Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки

Глава 18

На ярмарку мы выбрались без Динфэя. Старик предпочел остаться дома, посторожить, управиться по хозяйству и провести хоть один день в тишине и покое. Поэтому сразу после высадки на землю мы наняли двух подростков, сыновей паромщика, для сопровождения и доставки грузов на паром.

Габби очень волновался за Алисси. Он впервые оставлял лису одну так надолго. Однако искушение поглядеть на ярмарку и покататься на карусели победило. Динфэй пообещал, что они с Алисси хорошо проведут время: приберутся в сарае и повоюют с тамошним мышиным поголовьем.

Я надела простое платье и прикрыла волосы косынкой. Быть может, местные жители прекрасно знали, кто живет на острове... я даже была уверена, что об этом знали все, принимая во внимание болтливость паромщика... но очень не хотелось вызывать излишний интерес.

От переправы до ярмарки мы дошли пешком, но на месте тут же договорились о телеге.

Увидев яркие шатры и услышав звуки ситр и цымбалов, все мы заволновались. Габби предвкушал угощение и карусель, Дерси мечтала о ткани на юбку и хороших семенах. Ксандриэль просто загадочно улыбался. А потом признался, что давно не был на людских празднествах и находит их... весьма познавательными в том, что касается человеческой натуры.

Я... я не ожидала ничего особенного. Человека, избалованного американскими горками, было бы трудно удивить раскрашенными деревянными лошадками, двигающимися с помощью магии... Магии? Я усадила Габби на желтого пони, окрасом более похожего на жирафа, и завороженно уставилась на тонкие струны, соединявшие элементы карусели.

— Магические нити, — похвастался оператор шайтан-машины. — Из смолы заморского дерева агахара. Новейшая разработка.

Надо же.

Вскоре я осталась одна. Накатавшись, Габби увязался за эльфом, которому нужны были какие-то редкие травы. Дерси исчезла в рядах с тканями и готовым платьем с твердым намерением потратить все заработанные в поместье деньги. Сыновья паромщика присоединились к стайке мальчишек, кидавших в мишень разноцветные дартсы.

Но мне нравилось бродить по ярмарке, украдкой рассматривая толпу и разнообразные способы развлечения. Я выпила местного лимонада из знакомых кизилообразных ягод, попробовала кусочки сладкого теста с орехами… отказалась от стопки самогона из рук настойчивого рыжего гнома, желающего выпить с «ослепительной девой», и в целом неплохо провела время.

Внимание мое привлек балаган, в отличие от ярких шатров расписанный черной краской с алыми узорами. Выглядел он… внушительно, но народ возле него не толпился.

«Легендарный спектакль Королевского театра! Единственное представление в Тиндерге! Только сегодня!» — гласила вывеска у входа.

— Спешите видеть! — распинался пожилой пузатый зазывала. — Знаменитая постановка! Магические эффекты! История любви человека-кровососа и прекрасной сэньи! Всего три малых сребра за зрелище, от которого заледнеет ваша кровь! Прекрасная тэнья, подходите за билетом! Вам будет о чем вспоминать всю жизнь, честное слово старого антрепренера!

Я в раздумьях остановилась у афиши. Три малых сребра для провинциального городка – это немало. Но афиша и впрямь выглядела интригующе. Не каляка-маляка, а вполне себе достойный арт: на фоне полной луны – силуэты юноши и девушки. Мужской силуэт склоняется к женскому... и, судя по выдающимся зубам, явно не с намерением поцеловать.

— Интригует, — повторил мою мысль присоединившийся ко мне Ксандриэль.

— Королевский театр? — усомнилась я. — Здесь?

— Всего лишь одна небольшая труппа из дюжины, — подтвердил эльф. — Король считает, что искусство должно идти в люди. К тому же, город празднует юбилей... то ли триста лет, то ли три тысячи, я так и не понял. В ратуше будет бал. Мы, кстати, приглашены. Я встретил здесь одного знакомого. Подозреваю, его подослала моя родня, раз Николель не справился с поручением и не приструнил пустившегося во все тяжкие члена семьи.

— Никаких балов, — вздохнула я. — Я вряд ли могу себе позволить даже посмотреть спектакль. И нарядов у меня нет. А где Габби?

— Смотрит кукольное представление в цирковом балагане. Я купил ему сосиску, лимонад и поставил на него магический маячок. А вот и Дерси. Дамы, я приглашаю вас посмотреть спектакль Королевского театра. Ни разу не видел этой постановки, но надеюсь, труппа не подведет.

— Вампиры? — Дерси сморщила носик и сгрузила свои покупки в руки младшего сына паромщика. Парень присел от тяжести, сделав кислое лицо. — Это детская сказка? Кто-то еще верит в вампиров?

— Не совсем детская и не такая уж сказка, — возразил эльф. — Плачу за всех и за освежающие напитки с закусками.

— Нам еще продукты закупать, — запротестовала я, втайне надеясь, что меня уговорят войти в балаган.

— Ярмарка открыта до полуночи.

Переглянувшись, мы с Дерси кивнули и позволили подхватить себе под руки.

Внутри балагана было довольно уютно, по сравнению с другими так вообще дорого-богато.

Бархатный занавес винного оттенка загадочно колыхался. Мягкая мебель – добротный бордовый велюр – располагала к отдыху. Небольшой оркестр – о, живая музыка! – настраивал инструменты.

По крайней мере, стало понятно, за что с нас содрали такие деньги. К тому же зрительский контингент (несмотря на стоимость билетов, зал был заполнен больше, чем наполовину) оказался на высоте: нарядные дамы и господа, одетые немного провинциально, но явно при деньгах.

С нами вежливо здоровались, но основное внимание, несомненно, привлекал Ксандриэль Берейский. Дамы шептали, прячась под веерами, и рисковали заработать косоглазие. Теперь уж стало ясно: о нас знали, нас обсудили так, что ни одной перемытой косточки не оставили. Уж мне точно. Кто-то довольно громко произнес слово «Люминоры», но я сделала вид, что временно оглохла.

О’Дулли-старший раздавал поклоны направо и налево. На всякий случай, как он объяснил.

— Вон у того господина, — шепнул мне эльф, усаживаясь в бархатное кресло, — на лацкане – знак градоначальника. Господин Селердейн, если не ошибаюсь.

Через несколько минут, явно в душевном раздрае (а достаточно ли знатен и известен сей господин, чтобы лэн Селердейн сам к нему подходил?), градоначальник все же лично засвидетельствовал свое почтение «знаменитому ученому», обласканному Королем. Нам напомнили о предстоящем бале, туманно намекнув, что на торжестве будут присутствовать гости и покруче, мол, приглашение – не повод задирать нос.

Лэн Селердейн снизошел до легкого кивка мне и Дерси, статус которой он, видимо, не до конца понял.

Начался спектакль. Сюжет был прост и избит: вампир из древнего рода, сам древний, но симпатичный, хорошо сохранившийся и богатый, влюбляется в юную прекрасную лэнью из рода знатного, но разорившегося. Та, типичная серая мышка, вроде как поначалу особой красотой не отличается, но это до первого бала (ура приему «из гадкого гусенка в лебедя»!).

Однако у вампира имеются семья с дурным характером, враги и жажда. Страдания, душевные терзания… – все, как у людей. И декорации, в некоторых сценах излишне роскошные и перетягивающие внимание на себя.

В общем, возможно, это мне сюжет спектакля показался незамысловатым, но для здешней аудитории пьеса стала настоящим откровением. Дочь губернатора упала в обморок, но мы подозревали, что больше для имиджа чувствительной лэньи. Дамы извлекали нюхательные соли и рыдали в особо проникновенных сценах.

В антракте нам подали густое кроваво-красное вино (в бутылке, залитой алым сургучом – креатив, чтоб вас), сырные и сладкие пирожные и малиновое желе, тоже весьма творчески разлитое по прозрачным пиалам.

Я машинально съела эклер, но от вина отказалась. Мне больше подошел бы кофе: я устала и почему-то тревожилась. Странно, но внешность актера, игравшего молодого вампира-соблазнителя, казалась мне знакомой. Особенно его фигура и манера двигаться. Я где-то видела его прежде и теперь почему-то находила чрезвычайно важным узнать, но сценический макияж с клыками, бледностью и нездоровым румянцем сбивали с толку.

Спектакль закончился бурными аплодисментами, актеры несколько раз выходили на сцену. Дочь лэна Селердейна понесла на сцену букет и, мило краснея, вручила его исполнителю главной роли. Молодой человек склонился, улыбнулся, поцеловал трогательно затрепетавшую ручку девицы...

— Темные Небеса! — воскликнула я. — Это же он!

Труппа как раз ушли за сцену, пообещав присутствовать на балу в Ратуше, а я, атаковав распорядителя, выяснила, где располагаются гримерки.

Жили и гримировались актеры в фургончиках за балаганом. Туда я и рванула, заодно подхватив забытый кем-то в кресле букет роз. Ксандриэль посмотрел вслед, но его окружили светские львицы Тиндерга.

— Что случилось? — спросила Дерси, увязавшаяся следом. — Тебе так понравился вампир?

— Неимоверно, — процедила я. — Любовь с первого взгляда.

— Не думала, что это твой любимый типаж… — задумчиво протянула помощница.

— Не мой. Но любовь зла, полюбишь и козла. Вместо «козла» подставляй любую другую живность: дракона, феникса, грифона… кто там еще... Так что козел – не самый худший вариант, это я тебе личным опытом доказать могу.

Мы нашли фургон, вернее, домик на колесах господина Леара Галэна, актера Королевского театра, труппы Ясного Дня, и я нахально постучала букетом в окно. Внутри зашевелились, на секунду сдвинулась занавеска.

— Так кто это? — шепотом спросила Дерси, оглядываясь по сторонам.

— Один персонаж из пьесы, сыгранной специально для меня. И я хочу уточнить, кто его нанял.

Беспечный Леар Галэн (насколько я знала, к именам представителей одной из древнейших профессий, лицедейства, обозначение социального статуса не добавлялось) открыл дверь не лэнье Роули, а Вере Соколовой, в сложные минуты жизни готовой если не хрестоматийную избу поджечь, то уж однозначно допросить с пристрастием коня.

С другой стороны, мне нужен былживойсвидетель. Тот, кто на дознании в суде Гнезда Люминоров подтвердит, что меня подставили. И пусть бывший муж утверждал, что на мою репутацию ему всегда было плевать, я почему-то ею трепетно дорожила.

Конечно, он меня сразу узнал – юноша, запечатленный в кристалле, который мне прислали неизвестные, но заботливые личности. С ним я танцевала на балу. И эта нехорошая особь осмеливалась меня лапать и вообще, всячески демонстрировала, что между нами что-то есть. А Дуарт Скелл подсматривал за перформансом через магического мотылька. И держу пари, буквально на следующий день свет узнал о моем недостойном поведении.

Кое-какие моменты пока оставались для меня непонятными. Зачем нужно было меня порочить? Подставлять чужую жену. Гидеон утверждал, что из чувства мести. Но меня это объяснение не устраивало. Помнится, я всего один раз заглянула Скеллу в глаза, но уведенное в них опровергало предположение, что этот человек способен на мелкую подлую месть. Вот стереть с лица земли строптивую девицу, не принявшую его руку и сердце, вместе с семьей, землей, скотом и любимой кошечкой – пожалуйста.

Если бы я только помнила! Хотя бы сватовство Скелла! В голове мелькала только одна сцена: мужчина с суровым лицом (отец Эвери?) гостеприимно раскрывает дверь кабинета перед человеком, со спины похожим на папашу Двейна, и бросает на меня острый испытывающий взгляд. Все попытки вспомнить больше отдавались болью в голове и холодом на пальцах… ледяным холодом.

— Ба! Какая встреча, — восхищенно протянула я. — Это и впрямь ты. Узнал?

Парень отшатнулся и от меня, и от изрядно помятого букета. Надо отдать должное, ему хватило нескольких минут, чтобы вернуть на смазливое личико выражение вежливого подобострастия.

— Прекрасная лэнья, — растянул губы в улыбке актер, продемонстрировав удлиненные передние зубы. — Чем обязан визиту? Я, право, не был готов…

— Пришла выразить восхищение твоим незаурядным актерским мастерством, Леар Галэн.

Парень поклонился. Парик вампира, державшийся на липких полосках у линии волос, отклеился и повис перед лицом актера. Тот оторвал его с душераздирающим хрустом, кажется, лишившись нескольких прядей, смутился и быстро отбросил реквизит за ширму с оленями.

— Восхитительная лэнья, — промурлыкал Леар Галэн, многозначительно указывая на нарисованные брови, — позвольте мне сначала привести себя в порядок, а затем мы обязательно продолжим…

— Нет, — отрезала я. — Мы поговорим сейчас. Ты прекрасно выглядишь. Соответствуешь моменту. Зубы только сними. Кстати, что за глупость – удлинять вампиру резцы. Смотришься… смешно.

— Они выдвижные, — обиделся лицедей, вынимая изо рта сложную конструкцию. — Нужно только зафиксировать…

— Ты похож на хомяка.

— В сцене с окровавленными зубами я выгляжу устрашающе!

— Как хомяк с окровавленными резцами! Объевшийся малины хомяк.

Дерси хихикнула.

— Можно подумать, у вас есть идея получше! — Леар Галэн подбоченился, оскорбленно задрав подбородок.

— Конечно. Удлинять нужно не резцы, а клыки. Здесь и здесь, — я ткнула пальцем в надутые губы собеседника. Не хватало еще на себе показывать. — За весь спектакль ни одной сцены с укусом, пфе! Тоже мне, ужас, летящий на крыльях ночи.

— Это неэстетично!

— С хомячьими резцами – да. А в сцене, где Носферату борется со своей жаждой и склоняется к спящей девице, обнажив клыки – очень эстетично!

Леар Галэн внезапно впал в ступор. Только открывал и закрывал рот, видимо, представляя, как описанное мной действо будет выглядеть в зрительском зале. Но я напомнила о причине визита.

— Вот, дорогой мой.

Я вынула из сумочки кристалл с записью сцены на балу. Оставлять его в поместье не решилась. В конце концов, от этого камушка зависел вердикт Гнезда Люминоров.

— Посмотри-ка повнимательнее и напомни мне, что это была за провокация.