не так ли? Нашла друзей и защитников.

— Мне это все… сложно дается. Я просто стараюсь выжить.

— Вот и продолжай.

— Гидди, разве ты не тоскуешь по настоящей Эвери? Ты ведь ее любил.

— Я не бесчувственный болван. Но Эвери сделала свой выбор.

— Она не виновата. Это все ее отец!

— Я знаю.

— Не думаю, что тебе известно все!

— Вот и расскажешь… после дознания.

Я стояла на кухне, изучая наши запасы травяного чая. Негусто, но кое-что из сборов, купленных на ярмарке, все-таки до нас доехало. Пожалуй, остановлюсь на имбирном. Дерси как раз затеяла печенье с сахарными ягодами. На ужин можно приготовить рагу.

Как назло, паромщик куда-то пропал. Его сыновья привезли нам немного продуктов и уныло сообщили, что отца забрали в столицу на дознание. Похоже, наш неунывающий сплетник был связан с аферами Нэнси. Логично. Иначе как бы она продавала украденное?

Только что теперь делать нам? Мальчишки не справятся со всеми заказами. Нас ждут перебои с поставками провизии. Обратиться к лэнье Амалии Селердейн, супруге градоправителя Тиндерга? В крайнем случае так и сделаю.

Сквозь приоткрытую дверь было слышно, как Габби занимается с Амелиной за столом в гостиной, окруженный учебниками, а матушка терпеливо объясняет ему что-то по географии.

Упс. Вот тут я сама изрядно «плавала», а уж Габби и подавно. Сейчас оба получим по двойке.

— Материк Сегунда омывается с запада Сизым морем. Раньше он был отделен от крупнейших островов проливом, но... — мамин голос звучал монотонно.

— Я знаю! Там одиннадцать искусственных насыпей-перешейков. Армия прапрадедушки нашего короля построила их во время Великого перехода. Но потом случился Разлом, и их стало восемь.

— Да, совершенно верно. В результате… Откуда ты знаешь? — Амелина явно сбилась с мысли.

— У мамы есть книги. Я их читаю!

— Ты… молодец.

Мама выдала похвалу. Хороший знак.

— Оборотень-вундеркинд? — Вивиен стояла в дверном проеме, играя локоном.

— Не подкрадывайся так, — буркнула я.

— Эвери, ты сама занимаешься кухней?

— У меня мало слуг.

— Я скажу Гидеону, и он пришлет тебе целый штат. Благородная лэнья не должна утруждать себя грязной работой.

— Ничего, переживу.

— Ты на меня злишься? Не злись. Мне просто у вас нравится, очень-очень. Я так редко где-то бываю. Балы скучные.

— У нас веселее?

Вивиен иронией не прониклась и с жаром воскликнула:

— Конечно! И я очень-очень хочу тебе помочь! Немедленно расскажу Гидди о том, что ты нуждаешься в слугах!

— Спроси у него, останется ли он на ужин.

Надеюсь, что нет. У меня до сих пор ком в груди. Меня разочаровало равнодушие феникса. Похоже, я его никак не интересую – ни в качестве близкого человека, ни в качестве ледяной визарды.

— Конечно, останемся!

Девица вылетела из кухни, напевая песенку.

Амелина появилась в дверях кухни, поправляя пенсне, и прислушалась. Выглянула в коридор и тихо сказала:

— Чума, а не девчонка. Будь с ней поосторожнее. Она явно неровно дышит к кузену.

— Не мое дело, — бросила я с досадой.

— Гидеон изменился.

— Больше не смотрит на Эве… на меня, как голодный пес на кость?

Матушка подумала и протянула:

— А ведь верно, не смотрит. Глядит, но по-другому. Я бы сказала, как феникс на огонь.

— Это как? — озадаченно спросила я.

— Присмотрись – поймешь.

— Некогда мне присматриваться. Ты ведь уже в курсе, что творится.

Утром в письмовницу поступило письмо от лэньи Амалии. На конверте светился знак Алого Феникса, основателя города. Лэнья Амалия сообщала, что лэн Молин, ее поверенный, защищающий мои интересы, крайне озабочен необходимостью запросить аудиенцию у короля. Иначе, дескать, у его величества может сложиться неверное обо мне представление. Ястребы из Совета магов тоже без дела не сидят, льют в уши королю… разное, пакостное…

В конце письма Амалия сдержанно сообщала о некоем скандале в семье Селердейн. Значит, Ариция и Лаэр Галэн признались. Я обещала актеру, что улажу конфликт. Придется попотеть, конечно. Но где сам Лаэр? Дознание в Гнезде Люминоров через два дня. Нужно подготовиться.

Я показала письмо матушке и та, подумав, посоветовала последовать совету законника. Аудиенция –значит аудиенция. Что мы королей не видели?

— В курсе. Ничего страшного. Твой дар – твоя защита, а не только проблема. Кстати, твой… мальчик необычайно смышлен, — сказала Амелина тихо, чтобы Габби не услышал.

Я поставила чайник на плиту и вздохнула.

— Мам, он не просто смышленый. Ему угрожает опасность.

Амелина нахмурилась.

— Охотники?

— Да.

Мы заглянули в гостиную и молча понаблюдали, как Габби увлеченно водит пальцем по карте.

— Они охотятся за его усами, — прошептала я. — С их помощью можно открыть любую дверь. Любую. Даже те, что лучше не трогать.

Мама медленно кивнула

Я стиснула кружку.

— Он не понимает, на что способен. И мне страшно.

— Есть идеи, как его защитить?

— Мне предлагали особую школу. Но Габриэль должен выбрать сам.

Мама кивнула:

— Что бы вы ни решили, я помогу тебе с малышом. По крайней мере, с учебой и воспитанием. Он все-таки вошел в благородный род. Нужны манеры и …

Я не выдержала и от избытка чувств расцеловала Амелину в обе щеки. Она смутилась, но потом крепко обняла меня. Мама. Что еще сказать?

Дэн Лаэр Галэн прибыл… помпезно, на телеге. Наша лошадка недовольно пофыркивала. Таскать такие тяжести ей не доводилось давно.

Однако среди личных вещей актера имелись и продукты, чему мы несказанно обрадовались. Мешок сладкого картофеля, полмешка моркови, крупа… вино в огромной бутыли. Лучше бы репы захватил.

Выяснилось, что Галэна упаковывала его невеста, дочь градоначальника Селердейна Ариция. Будущая супруга будущей звезды сцены (а какие еще варианты остаются?) заботливо обеспечила жениха одеждой и мелкой утварью, в том числе туалетным столиком для гримирования и сундуком со сценическими костюмами, которые настойчивая девица выкупила у директора труппы после пожара.

Ксандриэль был первым свидетелем торжественного въезда Галэна на лужайку перед домом. Эльф замер, нервно дергая глазом. С его «общительностью» в последнее время у ученого был явный перебор с гостями.

Ничего не поделаешь, объяснила я. Главное, чтобы перед домом десант магов из Совета не просыпался.

Галэн с унылым видом сполз с телеги. Увидев меня, с отвращением бросил:

— Поспать, поесть. Все разговоры потом.

На скуле у лицедея красовался огромный фингал, поэтому я безропотно выполнила требования его «райдера[1]».

— Этот милый молодой человек… — заикнулась мама.

— Поживет у нас немного, — вздохнула я.

— Танита как раз привела в порядок комнату рядом с гардеробной.

— Спасибо, мама.

Слава Небесам, что мне достался большой дом. Хотя я собиралась разместить актера на чердаке.

Спустя час я собрала на поднос нехитрый перекус и постучала в дверь гостевой комнаты. Не дожидаясь ответа, распахнула ее. Лаэр Галэн сидел перед туалетным столиком, прикладывая к синяку на скуле снег, завернутый в тряпку. На пол капало.

— Выглядишь, будто тебя заставили проглотить жабу, — заметила я, переступая порог.

Он мрачно хмыкнул, не отрываясь от своего отражения.

— Жабу бы еще потерпел. Но все намного хуже. Мне придется жениться на Ариции.

— А ты чего ожидал после всех ваших… тру-ля-ля?

— Деятель сцены с романтическим амплуа должен быть холост, — Галэн швырнул тряпку в таз. — Все девушки в зале должны его желать. Свободен, понимаешь? Иначе ни подарков, ни приватных спектаклей.

— Уверена, ты найдешь выход. Вообще-то твоя невеста красива и богата.

— Только это меня и останавливает. Давно бы сбежал… но Селердейн найдет. У него связи.

— И у его жены.

Лаэр дернул плечом:

— Слышала бы ты, как она выражалась, когда Ариция ей призналась. Грязный совратитель – это было самым ласковым из ее фраз. А ее муж! Извозчики ругаются сдержаннее. А еще благородные.

— Ты жив и относительно здоров. Считай, легко отделался. Теперь сосредоточься на карьере. Как и обещала, подарю тебе несколько идей. Но сначала – суд в Гнезде Люминоров. Попробуешь отказаться…

— Да понял я! Мне уже все равно. Хотя бы твою репутацию спасу.

— И я буду благодарна. Я уже благодарна. Завтра же напишу Амалии. Расскажу, какой ты талантливый и замечательный.

Я окинула взглядом разбросанные по комнате вещи: вычурные костюмы, гримировальные принадлежности, тот самый злополучный туалетный столик… сундук. Бедная Танита. Впрочем, я в любом случае не пущу юную девочку убираться у ловеласа Галэна. Пусть сам наводит порядок.

Скрестила руки на груди.

— Запомни раз и навсегда: здесь ты ведешь себя прилично. Никакого флирта, никаких вольностей. Особенно с моей сестрой.

Лаэр остановился, и в его глазах вспыхнул знакомый огонек.

— Ах, да... Луна. Миленькая такая. Принесла мне лед. Сказала, что станет целительницей.

— Или тоже ледяной визардой, как я. Будет управлять вивернами. Уже управляет. Виверны, к твоему сведению, это такие огромные…

— Я помню, кто это.

Лицо у Галэна слегка вытянулось. Он явно наговорил Луне что-то скабрезное и теперь пытался вспомнить, что.

Я шагнула вперед, и мой голос стал тише, но опаснее:

— Если ты хотя бы раз посмотришь в ее сторону, твой следующий спектакль будет проходить в лазарете. Понял?

— У вас есть лазарет?

— Не у меня. У градоначальника.

Лаэр закатил глаза, но кивнул.

— Понял-понял. Будь спокойна, твоя сестренка в безопасности, — актер плюхнулся на кровать и зевнул. — Кстати, а где мой обед? Ты же не собираешься морить голодом гостя?

Я молча указала на поднос, Галэн чуть скривился.

— Вечером ужин в кругу семьи, — предупредила я. — Но если устал, Дерси принесет еду сюда.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась мордочка Габби.

— Эвери, бабушка просила заглянуть на кухню, — сообщил рыжик.

Лаэр поднял бровь.

— А это что за… оборотень!? — взвизгнул лицедей.

Да откуда они все время узнают, что Габби – перевертыш?! Я обернулась и успела поймать на лице Габриэля частичную трансформацию: звериный оскал и шерсть на носу. Вопрос отпал сам собой.

— Мой приемный сын, — сказала я, погладив Габби по голове и удержавшись от желания цапнуть хулигана за ухо. — И если ты хочешь остаться здесь, никаких двусмысленных комментариев в его сторону.

Лаэр вздохнул и повалился на подушки.

— Прекрасно. Значит, так: никаких сестер, никакого шума, молчать. Что мне тогда вообще можно?

— Спать, — ответила я, выходя из комнаты. — И готовься – завтра тебя ждет серьезный инструктаж.

За дверью я услышала его стон:

— Ненавижу репетиции...

Габби потянул меня за рукав.

— А он опасный?

Я улыбнулась.

— Нет, малыш. Просто очень молодой и немного глупый.

— Я все слышу! — донеслось из-за двери.

Мы с Габриэлем спустились с лестницы. Я отчитала малыша в углу под ступеньками:

— Нельзя открываться всем подряд. Ты очень уязвим. Усики… а теперь еще и воздействие – слишком «вкусные» у тебя таланты, дружок.

— Я знаю, но этот тип не понравился Луне, — оправдывался рыжик. — Я же ее защитник! Луна так сказала!

— Это просто замечательно. Защищай ее в лесу, хорошо? Пусть Луна в следующий раз приложит его сковородкой. А в доме делай вид, что ты обыкновенный мальчишка. Чтобы только мы знали, что ты… необыкновенный.

Габби на секунду прижался ко мне и убежал. А я подумала и снова пошла наверх. На кухне подождут. Кое-что пришло в голову, и я надеялась, что Галэн мне поможет, не сегодня так завтра.

Ужин прошел тихо. Галэн остался в своей комнате. Рагу хватило на всех, как и пирога, и заливного, и запеченных в сметане лесных грибов. Дерси даже умудрилась сварить отличный кофе – из того запаса зерен, что подарила мне Амалия Селердейн, супруга мэра.

Однако ревизия продуктов в кладовке показала: то, что мы хотели растянуть до весны, исчезло гораздо раньше, в основном, в животах наших гостей. Вот за что я не люблю активное социальное общение. Бедным гораздо лучше быть интровертами.

У меня не было сомнений: Гидеон и его кузина останутся у нас еще на денек. Якобы тетушка Гидеоныша нашего Фальконовича разрешила доченьке погостить в поместье.

Когда все в доме угомонились (кроме Ксандра, как всегда предпочитавшего ночь дню – этого требовали его бесконечные опыты), я побродила по коридорам и, понимая, что не усну, поднялась на крышу.

Сыпался легкий снег. Ветер стих, окрестности дышали покоем. Я услышала ворчание Серпа и бормотание лисят… еще что-то, на периферии сознания. Что это было, определить не успела – на крышу поднялся Ксандр.

— Не спится? — спросил эльф.

Я только пожала плечами. Как поется в песне, смыть бы этот день, лежа в ванне. Но от количества гостей в доме закончилась горячая вода и придется довольствоваться ведерком с теплой водой и черпаком в купальне для слуг.

— Прости, — сказала я. — Ты хотел что-то рассказать? Поверь, я бы с удовольствием уделила тебе внимание днем, но мне не дали даже прилечь. Язык уже опух и заплетается.

— В целом, — Ксандр облокотился о парапет, — все отлично. Наша краста беременна. Я уже начал производить кое-какие модификации. База классическая: высокая степень привязки и эмпатии к хозяину, усиления способностей, слуха и зрения. Ловкость, повышенная чувствительность вибрисс. Кое-что делаю на свой страх и риск. Помогли записи из сундука. Но их мало.

— Ура! — сразу приободрилась я. — Найти бы лабораторию! В любом случае пора просить денег у лэна Плинора. Он обещал помочь, если наш эксперимент пойдет по правильному пути.

— Нам бы пригласить его на остров и попросить людей для поисков лаборатории.

— Я увижусь с ним на разбирательстве в Гнезде. Заодно и попрошу.

Ксандр замолчал, барабаня пальцами по парапету.

— Говори, — сказала я. — Я устала, но пообщаться с другом готова всегда.

— Твоя матушка вызвалась мне помочь, — неуверенно сообщил ученый.

Снежинки таяли на моих волосах. Холодно. Но не хочется уходить – уж больно тема пошла интересная.

— Мама? Помогать тебе? В чем?

Эльф нервно потер пальцами морду каменного… сфинкса? горгульи?... выпиравшую из камня.

— Она... предложила систематизировать мои записи. Говорит, у нее есть опыт в каталогизации древних текстов. Она искала записи о вашем роде, насколько я понял. О ледяных визардах и проклятии Хребта.

Я прищурилась.

— И?

— И я согласился, — ученый поднял голову. — Но теперь сомневаюсь, прилично ли это. Она же благородная дама, вдова. А я...

— Ты кто? — я не смогла сдержать улыбку. — Скромный ученый-эльф, живущий в подземелье?

Ксандр хмыкнул.

— Дело не в моих регалиях, Эвери. Я не хочу ее компрометировать. Ведь она так строго следует правилам приличного поведения.

— О Небеса! — я рассмеялась. — Маме сорок три года, Ксандр. По меркам моего мира она женщина в самом расцвете сил. Она была женой моего безумного отца. Ее репутацию уже ничто не испортит. К тому же если бы ей было неловко, она бы не предложила помощь.

Эльф покраснел до кончиков заостренных ушей.

— Ты уверена?

— Абсолютно. К тому же она явно тебе симпатизирует.

— Ты уверена?

— Вот заладил, — я покачала головой. — Я заметила, сколько времени вы проводите вместе.

— Твоя мама – чудесный собеседник. Она невероятно умна, начитана…

— ... красива.

— Несомненно, — признал Ксандр, — однако я уверен, что с ее стороны это просто вежливость!

— Вежливость? — я фыркнула. — Мама много лет не покидала дома, занимаясь лишь хозяйством и Луной, а тут вдруг заинтересовалась эльфийскими рунами. Если не намерен ухаживать, просто дай Амелине шанс почувствовать себя чем-то бо́льшим, принести пользу.

Эльф открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент я напомнила:

— Помнишь, что ты говорил? Будь я старше лет на двадцать и все такое. Небеса тебя услышали. Так дерзай!

Ксандр вдруг улыбнулся одной из своих самых, на мой взгляд, притягательных улыбок – задорной, мальчишечьей:

— И дерзну. Пусть Небеса будут свидетелями этого разговора.

— По рукам.

— Кое-что еще… твоя сестра...

— Луна?

— Да. Она просит допустить ее к исследованиям. Не к каталогам, а чтобы ты понимала – к магическим процедурам.

Я скрестила руки на груди:

— И что ты ответил?

Ксандр вздохнул:

— Что это опасно. Луна обучалась самостоятельно, по книгам. А здесь – вмешательство в разум нечисти. Девочка слишком… увлечена открывшейся в ней силой. Боюсь, что она не сможет вовремя оценить опасность.

— Понимаю. Если залезть в ауру и мозги нечисти, то и она может чем-нибудь ответить.

— Разумеется. Красты, например, весьма хороши в наведении морока. Но Луна настойчива. Особенно после того, как пообщалась с виверном.

— Тогда возьми ее в ученицы. Луна способная, сильная… да и тебе помощник не помешает. Эйфория пройдет. Сестре не три года, чтобы оберегать ее от реальности. Хочет стать магом – вперед, издержки профессии прилагаются. Только сначала поговори с Амелиной.

Ксандр задумался, потом кивнул.

— И последнее, — сказал он. — Я кое-что нашел в оранжерее. Смотри.

Эльф извлек из складок туники… длинный гибкий шнурок. Он вложил его мне в руки, и в этот момент шнур засветился темно-красным, а я почувствовала, как по пальцам в него потекла энергия. Никогда прежде не чувствовала себя живым аккумулятором.

— Что это за…? Стоп, не говори! Магическая нить с какого-то дерева. Я видела такие на ярмарке, это что-то вроде проводов для подачи энергии.

— Я тоже заметил их на карусели и поговорил с механиком. Нити из смолы дерева агхар, — кивнул эльф. — Дерево считается сакральным. Наши восточные соседи неохотно о них рассказывают. И крайне неохотно продают нам их смолу, за огромные деньги. Правда, кто-то из путешественников утверждал, что рощи агхаров встречаются и в наших краях, причем в холодных северных краях. Что странно, потому как агхары теплолюбивы и капризны. Король отправил три экспедиции, но они ничего не нашли. Тот, кто сумел бы начать разводить агхары в доминионе, обогатился бы.

— Но на карусели…

— То были старые нити, отработавшие свое. Их можно заново связывать и оживлять, но ненадолго. Эта нить, — эльф указал на смоляную струну в моих пальцах, — тоже стара. Свежие светятся алым.

Я внимательно изучила шнур. Трещины. Кое-где нить словно спаяли, уплотнив – и в этих местах она светилась слабо.

Нить пульсировала. Не что чтобы это было неприятно, скорее, я переживала за силы, уходящие невесть куда. И что-то шевелилось в памяти. Что-то тревожное. Казалось, я вот-вот вспомню… но нет, не вспомнила.

Ксандр развернулся и пошел к люку, его длинная, искусно переплетенная коса колыхалась за спиной. В последние дни эльф старательно укладывал волосы и тщательно подбирал наряды из тех, что обновил на ярмарке.

Я осталась сидеть на лавке. Нужно вставать и идти в дом. А еще купить новую шубу. Вопрос: за что? Яран вернул золото, украденное Нэнси, но это на новые окна с западной стороны дома. На новые латки на крыше, на лекарства, срок хранения которых рано или поздно закончится.

Гидеон возник на крыше практически неслышно. Или это я так крепко задумалась.

— Прервал важную беседу? — спросил он, глядя в сторону, куда ушел Ксандр.

— Дела семейные, — ответила я. — Ты просто гуляешь, или есть, что сказать?

Гидеон усмехнулся:

— Пришел сообщить, что остаюсь еще на день?

— Мог и не говорить. Вивиен поделилась новостью. Все счастливы.

Люминор помолчал:

— Устала?

— У меня сенсорный перегруз. Лица, разговоры, многозадачность… Не напрягайся. Это так… проблемы девушки из другого мира, трудности перевода.

— Какой он, твой мир?

Я поплотнее закуталась в шубу. Гидеон стоял неподвижно, его темный силуэт резко выделялся на фоне заснеженной крыши. На волосах играло ленивое пламя. Автоподогрев? Завидую.

Я закрыла глаза, позволяя воспоминаниям всплыть в голове:

— Там... нет магии. Но есть технологии, которые для вас были бы волшебством. Мы летаем в металлических птицах – самолетах, говорим с людьми за тысячи километров через маленькие коробочки – телефоны. Знания всего мира у нас в кармане. Строим дома, касающиеся облаков. Поднимаемся в небо, в космос, где нет воздуха. Собираемся осваивать другие планеты.

— И миры?

— Тут мы несколько… отстаем. Пока не знаем, что можно путешествовать через Сферы.

Гидеон хмыкнул:

— Звучит как сказка.

— Сказка со своими демонами, — я устало прикрыла глаза. — Мы загрязняем свою планету, воюем за ресурсы, теряем человечность в погоне за прогрессом. И пифий у нас нет.

Порыв ветра поднял белые пряди на спине:

— А что тебе больше всего нравилось… дома?

— Интернет, — ответила я не задумываясь. — Это как огромная библиотека. Много чуши и лжи, зато можно видеть, что происходит под водой в океанах. Правда, океаны мы тоже загрязнили.

Гидеон задумчиво провел пальцем по морде горгульи. У той уже блестел нос:

— И ты скучаешь?

Я посмотрела на звезды, которых в моем мире в городах почти не было видно.

— Иногда. Но здесь... здесь все настоящее. Магия, опасность, чувства. Там я была просто очередной девушкой в толпе. Здесь я – это я. Несмотря ни на что. Я могу… влиять.

Кэрос выглянул из-за туч, освещая профиль Гидеона серебристым светом.

— А что было бы, если бы ты могла вернуться?

Этот вопрос повис между нами, сковав дыхание. Я медленно выдохнула:

— Я бы осталась. В моем мире меня никто не любил. А здесь… здесь Габби, Дерси, Луна и Амелина. — «И ты», — но этого я не сказала. — Я чувствую, что ответственна за них. Только одно меня мучает. Мне жаль Эвери. Чувство вины сильнее убежденности, что все произошло не по моей вине… Ничего не могу с собой поделать.

— А я? — небрежно поинтересовался феникс. — Ты осталась бы ради меня?

Он мысли подслушивает? Что мне ответить? Правду или…

— Хотя я сам знаю. Осталась бы. Ты ведь не можешь меня отпустить. Любишь. Я твое наказание. Ты обо мне мечтала, но получила лишь в этом мире.

— Я… Откуда?!

— Ты проговорилась, во сне.

— Что?! Ты прокрался в мою спальню?! Мне не приснилось?! Крылья! У тебя были крылья!

— Покажу, если будешь хорошо себя вести. И…

— Перестану цапаться с тобой?! Да нико…!

— Нет, это мне как раз нравится.

Я почувствовала, как руки покрываются льдом. Застать меня врасплох и заставить

— Пойдем, — вдруг сказал Гидеон, протягивая руку. — Ты замерзла. Эта накидка никуда не годится. А об Эвери не тревожься. Пифия сказала, она жива в твоем мире. Победила болезнь. Наверное, летает на ваших… самолетах и изучает интернет. Уверен, в обиду моя бывшая жена себя не даст.

Я застыла, раскрыв рот, и машинально приняла руку Гидеона. Его ладонь была… теплой. И его огонь вдруг согрел меня.