Под маской порока-2-Не отпускай меня

Глава 10

Все-таки я их ненавижу! Обоих!

Ишь, чего захотели — жениться! Завтра с утра! Туда-сюда быстренько смотаемся, все оформим, сексом займемся, и готово!

Я покрутила палку в руках, приноравливаясь, и со всего размаху опустила ее на старенький, уже порядком замученный, разбитый диван. А затем еще разок. Другой. И третий, вкладывая в каждый удар всю ярость, все негодование и желание огреть этой палкой неугомонных собратцев, Галена в частности.

Потом отбросила импровизированное оружие и по-простому вонзила когти в диванную обивку, с легкостью и треском распарывая потертую ткань. Рванула, вываливая слежавшийся серый наполнитель на грязный пол, тряхнула рукой.

— Что ты делаешь? — раздался за спиной голос Тианы.

— За неимением боксерской груши громлю фамильную рухлядь рода Тарранси, — сообщила я мрачно и оглядела помещение в поисках следующего предмета, на котором можно было выпустить пар.

Обычно в эту сумрачную комнату в нежилой части замка переносилась старая мебель из числа той, что по разным причинам не годилась уже для приличной обстановки. Ныне все помещение, заставленное, захламленное и заваленное не только предметами мебели, но и вообще чем ни попадя, больше походило на склад ненужных вещей или на чердак, куда люди так любили относить всевозможное старье в надежде, что когда-нибудь вдруг оно пригодится.

— Не волнуйся, я спросила разрешение у Эдварда, — добавила я.

Рухлядь рухлядью, но, как-никак, она не моя, чтобы я считала себя вправе вот так запросто разносить ее к псам подземного мира. А разнести что-то мне хотелось очень-очень сильно, до зачесавшихся резко рук. Какие бы братоубийственные порывы ни владели мной-сиреной и мной-человеком, в кои-то веки пришедших к согласию и полному взаимопониманию, я прекрасно отдавала себе отчет, что реально я не смогу причинить сколько-нибудь ощутимый вред своим мужчинам. Привязка не позволит, да и бессмертие сведет на нет все возможные усилия. Поэтому только и оставалось, что вымещать злость на посторонних предметах.

— И как, полегчало? — уточнила Тиана.

— Пока не очень, — призналась я.

И полетать над озером, крылья размять нельзя, видишь ли, Гален запретил Гнездо покидать до утра. Конечно, при иных обстоятельствах я бы вряд его послушалась, однако это Гален дождался возвращения Арлеса с машиной и уехал в Тирс, зато Вэйдалл остался, вероятно, «позабыв» о необходимости не видеть невесту накануне свадьбы. Правда, — к его счастью, — Вэйдалл на глаза мне благоразумно не попадался, держась в стороне, но я все равно чувствовала его близкое присутствие, странное спокойствие и даже умиротворение, словно ничего особенного не произошло, и завтра нас ожидал совершенно обычный, ничем не примечательный день.

— И я еще могу с некоторой долей натяжки понять Галена — наверняка ему желание завершить привязку ударило ив голову, и в головку, — но Вэйд-то с какой радости его поддержал? — я принялась вываливать наполнитель комьями на пол и методично топтать его ногами. — Свадьба, мать их! Жениться они хотят, благородные мои!

— Да, мы уже все слышали, — заметила Тиана. — Гален всем сообщил, даже Хейзел. Заодно всем раздал задания и ценные указания.

— А моей семье кто сообщит? Я не собиралась выходить замуж без мамы и сестер! Без приличного платья! И вообще впопыхах, будто я уже давно залетела и вот-вот рожу! — топтание тоже не помогло, и я вновь вонзила когти в обивку, на сей раз в спинку дивана, провела по всей длине.

— Платье скоро будет, Стасия уже полетела в салон, — заверила Тиана миролюбиво. — А для родных можно немного попозже устроить отдельный праздник.

— Я хочу, чтобы мама и сестры были рядом, когда я буду приносить брачные обеты, чтобы они разделили со мной мое счастье, чтобы мама благословила меня перед вступлением в новый жизненный этап, как принято у нашего народа, — я высвободила когти, вернула руке более человеческий вид и присела на край дивана, ощущая, как бьющаяся внутри злость отхлынула, уступая место тяжелой усталости. — Я сирена и, кроме традиционных человеческих клятв, в моей жизни есть еще обычаи сирен, вещи, важные для меня не меньше, чем храмовый ритуал.

— Не думаю, что сейчас безопасно устраивать свадьбу вроде той, которую описывала Стасия.

— Ну хотя бы маму и Глэйдис я могла пригласить? Почему сестре Вэйда с нами можно, а моим родным нет? Они, между прочим, тоже сирены, смогут в случае необходимости за себя постоять.

Бумажный клочок возник в воздухе прямо перед моим носом и плавно опустился на пол. Впрочем, приземлиться не успел — я перехватила бумажку, развернула.

«Посмотрите в окно».

— Что это? — спросила Тиана, приблизившись ко мне.

Подписи нет и почерк мне незнаком.

— Предлагают выглянуть в окошко, — я смяла бумажку, встала и подошла к окну, единственному в комнате не заставленному мебелью и не закрытому изнутри старыми деревянными ставнями.

Открыла обе створки, распахнула пошире, гадая, кто там вообще может быть с учетом наличия защитного полога. Этаж второй, окно выходило на лес с другой стороны замка, подступающий не вплотную, но замерший темной крепостной стеной в паре сотен метров. Тиана встала рядом со мной, огляделась с любопытством.

— Доброго вечера, Женевьева.

Я посмотрела вниз, на заросший травой небольшой склон между стеной замка и деревьями, ничего и никого подозрительного не увидела, высунулась в окно, перегнувшись через подоконник, и едва сдержалась, чтобы не выругаться вслух.

Собрат Маркус собственной вполне бодрой, цветущей персоной стоял почти вплотную к стене и, вскинув голову, благодушно мне улыбался. Дешевый костюм сменил на простые черные брюки и легкую куртку, очков нет — да и зачем члену братства настоящие очки? — в руках шляпа. Чего хочет — пес разберет, но сам факт, что Марк соизволил объявиться лично, не дожидаясь приглашения от бывших учеников, радовал мало. И уж конечно, полог ему не помешал.

— Какого… что вы здесь делаете? — вопросила я, не рассчитывая, впрочем, на честный и подробный ответ.

— Решил вас навестить и заодно убедиться, что Вэйдалл в порядке и не нуждается в помощи, — не смутился Марк.

— Какая трогательная забота, — пробормотала я.

— Знаете, Женевьева, я нахожу в вас отдельные черты характера и Галена, и Вэйдалла. Может, в этом заключается секрет привлекательности?

— Разве Гален вам не запретил разговаривать со мной без разрешения его или Вэйдалла? — напомнила я.

— Если бы мы не нарушали запреты, не выходили за рамки дозволенного и привычного, не изменяли давно уставленные и подчас безнадежно закостеневшие правила, то где бы мы сейчас были? — философским тоном парировал Марк. — Человечество, да и не только оно, уже остановилось бы в своем развитии…

— Господин Маркус, если вы припер… пришли в такую даль сугубо ради дискуссий на отвлеченные темы, то извините, я не в настроении, — перебила я собрата. А то кто его знает, может, он так зубы заговаривает, внимание мое отвлекает, благо что у авантюристов и уличных шулеров язык хорошо подвешен? И почуял ли его присутствие Вэйдалл?

Тиана, с любопытством прислушивающаяся к нашему диалогу, подалась вперед, тоже высунулась в окно. При виде нового лица Марк сменил улыбку на более любезную, сдержанную и в то же время заинтересованную, по-мужски оценивающую.

— Ваша младшая сестра?

— Очень смешно, — прямо ухохотаться можно!

— Тиана. Я подруга, не сестра, и я старше Евы, — пояснила Тиана.

— И тоже сирена, — добавила я на всякий случай, дабы Марк не вообразил себе чего лишнего.

Мои подруги — не какая-нибудь легкая добыча, запросто ведущаяся на взгляды властного альфа-самца и пару-тройку откровенно сомнительных комплиментов.

— Очень приятно. Марк.

— Я уже слышала, — кивнула Тиана.

— И он из братства, — вновь вставила я теперь уже для подруги. — Маркус, если у вас на этом все и если вы не хотите, чтобы я позвала Вэйда, то…

— Не все, — Марк извлек из внутреннего кармана куртки маленький, перетянутый тонким шнурком бумажный сверток, отступил на три шага от стены и, размахнувшись, бросил его в окно. Тиана скорее инстинктивно, молниеносным движением поймала сверток, передала мне. — Я подумал, вас это может заинтересовать.

— Что это? — я пощупала сверток, однако идентификации содержимого незатейливое это действие не помогло.

— Не волнуйтесь, там нет ничего, представляющего для вас угрозу. Данная вещь была случайно мной обнаружена в… скажем так, среди личных бумаг одного из старших собратьев. При иных обстоятельствах я не обратил бы на нее особого внимания… если бы не видел прежде на другом собрате.

Так Марк украл нечто у кого-то из своих же старших? Чему их только в ордене учат?!

— Почему вы сразу не передали ее Галену или Вэйду? — растерялась я.

— И упустить возможность немного побеседовать с вами, Женевьева, да без контроля Галена и Вэйдалла? Ни за что. Надеюсь, мы с вами еще увидимся, Тиана.

— Все возможно, — ответила подруга уклончиво.

Я подцепила коготком шнурок, надорвала и его, и бумагу — явно выдернутый из блокнота чистый лист. Содержимое, коротко звякнув, упало на пол, и Тиана первая наклонилась за предметом, подняла.

— Это медальон.

Действительно. Старинный, потемневшего золота медальон на цепочке. Отбросив бумажку, я взяла медальон, открыла. Внутри миниатюрный, несколько поблекший под дыханием времени портрет юной темноволосой девушки, красивой и… неуловимо похожей на Вивиан Дарро. Так, пожалуй, могла бы выглядеть ее сестра, если бы таковая была, или мать в молодости… или, скорее, какая-нибудь прапрабабушка, если судить по старомодной прическе.

— Так это же… — начала я, высунувшись в окно, но Марка уже и след простыл.

Вот же с-с… собрат!

— Кто это может быть? — уточнила Тиана, глянув на портрет.

— Кто она конкретно, я не знаю, но, кажется, она и есть главная причина, по которой Рейнхарт выбрал Вивиан.

— Выбрал для чего?

Я лишь отмахнулась — мол, позже расскажу, — и отправилась на поиски Вэйдалла.

— Как ты жила?

— По-разному, — Эсмеральда передернула плечами, словно не желая посвящать брата в детали собственной жизни. — Когда как. Все зависело от времени, от места. Впрочем, в глушь вас никогда не посылали, так что…

Страны, крупные, как Афаллия, и мелкие, почти незначительные, как княжества-близнецы. Города большие и малые. Вечная круговерть людей и нелюдей, нужных братству и ищущих свою выгоду, бесконечный круговорот, в котором так легко затеряться.

— Ты же знаешь, ко всему можно привыкнуть. И, в конце концов, я не первая и не последняя суккуба в бегах.

— Ты тоже особенная, Эсме, — напомнил Вэйдалл. — Ты не сбежала из клана, ты родилась свободной.

— Я думала об этом, о тех суккубах и немногочисленных инкубах, рожденных на свободе, вдали от бдительного ока кланов. Да, по сути мы свободные существа, вольны решать сами за себя, делать свой выбор и не бояться преследований, но по факту мы не можем доказать, что больше не принадлежим клану. Возможно, когда-нибудь это и изменится.

— Изменится. Если найдется тот, кто готов будет изменить текущее положение вещей в лучшую сторону.

Эсмеральда усмехнулась скептично, явно не поверив его убежденности. Открытая терраса выходила на озеро, застывшее под лучами солнца, клонящегося к закату, огромным, залитым серебром зеркалом в темной раме зелени. Лес сомкнулся вокруг и озера, и замка плотным надежным кольцом, отрезая этот кусочек мира от прочей его части, и казалось, что там, за макушками теряющих вдали деревьев, нет ничего и никого, лишь бескрайний простор, прозрачный воздух да тихий, полусонный покой.

Вэйдалл не думал о прошлом — о том, что было вчера и много лет назад. Не думал о будущем — о том, что будет завтра, через неделю, через месяц и через год. Просто сидел на балюстраде, свесив ноги с ее края, смотрел, как искрится ровная озерная гладь, и радовался, что сестра рядом. Сидела, выпрямив спину, не заботясь о пустоте под подошвами туфель. Светлые волосы распущены и порой легкий ветерок бросал то одну, то другую прядку ей в лицо, а Эсмеральда заправляла ее за ухо изящным плавным движением, в котором Вэйдаллу виделось отражение матери.

— Можно сказать, я жила как все белые суккубы. Или почти как все. Не нуждалась. Мамина защита скрывала меня от возможных поисковых сетей, и аура моя выглядит словно обычная человеческая, поэтому у меня не возникало проблем сродни тем, что преследуют Маргарет и большинство беглых, — Эсмеральда коснулась тусклого металла цепочки, видной в расстегнутом воротнике блузки.

— Как она это сделала?

— Как связала нас? Не знаю. Через кровь, полагаю, и магию. Мама подробно изучала всевозможные связи, привязки, привороты, тайком от отчима выписывала книги на соответствующие темы, иногда сама ездила по библиотекам и книжным хранилищам. Говорила, что в свой срок передаст медальон мне, и велела беречь его, а если вдруг что-то случится и я не смогу его носить, то спрятать до поры в надежном месте.

— Раньше она хранила в нем по пряди наших волос.

— Возможно, они и сейчас там. После пожара я не открывала его.

— Ни разу? — Вэйдалл бросил удивленный взгляд на сестру.

— Нет.

Открыл бы он? Или тоже не решился бы, не будучи уверенным, остался ли медальон памятью или же скрывает нечто большее? Не детские локоны, но кровь их, печать заклятия?

Замок тих, спокоен, подобно миру вокруг, и только Ева раздражена, расстроена и обижена. Каждая эмоция ее остается щепоткой острого перца на языке, напоминая о завтрашнем событии.

Замуж прямо сейчас Ева не хочет. И о столь скоропалительной свадьбе не мечтает. Пожалуй, при иных обстоятельствах Вэйдалл поддержал бы Еву в справедливом ее возмущении, однако не в нынешней ситуации.

Да и, надо признать, мысль о женитьбе вдруг приобрела странное очарование, почти магнетическое притяжение, противостоять которому желания не было.

— Отчим следил за мамой, ты знаешь?

— Нет, откуда?

— Подозревал маму в бесконечных изменах и после нашего рождения и чем старше мы становились, тем больше обвинений мама от него слышала. Когда мы с мамой начали ездить в охотничий домик, отчим и вовсе всякий покой потерял, хотя мы слуг мужского пола с собой не брали, только Лиззи. Поэтому мне приходилось выбираться в город одетой в платье горничной, а Лиззи — оставаться в доме с нашей мамой. Естественно, Лиззи тоже надевала одно из моих платьев, создавая видимость, будто я и мама дома и никуда не выходим, а служанка всего-навсего ускользнула в город на танцы.

— В форменном платье?

— В лесу я, не таясь, переодевалась, — Эсмеральда улыбнулась снисходительно. — Если отчим подсылал для слежки кого-то из слуг или нанимал человека в деревне, то им этого хватало. Они же не сыщики из высококлассного детективного агентства, простые люди, и отчим не настолько много им платил, чтобы развивать слишком бурную деятельность.

И кто же знал, что однажды игра в переодевание поможет?

— Дрэйк действительно принял тебя за горничную?

— Да. Он не узнал меня впоследствии.

— Не боялась? — Вэйдалл старался говорить спокойно, не скатываясь вновь в глупую братскую ревность.

— Чего?

— Встречаться с членом ордена.

— Нет, — Эсмеральда покачала головой. — Дрэйк спас меня, пожалуй, во всем вашем проклятом богами братстве он был единственным, кого я не опасалась, с кем мне было по-настоящему спокойно. Кроме тебя, разумеется.

— Думаешь, его пара — и впрямь та девушка, которую он искал неосознанно?

— Я это знаю, — ответила Эсмеральда неожиданно уверенно, твердо. — Иначе быть не могло. Сама идея истинного союза теряет всякий смысл, если боги или судьба будут связывать кого попало с кем попало.

— А мы? — не то чтобы Вэйдалл спрашивал всерьез, скорее в шутку наполовину, но… кто знает все прихоти богов, кем бы они ни были на самом деле? — Нас не связала какая-нибудь давняя встреча в прошлой жизни?

Сестра повернулась, окинула его пристальным изучающим взглядом, словно увидев впервые, и снова улыбнулась, на сей раз мягко.

— Нет, вас троих прежде ничего не связывало. Но это тоже хорошо — вы будете первыми, сможете создать новую связь, станете, так сказать, родоначальниками.

— И тем самым несказанно осчастливим потомков или очередные будущие воплощения.

Эсмеральда рассмеялась знакомым безмятежным смехом, возвращая на мгновение в юность, во времена, когда они были счастливы по-своему, беззаботны.

Она никуда не уедет. Что бы там сестра себе ни думала, Вэйдалл ее не отпустит.

— Вэйд?

Стук ведущей на террасу двери, легкие шаги, приправленные солоноватым настороженным пониманием. Вэйдалл обернулся к Еве, нахмурился, увидев озабоченное ее лицо.

— Мне тут передали кое-что, — Ева приблизилась, протянула медальон на цепочке.

Еще один?

— Кто передал?

— Ваш наставник.

Эсмеральда тоже обернулась, перекинула ноги через балюстраду, присмотрелась к медальону и вдруг резким движением выхватила его из рук сирены.

— Это медальон Дрэйка. Вэйд, ты же видел то мое воспоминание, а может, и в жизни на самом Дрэйке.

— Марк сказал, что нашел его, — Ева ткнула пальцем в медальон, — среди бумаг кого-то из старших собратьев. Правда, не уточнил, какого пса он копался в чужих бумагах, как и то, зачем он принес его мне, а не вам сразу, ну да ладно, оставим проступок сей на его совести.

Эсмеральда открыла медальон, повернула к Вэйдаллу, демонстрируя портрет темноволосой девушки.

— Это его погибшая невеста, — пояснила сестра. — Я никогда не видела самой миниатюры, но знала, что внутри.

— Вам она никого не напоминает? — заметила Ева. — Вивиан, например?

— Беван ею интересовался… просил прислать любую фотографию Вивиан.

Вэйдалл нашел вырезку из газеты, где на групповом снимке среди прочих людей запечатлели и леди Аннет с дочерью, однако четкого ответа на вопрос, для чего фото потребовалось бывшему собрату, не получил.

— Наверное, стоит им сообщить, — произнесла Эсмеральда.

Стоит.

Хотя имелось подозрение, что собратья в империи и так обо всем догадываются, пусть бы Вэйдалл и не рассказал еще о привороте и яде братства в крови Вивиан. По крайней мере, Беван должен был сообразить, что к чему.

Другой вопрос, поделился ли он своими подозрениями с Дрэйком?

Арлес объявился с утра пораньше, когда Тиана и Стасия только приступили к побудке и извлечению из-под одеяла сопротивляющейся невесты. Аиша в том участия не принимала, рассудив справедливо, что там и двух пар рук хватит, однако слышала через неплотно прикрытую дверь в спальню Евы возню, брань и протяжное «я не хочу-у-у заму-у-уж!»

Еще раз проверить, все ли необходимое собрано для грядущей церемонии, — дело тоже важное.

О визите демона сообщил невесть чему улыбающийся Тито и Аиша, неохотно отложив папку с Евиными документами, спустилась в холл.

Раз уж Арлес таки зашел, то надо непременно высказать ему все, что она думает о нем самом вообще и подарках Айлине в частности. Весь вечер накануне дочь не выпускала из рук куклу и демонстративно обижалась на мать, отворачивалась, отвечая короткими односложными фразами на вопросы и попытки заново объяснить недопустимость принятия даров от почти что незнакомцев. К счастью, молодые сирены были заняты приготовлениями к свадьбе, а Идэна лишь сочувственно улыбнулась, заметив, как Аиша безуспешно пытается поговорить с Айлиной, однако вмешиваться не стала.

И то верно. Не в том нынче Аиша настроении, чтобы принимать непрошеные советы, тем более по воспитанию собственного ребенка.

Арлес был не один, но с очередной коробкой. Точнее даже, коробочкой, прямоугольной формы, черной, словно глухое раздражение, накатившее при виде что оной, что радостной приветливой улыбки на мужском лице. И одет на удивление прилично, вместо уже привычной кожаной куртки поношенного вида — черный пиджак, белая рубашка, правда, без галстука, но все же. Брюки другие, поновее прежних. Ну точно как на свадьбу вырядился.

Хотя что значит — точно? На свадьбу и есть, со свидетелями мужского пола в Гнезде и у женихов определенный недобор, посему выбирать не приходится.

— Доброе утро, — демон шагнул навстречу Аише, потянулся с явным намерением поцеловать, но на сей раз сирена предусмотрительно отступила в сторону.

— Кому как.

— Если судить по воплям, которые слышны даже во дворе, тогда да, — легко согласился Арлес.

— Не преувеличивай, никто тут не вопит и не кричит, — да и окно комнаты Евы выходит не во двор.

— Через несколько часов все будет кончено, и мы все сможем с чистой совестью расслабиться. Гаалия королевство немаленькое, со своей историей, там полно интересных мест и достопримечательностей, посетить кои обязан каждый турист, впервые оказавшийся на ее землях… Ты же никогда раньше не была в Гаалии?

— Нет, — на секунду растерялась Аиша.

— Прекрасно, — воодушевленный взор Арлеса начинал настораживать понемногу.

— Ничего прекрасного, — возможно, в каких-то других вопросах она бы и уступила, махнула рукой и не стала больше возвращаться к этой теме, но только не тогда, когда дело касалось дочери. — Тебе не кажется, что ты чересчур много себе позволяешь?

— Разве? — искренне изумился демон.

Аиша огляделась на всякий случай, а пуще того, прислушалась, убеждаясь, что все обитатели замка находятся на верхних этажах, и приблизилась к Арлесу.

— Не понимаешь? — еще бы эти мужики понимали!

— Нет. В чем дело, Аиша?

— В тебе. Ты слишком много стал себе позволять, хотя, помнится, при первой встрече мы сразу определили статус наших отношений, — если, разумеется, одноразовый секс вообще можно считать за отношения.

— И что тебя смущает? — Арлес бросил недовольный взгляд на коробочку в руке, будто не зная, куда теперь девать нежданный подарок.

— Статус несколько изменился, не находишь? Предполагалось, что мы один раз… а потом разойдемся и больше никогда…

— Аиша, когда я первый раз встретил тебя возле «Маски», я как-то не настаивал особенно, уж тем паче не принуждал и силком в койку не тащил.

Лишь намекнул этак прозрачненько, что отнюдь не против повторить ту ночь после бала у леди Дарро, желательно прямо сейчас.

И Аиша согласилась. Тогда ей не виделось ничего плохого в необременительных встречах сугубо ради секса. Собственно секс был более чем хорош, партнер нравился ровно настолько, насколько может нравиться мужчина для постели, и, что немаловажно, в ее жизнь наемник не лез, дурацких вопросов не считая. Такому и в голову не пришло бы перекраивать ее быт, диктовать условия, решать за нее, что она должна делать и где работать, его не требовалось знакомить с дочерью и представлять как нового папу. Да, Айлина и Арлес уже знакомы, но то была случайная встреча на улице, недолгая прогулка, оборвавшаяся необходимостью демона срочно уйти по каким-то своим делам.

— Я не совсем это имею в виду, — отрезала Аиша.

— Тогда что? — демон скрестил руки на груди, зажав коробочку под мышкой.

— Ты не должен был дарить Линни куклу.

— Стоило выбрать что-то другое? Мне показалось, ей понравилась леди Голди…

— Ты вообще не должен ничего дарить моей дочери!

— Почему? — взгляд прямой, почти что честный, в глазах вопрос, недоумение — что, мол, тут такого страшного?

— Потому что мы не можем принимать дорогие подарки…

— Кукла не столь уж и дорога…

Глубокий вдох и выдох в попытке успокоиться. И еще раз.

Помогало плохо.

— Пойми меня правильно, Лес, я не хочу причинять Линни боль и доставлять лишние переживания, которых в ее жизни и так хватит, и постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы и другие не причиняли ей ни боли, ни треволнений. Она еще ребенок, многого не понимает и ни к чему ставить нас обеих в, мягко говоря, неудобное положение. Ты хоть представляешь, каково Линни получить игрушку из тех, что ни я, ни ее бабушка не можем ей подарить, зато похожие куклы есть у других девочек с более обеспеченными родителями? У нас же просто нет таких денег, вернее даже, мы не можем себе позволить тратить их на всего-навсего игрушку…

Потому что игрушки нужны сегодня. Завтра, послезавтра и еще несколько лет. А затем жизнь подрастающей сирены — да и любой девочки независимо от вида — изменится неизбежно. Появятся другие интересы, заботы, увлечения и куклы и плюшевые медвежата отойдут в тень, по старой памяти занимая место на полках и в кровати, пока однажды волей юной хозяйки не отправятся на чердак, в чулан или и вовсе на свалку. Так зачем тратиться на них сейчас, если позже можно на эти же деньги купить ребенку куда как более полезные книги, одежду — да-да, это пока Айлину больше волнуют кукольные наряды, нежели собственные, но рано или поздно дочь начнет просить новое платье с тем же пылом, с каким нынче отстаивает свое право на Голди, — а то и отложить на образование?

— У меня есть деньги, — возразил Арлес чуть снисходительным тоном, вдруг разозлившим несказанно, равно как и упрямое непонимание того, что Аиша пыталась донести. — Их вполне хватит на целый выводок Голди с приданым для каждой в комплекте.

— Дело не в этом!

— Да в чем же тогда?! — демон возвел на секунду глаза к далекому потолку.

— В тебе! — Аиша раздраженно отступила на шаг, повернулась в одну сторону, в другую, не зная, то ли закончить выходящий из-под контроля разговор, то ли выплеснуть все же накопившееся недовольство. Наконец развернулась лицом к собеседнику, чувствуя, как точит злость изнутри. — Ты не должен лезть в мою жизнь, не должен подкупать Линни за моей спиной и тем самым внушать ей ложные надежды, понимая, что наивный неизбалованный ребенок, в отличие от меня, не откажется от твоих подарков, не должен делать вид, будто мы обе тебе хоть сколько-нибудь интересны! Чего ты вообще добиваешься? Захотелось поиграть в благородного рыцаря, в семью, завоевать мое расположение нетрадиционным способом? Скучно стало и потому решил завести содержанку? Придерживаешься широко распространенного мнения, что танцовщицы и певицы, выступающие в мужских клубах, те же шлюхи, только со сцены? Если мы, полуголые, крутим задницами перед кучей посторонних мужиков, то делаем это исключительно из желания выцарапать себе клиента побогаче? И мы должны рыдать от счастья, когда потенциальный покровитель бросает к нашим ногам пару-тройку бриллиантовых колье, полагая, что мы лишь выставляем цену за свои услуги?

Арлес помрачнел и, стиснув уголок коробочки так, словно надеялся раздавить его, попытался запихнуть ее в карман пиджака.

— То есть на самом деле голыми задницами перед кобелями вы крутите сугубо из любви к искусству.

— Тебе-то какая разница?

— И впрямь, никакой, — демон неожиданно поднял глаза, посмотрел поверх макушки Аиши в сторону лестницы.

Насторожившись разом, Аиша обернулась.

На лестничной площадке стоял Вэйдалл, ночевавший сегодня в замке вопреки всем человеческим приметам. Вежливо улыбнулся сирене, спустился в холл.

— Доброе утро, — поздоровался невозмутимо, будто не стал ни свидетелем чужого скандала, ни нечаянным слушателем не предназначенной для его ушей информации, и направился к двери в дальней части помещения, ведущей к кухне и половине для слуг.

— Что ж, надеюсь, невеста нашла время, дабы поделиться со своими будущими мужьями, чем занималась на досуге, — пробормотал Арлес, едва за Вэйдаллом закрылась дверь, и развернулся к парадному входу. — Пожалуй, лучше подожду Галена во дворе.

— Ты так и не сказал, зачем зашел, — половинка коробочки, криво торчащая из кармана, теперь отчего-то притягивала взгляд.

И гнев стих, отпустил в одно мгновение, оставив жгучее чувство стыда, досады на саму себя. Не следовало говорить то, что она сказала, и не только потому, что Вэйдалл слышал если не большую часть, то последние запальчивые фразы наверняка.

— Сказать тебе «доброе утро», — голос Арлеса прозвучал слишком ровно, чтобы демонстрировать истинное, не показное спокойствие. — Но ты права — утро кому как, — и скрылся за массивной створкой.

Если я и лелеяла робкую надежду, что неожиданный визит Марка и медальон Дрэйка вынудят Галена и Вэйдалла если не отложить свои матримониальные планы до лучших времен, то хотя бы несколько сбросить обороты, то… что ж, надежда эта прожила недолго.

Судя по всему, этих маньяков ничто не остановит, разве что катастрофа мирового масштаба.

Не знаю, что рассказал Вэйдалл собратьям в империи и рассказал ли что-либо вообще, но Гален, честно привезший вечером кое-что из моих вещей — и зачем только переезжала, спрашивается? — критично обозрел миниатюру и заявил, что, по его мнению, погибшая невеста Дрэйка совсем не похожа на Вивиан, что до цвета волос и глаз, то таких чернооких смазливых шатенок по всему континенту хватает, да и мало ли кто кого напоминает или не напоминает? Ощущение недосказанности и подчеркнутой небрежности по отношению к данному немаловажному фактору лично меня насторожило. Еще сильнее напрягла безмятежная улыбка Вэйдалла, на мои расспросы посоветовавшего не думать пока об этом и ни о чем не волноваться.

Не волноваться, угу. Всего-то ничего!

Более чем очевидно, что мужчины знают куда больше моего, однако посвящать в детали свою дражайшую пару не торопятся, зато ставят во главу угла необходимость жениться вот прямо сейчас. Что это — попытка отвести мне глаза или желание завалить двух оленей одним выстрелом? Почему мне нельзя появляться дома у Галена, раз уж мы живем вместе? Почему словно позабыты революция и заговорщики, планы Рейнхарта и невесть куда пропавший Лестер? Откуда такая вопиюще спокойная реакция на явление Марка? Ну заглянул на огонек, ну поболтали мы с ним чуток, ну оставил медальон и ушел как в ни чем не бывало. Подумаешь, невидаль какая! А как же угрозы жуткой расправой и обещание оторвать наставнику голову за несанкционированную беседу со мной?

В результате ночью я не столько спала, сколько ворочалась с боку на бок и размышляла. Утро же оказалось не лучше вечера, если не еще хуже.

Тиана и особенно Стасия решили со всей ответственностью подойти к заданию Галена и разбудили меня с утра пораньше. А я только-только заснула! С упорством, достойным явно лучшего применения, подруги вытащили меня из кровати, несмотря на мое отчаянное сопротивление, и отправили в ванную. За легким умыванием последовал завтрак в постель. И я всенепременно высоко оценила бы и дружеский жест, и роскошь сею, если бы во время вялого поедания мной яичницы Стасия не бегала вокруг кровати и не перечисляла занудно все, что нам еще предстоит сделать. Стасия все тщательно записала, четко, по пунктам и даже, к вящему ужасу моему, по часам и минутам. Воодушевлению, азарту и энергии подруги оставалось лишь позавидовать и единственное, что глубоко печалило сирену, это невозможность устроить нормальный девичник. Сомневаюсь, что Вэйдаллу, ночевавшему в Гнезде — так, на всякий случай, — понравилась бы наша пьянка, громкая музыка и стриптизеры, а мне отлучаться куда-либо из замка строго-настрого запретили.

После завтрака настал черед второго захода в ванную, на сей раз на более долгие и основательные косметические процедуры. Колдовали надо мной, будто шеф-повара над фирменным блюдом, Стасия и Тиана, Аиша же забегала по прочим организационным вопросам, что-то уточняла, о чем-то сообщала и все с неизменно хмурым выражением лица. Ни Эсмеральды, ни Вэйдалла я еще не видела, Галена тоже, хотя его приезд почувствовала сразу.

Наконец к назначенному часу совместными усилиями меня подготовили, накрасили, волосы завили и уложили тяжелой волной. Платье, примерку и подгонку которого по фигуре я, к счастью, пережила еще накануне, упаковали аккуратно в чехол, все остальное, включая косметичку и документы, — в сумку. Стасия, словно не доверяя Аише, занимавшейся сбором вещей, лично перепроверила содержимое, о чем с сияющей самодовольной улыбкой отрапортовала мне, и снова куда-то умчалась вместе с Тианой. Я впервые за это утро, сумасшедшее, будто немного сюрреалистичное, осталась одна.

— Не хочу замуж, — пожаловалась я отражению в зеркале.

По крайней мере, не так.

Странное ощущение, словно это не со мной происходит. Еще позавчера мы с Вэйдаллом и Вивиан находились на другом конце континента, не зная, как и когда нам удастся вернуться, а сегодня я уже сижу в своей спальне за туалетным столиком и через часок стану замужней дамой. И мужей сразу двое, чтоб мне не скучно было в нашей грядущей семейной жизни.

Не хочу замуж!

Я бросила взгляд в сторону распахнутого окна. Может, сбежать малодушно? Все равно мы никуда друг от друга не денемся, а так хоть мужчины поищут меня, подобиваются как положено. Уж больно легко я им досталась — никаких переживаний, никакого соперничества перед принятием данности тройной привязки, никакой разлуки на три года и жизни без пары.

В дверь постучали.

— Ева? — донесся из-за створки голос Идэны.

— Да-да, входите, — разрешила я.

Идэна вошла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, приблизилась к столику и положила передо мной бумагу с ручкой.

— «Заявление на увольнение», — прочитала я крупные буквы в верхней части страницы.

— Лучше подпиши сразу, — посоветовала сирена. — В клубе ты все равно не появляешься уже неделю, смены пропускаешь, да и работа в «Маске» не та вещь, с которой стоит вступать в семейную жизнь.

И правильно. Если Гален и Вэйдалл узнают, то… то страшно представить, как отреагируют. Особенно Гален.

Я взяла ручку, пододвинула бумагу ближе к себе и, пробежав глазами по стандартному тексту заявления, поставила внизу свою подпись.

— Хорошо, что вы вспомнили.

— Это не совсем я, — со вздохом призналась Идэна. — Я думала об этом, но позже, за последовавшими затем похищениями и исчезновениями, успела позабыть. Аиша напомнила сегодня.

Хоть кто-то не забывает о важном.

— Расчет я тебе передам в следующем месяце, если потребуются рекомендации — просто скажи. Посторонним необязательно знать, где и кем ты работала, главное, что была прекрасным работником.

Я кивнула рассеянно. Вот и закончилась моя недолгая, но, безусловно, яркая карьера в «Маске». И, хотя пение в мужском клубе не то, чему я желала бы посвятить всю свою жизнь, мне нравилась моя работа, нравилось выходить на сцену и растворяться в музыке, в песне, в танце.

И финансовая независимость тоже нравилась. Я оставляла часть денег себе на разные нужды, а большую часть откладывала, копила на будущее студенчество, в конце концов, покровительство старшей леди Дарро было важно для поступления, однако платить за меня Аннет не собиралась, да и чету Тарранси я не намеревалась обременять этой не особо подъемной для них ношей и потому дальше должна была крутиться сама. А теперь придется во всем зависеть от супругов, клянчить мелочь на шпильки и смиренно ждать, когда мне позволят поступить в университет… если позволят и если я не забеременею раньше, к великой радости Галена.

Идэна улыбнулась понимающе, забрала заявление.

— Все будет хорошо.

— Нет, не будет! — возразила я с неожиданным пылом. — Мне страшно, и я боюсь выходить замуж! Да, я знаю, что вступаю в брак как минимум по взаимной симпатии, притяжению и влечению, что выйти замуж за желанного мужчину или даже мужчин — это хорошо, здорово и вообще большое счастье, но все равно чувствую себя девицей, выпихиваемой к алтарю против воли.

— Что ж, — Идэна присела на самый краешек столика, задумчиво посмотрела на платье в чехле, лежащее на кровати, — не буду утверждать, будто одобряю столь скоропалительный брак, тем более с юной неопытной девушкой и сиреной, не познавшей всей полноты вольной жизни, и уж тем более с членами братства. Скажу откровенно, привязка к ним не то, чего бы я хотела для тебя, да и вообще для любой сирены. Но теперь ничего нельзя изменить или что-то поделать, поэтому мы можем лишь принять и привязку, и твоих мужчин-собратьев как данность, с которой не поспоришь. Гален поделился своим видением ситуации, изложил доводы в пользу вашего союза и, как бы мне ни хотелось обратного, я признала его правоту. Брачные обеты смогут дать тебе некоторые преимущества и обеспечат твое будущее в случае, если вдруг все сложится не так, как планировалось.

Угу, а мне сказано было — дорогая, нам надо пожениться, и точка!

Или тут еще что-то примешалось?

— Гален там, случаем, брачный контракт не составил, а? — насторожилась я.

— Составил.

Во имя неба и моря, когда успел-то?!

— А мне его прочитать дадут, прежде чем придется его подписать?

— Боюсь, Ева, этот вопрос нужно задавать не мне.

И то верно.

— Понимаю, эта свадьба на бегу, спешка, отсутствие возможности подумать и взвесить слишком внезапны для тебя и сбивают с толку, но помни, что так будет лучше для тебя, — Идэна едва заметно поморщилась, вероятно, и сама не особо веря в это полумифическое «так будет лучше», и поднялась. — В любом случае, что нам еще остается?

— Ева! — дверь без предупреждения распахнулась, и в спальню ввалились Стасия и Тиана, одна взяла чехол с платьем, другая сумку с вещами. — Время, — напомнила Стасия. — Невесте нельзя опаздывать к алтарю.

— Тут до алтаря еще… — я скорчила гримаску своему отражению.

— Всего пара шажков через грань портала! — воодушевленно закончила Стасия. — Давай-давай, не заставляй женихов ждать и не порть нам все удовольствие своей постной ро… простите, леди Идэна… своим унылым личиком.

Я в последний раз с глубокой тоской посмотрела в окно, встала и поплелась на экзекуцию.

Комитет по проводам полным составом, детей включая, уже собрался во дворе. Едва я в сопровождении подруг и леди Идэны вышла из распахнутых дверей парадного входа, как со всех сторон посыпались поздравления и пожелания, к счастью, исключительно культурные, без непристойных намеков. Правда, улыбка Аишы, в отличие от остальных, казалось натянутой и вымученной до безобразия, сирена то неодобрительно посматривала на Айлину, не расстававшуюся с новой златовласой куклой, то демонстративно игнорировала Арлеса. Наемник же и впрямь вел себя еще страннее, чем мои без пяти минут мужья. Демон светился радостью не менее бурной, яркой, нежели организационный азарт Стасии, и оттого в его исполнении выглядевшей несколько неестественной, сиял ослепительной улыбкой и флиртовал то с Хейзел, то с Эсмеральдой, то чуть ли не с обеими одновременно. Хейзел на нежданное внимание реагировала с откровенным удивлением, Эсмеральда старалась вежливо уклониться. Аиша хмурилась, но отчаянно делала вид, будто ей абсолютно все равно, чем там Арлес занимается в десятке метров от нее.

И надо бы по-хорошему поговорить с ней, ясно же, что между ними с Арлесом что-то происходит и это что-то вышло за рамки одноразового секса, но пока нет ни времени, ни возможности.

Под дружеским конвоем меня сопроводили на противоположную сторону двора, где, держась на небольшом отдалении от общей суеты, дожидались собственной женихи. Оба одеты в простую повседневную одежду, никаких признаков свадебного костюма или хотя бы парадного фрака.

И вот за них я собралась замуж?!

Невозмутимо улыбнувшись мне, мужчины забрали ношу у сирен — Гален платье у Стасии, Вэйдалл сумку у Тианы. Стасия тут же приобняла меня за плечи, прошептала на ухо:

— Сегодня моя подруга выходит замуж… Как же я за тебя рада!

— А я за себя что-то не очень, — проворчала я.

— Ты только посмотри, какие великолепные самцы тебе достались…

— Хочешь, одолжу?

— Э, нет, мне б лучше своего, — Стасия заговорщицки подмигнула Галену.

— Готов организовать в любое время дня и ночи, только намекни, — охотно поддержал Гален. — Ладно, леди, прощайтесь, нам пора.

— Я все равно за тебя рада, правда, рада, — заверила Стасия, крепче обняв меня.

Затем отпустила, уступив Тиане. Я обнялась и с ней, выслушала короткое благословение и напутствие от Идэны. Вэйдалл жестом позвал сестру и наемника, и если Эсмеральда подошла сразу же, то Арлес не забыл глянуть в сторону Аиши, словно проверяя ее реакцию, однако Аиша именно в этот момент наклонилась к дочери.

Между ними точно что-то не так. И остро захотелось остаться и выяснить, что случилось, чем демон обидел мою подругу… лишь бы замуж не выходить.

Портал открыла Идэна. Гален нахально вручил платье Арлесу и галантно пропустил его с Эсмеральдой вперед, в светящийся белым овал, а сам по примеру Стасии приобнял меня, только руку положил на талию.

— Не бойся, сладкая наша, — ласково начал он, на мгновение прижав меня к себе. — Это совсем не больно и только представь, какая интересная супружеская жизнь ждет нас! Долгая, счастливая… плодовитая.

— А говорил, что не спец по садам, — съехидничала я.

— При чем тут сады? — чуть растерялся Гален.

— Учти, я плодовыми деревьями заниматься не буду, не надейся. И вообще, не думай, что запросто сделаешь из меня ежегодно рожающую домработницу.

— Он шутит, — заметил Вэйдалл, подступив ко мне с другой стороны. Взял за руку, но хотя бы прижиматься при всем народе не стал. — Никто не собирается превращать тебя в домохозяйку.

В домохозяйку, может, и нет, зато в маму-наседку как минимум.

Не хочу замуж!

Не отпуская меня, мужчины направились к порталу, и мне осталось лишь подчиниться да привычно закрыть глаза при пересечении пространственной грани. А когда открыла глаза, то первыми, кого увидела посреди небольшого, окруженного каменной оградой дворика, были две светловолосые женщины, помоложе и постарше, с теплыми улыбками смотревшими на меня. И я, высвободившись из мужских объятий, бросилась к женщинам, обняла крепко-крепко обеих.

— Мама, Глэйдис!..