Переписать финал

ГЛАВА 18. Новый орган

Утром, пока Велана судорожно собиралась, Соня безвольно лежала на разобранной кровати и пыталась понять, заболела она или просто умирает.

– Ну же, Бусинка, поднимайся! Через пятнадцать минут третьекурсники уже уедут! Я обещала Тео, что провожу его.

– Хе-хе, Тео, – вяло передразнила ее Соня. Неладное она почувствовала еще ночью, когда проснулась оттого, что стало холодно. В теле кошки она еще никогда не замерзала, это показалось странным, но спать хотелось больше, чем думать об этом. Тогда Соня просто забралась под одеяло, прижалась к ведьмочке и вновь заснула.

Но утром все стало только хуже: озноб сменился слабостью и головной болью, а сердце словно медленно пропекалось в горячих углях – от этого странного внутреннего жара даже дышать было тяжело. Соня не хотела разговаривать и шевелиться, пределом мечтаний было просто лежать затаив дыхание – так пугающие ощущения немного ослабевали, но тогда Велана обязательно что-то заподозрила бы и запаниковала, и натворила дел. Поэтому пришлось изображать сонливость, сползать с постели и нагло проситься на руки – своим лапам Соня не доверяла, уверенная, что на середине пути они ее точно подведут. Ее пугало это мучительное и непонятное состояние, но надежда, что оно пройдет, все еще присутствовала и помогала игнорировать недомогание всю дорогу до вивария, где должен был собраться третий курс боевых магов перед отправкой на практику.

Теодор уже был там и выглядел бодрым и жизнерадостным. Чего нельзя было сказать о Лукасе.

Рэйнхард свое обещание выполнил и за прошедшие три дня наказание заменил. Парень, как и хотел, отправился на практическое занятие, но радости ему это не принесло, он стоял хмурый под стеной вивария и угрюмо глядел в землю.

На всех студентах были одинаковые куртки со стальными пластинами, и издалека они выглядели одинаковыми сонными болванчиками, но Велана быстро нашла Теодора и поспешила к нему.

Ведьмочка была не единственной, кто пришел проводить магов, однако только при ее появлении в толпе раздались тихие смешки. В этот ранний утренний час на улице было еще очень холодно, и ведьмочка сильно раскраснелась, пока бежала от общежития, поэтому никто не заметил, как ее это смутило.

Будь у Сони силы, она бы высказалась по поводу неуместного и излишнего внимания, но с каждой минутой ей становилось только хуже. В ушах шумело, и голова становилась все тяжелее, в то время как все нутро жгло уже так сильно, что не было сил терпеть.

Настал момент, когда Соня больше не смогла скрывать свое состояние. Она тяжело и сипло вздохнула, дернулась и обмякла на руках Веланы, перепугав ее до слез. В случившемся был и положительный момент – Теодор не успел уехать, был рядом и помог ведьмочке, когда та запаниковала.

Сначала он не понимал, почему она плачет, хотя связь ведьмы и фамильяра должна была позволить ей понять, что происходит с Бусинкой. Велана несколько мгновений просто дрожала, прижимая к себе кошку, и не могла внятно объяснить, как так вышло, что она совсем не понимает, что случилось с ее фамильяром. Потом она собралась с силами и непослушными губами тихо прошептала:

– Бусинка – нечисть. Она… – Теодор не дал ей договорить, зажал рот ладонью и осмотрелся. Благодаря реакции студентов на появление Веланы, они отошли чуть в стороны, и никто не услышал ее слов. Только Лукас хмуро смотрел на них, но не подходил – слишком сильно его шокировало новое наказание – переживать такой позор ему раньше не доводилось. От одной мысли, что теперь он временный помощник, просто мальчик на побегушках, Лукаса всего передергивало.

– Пойдем, – Теодор потащил Велану прочь от вивария. Отмахнулся от удивленных вопросов, прилетевших в спину. – Вернусь раньше профессора!

Лукас, до этого топтавшийся у стены, оказался недоволен увиденным и поспешил за ведьмочкой.

– Куда собралась? – он быстро ее нагнал и схватил за плечо, разворачивая к себе.

Соня сквозь красную пелену, застилавшую глаза, увидела его недовольное лицо. Хотела оскалится, но обжигающая волна вспыхнула с новой силой, и тело свело судорогой. Она смогла только жалобно мяукнуть.

Велана крепче прижала Бусинку к груди, глотая слезы. Лукас это заметил, нахмурился.

– Что с блохастой?

– Не твое дело, – грубовато отозвался Теодор, сбросил его руку с плеча ведьмочки и потянул девушку ближе к себе. – Тебя это никак не касается.

– С чего бы? Я, может, тоже хочу помочь. Эй… Велана, – не называть ее убогой ему все еще бывало сложно, но он очень старался, чтобы заполучить ее расположение, – что случилось с твоей кошкой?

Она молчала. Признаться Теодору в том, что Бусинка – нечисть, было легче, рассказывать об этом Лукасу… Даже Велана не была настолько легкомысленной.

– Слушай, я же правда помочь хочу, – Лукас попытался подойти, но Теодор преградил дорогу.

– Хочешь помочь, не отнимай у нас время.

Велана подергала Теодора за рукав куртки и тихо, сдавленно попросила:

– Пойдем, пожалуйста.

Больше Лукас не пытался их задержать, только провожал злым взглядом. Теодор, не глядя по сторонам, спешил вперед, увлекая за собой ведьмочку, и не обратил внимания на невысокую и щуплую девушку, топтавшуюся чуть дальше, за поворотом дорожки, между облетевших кустов – с этого места хорошо просматривалась площадка перед виварием, где сейчас находились все третьекурсники.

Расспрашивать Велану он не спешил, сосредоточенно ища выход из ситуации:

– Наш профессор уехал проверить стационарный портал, сейчас его в академии нет, но проректор Каэл долгое время преподавал нечистьеведение, он может помочь.

Теодор прикусил язык, чтобы не выругаться. Нигде и никого не обучали лечить нечисть, поэтому штатного лекаря в виварии не было. Каждый боевой маг должен был самостоятельно заботиться о подчиненной нечисти, в том числе изучить ее характеристики, особенности и известные болезни. Но Теодор не знал даже, к какому виду относилась Бусинка, и помочь ей не мог.

Велана быстро закивала, полностью согласная на что угодно, лишь бы ее любимую кошку спасли.

– Но у тебя будут проблемы, – заметил он, покосившись на ведьмочку. – Если Бусинка – нечисть, значит, фамильяра у тебя нет.

– Нет, – хриплым эхом подтвердила Велана. – Мне не хватило сил, чтобы его призвать.

– Ты бы не поступила без сильного дара…

За то время, что они почти бежали в главный корпус, ведьмочка прерывающимся, надломленным голосом успела рассказать Теодору о своей сестре, сбежавшей с каким-то парнем, о строгой бабушке и сумасшедшей идее прикинуться Беланой, чтобы избежать бабушкиного гнева.

– Но теперь из-за меня Бусинке плохо.

– Если она высшая нечисть, ты точно ни в чем не виновата, – попытался успокоить ее Теодор.

Спеша за помощью, они забыли о главном: утро давно наступило только у третьего курса боевых магов и у тех, кто хотел проводить студентов на практику. Для остальных новый учебный день только начался.

Проректора в кабинете не оказалось.

А Соню между тем начало мелко потряхивать. Ей казалось, что внутри нее вызрело что-то большое и неукротимое, и теперь распирало ее изнутри. Еще немного, и она рисковала попросту лопнуть.

Инстинктивно Соня понимала, что ей нужно сменить тело, чтобы облегчить мучения, но Велана все еще прижимала ее к груди, Теодор с тревогой осторожно гладил по голове и отказывался возвращаться к месту сбора его курса. Он собирался дождаться проректора вместе с ведьмочкой, потому что других идей, как можно было бы помочь Бусинке, у них не было.

Зато идея была у Сони, даже не идея, а четкое знание, но не было сил попросить, чтобы ее положили в каком-нибудь тихом и безлюдном месте и оставили там без присмотра.

Велана уже ревела в голос. Побледневший от волнения, беспомощный Теодор топтался рядом, не зная, куда себя деть.

Через несколько минут на лестнице послышались голоса.

Каэл жаловался ректору на злоупотребление властью.

– Почему я должен отвечать на все протесты четы Седвик? – громко, не скрывая раздражения, вопрошал проректор. – Разве я отправил его единственного сына и наследника на практику прислугой?

– Потому что ты мой заместитель, – равнодушно отметил очевидное Рэйнхард. – И все негодование Седвика-старшего я смогу ощутить на себе на первом же званом ужине. Тебе повезло ограничиться лишь письменными жалобами.

– Завтра же уволюсь, – пообещал Каэл, но не был воспринят всерьез. Ворчал и угрожал увольнением он часто, однако действительно покидать академию не планировал – в этом месте ему жилось на удивление хорошо, спокойно и безопасно.

Заметив одиноких студентов у двери своего кабинета, Каэл осекся. Нахмурился, заметив кошку на руках у заплаканной девушки. Рэйнхард тоже увидел Соню и среагировал первым.

Скхата, удобно устроившаяся на его предплечье, умиротворенно чистила перышки, но возмущенно заклекотала, когда ректор, забывшись, опустил руку. Чтобы не распороть пальто, сюртук, рубашку, а вместе с этим и кожу хозяина, она взлетела и, касаясь крыльями стен коридора, последовала за Рэйнхардом.

Рядом с Веланой он оказался первым, Каэл чуть отстал.

В одном месте собрались все, от кого Соня утаивала хотя бы часть правды, и один человек, который знал всё и мог раскрыть все ее тайны. Полностью лишившись надежды на лучшее, она обреченно закрыла глаза.

Ситуация окончательно вышла из-под контроля, теперь Соня могла лишь смиренно принять всё, что произойдет дальше.

– Ее магия, – проклекотала гарпия, приземлившись на консоль, уместившуюся в небольшой стенной нише. Острые длинные когти оставили глубокие царапины на дереве, – кипит.

– Бусинке плохо, – дрожащим голосом подтвердила Велана.

– Хорошо, что ты принесла ее сюда, – Каэл попытался забрать у нее кошку, но ведьмочка только крепче прижала ее к себе. Она боялась выпустить Бусинку из рук.

– В ней слишком много силы, – сказала гарпия, – долго это тело не выдержит.

– Значит, ей нужно превратиться, – хмуро решил Рэйнхард. Испуганного взгляда Каэла он не заметил, как и потрясения на лицах студентов.

Воспользовавшись моментом и растерянностью Веланы, он отнял у девушки Соню и понес в свой кабинет. Рэйнхард никого не ждал, но и Каэл, и Велана, и даже Теодор, который уже почти опоздал на практическое занятие, поспешили за ним.

Сначала громко хлопнула дверь в приемную, потом в кабинет. Рэйнхард влетел в помещение, в два шага добрался до стула для посетителей и бережно уложил на него безвольное кошачье тело, а сам опустился на колени.

Забытая всеми Скхата, нахохлившись, осталась сидеть в коридоре, пугая заинтересованным взглядом только начавших приходить работников административного корпуса.

– Превращайся скорее, – велел Рэйнхард, неуклюже поглаживая пальцами тяжело вздымавшийся кошачий бок. – Твоя магия нестабильна. Что-то происходит.

Соня согласно вздохнула и попыталась сменить облик. Она догадывалась, что дело в резерве, который наконец зародился в человеческом теле, и злилась на Каэла, который не предупредил ее, что это будет так мучительно.

Сосредоточится и перекинуться у нее получилось только с третьего раза в очень неудачный момент. Дверь в кабинет открылась, впуская всех отставших.

Каэл не удивился, увидев, как на стуле вместо черной кошки появилась девушка. Теодор хрипло, с чувством, выругался, а перенервничавшая Велана не справилась с потрясением и осела на пол, Теодор едва успел ее подхватить.

У Сони дела шли тоже неважно. Она не могла сидеть прямо и завалилась вперед, навалившись на Рэйнхарда. После превращения жар стал чуть менее невыносимым.

– Мне это не нравится, – срывающимся голосом сказала Соня, судорожно цепляясь за его плечи.

Происходящее не нравилось никому.

– Попробуй расслабиться, – велел Каэл, опустившись рядом со стулом на колени, как это сделал Рэйнхард.

– Ты! – Соня попыталась обвиняюще ткнуть его пальцем в грудь, но руки не слушались. – Предупреждать надо, что это так больно…

– Развитие резерва не должно быть болезненным, – озабоченно сказал Каэл. – Ты же не новый орган себе отращиваешь, просто пробуждаешь то, что уже есть в твоей звериной форме.

Соня промычала что-то неразборчивое и уткнулась лбом в плечо Рэйнхарда. Похоже, именно новый орган она себе и отращивала. Каэл считал, что она обычная высшая нечисть, какой был и он. О ее ситуации проректор не знал, потому за страданиями наблюдал с тревогой и непониманием.

Рэйнхард подавленно молчал. Он был уверен, что к собственной беспомощности и отчаянию привык еще в юности, когда одна за другой попытки отыскать Софи заканчивались провалом, но теперь понимал, что отчаяние бывало разным. Сейчас, не имея возможности как-то ей помочь и облегчить страдания, Рэйнхард чувствовал себя бесполезным.

Теодор подхватил Велану на руки и донес до стула, стоявшего рядом с круглым столиком у окна. Аккуратно усадил и поддерживал, чтобы она не упала.

Почувствовав движение, Соня подняла голову.

– Вела… Что с ней?

– Лишилась чувств, – угрюмо отозвался Теодор. Смотреть на нее он избегал.

Следующие пятнадцать минут для всех выдались тяжелыми.

Велана пришла в себя и тихо плакала, глядя в пол. В кабинете царила подавленная и тяжелая атмосфера, а тишину нарушали лишь тихие всхлипы ведьмочки и прерывистое, тяжелое дыхание Сони.

Закончилось все неожиданно.

Соня длинно выдохнула и обмякла, потеряв сознание.

Тогда Рэйнхард поднял ее на руки, намереваясь отнести в лечебницу и оставить под присмотром лекаря. Повреждения в резервах магов встречались редко, но они не были чем-то невероятным, поэтому состояние девушки и нестабильность ее магии лекаря бы не удивили, а ей обеспечили профессиональную помощь.

Велана встрепенулась и тоже поднялась, а когда узнала, куда ректор собирается нести Соню, попросила:

– Можно я пойду с вами? Софи… Я могу за ней присмотреть.

Отказываться Рэйнхард не стал.

– Я тоже пойду, – сказал Теодор.

– У тебя практика.

– Профессор уже должен был всех забрать. Я опоздал.

Но Рэйнхард был неумолим. Он обещал лично доставить племянника в лагерь, как только устроит Софи в лечебнице.

– А ты, – ректор посмотрел на Каэла, – жди меня здесь, Илан. Я скоро вернусь, и мы поговорим о том, как ты познакомился с Софи и как узнал о ее… особенности. А главное: как давно.

Проректор безрадостно кивнул. Он не знал, как много Соня рассказала Рэйнхарду, поэтому не мог продумать достаточно правдоподобную и безобидную ложь. Ему оставалось лишь рассказать правду.

В конце концов, не станет же Рэйнхард наказывать его за то, что он хранил чужой секрет. Это было бы очень несправедливо…