Пара для дракона, или просто будь пламенем

29

Рожа у мальчишки была исцарапана, зарёвана, местами покрыта копотью и бледна, как смерть. Он и дракона-то не сразу заметил — все силы уходили на то, чтобы держаться за камень. И то, кажется, большую часть этой обязанности возложила на себя пушистая ерундовина, цепкие коготки которой удерживали мальчишку на плаву.

— Максим?..

— Игорь, — в глазах мальчика вспыхнула сумасшедшая надежда. — Помоги. Пожалуйста! Не бросай меня здесь!

— Фиииих-я! — поддержала пушистая ерундовина.

"Не понимаю, — отметила Ири. — Его сердце бьётся, и аура выглядит живой. Но она ужасно покорёжена, и его огонь… его просто нет! Ну и, ко всему, обниматься с детёнышем кибиву, пусть и новорожденным — не самая светлая из его идей. Непонятно вообще, как он жив до сих пор — эти зубы даже мою броню прокусить могут"

— Так, — тут же встряхнулся Игорь. — Значит, оставайся на месте! Не хватало ещё, чтобы тебя покусали!

С этими словами он ловко извернулся, соскальзывая с драконьей спины. Получилось легко и непринуждённо — чем больше времени он проводил в этом мире, тем легче ему давались некоторые акробатические этюды. Тело становилось словно бы легче, но при этом работало, как отлаженный механизм. Влияние местного климата, не иначе! Как с Криптона на землю прилететь, да-да.

Огонь, явно повинуясь кое-чьей магии, расступился перед ним. Драконица попыталась его цапнуть, но Игорь извернулся, уклоняясь, и бросил:

— Оставайся на месте! Сказал же, — ему не нравилась идея, что Ири могут покусать. От такой мысли даже рычать хотелось — хорошо, что ещё в детстве он научился подавлять совсем уж идиотские желания.

"Тебе не кажется, что из нас двоих моя броня надёжней?"

— Зато я дипломатичный, — отбрил Игорь.

Пушистая хреновина, не будь дурой, в ответ на эту фразу раздулась, чтобы казаться больше (с мокрым мехом это выглядело весьма забавно), а потом — ощерилась.

Вот уж, прости Господи, и не чаял когда-нибудь повидать лангольера в реальной жизни! Да он же почти весь — пасть!

— Свои, — всхлипнул Макс, бесстрашно погладив дрожащими руками эту жуть по… ну, пусть будет по башке. — Бобик, свои!

Игорь вдохнул и выдохнул, стараясь отстраниться от назойливого аромата гари, ориентируясь на запахи двоих поплавков.

Пушистая е… эм… Бобик захлопнул свою звёздчатую пасть. Судя по запаху, он явно был больше напуган, чем агрессивен. А вот Макс пах болью, воспалением и жаром — даже несмотря на то, что бултыхался в воде. Или благодаря этому? Всё же, даже на Земле в иной водичке можно подхватить дивный спектр удовольствий, начиная от сальмонеллы заканчивая личинками под кожей. Что уж тут говорить?

В любом случае, мёртвым Максим не казался — совершенно и определённо.

— Держись, я тебя вытащу! Давай руку!

— Я не могу, — всхлипнул Макс. — Не могу! Тело онемело. Я не чувствую ног! И плохо — все остальное. Я умру, да?

Что же, это была поразительно плохая новость.

— Так, — сказал Игорь успокаивающе, спешно подавив эмоции. — Прекрати нервничать — это, наверное, от холода. Сейчас я вытащу тебя, хорошо?

— Л-ладно, — икнул парень. — И Бобика.

Игорь со здравым сомнением покосился на нахохлившуюся тварь.

"Он просит тебя вытащить кибиву?" — встряла Ири. — "Я не знаю, плакать или смеяться, правда."

— Они настолько опасны? — спросил он на местном. — Стоит попытаться их расцепить?

Потому что тварь, больше напоминающая шарик на коротеньких лапках, пока что, конечно, явно проявляла к Максу собственнические чувства — но как знать, что будет дальше? Игорь терпеть не мог красавцев, которые заводили у себя некую смертельно опасную экзотическую живность, а потом номинировались на премию Дарвина за смерть от клыков, шипов, когтей, яда и прочих эволюционных плюшек, что природа отсыпала зверьку. Самое обидное, на его взгляд, было в том, что невольного убийцу в морде животного зачастую усыпляли в итоге за банальное следование своим инстинктам, тогда как по хорошему претензии следовало предъявлять долбо… хм, любителю экзотики.

В общем, если Бобик относился к представителям особенно агрессивных видов (а он, скорее всего, да), брать его с собой было бы верхом придури. Как бы его отвлечь?

Между тем, сам объект обсуждения раздулся ещё больше, вперил в Игоря огромные глазищи (очень милые, на самом деле — ну, это если не замечать зубов) и сказал своё громкое:

— Фуууу-у!

У него получилось достаточно угрожающе, надо сказать.

"Они довольно умные, — отметила Ири то, что уже и до Игоря начало доходить. — Отлично чувствуют намеренья. Привязываются крайне редко, но сильно. Спроси мальчишку, как он встретился с кибиву. Понимаю, что не время для разговоров, но касаемо его нужно принимать какое-то решение. Спроси, пробовал ли кибиву его кровь".

Вопрос был, что говорится, на миллион, но Игорь послушно его озвучил.

— Тот урод забрал у меня магию, — сказал Максим тихо. — Я отрубился, а дерево… в общем, я поджёг дерево. От него загорелось всё вокруг. Когда я очнулся, всё горело. Меня разбудил Бобик, он запутался и кричал совсем рядом. Я его вытащил, и мы поползли. Он тоже не ходит — не знаю, почему.

"Новорожденные кибиву не ходят, — отметила Ири. — Охотятся, сидя в полых стволах деревьев и поджидая добычу, обычно — птиц и мелких зверей. Приманивают их магией. Ладно, не время для лекций. Спроси о крови!"

— А Бобик пил твою кровь?

— Слизнул немножко, — тихо сказал Макс. — Но не со зла! Чтобы она перестала течь! Он спас меня, ясно?

"Ясно, — мрачно подтвердила Ири. — Ну, вариантов у нас немного — их теперь не разлучить. Не знаю, посчитать мальчишку очень везучим или крайне невезучим, но забирать или никого, или обоих. Так что, пусть прикажет кибиву нас не трогать. Тогда будем вытаскивать."

Ну, что сказать? Дело пошло.

Когда Макса и Бобика при активном участии хвоста Ири (за неимением верёвки) удалось-таки вытащить на берег, Игорь едва сдержал ругательства: ноги парня были переломаны несколько раз, а в коленях ещё и повернуты в другую сторону на премилый манер всяких там прыгающих насекомых. Если честно, было вообще категорически непонятно, как он ещё жив.

"Сломано со знанием дела, — отметила драконица мрачно. — Он жив лишь благодаря поддержке кибиву. Полноценно ходить сможет вряд ли, если честно… В целом, вряд ли хоть как-то сможет, если не начать сейчас нормально лечить".

— Ты можешь?.. — начал Игорь и мысленно скривился.

Ему это не нравилось — просить о помощи, зная, что у Ири и так непростая ситуация с иномирными мигрантами.

Вообще, во всей этой истории с попаданством больше всего бесила беспомощность, от которой он успел отвыкнуть давным-давно. Но здесь, в чужом мире, в круговороте неведомых зверей, незнакомых традиций и странных вещей, вдали от привычных источников информации, он был полностью зависим от местных. И, признаться, он никогда раньше не задумывался, насколько же это по-настоящему тяжело: быть чужаком.

По крайней мере, там, где тебя не ждут.

"Я помогу, — мысленный голос звучал мягко. — И тебе не стоит нервничать… так. Ты в новом, совсем чуждом мире, и это нормально — просить о помощи. Как-нибудь сочтёмся."

— Хорошо, — тихо сказал Игорь, но настроения ему это не прибавило.

"Расплатишься натурой", — добавила драконица вкрадчиво.

Эта фраза, разумеется, вполне успешно вырвала его из пучин самокопания.

— А…?

Он поднял взгляд и натолкнулся на невинный-невинный взгляд драконьих глаз.

"Ну, натурой. Артефакты в Чу всегда нужны. Нет, то, о чём ты подумал, тоже можно, но на сугубо добровольной основе и в относительно свободное от работы время. А вот артефакты…"

Хитруля ехидная.

— Ну, ладно, — Игорь скроил огорченную рожу. — Но вообще, в городе, похоже, столько красоток… Пусть только свистнут, я готов, так сказать, к труду и обороне!

Драконица пыхнула дымом и нахохлилась, бросив на него недобрый взгляд.

Макс снова что-то забормотал, напрочь отбивая возникший было лёгкий настрой.

Игорь хотел бы и дальше продолжить эти взаимные поддразнивания, но ситуация не располагала, если честно.

Хм. Вот интересно, будет ли у них ситуация хоть когда-нибудь располагать? Учитывая их характеры и должности, интересный вопрос. Когда от тебя зависят чужие жизни, когда твои решения могут для кого-то стать судьбоносными, в иных моментах приходится отодвигать личное.

И категорически невозможно ужиться с партнёром, который этого не понимает.

Игорь не знал, как помочь Максу. К счастью, особых действий и не потребовалось: Ири бережно окутала мальчика с Бобиком чем-то вроде мерцающего мыльного пузыря, который тут именовался сферой переноса.

— Игорь! Не бросай меня, — Макс всхлипывал. — Не бросай…

После мальчик начал лопотать нечто и вовсе неразборчивое. Игорь вздохнул.

— Ты не против, если я полечу с ними… — начал он виновато.

— Против, — отрезала Ири. — Я не оставлю тебя с кибиву один на один.

— Но…

— Залазь ко мне на спину и не волнуйся: мы долетим быстро. Обещаю. Хорошо? Доверься мне.

— Хорошо, — после всего, что она сделала, было бы подло не доверять.

И она не подвела — летели они в разы быстрее, больше не тратя время на разговоры.

Фьорд пришёл в себя с такой дикой мигренью, какой не мог за собой припомнить, пожалуй, со времён учебки. Но тогда было всё скромно, просто и понятно: он в увольнительной выжрал на спор бочку игристого, а после затеял драку с тремя горными орками, требуя с них выигрыш. Итог, что говорится, был очевиден, как фингал под глазом.

Вопрос — теперь-то что?

Ему, вроде как, по должности не было положено укушиваться до такого вот состояния, да и ребят, способных ото всей широты души ему накостылять, в Чу не водилось. Опять же, масштабным возлияниям великан-полукровка предавался обычно в компании своих орлов, которые за покушение на начальственную башку любому энтузиасту всыпали бы так, что мало не покажется.

Но почему же тогда так болит голова?

Путём сложнейших логических умозаключений он пришёл к идее, что глаза надо открыть. Не с первой попытки, но ему сие удалось.

— О, очнулся, спящая королева! Шеф, ты как, жив? — заместитель Фьорда, орк Рыда, тут же склонил над ним свою рожу. — Не замордовали тебя проклятые головастики?

— Уважаемый, оставьте в покое больного, — прозвучал рядом тоненький голосок. — И вообще, покиньте территорию лечебного крыла — вы пугаете пациентов.

— И чем же это я таким пугаю их? — уточнил орк.

— Всем! — храбро отозвался мелкий фейри неопределённого пола, закутанный в серо-фиолетовую робу лекаря-менталиста.

Фьорд сдавленно фыркнул: справедливости ради, внешность у его напарничка и впрямь была, прямо скажем, на любителя.

Любителя экстремальных ощущений и особенно заковыристых извращений.

Доставляло все: и рычащий голосок, и фигура шкафа, и запашок, и татуированная, переломанная, нашпигованная всякими серёжками в неожиданных местах рожа (у степных орков были особые обряды инициации, в ходе которых вся эта красота делалась). Обычно, когда Рыду видели в компании его благоверной супруги, бедняжке — изящной оборотнице-белочке — принимались активно сопереживать. Сама госпожа Чичибу, правда, клала на все сочувствующие взгляды с разбегу: пару свою она обожала, более того, выбрала Рыду вполне осознанно, отказавшись от подходящего ей оборотничьего хахаля.

Любовь — вообще странная штука.

— Поговори мне ещё тут, — мрачно сказал Рыда. — Я имею право проследить, чтобы вы, головастики, моему другу чего лишнего не примагичили. А то внушишь ему, что он — бабочка, над цветочком порхает, а мне дальше как? И вообще, тут ещё эта прошмандовка иномирная, из-за которой всё завертелось, где-то бегает. Вдруг она с ним сделает что?

— При всём уважении, я уже её изолировал, — голос фейри звучал так, как будто он повторяет сию фразу далеко не в первый раз. — И она едва ли сейчас способна кому-то навредить.

— Ага, — сказал Рыда скептически. — Верю, вот прямо отсюда и до норматива! Не зуди над ухом, в общем. Слышь, шеф, тебе Чичи пожрать приготовила. Будешь?

— Ему нельзя такое, — встрял мужественный менталист.

— Слышь, стрекозёл, — Рыда встал во весь свой немалый рост. — Это ты только что намекнул, что моя жена плохо готовит?!

Фейри попался хоть и мелкий, но крайне ответственный. Под натиском орочьей мощи он не дрогнул: уши встали торчком, но головастик не сдвинулся ни на йоту.

— Я готов признать за вашей почтенной супругой выдающиеся кулинарные таланты, — отчеканил остроухий. — Но пациент пережил сильнейшее потрясение, не только ментальное, но и для всего организма. Ему нужен покой (если вы хоть примерно знаете, что это такое), а также — специализированная еда.

— Это ваш вот этот вот детский понос?

— Это наше вот это вот овощное пюре.

На этом моменте Фьорд не выдержал накала и заржал. Голова, не готовая к таким жизненным поворотам, пошла кругом, в глазах на пару мгновений потемнело, но потом в башке щёлкнул переключатель, и он вспомнил, что, собственно, произошло.

Несколько мгновений он плавал в тумане, и звуки доносились до него, как сквозь сферический щит. Потом, видимо, мозг решил-таки, что с него хватит каруселек, и звук снова включился.

— Шеф, ты помираешь?

— Господин Фьорд, дышите ровно.

В общем, менталист с Рыдой на пару создавали очаровательный тандем.

— Норм, — хрипло выдал Фьорд. — Маллани, ребёнок? Что с ними?

— Шеф, ты что, об этой иномирной швали беспокоишься? — поразился Рыда.

Фьорд глянул на него со значением. Орк, как и большинство ему подобных, все словил налету — может, даже больше, чем надо.

— Серьёзно? — сказал он. — Нет, серьёзно? Мы тут, значит, планы строим, как тебя от иномирной жути спасать, а оно, оказывается, вот как? А этот… малой не твой, нет?

— Не знаю, что ты там себе удумал, — сухо сказал Фьорд. — Но у меня к ней сугубо деловой интерес.

— Ага, — сказал орк задумчиво. — Значит, все настолько плохо?

— Я хочу её нанять, — пояснил Фьорд раздраженно. — А тебе пора дамские романы писать — с такой-то богатой фантазией.

— Ага, — фыркнул Рыда. — Я так и понял. А про бабские романы — я, вообще-то, в этом хорош. Вот! Я так Чичи и сказал: мол, книги не хуже этих твоих, что у нас на всех полках, писать могу. Например! "У неё были большие буфера и стервозный характер, у него — большой агрегат и много бабла. Они жили долго и счастливо, пока не встретились. Потом ему понравились буфера, ей — бабло, но так почему-то говорить не принято, потому на свадьбе они сказали, что любят друг друга. А потом так и жили: она его пилила, он её…"

— Вам вообще известно такое слово, как такт!? — взорвался менталист.

— Это чёт из музыки? — хмыкнул Рыда. — Я в этом не особо хорош. Так мне Чичи и сказала: не быть, мол, тебе писателем, лучше черепа проламывай. Каждому своё, и всё такое прочее… Ладно, шеф, ты скажи: мне попросить Чичи, чтобы она для иномирянки и малого что подходящее приготовила? Ну, как будущей колеге, чисто по-деловому, и так далее?

Фьорд бросил на орка выразительный взгляд, но испепеляться тот не захотел. Пришлось буркнуть:

— Попроси. И… передай от меня спасибо.

— Принято, — ухмыльнулся орк.

Фейри-менталист склонил голову набок, задумчиво рассматривая Фьорда.

— Кажется, вы весьма положительно относитесь к госпоже Маллани.

— Она пережила кучу дерьма, пострадала от рук того же урода, что и я, а потом спасла мне жизнь, — отрезал Фьорд. — Она не… короче, я не позволю вешать на неё всё дерьмо. Только и всего.

— Понятно, — кивнул менталист. — А не хотите ли вы пообщаться с ней? В физическом смысле они оба в порядке, но ментально… Ей не помешает поддержка кого-то, кто не настроен негативно.

— Понял, — кивнул Фьорд. — Куда идти?

— Не прямо сейчас, — мягко сказал Менталист. — Вам всё ещё нужно отдохнуть.

— Вот там и отдохну, — отрезал Фьорд. — И где это, кстати — там?

— В изоляторе для опасных иномирцев, — отозвался фейри. — Мы поместили их с ребёнком туда.

— Чего?! — Фьорд аж подскочил. — Вы что там жрёте такое забористое, что с остальными не делитесь — пыльцу на завтрак вместо яичницы? Ещё бы в кладовку бабу с ребёнком запихнули, что уж там! Ну, или в тюрьму.

Фейри устало вздохнул:

— Вы удивитесь, но поступали и такие предложения. Особенно активные энтузиасты вообще посчитали, что их надо сжечь.

— Шутите? — хмуро уточнил Фьорд.

— Не, — отозвался Рыда. — Там громкая байда закрутилась, наших всех Жрец к административным зданиям согнал. Завтра, чую, веселье будет. Но ты не дёргайся, шеф: Властелин вроде как приказала бабу с малым не убивать.

— Ладно, — кивнул Фьорд и начал вставать.

— Вы должны лежать! — вскинулся фейри.

— Слушай, — Рыда взял остроухого за плечи. — Давай ты позволишь ему пойти к ней и там полежать? И сам пойдёшь поспишь: ночь на дворе, ну, и всякое такое. Ты ж менталист, сам знаешь: общение — эт хорошо.

Фейри сверкнул глазами.

— Резонно, но сначала — зелья и процедуры.

Эта вся мутота подзатянулась, но в итоге эльф, придирчивый, как скотина, всё же оставил Фьорда в покое, снабдив для порядка поддерживающими чарами — чтобы пациент, значитца, не упал. Сначала менталист вообще порывался усадить его на какую-то ерундовину с колёсиками, но тут уж Фьорд взбунтовался, и парню пришлось отстать.

Так или иначе, Фьорд открыл дверь, благо его браслет позволял вход в подобные помещения, и едва сдержал ругательство.

Маллани, стоявшая с подушкой над ребёнком, подняла на вошедшего свои оленьи глаза.