Пара для дракона, или просто будь пламенем

23

Некоторое время между ними висела тишина, вязкая и плотная, из тех, что приседают на психику. Наконец, куда более тихий мыслеголос снова зазвучал в его голове.

— Прости, я… Обычно я не бываю столь… навязчивой. Это просто… это всё… я устала.

Фьорд покосился на девицу. Злость поутихла. Дар, делающий её опасной, сам собой разумеется, но в физическом плане на неё же без слёз не глянешь! Такой руку пожмёшь неаккуратно — синяки останутся, да и переутомление налицо. Опять же, ментальная болтовня для неё, по сути, единственный способ общения. Ему ли, взрослому мужику, срывать злость на кого-то вроде неё? Но вот перспективу работы с ней надо обдумать ещё раз: с таким набором реакций и опасных рефлексов они друг друга поубивают, без вариантов. Не лучше ли оставить девицу с Шокуо-Ретха, а себе взять кого-то, кто послабее ментально, но сговорчивей?

Фьорд снова глянул на менталистку. Нет, ему никогда не понять, что находят в таких вот — тощих, с полупрозрачной кожей. Ещё и глазищи эти оленьи… Бр-р. Нет, он предпочитал баб вроде вдовушки Бонни. Та была типичной уроженкой северных человечьих королевств — высокая, румяная, с толстенной светлой косищей и изгибами фигуры, крутыми, как иные горные склоны. Как говорится, что лекарь прописал!

— Держи, — он поставил перед этой Лани тарелку. — Надеюсь, понравится, нет — отловлю кого-то из своих орлов-женатиков, кто не на дежурстве, и попрошу притащить что-то подходящее.

Она принялась аккуратно есть, и Фьорд тут же вспомнил Ири. Всё же, вбитые в детстве застольные манеры — штука неистребимая: вот и ест вроде руками, и не пытается как-то там показать крутизну своего воспитания, но такие штуки всё равно бросаются в глаза, хоть ты тресни. (Та же самая ерунда и в обратную сторону работает, кстати. Бывает, разбрасывается индивид деньгами направо-налево, корчит из себя аристократа в сороковом поколении, но смотришь на его натужные, чуть с заминкой движения и сразу понимаешь — доспехи жмут, снимайте гульфик, пока чего не прищемил.) Неизвестно, есть ли в её мире знать, но выросла она явно не в хлеву, это точно.

Фьорду стоило бы развернуться и уйти, но он стоял и думал, стоит ли вообще открывать рот и говорить, что вертится на языке. С другой стороны, она уже нечто уловила в его мыслях — голову подняла, и смотрит со странным выражением, которое попробуй прочитай.

— Слушай, — всё же выродил он. — Насчет мелкого. Я тебя понимаю, правда; дураком был бы, если бы не. Да и советы давать в такой ситуации неправильно, но тут такое: ты лезешь мне в голову, я — в твои дела. Ты должна знать: здесь это легко решаемо безо всяких… радикальных мер. В смысле, голодных сирот по Чу всяко бегает меньше, чем раньше, а с магами ситуация вообще выровнялась: ценный материал, будущие кадры, всё такое. Его пристроят служить при храме Тьмы — я сам попрошу. И тебе и встречаться с ним не придётся. Ну… разве что разок, когда подрастёт; в смысле, он скорее всего и сам обо всём догадается, менталисты идиотами не бывают по определению. Но ему станет легче, если ты объяснишь, да.

Самому Фьорду стало бы легче. Он мечтал об этом, пока был моложе: просто увидеть и услышать. Нет, у него самого вроде как отпали последние вопросы, когда он стал военным. Фьорд понимал ту неведомую человеческую девицу, что выбросила его, новорожденного, в овраг: он прекрасно умел считать, знал про отношение ледяных вояк к человечкам на завоёванных территориях и их "потрясающие" манеры. Но знать наверняка… иногда, чтобы идти дальше, надо знать наверняка, не так ли?

Она, конечно, всё поняла. Услышала — куда же без этого? Но смолчала, что уже хорошо: едва ли Фьорд был готов к дальнейшему разговору, да и она не была.

Дурацкая ситуация, если честно.

— Приятного аппетита, — бросил он. — Я буду внизу.

И, как это водится, трусливо сбежал с максимально мужественным видом, отправляясь в самое посещаемое место этого дома после спальни — оборудованный в подвале личный зал для тренировок.

Спустя три сломанных тренировочных манекена и сбитые в кровавую кашу костяшки мозги у Фьорда слегка встали на место — на пятерочку из двадцаточки, но что имеем, как говорится.

Он подуспокоился, мысленно пообещал любимому начальству припомнить ещё эту подставу, а себе — выбить позже под шумок одиночную миссию дней на десять где-нибудь в джунглях, где можно разгуляться. Стало полегче, и Фьорд отправился за последним универсальным терапевтическим средством.

Ну, то есть, пошёл за пивом.

Фьорд вошёл в кухню. Закатил глаза. Развернулся, чтобы уйти.

Снова вздохнул и вернулся к отрубившейся прямо на лавке менталистке. Попялился на неё возмущенно, но просыпаться или исчезать, как страшный сон, она не собиралась. Оно по сути не так удивительно: процедуры Шокуо-Ретха, пусть и шли на пользу энергетике, но выматывали морально. Мозгу, даже такому, как у менталистки высшего уровня, после таких выкрутасов надо перезагрузиться. Но правда, не на кухне же?

Оттащить её в спальню труда не составило — лёгкая, как ребёнок, только и следи, чтобы цеплячьи косточки не сломать. Фьорд только головой покачал, устраивая её на своей огромной кровати и закутывая в несколько одеял. Постоял, посмотрел, подумал.

И пришёл к выводу, что надо выпить. И для этих целей пива на кухне явно недостаточно — с его-то бешеным метаболизмом — но для затравки сойдёт.

Пиво успело кончиться, а солнце — устремиться к горизонту, когда сработал защитный контур.

И не было бы в этом ничего такого (воришка какой страх потерял и влезть пытается, или зомби-посыльный опять перепутал дома, или что-то в таком же духе), только вот активизировался пятый, самый последний и самый навороченный, рубеж. И вот это уже очень, очень дерьмово пахло.

Тут надо сказать: Фьорд не был параноиком. Да, он не признавал дома прислугу, навесил следилки и защитки от всего, никогда не ложился спать без дополнительной защиты. Однако, последнему идиоту, назвавшему его параноиком, беловолосый вывихнул челюсть. Так что все окружающие быстро уяснили: Глава Стражи Властелина совершенно точно не параноик. Кто угодно, но точно не он.

Тем не менее, войти к нему в дом незамеченным не мог никто. Вообще никто, включая Ири, в которой магии хватило бы на роту — слишком уж хитрыми были ловушки. Драконица в своё время активировала четвёртую линию.

Кто-то дошёл до пятой.

Лорд Этьен был лучшим — и по праву Рождения, и по праву Доказательства. Наследник Киби-Ридарри, ранее старший, а теперь ещё и единственный, он оценивающе рассматривал большой город, сверяясь с почерпнутыми из памяти мальчишки данными.

Мальчишка… мерзкий молокосос, которому дар достался просто так, незаслуженно. Таким нельзя обладать магией; она не должна таких выбирать. Великий Лорд лишь исправил дурацкое упущение.

Впрочем, от отчётливо ощущал, что этот мир на силу поразительно щедр. Город пах колдовством, его привкус оседал у наследника на языке. Может, и удачно, что обнаглевшая кукла, возомнившая о себе невесть что, решила сбежать именно сюда… Он прищурился, внимательно наблюдая за воротами.

Можно, конечно, попробовать снести их силовой магией, но Этьен, слава Голодной Бездне, не был совсем уж идиотом. Как бы силён он ни был, ввязываться в открытое противостояние с магическим гарнизоном — бессмысленный риск как он есть. Тут нужен другой путь.

Он некоторое время пронаблюдал за воротами, отметив для себя сильные и слабые стороны, а также — возвращающихся людей, показывающих специальные нашивки на одежде, и встроенные в ворота амулеты, явно призванные отслеживать чужаков.

Ну, это простой этап.

Изловить одного из носителей нашивок, дабы украсть его ауру и лицо, было делом плёвым: ритуал немного муторный и кровавый (Этьен не любил всю эту возню со сдиранием кожи, она наводила тоску), зато быстрый и действенный. Иллюзии тоже давались ему очень легко, а выпотрошенная память фермера дала ещё более полное представление о жизни этого города и его защитниках. Этьен даже восхищенно покачал головой: дракон, да не жалкий виверн из тех, что выращивал по заказу их семьи Ледяной Орден, а полноценный Повелитель Стихии, как их описывают в книгах по магии. Роскошно! Даже немного обидно, что в одиночку ему не наложить руку на эдакую драгоценность — эти твари могущественны, а ментальным воздействиям поддаются плохо. Хотя, если выпить наглую девку и её приплод… Нет, всё равно рискованно. А жаль — дракон, точнее, некоторые его части, в разы ценнее наследника, пусть и перспективного.

Ворота Этьен преодолел легко, с удовольствием окунаясь в полный магии город. С такого расстояния он уже мог не только худо-бедно чувствовать наследника, но и начать вытягивать силу из наглой куклы. Он мог бы сделать это незаметно, но не отказал себе в удовольствии дать ей почувствовать своё присутствие.

— Я иду к тебе, любовь моя, — пропел он и насладился пару секунд её реакцией, прежде чем погрузить девку в стазис.

Поболтать они успеют позже.

В приватной обстановке.

Улыбнувшись этим мыслям, Великий Лорд целенаправленно двинулся к центру города, с каждым шагом все лучше ощущая направление.

Только что поглощённая сила мальчишки бурлила в крови, побуждая действовать, пенилась, как перебродившее летнее вино. Эта часть в поглощении самая непростая: магия никогда не даруется сама по себе, она всегда, всегда завязана на разум, опирается на качества мага, питается ими и провоцирует их, как замечательный паразит, как энергетический вампир. Магия имеет цену — кому, как не Лорду Кадддари-Эррата, знать это? Каков чародей, такова и магия, какова магия, таков и чародей — старое, всем известное, писанное кровью правило. Если хочешь поглотить чужую магию, ты не просто должен провести соответствующие ритуалы, благо на определённом этапе они становятся не нужны. Нет, главное тут — впитать личность противника, стать ею, отколов от собственной ещё один осколок.

С боевыми талантами, как пирокинез мальчишки, всегда тяжелее — они слишком чужды менталистам. Однако, Этьен не зря был Лордом.

Лорды Каддари известны тем, что могут разбиваться на тысячи осколков.

Он нашёл нужный дом довольно быстро, в охраняемом квартале, жилища в котором, пусть и мелкие по меркам Каддари, явно принадлежали высокородным — здания были опутаны чарами, в том числе защитными, у многих были открытые балконы, явно предназначенные для трапез, и маленькие садики на крыше.

На привилегированный статус владельцев домишек намекал также охранник, изображавший булочника. Энергетик средней силы, но явственно профи: неплохо замаскировался, настолько, что Лорд Этьен не успел заметить его загодя. Пришлось упокоить, выпив предварительно столько сил, до скольки сумел вытянуть — маг сопротивлялся до последнего, всеми силами пытался подать сигнал тревоги, не позволял себе позорной слабости и иссушил себя, но не отдал свою магию в полном объёме. Этьен с невольным сожалением подумал, что с удовольствием переманил бы умельца себе, будь у него больше времени. Увы, его не было, ибо возня с куклой и так непозволительно затянулась. Одна радость: благодаря её дурости был открыт такой потенциально щедрый мир. Стоит вернуться сюда… потом.

Нужный дом был узок, сер и аскетичен, но Этьен не обманывался: красота охранных плетений завораживала, отчётливо отдавала морозом, ненавязчиво намекала, что встреча будет интересной, а куш велик.

О да, он хорошо знал привкус этих чар, хотя и ни разу не видел владельца вживую… Неисповедимы пути твои, Голодная Бездна. Вот уж где бы встретиться!

Фьорд бесшумно поставил бутылку и поднялся слитным, экономным движением, как учил подобравший и вырастивший его гном-ветеран. Стоило по-великаньи неуклюжему подростку сделать шаг, опекун принимался орать: "Не топай, распроклятая дылда! Ишь вымахал!". Фьорд это люто ненавидел — но ровно до того момента, как умение становиться совершенно бесшумным не спасло ему жизнь несколько раз.

Жестокие уроки часто не ценишь, пока молод.

Он медленно повёл руками, переводя в режим готовности законсервированные и припасённые на чёрный день чары, чтобы активировать можно было даже не щелчком пальцев, но силой мысли. Его кожа побелела и уплотнилась, уши слегка заострились, улавливая уже не столько звуки как таковые, столько малейшие колебания воздуха.

И тогда он услышал чужака.

Тот был хорош, двигался тихо, но не для слуха охотника на драконов. Фьорд прикрыл глаза, падая в мир звуков и аур.

Ауры гостя не видно. Вообще. Значит, либо ещё один менталист, либо энергетик — только эти ребята умеют так вот прятаться. Ремарка: скорректировать тактику, поднять и укрепить ментальные щиты.

Его движения. "Головастики" редко бывают так хорошо тренированы — мать-природа, будучи умной бабой, не наделяет всем сразу, ты или "активный" маг с более развитым от природы телом, либо "пассивный" — с силой, напрямую завязанной на интеллект. Обычно здоровье у последних не то чтобы совсем отвратное, но — не очень. А здесь… непонятная магическая специализация. Не мертвец — сердце бьётся. Сюрприз — с правой стороны.

Иномирец. Родом не из Фьордового мира. В Ледяном Ордене пару раз мелькали ребята с подобной анатомией, среди покупателей, но знал о них Фьорд мало. Ремарка: пришелец обладает нестандартной магией и неизвестными способностями. На третьем этаже — беззащитное гражданское лицо. Лучше просто не могло быть!

Фьорд быстро ксонулся нескольких рун на браслете, информируя охрану улицы (в округе жили семьи представителей магической и военной элиты, поддержавшей Эу-хения в его борьбе с магами, потому Жрец настоял на постоянном присутствии охраны в лице доверенных послушников Храма Тьмы) и штаб Внутренней стражи. В идеале следовало наговорить послание, но на это времени не было — нежданный визитёр уже был внутри.

— Я пришёл за сбежавшей куклой, а нашёл ещё и бешеную собаку, сорвавшуюся с поводка, — этот вкрадчивый мысленный голос, знакомый до последней нотки, ввинтился в виски. Да не может быть… Как?!

Обдумывать времени не было: ментальные щиты угрожающе завибрировали в неправильном, рваном ритме, знакомая удавка захлестнулась вокруг шеи, а голос, тот самый, что вещал про "возвышенную миссию по истреблению кровавых тварей и величие Ледяной расы" каждый раз, когда на охотниках обновлялся поводок, продолжал насмешливо шептать.

— Неожиданная встреча, верно?

— Да не то слово, — сплюнул Фьорд.

Ментальные щиты затрещали.

Боевые чары, состоящие из сплетённых между собой льда и ветра, рванулись с цепи.

Во всех мирах существуют мальчишки (да и девчонки, если честно), болеющие войной.

Они мечтают о ней, грезят битвами, победами, красивым оружием, а ещё — колдовством. Ах, боевые маги, какая благородная работа: странствовать, охотиться на нечисть, побеждать подлых и злобных (каких же ещё?) врагов. И как красиво искорки разлетаются, как эффектно…

Так вот, это влажные фантазии, уродливые химеры, ложь, смотрящая на детей с движущихся плакатов, внушаемая россказнями о бессмертных подвигах. Реальный бой, пехотный, воздушный, а особенно магический — это грязь, скорость, кровавое месиво. Кто ударит первым, кто окажется злее, подлее, подготовленнее, удачливее, хладнокровнее, чьи навыки выживания пересилят всё, в том числе мораль и нежелание убивать, тот и побеждает.

Настоящие боевые маги — это те, кому приходится проводить ударную подготовку перед атакой пехоты, безжалостно утюжить позиции врага, зная, что их колдовство сделает с телами; это те, кто выжигает огнём или поливает жидким льдом деревни и города, неугодные владыкам — с приказом не поспоришь, и лучше быть достаточно сволочью, чтобы потом не видеть снов; это те, кто распыляет ядовитые чары, выжигает дотла плодородные земли, дабы лишить врага ресурсов.

Обычно высот в этой профессии добиваются сволочи.

Или те, кто сумел перекроить себя в сволочей.

В свете всего вышесказанного, бой боевых магов — это ни разу не красиво, внешние спецэффекты себе никто с единичным сильным противником позволять не станет, дабы не тратить на ерунду силу и время. Ударить, продавить, найти слабое место в защите — примерно так это выглядит на первом этапе.

Так случилось и тут; сила на силу. Со стороны казалось, что они просто застыли истуканами, и только воздух, буквально кипящий между ними, выдавал происходящее. Воля на волю, кто спасует — осыпется ледяным пеплом, как бы странно это ни прозвучало: рикошет от смешения таких разных магий, как лёд и пирокинез, выдаёт дикие эффекты.

Фьорд усилил напор, с ненавистью глядя на химеру напротив.

Нет, оно хорошо замаскировалось. Оно выглядело, как живое существо, смазливый знатный хлыщ, но вояку так просто было не обмануть: это не было нормальным. Не может ни в одном маге, иномирном там или нет, сочетаться такое количество разномастных талантов, не позволяет того принцип магического равновесия, связывающий все миры их оси. Энергетик, пирокинетик, ледяной, менталист… Теперь, когда Фьорд мог видеть ауру гостя, от этого зрелища хотелось стравить, настолько была она похожа на разодранного на куски, а после криво-косо сшитого мертвеца, уродливого и мерзкого. Чутье говорило, что только ментальное было настоящим, врожденным. Химера даже выглядел, как типичный маг-"головастик", пусть и отменно тренированный: удлиненное лицо, высокий свод лба, глаза, бездонные, как колодцы, острые и словно чужие на этом лице.

— Что ты такое? — пробормотал Фьорд.

— Для тебя — просто хозяин, — этот вкрадчивый тон в сочетании с дёрнувшимся поводком взбесил Фьорда.

— Гнида, — прошипел он, и концентрация предсказуемо пошла по всем тяжким.

И это стало началом второго этапа типичного сражения боевиков — стремительного, жестокого и быстрого.

Неконтролируемое смешение стихий, что уже бурлило между ними, рвануло в сторону Фьорда. Тот успел его перенаправить в стену (которую снесло к Бездне вместе со всеми защитными чарами, отчего в воздухе заголосили сигналы тревоги). Тем не менее, на это пришлось потратить драгоценные секунды, чем, само собой разумеется, воспользовался противник: воздух басовито загудел, рассекаемый тройным "Маятником бесконечности". Если бы не щиты, лежать бы Фьорду по частям: ноги до колена отдельно, торс отдельно, ну и голова, само собой. Куда ж без неё.

Щиты, однако, сработали, но с хрустом прогнулись: воздушно-ледяным "маятником" выкашивали целые роты пехоты, разрубали драконов и устраивали лесные завалы. На фоне этого неудивительно, что ещё две стены рухнули, как картонные. Бездна, Лани же наверху! Давно проснулась, и, если всё хорошо, догадалась сбежать через окно, благо там легко пройти, но… Гражданские, какими бы умными они ни были, редко умеют чётко и быстро реагировать в критических ситуациях. Да где, чтоб его, дежурный маг?!

Между тем, выигрыш в первом, энергетическом поединке дал химере решительное преимущество. Как много значат доли секунды — в магическом бою! Фьорд был вынужден обороняться, потому, отбив сдвоенный силовой удар (судя по тому, что сгорел защищающий от проклятий амулет, чары были с сюрпризом), выпрыгнул и перекатился, оказываясь на улице. Как же невовремя Контроль явился за ним… Спустя столько лет! И как нашли только? И надо же было выбрать именно тот день, когда Фьорд отвечает не только за себя, но и за пару уязвимых существ. Уж он потом выскажет Властелину о несвоевременных приказах!

Если выживет — передислокация стоила ещё нескольких секунд, за которые химера успел послать ему вслед подарочков, не столь вычурных, как "маятник", но щиты, покорёженные предыдущими ударами, рухнули. Фьорду пришлось падать на землю — и пустить по ней же ледяную волну. Чары то были весьма подлые, скользкие и ощеривающие вырастающими вверх острейшими шипами (на такое особенно хорошо было ловить магов-новичков, которые предпочитали не тратить силы на щит под ногами; но даже опытному магу вроде химеры требовалась пара секунд, дабы с этим разобраться).

Фьорд вскочил на ноги. Химера раскинул руки, выжигая лёд жарким пламенем. В окне соседнего дома мелькнуло лицо — Джакки, жена сослуживца, была дома.

"Хоть бы хватило ума схватить детей и сбежать через задний ход!" — подумал Фьорд, но даже показать ничего знаками не успел, ибо пришлый маг буквально полыхнул. Огонь распространился вокруг, рикошетом отлетая от защищающих дома чар. Фьорд снова рухнул на землю, прикрываясь слоем льда. Одна радость — такое уж точно кто-нибудь, да заметит.

Плохо, что Контроль тоже идиотом не был и понимал, что после такого все будут подняты по сигналу тревоги. Он застыл на миг, и Фьорд понадеялся, что сможет вскочить и нанести превентивный удар, но не успел.