Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки

Глава 25

Стоило проснуться, и в голове развернулся огромный свиток со списком дел. Сколько же всего нужно успеть!

Было непривычно тихо. И холодно. Еще пять минуточек. Я укрылась мягким вязаным одеялом – его и еще пять других привезли рукодельницы Луна и Амелина в подарок – и прикрыла глаза. Но тут же их раскрыла, вспомнив сон.

Гидеон. Я видела его четко, как наяву. Он стоял у балконной двери, полуобернувшись, и жадно смотрел на меня. За его спиной полыхали крылья феникса. Было что-то еще… никак не вспомнить.

Села в кровати и вздрогнула: пол совсем ледяной, но под пальцы ног попало что-то мягкое и теплое. Наклонилась и увидела… оранжевое перо. Не сгоревшее, а целое. Повертела его в руках. Как оно здесь оказалось? Впрочем, не чудо. Ветер мог занести его с крыши.

Выкидывать такую прелесть было жаль. Очиню или надену на него острый серебряный наконечник для письма. Буду демонстративно пользоваться, когда Гидеон соизволит прилететь в гости… если соизволит.

Вспомнив, сколько дел предстоит выполнить сегодня, снова застонала. Каникулы у градоначальника получились слишком короткими. Но Динфэй встретил нас хорошими новостями: пойманная краста, кажется, обзавелась постоянным поклонником. Если спарится с самцом, весной у нас появятся маленькие крастята. Ксандр уже собрал все свои заметки о нечисть-фамильярах в толстую папку. У нас есть материал, с которым можно работать.

И с актером получилось договориться. Он согласился присутствовать на заседании Совета Гнезда Люминоров. По крайней мере, попробую хоть как-то обелить свое имя. Впрочем, Гидеону это не нужно. Он уже сделал все выводы. Даже смог определить, что я – подделка. Каков же будет его следующий шаг?

Потянувшись и набросив теплую шаль, я встала и подошла к окну. Охнула от неожиданности. Ночью выпал снег. Окрестности волшебным образом преобразились. Белоснежное одеяло укрыло поляну перед домом. Там, где еще вчера лежала грязь, снежный покров искрился под мелкими лучами солнца, пробившегося через пушистые облака.

Из-за угла дома показались Ксандриэль и матушка. Оба были закутаны в меха. Амелина улыбалась, наклонив голову. Эльф что-то излагал, плавно жестикулируя. У кого-то утренний моцион, а я едва продрала глаза.

А вот и Луна с Габби и Алисси – вышли из дома с корзинками и побрели в сторону перекрестка троп. Наверняка пошли к оранжерее за свежей зеленью. За ними выскочила Дерси, по всей видимости, делегировав приготовление завтрака выспавшейся Таните. Нужно, кстати, поговорить с девчонкой, проверить подозрения матушки.

Друзья, если все заняты делами, может, я еще немного посплю?

Но я уловила нетерпение Шторма и Колоска. Если не ошибаюсь, сегодня Динфэй собирался установить последнюю часть штакетника, огородив тем самым полянку для прогулок лис. Нужно проверить лисят и дать им витамины, заодно убедиться, что забор не позволит им сбежать.

А это чей трубный рев? Виверн соизволил проснуться и сейчас занимается водными процедурами – купается в студеном море.

Я отошла от окна и проверила камин. Дрова едва тлели. Вот где бы пригодилось какая-нибудь попаданско-рационализаторская идея, но проблема в том, что я ни черта не смыслю в вопросах домового отопления.

Я убрала в ящик драгоценности и привела себя в порядок. Задумчиво коснулась кулона. Интересная штучка. А другие секретные функции у него имеются?

Огонь в камине разгорелся, я согрелась.

Внезапно по комнате разлился дрожащий свет. В сиянии мемо-обскуры возникла сутуловатая фигура поверенного Седринов, грифонов, ставших моими представителями.

— Что было вчера? — набросилась я на дэна Молина. — Они сильно его мучили?

— Увы, — дэн Молин, один из лучших юристов в королевстве, развел руками. — Когда я вошел в комнату для допросов, Лэн Люминор находился на грани истощения. Однако он храбро сопротивлялся ментальному препарированию. Насколько я сумел заметить, менталисты были не очень довольны, значит, не вытянули из лэна Гидеона ничего, с их точки зрения, полезного, то есть противозаконного. Это наша первая маленькая победа. Совет магов не сможет вас ничем шантажировать, а значит, принудить к сотрудничеству.

Сон в руку. Недаром мне снилось, что я лечу Гидеона, а он... Нет! Так больше продолжаться не может! Гидеон – мой бывший муж. Бывший! Я послала к нему лэна Молина не ради помощи, а чтобы обезопасить само себя. Так и буду дальше думать, старательно.

— Каковы наши дальнейшие шаги? — спросила я.

Изображение законника немного замерцало.

— Ждем вызова из дворца, — бодро сообщил дэн Молин. — Я наладил связь с одним из своих лучших учеников, господином Николелем О'Дулли. в случае если меня кто-то... ограничит, господин О'Дулли займет мое место. Он будет полностью в курсе дел.

Я кивнула со всей серьезностью. Ограничить? Мягко сказано. Сейчас до меня пытаются добраться все магические кланы королевства. Однако если за дело возьмется сам Гильбет Второй, их шансы ничтожны. Но и король в этом бестиарии далеко не безобидная овечка.

Мы собрались за завтраком в гостиной, кухня больше не вмещала такое количество домочадцев.

Довольный Габби, к моей превеликой радости, уплетал кашу за обе щеки.

Луна тоже повеселела. Морозный воздух окрасил ее бледные щеки нежно-розовым, из глаз ушла краснота.

Ксандр пересказывал матушке последние сплетни королевского двора. Я и не знала, что наш благородный эль-вейн столько всего нахватался в свой последний визит во дворец. Впрочем, ничего предосудительного в его рассказе не было. Я сама с удовольствием слушала Ксандра. Очередные отказы драконов от жен, и, похоже, матушка знала некоторых отказниц лично, новая фаворитка, последние модные веяния.

В самый разгар обсуждения лэньяры Лютеции, новой зазнобы его величества, Танита провела в гостиную Ярана. Феникс отказался от завтрака, и мы быстро поговорили в коридоре.

Яран принес новости. Маги арестовали Нэнси. Воровка не стала запираться, особенно после того, как ей продемонстрировали обгоревшего подельника. Теперь бывшую экономку отправят на каторгу. Вряд ли она долго там протянет, учитывая возраст и болячки. От этих слов мне стало неуютно.

— Если я попрошу за нее, ей смягчат наказание?

Яран пожал плечами:

— Можно договориться, чтобы ее устроили в тюрьме кухаркой.

— Бедные заключенные, — содрогнулась я.

— Есть места в цехах при столичной тюрьме. Условия там не такие тяжелые. Главное, она будет под присмотром. Вот, держи, — Яран протянул мне знакомый бархатный мешочек.

В нем глухо звякнуло. Я растянула горловину и полюбовалась на золотые монеты, которые считала безнадежно утерянными.

— Кое-что она успела потратить, но разницу отработает.

— А вот это я одобряю. Яран, передай Гидеону, что я хочу с ним поговорить.

— Сама и передашь, — Феникс расплылся в дурашливой улыбке. — Он тут скоро объявится, собственной персоной.

День закончился очень спокойно. Вечером мы снова были в гостиной. Динфэй собрал музыкальный инструмент сестры, похожий на известный мне по выставкам старины клавикорд с довольно приятным звуком.

Луна исполнила пару романсов.

На следующее утро я собрала все необходимые лекарства в чемоданчик и отправилась к нашим лисятам. Со мной пошла Луна. Пойти со мной ее уговорила мама. Впрочем, прозвучало это скорее как приказ, а не рекомендация.

Сестра молчала всю дорогу через сад. Но поднявшись на холм с видом на хозяйственные постройки и ферму, удивленно ахнула. Она явно не ожидала таких масштабов.

Шторм и Колосок осваивали загон, покрытый пушистым снегом. Они быстро очаровали Луну. Лисята больше не дичились. Они слушались Динфэя, не создавая связи ни с кем из людей. Зато лисы наконец подружились и проявляли друг к другу все больший интерес.

Их ментальная речь была слаба. Вместо слов или фраз я слышала лишь невнятный лепет.

Виверн решил, что выспался, и, не желая привлекать внимание остальных обитателей дома, прилетел на ферму. Шторм и Колосок услышали его издалека и прыснули по углам отремонтированного вольера.

Горный змей грузно опустился на поваленное дерево. К моему удивлению, Луна его совсем не испугалась.

— Бояться вивернов? — пожала плечами она. — Разве ты не помнишь, как мы любовались на них в горах? Подходили близко-близко, все ближе, пока Гнездо не перестало нас бояться.

— Прости, — покачала головой я. — Ничего не помню.

— Ах да, — сестра стушевалась. — Мама говорила... отравление... Мне очень жаль. Наверное, это страшно – потерять память.

— Сколько лет нам было? — спросила я.

— Мне было восемь, значит, тебе - пятнадцать.

— И все было по-другому, верно?

— Да, — Луна отвела взгляд.

Конечно, в пятнадцать Эвери еще держалась. В двадцать окончательно махнула на все рукой, решив жить эгоистично и прагматично. А потом она вышла замуж. И уехала. А тринадцатилетняя Луна осталась без сестры, подруги и… поддержки. С ней была Амелина, но все, кто любил своих сестер, знают, как тяжело их терять.

— Как его зовут? — спросила Луна, прервав мои грустные размышления.

— Серпент. Серп.

— Какое удачное имя для горного змея! Его хвост похож на серп.

— Или на жало скорпиона, — пошутила я. — Ты ему нравишься.

— Правда?

— А сама не чувствуешь?

Виверн внимательно прислушивался. Его нарастающая симпатия к Луне не осталась мной незамеченной.

— Хочешь подойти ближе? — спросила я. — Не бойся, Серпент – хороший мальчик, не так ли, Серп?

Серп аккуратно взмахнул хвостом. У горных змеев, как я успела заметить, это означало согласие.

— Я не боюсь, — Луна смело приблизилась к горному змею.

Тот изогнул длинную шею, и сестра почесала его между шипами головного гребня.

—Еще, — нагло потребовал горный змей, блаженно жмурясь.

— Он говорит! — с восторгом воскликнула сестра. — Он что-то мне сказал!

Вот тут я ни капельки не удивилась. Сразу поняла, что младшая сестричка одарена. Недаром она без подсказок нашла на морде Серпа самое чувствительное местечко. Вряд ли ей когда-либо перепадала возможность погладить виверна, значит, она следовала интуиции.

—Еще почеши, — виверн расставил локти, распластавшись перед Луной по стволу, и сестра послушно выполнила каприз горного змея.

— Похоже, у нас еще один фамильяр-перебежчик, — проворчала я, признавая неизбежное.

Связь, сформировавшаяся между Луной и Серпом, была налицо.

—Я не виноват,— посетовал горный змей. —Она очень милая. А еще в ней жила Жажда Запечатления. Я не мог не откликнуться. Но я предан всему роду Роули, не только тебе... первая хозяйка.

Я рассмеялась. Так можно целый гарем хозяек собрать.

— Я почти все слышу и понимаю, — со счастливой улыбкой сообщила Луна, пытаясь скрыть свой восторг, но не слишком в этом преуспев. — Прости меня, Эвери. Я действительно много лет мечтала о фамильяре. Это получилось... спонтанно. Ты не злишься?

В глазах сестры мелькнул испуг. Прежняя Эвери скорее всего прореагировала бы… не так добродушно. Ведь по факту Луна переманила у меня фамильяра.

— Не извиняйся, — я положила руку на плечо сестре, а она впервые не отстранилась. — Значит, так угодно богам. Не сомневаюсь, что еще обрету настоящего симбионта... хм... маленькую лисичку. Буду носить ее в корзинке. Пусть все завидуют.

— В нашей крови течет магия вивернов, — сказала вдруг Луна задумчиво. — Я прочла это в одной очень старой книге. Стащила ее из библиотеки отца. Он не заметил, и я украдкой вернула книгу обратно.

— Но мы не можем обращаться в вивернов? — уточнила я. — Впрочем, это было бы слишком.

— Нет, мы не можем использовать полный симбиоз, — подтвердила сестра. — В той книге было сказано, что горные змеи слишком магически неустойчивы. Они не способны делиться ипостасью.

—Но они могут защитить род, с которым их связывают узы преданности, — многозначительно пророкотал в моей голове Серп.

Для виверна подыскали место в амбаре. Шторм и Колосок быстро осмелели и… обнаглели. Серп делал вид, что не обращает на лисят внимания, а те лезли поиграть с его хвостом.

— Скоро здесь везде будет тепло и уютно, — пообещала я. — А пока печь только для лисят.

— Серпу тепло, — сказала Луна. — В горах намного холоднее.

Как бы ни хотелось сестре пообщаться с фамильяром, нужно было идти домой. На обратном пути Луна вдруг тихо произнесла:

— Ты ведь знаешь, что у отца была любовница?

— Теперь знаю. Но не шокирована. Учитывая его… нрав и то, как он хотел поступить с мамой.

— Я однажды пошла в город с няней и увидела их, через стекло кофейни. Та дама была в маске. Я отправила няню за какими-то покупками… не помню… а сама вошла и села за соседний столик. Они меня не видели. Зато я слышала каждое слово. Они говорили о тебе.

— Когда это было?

— Спустя три месяца, как ты уехала к Гидеону. За три месяца до гибели папы.

— Он держал эту женщину за руку, — Луна скривилась, — говорил, что она вся его жизнь, вся такая утонченная и чувствительная. Повторял, что в семье его не понимают, и он скрывает свой замысел от других, потому что те слишком… убоги, чтобы оценить задумку. Это было… отвратительно. Я никогда прежде не видела отца таким… пафосным и одновременно заискивающим. Женщина в маске говорила очень тихо, но я услышала, что повторяет один и тот же вопрос: точно ли ты, Эвери, вернешься в Роули-лок. Отец заверил ее, что в скором времени муж от тебя откажется. Дама сомневалась. Отец распалялся и доказывал, что так и будет. Нужно лишь немного подождать. Потом встал вопрос денег.

— О, он всегда встает там, где много твердят о своей гениальности и ущербности недалеких окружающих, — понимающе пробормотала я. — Дама материально обеспечивала гениальный проект отца?

— Как ты догадалась? — опешила сестра.

— Это самый логичный вывод. Знать бы еще, что это за афера. Луна, пожалуйста, вспомни, о чем они еще говорили. Любая мелочь позволит сложить более четкую картину. И как туда вписывался мой развод?

— Женщина в маске все о тебе знала. О твоем даре, о выборе мужа. Она что-то сказала о Гидеоне, но я не расслышала. Кажется, она была очень заинтересована в твоем разводе по каким-то личным причинам. Папа клялся, что, оставшись одна, ты волей-неволей примешь участие в его деле. Потом речь зашла о какой-то руне. Дама почему-то боялась, но настаивала на «своей доле». Отец убеждал ее, что у него все под контролем, — Луна сморщила носик. — Еще они говорили о воде. Мол, это золотая жила.

— О воде, — обескураженно повторила я. — Вода в горах? Золотоносные ручьи? Может, они имели в виду затопление шахт? Считали, что дар ледяной визарды позволит восстановить рудники? А шаманы? О них они упоминали?

Сестра развела руками. Больше она ничего не могла сказать. Паззл не только не сложился, а оброс непонятными деталями. Зачем отец Эвери так целеустремленно бродил по Хребту, по землям рода Роули? Почему так глупо погиб? Ведь у него был большой опыт путешественника.

Луна завершила рассказ, упомянув, что до своей последней вылазки Тедр Роули больше не отлучался из поместья в город. Он, разумеется, мог переписываться с неизвестной дамой, но письмовницу не нашли ни в доме, ни при нем.

Темнота в коридоре была густой, словно чернильная тень, пропитанная дымом благовоний. Воздух дрожал от тихого звона колокольчиков и те, конечно, предупредили пифию о новом клиенте.

Немного мистики, пара рун для особых эффектов – и посетители верят каждому ее слову. И, видят боги, они сбываются. Это-то и пугает.

Где-то в глубине комнаты звякнуло громче. Потянуло сквозняком, замерцал бледный огонек масляной лампы.

Гидеону на миг показалось, что вернулась головная боль. Не вовремя. Потому что перед глазами сразу встала спящая Эвери с ледяными пальчиками на его виске. Но нет. Стоило увидеть жену в голове, боль прошла. Жену? Как же ее звать на самом деле, эту женщину, заменившую собой Эвери?

Расшитый павлинами занавес колыхнулся, и в комнату вошла помощница пифии. Ее лицо было покрыто тончайшими татуировками, узорами, напоминающими то ли древние руны, то ли следы трещин на фарфоре. Узкие, чуть раскосые глаза смотрели на Гидеона без страха, но и без подобострастия. Пожалуй, тоже… с легкой насмешкой.

— Господин Люминор. Пифия знала, что вы придете. Но ей нужно время, чтобы подготовиться.

— Разумеется.

Помощница поставила перед Гидеоном медную подставку для чайника и двумя фарфоровыми чашками, тонкими, почти прозрачными. Под чайником вспыхнула свеча. Руна огня, машинально отметил про себя феникс.

— Эсменица, горная трава. Поможет… очистить мысли.

Гидеон усмехнулся, но чашку взял.

— А если мои мысли мне нравятся такими, какие есть?

Девушка присела напротив, ее пальцы – тоже покрытые темными узорами – сложились в спокойном жесте.

— Тогда просто насладитесь чаем. Но знайте: Пифия не станет говорить с тем, кто приходит с закрытым сердцем.

Он приподнял бровь.

— У вас тут все говорят загадками. Даже служанки.

— Я не служанка, — девушка улыбнулась, и в уголках ее глаз собрались лучистые морщинки. Гидеон понял, что она намного старше, чем он подумал.

— Простите.

— Ничего. Люди часто ошибаются.

Гидеон задумчиво повертел чашку в пальцах, потом резко опрокинул напиток в рот. Чай был травяным… терпким, но абсолютно безопасным – ничего туманящего разум добавлено в него не было.

— А вы не человек? — он поставил чашку обратно.

Девушка улыбнулась, поднялась и жестом указала на тяжелые занавеси в глубине шатра.

— Она готова вас принять.

Гидеон переступил порог.

Пифии не говорят прямо. Их слова всегда были как узоры на воде: красивые, но бесследные, если не уметь их читать. Это… бесит.

— Ты вернулся,— маленькая сутулая женщина сидела перед очагом, скрестив ноги.

За эти несколько лет она не стала старше, время словно заморозило ее в тщедушном теле.

— Вы меня помните?

— Таких клиентов не забывают. Но ответ ты уже получил. Или надеешься, что он изменился?

Он усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Мне нужны детали. Ты сказала, что я полюблю «ту, что подменили». Или как-то так. Но кто она? И где настоящая Эвери?

Пифия бросила в огонь щепотку серого порошка и долго молчала.

— Ты имеешь право знать. Твоя жена ушла туда, где нет льда. Где металлические птицы режут небо, а люди лечатся светом, который жжет, но не греет. Она была больна.

— А та… другая?

— Тоже. Умирала. Умерла. Сильная душа. Прорвалась между сколом в Сферах.

— А Эвери?

— Жива. Там. Яд больше не травит ее изнутри.

— Что мне делать? Как поступить?

—Решать тебе. Но ты уже знаешь ответ.

— Да чтоб вас всех! Можно просто сказать прямо?

Пифия рассмеялась дребезжащим старушечьим смехом:

— Сильный мужчина. Нетерпеливый. Честный. В этом твоя слабость. Чего ты сам хочешь?

— Ее! — вырвалось у Люминора.

— Вот и ответ.

— Я верю в выбор.

Пифия рассмеялась – звук, похожий на падение стеклянных бусин.

— Тогда выбирай. Но помни: даже если откажешься от нее – она уже изменила твой путь.

Снежный луг искрился под неожиданным, совсем не зимним солнцем. Я стояла на холме, стуча зубами. Внизу, среди сугробов, рабочие возводили вольеры для лис, а Гидеон наблюдал за процессом с выражением легкой насмешки. Чтобы выловить его посреди работы (в которую феникс вовлекся с совсем не присущей типичному аристократу страстью), пришлось попотеть. А теперь я мерзла в своей шубе, которая на поверку оказалась просто теплым меховым пальто.

Я подошла ближе, решив, наконец, добиться ответа. Кое-кто упомянул пифию. Та шустрая девчонка, что явилась с Гидеоном – Вивиен, его кузина. Даже мама нашла ее чрезмерно болтливой.

— Ты был у пифии.

— Вивиен донесла? Увидела склянку с наклейкой у меня в комнате.

— И что она там делала?

— Стояла на столе. Пифия дала для успокоения нервов. С традиционной эмблемой, конечно же.

— Я не о склянке, а о твоей кузине.

— Ты ревнуешь?

— Гидеон!

— Я гощу у тети в столице. Разбирательство до сих пор идет, и мне трудно каждый раз пользоваться порталом из Долины.

— Ты знаешь, кто я, — сказала прямо. — И почему я здесь.

Гидеон медленно повернулся. Его глаза скользнули по мне с новой порцией любопытства.

— Конечно знаю. Ты здесь, потому что я привез тебе рабочих. А то твои лисы скоро разбегутся, и кто тогда будет тебя развлекать?

— Я не Эвери. Я не причинила ей вреда… но я не она.

… Они появились утром. Я стояла на крыше, показывая Луне пейзаж. Было слышно, как этажом ниже в комнате мама проверяет Габби на знание арифметики. Мне было неуютно. Я сама учила Габриэля сложению, вычитанию и прочим полезным в жизни навыкам, и теперь моя репутация нетерпеливого, но настойчивого учителя подвергалась серьезному испытанию.

Пространство над лужайкой дрогнуло. Воздух раскололся синим мерцанием, и из разлома портала шагнул Гидеон – в черном дорожном плаще, с привычной усмешкой на губах. Но прежде чем портал успел схлопнуться, за ним, словно тень, проскользнула тоненькая блондинка в белых мехах.

Я передернула плечами. Опасный фокус – запрыгивать в портал в последнюю секунду. Сплющит – моргнуть не успеешь. И что это, Темные Небеса, за Снегурочка на мою голову?

— Знаешь ее? — спросила я у Луны.

— Вивиен, кузина Гидеона. Не помнишь?

— Помню. Смутно.

Луна фыркнула:

— Ты терпеть ее не могла. Называла капризулей. Она постоянно пакостничала, по мелочам. То духи разольет, то раздразнит Эллис. Ну… капризуля выросла.

— Вижу, — сухо заметила я.

Смех незваной гостьи достиг наших с Луной ушей. Я вообще заметила, что акустика на крыше замечательная: слышно не только, что творится в доме, но и на лужайке, и частично в саду. И видно тоже… неплохо, все как на ладони.

Девица поправила белокурые локоны, выбившиеся из-под мехового капюшона, и тут же улыбнулась – слишком ярко, слишком нарочито.

— Ну вот, я же говорила, что успею! — голос, словно колокольчик, глаза – озера… слишком глубокие, чем хотелось бы, наверняка с омутами и чертями.

Гидеон скрипнул зубами, но не обернулся.

— Я тебя не звал.

— Но ты же не станешь меня прогонять? — девица сделала шаг вперед, ловя взгляд феникса. — Я просто хотела проверить, как поживает Эвери. Мы так давно не виделись. Я была ребенком и ничего не понимала!

Гидеон лишь хмыкнул и двинулся в сторону крыльца.

Вивиен, не смутившись, рванула следом, ее сапожки оставляли на снегу аккуратные отпечатки.

— Я бы могла помочь ей освоиться. Ну, знаешь… женская дружба и все такое.

— Эвери уже освоилась. Тебе нечего здесь делать.

— А ты здесь зачем?

Присоединяюсь к вопросу: зачем?

Вивиен как раз заметила меня и начала прыгать на месте, взмахивая руками.

— Эвери! Дорогая!

Гидеон мрачно подвигал челюстью, глядя на кузину. В уголке его рта дрогнуло – то ли раздражение, то ли что-то еще.

Я спустилась вниз. Луна пошла к маме – предупредить о гостях и распорядиться насчет обеда.

— Эвери, это Вивиен. Моя двоюродная сестра. Не уверен, что ты ее помнишь.

В глазах Вивиен промелькнуло что-то… нехорошее, но девица тут же вспыхнула ослепительной улыбкой и шагнула вперед, протягивая руки, будто собиралась меня обнять. Я, разумеется, словно бы случайно отступила назад. Вивиен сделала вид, что так все и задумывалось, и в последний момент схватила меня за пальцы, сжимая их с показной нежностью.

— О, я так мечтала с тобой познакомиться по-настоящему! Гидеон так редко говорит о тебе, что я начала думать, будто ты вообще миф!

Да неужели?

— Тоже рада познакомиться и узнать тебянастоящую,— ответила я, с откровенным любопытством изучая блондинку.

Красивая, с идеальными чертами лица, мраморная кожа, дивные глаза, в которых читалось что-то… неестественно восторженное. Ушки. Острые. Все понятно – эльфийская кровь.

Вивиен махнула рукой:

— Мы же теперь почти сестры! Ну, или как там… — она бросила взгляд на Гидеона, но тот стоял в стороне, скрестив руки, с выражением обреченного на смерть от светской слащавости.— Не обращай на Гидди внимания. Он только притворяется сердитым. На самом деле обожает, когда я рядом. Правда, Гидеон?

Гидеон медленно поднял бровь.

— Я терплю.

— Смешной, да?

— Очень, — подтвердила я.

— Ладно, хватит о нем. Давай лучше о тебе! Я хочу узнать все-все! Как ты тут устроилась?

— Отлично. Гидеон подтвердит.

Гидеон вздохнул.

— Я пойду проверю рабочих, — объявил он, разворачиваясь. — А вы… развлекайтесь.

Вивиен помахала ему вслед.

— Не скучай без нас!

— Стоп! Каких рабочих? — очнулась я.

— Ой, это был сюрприз! Гидди привез мастеров – починить амбар… или не амбар…

— Вольеры, — машинально уточнила я. — Для лис.

— Лис?! Какая прелесть! Покажешь?

Мне остро захотелось сбежать. Вызвать Серпа и улететь в самую чащу. Но нужно было представить Вивиен домочадцам. Хотя Луна и мама наверняка ее знают. Где-то там еще и тетушка Гидеона... Лишь бы она не пожаловала.

Я все-таки сбежала под предлогом проверки работы. И теперь пыталась добиться от феникса хоть какой-то реакции на – заметьте – уникальное признание

— Яиз другой Сферы. Я подменная.

— Бедняжка. Застряла в чужом мире. Как же тебе, наверное, одиноко.

— Эвери ушла.

— В мир с железными птицами и кораблями из стали.

— Гидеон!!!

Он рассмеялся – коротко, устало.

— Знаю. Пифия мне рассказала. Не нормальным человеческим языком, разумеется, а… — он щелкнул пальцами, сделал шаг ближе, и его улыбка стала острее. — На своем, пифийском: души, прошлое, трещины между мирами. Но суть я уловил.

Я почувствовала, как страх сжимает горло.

— И что ты думаешь?

— Ничего. Ты ледяная визарда. Еще у нас общая аура. То есть мы так и не разошлись. Все складывается в мою пользу. Кстати, спасибо, что защитила меня от менталистов. Как выяснилось, я недостаточно знатен и богат, чтобы противостоять секретной службе короля.

Мне захотелось ударить его. Заорать. Потребовать нормальной реакции. Но Люминор лишь повернулся спиной и бросил через плечо:

— Вольеры будут готовы через два дня. Можешь поблагодарить меня… потом. Лэн Плинор просил передать, что завтра Гнездо Люминоров назначит точную дату разбирательства, которое ты зачем-то инициировала. Готовься, что бы ты ни задумала.