Под маской порока-2-Не отпускай меня

Глава 2

Жизнь моя стремительно катилась куда-то под откос. Не успела я смириться с мыслью, что, вполне возможно, поступлю в университет не раньше, чем через два года, и что мои мужчины-тираны будут контролировать каждый шаг и взмах крыла своей пары, как выяснилось, что тотальный контроль начнется не в некой отдаленной перспективе, а прямо сейчас.

Переезжаю я из «Гнезда», видишь ли! А меня спросить никому в голову не пришло?

Одну из гостиных замка украсили разноцветными лентами и воздушными шарами, над окном повесили ярко раскрашенный плакат с надписью «С возвращением, Ева!» и накрыли стол. Угощение простое, больше подходящее для детского праздника — маленькие бутерброды, фруктовый салат, конфеты, пирожные и шоколадный торт, словно у меня день рождения. И ничего алкогольного, только сок — время раннее и дети рядом, поэтому пришлось вспомнить, что трезвенность вещь хорошая, нужная и для здоровья полезная. Обе мои ипостаси, правда, были категорически не согласны с данным утверждением, однако делать нечего, придется потерпеть.

Сидя на кушетке возле окна, я пила яблочный сок и с подозрением наблюдала, как Гален и Вэйдалл обсуждают что-то с Идэной и Эдвардом. Хейзел и Аиша заняли диван перед камином, где и вели свою беседу, Айлину интересовал торт и вопрос, когда же его можно будет съесть, Александр явно нашел себе игрушку в лице Тито. Оно и понятно, сомневаюсь, что прежде мальчик видел сатиров, тем более живых, а не нарисованных в книгах, тем более готовых с энтузиазмом поддержать любую детскую забаву. Тиана и Стасия курсировали между столом и мной, расспрашивали, как прошли каникулы, как поживает моя семья и как родные отреагировали на новость о тройной привязке.

— А свадьба-то точно будет? — полюбопытствовала Стасия, присев рядом со мной.

— Наверное, — чую, не успокоится Гален, пока и впрямь к брачному алтарю меня не затащит. Ну, и собрата за компанию.

— А летом или до осени подождете? — не унималась подруга.

— Не знаю.

— А где?

— Не знаю.

— А ты одну подружку невесты выберешь или нескольких?

— Не знаю, — каждый новый ответ звучал раздраженнее предыдущего.

— Стась, рано им еще свадьбу планировать, — возразила стоящая рядом с нами Тиана.

— Свадьба — это серьезно и начинать планировать ее никогда не поздно, — не согласилась Стасия. — Там же столько дел! Надо заранее выбрать платье, храм и место для празднования, костюм… то есть костюмы для женихов, потому что мужчины категорически не способны думать о таких важных вещах. Составить список гостей, меню, развлекательную программу, заказать цветы для украшения зала, да и сам зал нужно арендовать сразу. Разослать всем приглашения, нарисовать план посадки… Платья для подружек невесты. Кстати, Ев, а как насчет трех подружек?

Я посмотрела на воодушевленное лицо Стасии и поняла, что порыв убить кого-нибудь переходит в малодушное желание забиться в тихий укромный уголок и завыть от нарастающего ужаса и паники.

— Какой посадки? — не поняла Тиана.

— Гостей, кого еще-то?

— И куда ты собираешься их сажать?

— Мало ли, вдруг кто из родственников друг друга на дух не переносит, а они окажутся соседями по столу? Зачем омрачать торжество ссорами или, того веселее, драками?

— Стась, это члены ордена бессмертных, все их родственники, если таковые были, давным-давно умерли, — с улыбкой напомнила Тиана.

Вэйдалл обернулся, перехватил мой наверняка затравленный взгляд и, кивнув супругам, направился к нам.

— Еще не забудь о первой брачной ночи и медовом месяце, — шепотом продолжила Стасия. — Ах, да, и подарки на свадьбу. И вы решили, где будете жить? А-а, Вэйдалл!

— Стасия, — Вэйдалл подошел к нам, и неугомонная сирена сразу вскочила, взяла Тиану под локоть и потянула к столу.

— Ну, мы вас оставим.

Я вяло отсалютовала подругам бокалом и залпом допила остатки сока. Мужчина опустился на кушетку, заглянул мне в лицо.

— Потерпи немного, — посоветовал ласково. — По крайней мере, у Галена никто не будет донимать тебя расспросами на столь щекотливую тему.

— Кроме Галена, — проворчала я. — Вэйд, а не слишком ли вы торопитесь? Тебе не кажется, что так вы только привлечете лишнее внимание старших? — не говоря уже о блюстителях морального облика Тирса.

— Ева, твой переезд — это, прежде всего, вопрос твоей безопасности.

— Но ты же установил защитный полог вокруг замка, так что вовсе необязательно прямо сейчас…

— Обязательно, Ева, — перебил Вэйдалл, посмотрел пристально, серьезно. — Полог братства строится на нашей крови и поэтому пропускает тех, у кого похожая кровь. Иными словами говоря, полог не преграда для любого из нас. Кроме того, примерно три года был крупный инцидент… Некто вскрыл наши пологи в трех местах и пропустил на территории, считавшиеся защищенными… разных существ, напавших на людей. Были жертвы, происшествия подорвали доверие к ордену. Как раз после этого случая был тот самый срочный сбор, о котором я тебе рассказывал.

А потом был еще один, с объявлением, что братство Тринадцати превратилось в братство Двенадцати.

— Полог — дополнительная защита, но не панацея. Нам будет легче защитить тебя, присмотреть за тобой, если мы станем жить под одной крышей.

— Но почему у Галена? — не сдавалась я.

— Его дом находится в тихом районе, ближе к окраине, — объяснил Вэйдалл терпеливо. Взял меня за руку, начал поглаживать рассеянно мои пальцы. И от легкого, невинного прикосновения сразу стало тепло, уютно. — Мало кто знает, что Гален тоже из братства, как бывший школьный учитель он привлекает меньше внимания. И мы можем более-менее положиться на Коринн, в то время как у меня дома много чужих глаз и ушей.

— Это Тирс! Если мы будем жить втроем, то никак этого не скроем, рано или поздно все все узнают!

— Как только ты сдашь экзамены и получишь аттестат, мы уедем из Тирса.

— Куда?

— По ситуации.

То есть в зависимости от результатов революции в ордене.

— А я думала, все упирается сугубо в желание Галена поскорее свить семейное гнездышко, — сыронизировала я.

— Ты против семейного гнезда? — улыбнулся Вэйдалл.

— Нет, но… понимаешь, для меня все равно слишком быстро. И, — я посмотрела на голубой камень под мужскими пальцами, — помнишь, когда ты мне подарил кольцо, ты попросил сказать «да», однако не уточнил, на что именно я соглашаюсь.

Вэйдалл приподнял мою руку, глядя задумчиво на кольцо.

— Я загадал, что если ты все-таки решишься ответить «да», то ты будешь моей несмотря ни на что.

— Твоей? — усмехнулась я, придвинувшись ближе. Теперь мы сидели, соприкасаясь коленями и склонившись друг к другу.

— И моей. Нашей. Мы с Эсмеральдой так делали в детстве: загадываешь что-нибудь, задаешь человеку вопрос, можно любой, и если ответ будет положительным, то все сбудется.

— Тогда ты сжульничал. Ты же стребовал с меня это самое «да»…

— Без меня воркуете? — бесшумно приблизившийся Гален навис над нами, загораживая солнце за окном.

— Сам сказал — каждому свое, — парировал Вэйдалл невозмутимо.

— Пес с вами, я перееду, — заявила я. И пусть потом не говорят, что я пренебрегаю вопросами безопасности!

— Нет, это выше моего понимания, — развел руками Гален. — Вэйд, как ты это делаешь — пять минут пошептались, и она ласковая, покорная и на все согласная? Ева, почему его ты слушаешься с первого раза, не возражаешь и не пытаешься закатить ему скандал?

— Каждому свое, — мстительно повторила я. — Итак, озабоченные мои, я перееду, да. Но завтра. А сегодняшнюю ночь я проведу в «Гнезде», потому что у нас, девочек, свои секреты и разговоры, при которых не должны присутствовать мальчики.

— То бишь вечером, когда мелких уложат спать, вы устроите разгульный девичник, — догадался Гален, а Вэйдалл нахмурился вдруг.

— Утром до школы я прекрасно доберусь сама, компанию мне, как обычно, составит Стасия и, уверяю вас, ничего страшного со мной не случится. После занятий, так и быть, можете за мной заехать, но только кто-то один. Не хочу раньше срока давать пищу для новых сплетен, появляясь с вами обоими одновременно.

— Слушаюсь, моя королева, — Гален даже шутовской поклон изобразил, к вящей радости наблюдающих за нами Стасии и Тианы.

— Полагаю, Идэну и Эдварда вы уже поставили перед фактом?

— Естественно.

Даже не сомневаюсь.

— А вещи мои вы за меня, случаем, не собрали? — вдруг подозрительно уточнила я. Еще чего не хватало, что они в моем скарбе нехитром копались! Не то чтобы там можно найти нечто, способное удивить двухсотлетних существ, но должно же у меня быть хоть что-то личное!

— За кого ты нас принимаешь? — изобразил оскорбленную невинность Гален.

— Не волнуйся, Ева, наше желание защитить тебя не заходит настолько далеко, — заверил Вэйдалл искренне.

— Значит, договорились, — приятно все-таки, когда тебе не возражают и со всем соглашаются.

— Ты уже видела мою замену? — неожиданно сменил — или не совсем? — тему Гален.

— Какую замену? — растерялась я. — Или ты о новом историке?

— О нем самом.

— Нет еще. Лидия сказала, что его из министерства прислали, а ты наверняка и сам знаешь, что это фактически ревизор, только под прикрытием. Или с ним тоже что-то не так? Или он и вовсе из братства?

— Не из братства и чистокровный человек, я проверил, но в свете нынешней ситуации любой чужак подозрителен вдвойне, — Гален с повышенным вниманием и недобрым прищуром запойного параноика оглядел гостиную, будто ожидая, что из-за дивана или из темного зева камина сейчас выскочит шпион старших. — За красотку Хейзел хотя бы Бев поручился, а за этого учителя пока никто.

— Просто будь осторожна и внимательна, — тихо попросил Вэйдалл, не отпуская моей руки. — Ни под каким видом не оставайся одна за пределами замка и полога, держись подруг, любой компании и людных мест, поняла?

— Что, и в туалет ходить с кем-то под ручку? — пошутила я неловко.

— Если в школьный, то да, обязательно с кем-то, по крайней мере, с той, кто не заманит тебя в подвал с целью выкачать твою кровь, — ответил Гален жестко.

Тогда, боюсь, придется брать с собой госпожу Олуэн как единственного человека, вернее, нечеловека, знавшего о нашей привязке и потому едва ли рискнувшего причинить бы мне вред.

— Хорошо, — согласилась я, решив пока воздержаться от споров.

В следующий раз попытаюсь объяснить доходчиво, что я сама не человек, не беспомощная, беззащитная девушка. Я взрослая сирена, вполне способная постоять за себя, не приученная полагаться исключительно на сильное мужское плечо. В конце концов, продержалась же я тогда в подвале до появления Вэйдалла?

И сейчас смогу, возникни вдруг такая необходимость. А «Гнездо» нынче окружено пологом, чего тут бояться-то?

…Всегда рядом.

Всегда в тени.

И все, что остается, — наблюдать со стороны.

Годы копились, складывались постепенно в десятилетия и даже в века. Поначалу было странно.

Видеть в зеркале собственное отражение, если и меняющееся, то едва-едва заметно, словно время для него застыло. Смотреть, как мир вокруг становится все удивительнее, все безумнее. Ступать осторожно по дороге новой жизни, примерять роли и маски.

Было больно. Страшно. Одиноко до малодушного желания решить проблему раз и навсегда. Почувствовал бы он, если бы с ней что-то случилось? Или ей попросту не удалось бы умереть? Он — ее жизнь. В буквальном смысле этого высокопарного несколько выражения.

Они сидели за дальним столиком, но ей со своего места за стойкой хорошо видно всю троицу.

Гален улыбается очаровательно, рассказывает что-то, пристально глядя в глаза собеседнице. Вэйдалл тоже улыбается, но сдержаннее, мягче, подносит иногда к губам стакан с бренди, делает маленький глоток. И сидящая между ними девушка теряется заметно, краснеет отчаянно и от стыда, и от удовольствия, от осознания своего нечаянного маленького счастья. Ей неловко от того, что она находится в общественном месте в компании сразу двоих респектабельных мужчин, и в то же время ей льстит их внимание, неприкрытый интерес. Ей нравится этот паб, шумная улица и весь город, яркий, веселый, не спящий даже по ночам, она впервые в жизни оказалась в таком месте, впервые в жизни носит дорогую одежду. Она красива — черные волосы под шляпкой, тонкие черты, зеленовато-карие глаза редкого для этого края разреза, который принято называть восточным, хотя сама девушка не из-за восточных гор родом. Кто-то из предков, скорее всего. Девушка улыбается смущенно реплике Галена и сразу же смотрит робко, неуверенно на Вэйдалла.

Бедняжка.

Нравятся оба, но выбрать не может, и рациональная часть, привыкшая к суровой, тяжелой жизни, напоминает, что и не надо — все равно сказка скоро закончится и имя очередной бывшей девственницы исчезнет из памяти двоих собратьев из проклятого ордена.

Кровь с примесью иной, нежели обычно, измененная ритуалами братства. Понятно, откуда, почему родилась болезненная эта тяга к невинным. Она догадывается… но рассказать не может. Да и что изменит правда? За столько лет так и не удалось выяснить, лечится ли оно, возможно ли избавиться от этой зависимости. А Вэйдалл, похоже, привык.

Допить остатки виски. Оставить сложенную купюру под стаканом. Соскользнуть с высокого стула и бросить прощальный взгляд на Вэйдалла.

И едва сдержать дрожь, встретившись с ним глазами.

Короткая, приколотая к шляпке-«таблетке» черная вуаль закрывает верхнюю половину лица. Медальон она теперь носит на цепочке, достаточно длинной, чтобы подвеска скрылась в ложбинке. Волосы давно отросли после модных пару лет назад коротких стрижек и снова, как прежде, как помнит он, светлые. Однако мало ли блондинок ходит по лику земли?

Несколько секунд кажутся вечностью. В пабе, душном, прокуренном, играет музыка, гомонят посетители, но ее оглушает тишина, неестественно гулкая, тяжелая. Наконец Вэйдалл моргает, отворачивается равнодушно, и она, не зная, то ли выдохнуть с облегчением, то ли расстроиться, сбегает торопливо, не оглядываясь.

И на охоту пора.

Вовремя. Заодно голову проветрит на свежем воздухе…

На сей раз Вэйдалл проснулся от острого, подстегивающего ощущения силы другого собрата и тоже вовремя — водяная клякса, зависшая в воздухе над ним, булькнула глухо и плеснула прямо в лицо.

— Гал-л-лен, — Вэйдалл раздраженным жестом стер бегущие по щекам капли и сел.

Вивиан, свернувшаяся клубочком под одеялом, не проснулась, и он встал с кровати, подошел к окну, выглянул за портьеру. Открыл шире оконную створку, высунулся наружу. Стоящий среди розовых кустов Гален невозмутимо ухмыльнулся.

— С добрым утром.

— Совсем сдурел? — к счастью, не надо кричать или даже просто повышать голос, чтобы собрат расслышал каждое слово.

— По-твоему, мне следовало подняться в девичью опочивальню Вивиан и разбудить тебя, дружески похлопав по плечу? И не ты ли говорил, что это, — Гален взмахом руки указал на дом перед собой, — только до возвращения Евы? И вот птичка наша вернулась, а я опять нахожу тебя отнюдь не в ее постели. Как прикажешь это понимать?

— Сам знаешь, так надо.

— Неужели?

— Кто остался с Евой? — переменил тему Вэйдалл.

— Сдал пост Лесу, он же проводит птичку до школы. Я при всем желании не смог бы проследить за ней, когда она пользуется порталами.

— Спущусь через пять минут, — Вэйдалл прикрыл окно, выбрался из-за тяжелой портьеры.

— Ты снова разбил стакан? — Вивиан, по-детски потирая глаза кулачками, приподнялась.

— Все твои стаканы в целости. Это всего лишь Гален.

— Гален? — остатки сна слетели мгновенно с девичьего личика, Вивиан села резко, потянулась инстинктивно к растрепанным темно-каштановым волосам. — Он… здесь?

— В саду, — поправил Вэйдалл. — Сюда он не поднимется, не беспокойся.

— Я… — даже в полумраке спальни видно, как девушка сначала вспыхнула маковым цветом, затем побледнела. — Я вовсе не… Я знаю, он и Женевьева… — умолкла в растерянности, не зная, как охарактеризовать их отношения.

Благовоспитанной леди из хорошей семьи, чистокровному человеку, не связанному с представителями других видов, тяжело понять и тем более принять союз на троих. Пожалуй, во времена своей смертной жизни Вэйдалл и сам не принял бы ничего подобного.

А сейчас понимает — Гален прав. Было бы хуже, если бы они оказались соперниками, а Еве пришлось бы выбирать. Да и мысль, что выбор мог быть не в его пользу, тоже мало радовали.

— Вивиан, — Вэйдалл присел на край постели, посмотрел пристально в широко распахнутые ореховые глаза девушки, — Ева вернулась с каникул, и я больше не буду приходить к тебе. Но я оставлю охрану на всякий случай.

— Я все понимаю, — кивнула Вивиан. — Только охрана… не стоит беспокоиться, правда.

— Ты уже один раз пострадала из-за меня и второго я постараюсь не допустить. Охрана — это не каприз, а необходимость. Ни ты, ни леди Аннет ее даже не заметите, но мне будет спокойнее.

— А ты? Твои сны и… — тревога в тихом голосе, настоящая, непритворная.

— Не волнуйся. Надеюсь, ситуация скоро изменится к лучшему, — Вэйдалл встал, снял со спинки кресла куртку, надел. — Если возникнут какие-то проблемы или просто потребуется совет, пиши или звони. Можно домой Галену — я переезжаю к нему.

— А твой прежний дом?

— Оставлю пока за собой, — нет нужды объявлять всему городу, куда перебирается почетный гость Тирса. — Доброго дня, Вивиан, — Вэйдалл улыбнулся девушке на прощание и направился обратно к окну.

Он помнил тот вечер из сна. Город на юге Афаллии, отмечавший какой-то свой праздник, нарядно одетых людей на улицах, теплую ночь на исходе лета, безыскусную радость Коринн, впервые попавшей в место, которое она прежде считала высшим светом. Помнил, как Гален предложил зайти в один из пабов, посидеть и «горло промочить». Помнил и сам паб, байки, охотно пересказываемые Галеном — Вэйдалл знал каждую наизусть, знал, сколько в каждой правды, а сколько преувеличений и красивых фантазий для придания яркости и остроты. Но Коринн, тогда совсем юная, наивная, слушала с восторгом и искренней верой в реальность рассказанного. Действительно смущалась, находясь с обоими собратьями на виду у всех, еще не догадываясь, сколь мало на это обращают внимания, особенно в Афаллии, второй после Гаалии стране с высокой численностью оборотней, проживавших на ее территории. Особенно в вечер, когда половина праздновавшего народа уже слишком пьяна, чтобы придавать значение человеческим условностям.

Только ее, девушку из сна, Вэйдалл не помнил. Взгляд по лицам посетителей паба — сколько раз он смотрел на них вскользь, не сохраняя в памяти ни одного? Обычный мимолетный взгляд, обычная девушка. Светлые волосы? Едва ли он обратил на цвет локонов внимание. Лицо под вуалью — тогда, двенадцать лет назад, женщины носили вуаль куда чаще, нежели нынче.

И впрямь, подобное предположение невероятно даже для него, бессмертного члена ордена. Поэтому, если вдруг черты случайно замеченного лица и показались знакомыми, Вэйдалл сразу же отбрасывал возможность, не допускал мысли, что увиденное — правда. Да и кто бы поверил на его месте? Кто бы позволил проклюнуться надежде, слабой, неуверенной, безумной, как и вся жизнь в братстве? Спустя столько лет осознать вдруг, что, быть может, она жива. Выжила каким-то невообразимым пока способом, не иначе чудом не состарилась за эти долгие десятилетия, не умерла, подчиняясь неизбежному кругу жизни…

Эсмеральда. Сестра, родная кровь. Запах земляники и горячего молока. Солнечная улыбка на детском личике, обрамленном светлыми волосами. Звонкий смех. Энергия, щекочущая их ладошки, формирующаяся между ними багровым всполохом.

— …Нет-нет, не так, — мама опускается на колени рядом с ними, прикосновениями осторожными, нежными поправляет расположение рук детей. — Запомни, Вэйд, ты сын своего отца, в тебе примесь иной крови, обо всех возможностях которой мы даже не подозреваем. Ты мальчик, защитник и источник, ты сильнее, и не только физически. Но ты, Эсме, девочка, в тебе самой природой заложена способность управлять энергией на более тонком уровне, чем у всякого мальчика. Поэтому вместе вы сильнее, вы — маяк друг для друга, и каждый из вас всегда найдет второго, свою половинку, где бы та ни находилась…

Всегда рядом.

Всегда в тени.

И Вэйдалл знал, что найдет ее, в какой бы тени она ни укрылась на сей раз.

Спонтанный девичник прошел весьма и весьма неплохо. Мы с подругами отправились в одно из наших тайных укромных местечек на берегу озера, где и обсудили мои каникулы, перспективы на грядущую почти семейную жизнь и вообще все на свете. К сожалению, никто из молодых сирен не мог похвастаться даже степенью осведомленности Керри и потому выяснить что-либо о причинах походов Галена на улицу Желтых лилий мне не удалось. Единственное, в чем я получила клятвенные заверения, так это в факте, что в «Маске» Гален точно не появлялся, равно как и Вэйдалл.

Правда, легче от этого не стало.

В замок мы вернулись поздно — или рано, смотря с какой стороны взглянуть, — и… не сказать, чтобы совсем уж трезвые. Пара-тройка часов сна делу не особенно помогли, но рабоче-учебный долг звал и утром мы со Стасией, слегка помятые и хмурые, полетели в Тирс. На общение с людьми я не рассчитывала по крайней мере до школы, однако порой и внешняя сонливость типичного провинциального городка бывает обманчива.

Шагов за спиной я не расслышала — то ли из-за головной боли, то ли просто в силу невнимательности, — и до меня долетел только громкий голос, заставивший вздрогнуть от неожиданности.

— Девушки! Девушки, простите, пожалуйста, но не могли бы вы мне помочь?

Стасия первой обернулась на оклик и сразу отвернулась, поморщилась досадливо.

— Зараза, — пробормотала подруга себе под нос.

Я тоже обернулась, присмотрелась к догоняющему нас человеку. Мужчина довольно высокого роста и неопределенного возраста — за тридцать точно, остальные возможные годы терялись в неопрятном внешнем виде. Из-под полей пожеванной коричневой шляпы торчали в беспорядке темные, явно давно не мытые волосы, на носу очки в толстой черной оправе. Небрит и основательная уже щетина грозила перерасти в бороду. Одет в мешковатые мятые брюки с заляпанными грязью штанинами и клетчатую рубашку, куртка за рукава обвязана вокруг пояса, на спине большущий болотно-зеленый рюкзак. Судя по характерному звону и дребезжанию, сопровождающим незнакомца, — даже странно, что я не услышала его раньше, — рюкзак не только набит чем-то полезным и нужным для путешественника, но еще и этим же обвешан. В руках человек держал раскрытый путеводитель по Тирсу и то растерянно вглядывался в аляповато раскрашенные страницы, щурясь подслеповато, словно и линзы не помогали, то беспомощно вертел головой по сторонам.

Я дернула Стасию за руку, вынуждая остановиться.

— Е-е-ев! — прошипела подруга протестующе.

— Что? Не видишь, турист заблудился?

— Да я отсюда чую, как от него несет, а несет от него, замечу, как от козла.

Мужчина наконец догнал нас, замер, прижав одну руку к сердцу и тяжело дыша.

— Ох, спа… простите, сейчас переведу дух… фу-ух! Спасибо, девушки. Я впервые в вашем славном городе и никак не могу найти гостиницу. Вы не могли бы подсказать, как к ней пройти?

— Какая гостиница вас интересует? — уточнила я. И вовсе от него не несет, нечего преувеличивать! Так, немного попахивает давно немытым телом.

— Э-э… — снова прищурившись, незнакомец вгляделся в путеводитель. Поднес брошюрку к самым глазам, затем отвел на вытянутой руке. Спустил очки на кончик носа, потом поправил, водружая на прежнее место. — Вы не могли бы подержать?.. Спасибо, — и сунул путеводитель мне.

Сам же снял очки, посмотрел стекла на просвет. Нахмурился, достал из кармана брюк грязный клетчатый платок и начал старательно протирать очки. Стасия закатила глаза, всем видом выражая недовольство задержкой.

— Если хочешь, иди, — предложила я шепотом.

— Ты что? — подруга выразительно подняла брови. Она что, серьезно полагает, будто в ее отсутствие этот недотепистый турист меня тут снасильничает?

— Ты на работу опоздаешь, — напомнила я.

— А ты — в школу. Нового историка пропустишь.

— Переживу.

— Я вас задерживаю? — встрепенулся мужчина. — Простите, пожалуйста, я не хотел. Если вы торопитесь, то идите, конечно, я могу спросить дорогу у кого-нибудь другого.

Улица, длинная и изгибающаяся, словно след змеи, пуста, как назло. Утром здесь вообще мало кто ходил, потому-то мы ею и пользовались, открывая портал на маленький пустырь в противоположном ее конце. Ныряли камнем в куцые кустики, меняли спешно ипостась, одевались и шли к школе.

— Нет-нет, что вы, мы… я никуда не тороплюсь, — заверила я. — Во всяком случае, минут пятнадцать в запасе у меня еще точно есть.

И случайный прохожий все лучше, чем «добрые» одноклассницы.

— Это хорошо, — мужчина улыбнулся неожиданно одобрительно. — Сопереживание и готовность помочь незнакомцу во все времена было редкостью, — он надел очки, запихнул платок обратно в карман и забрал у меня путеводитель. — Я Марк, а вас как зовут?

— Я не знакомлюсь на улице, — парировала Стасия.

— Ева, — имя достаточно распространенное, в отличие от более редкого Женевьева, например, поэтому я не видела ничего страшного в том, чтобы представиться сокращением от полного.

— Рад знакомству, Ева, — в синих, близко посаженных глазах за толстыми стеклами мелькнуло странное изучающее выражение. — Вот эта гостиница… «Зеленая роща», да?

Я чуть наклонилась, всматриваясь в точку на карте, в которую ткнул палец с черной каймой под ногтем.

— Это «Цветущая магнолия» и она находится в самом центре города, — и еще по меркам Тирса считается гостиницей первого класса, такого путешественника, потрепанного жизнью и дорогами, в «Магнолии» даже на порог не пустят. — Вы, наверное, ошиблись. «Зеленая роща» в другой стороне.

И, кстати, рядом с вокзалом, мимо не пройдешь. Или мужчина пришел в Тирс пешком?

Хотя кто этих оголтелых туристов и любителей дикой природы знает?

— Можно? — я протянула руку к путеводителю.

— Что? — непонятное выражение уступило место растерянности хронического чудака. — А, да-да.

Я взяла брошюрку, пролистала, нашла страницу с нужным участком карты и принялась подробно объяснять, как от точки, где мы находились, добраться до «Зеленой рощи». Марк слушал внимательно, периодически кивал и иногда задавал уточняющие вопросы. Наконец я вернула путеводитель.

— Спасибо большое, Ева, — поблагодарил мужчина, свернув брошюрку в трубочку и запихнув ее под ремень брюк и рукава куртки. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— Вы надолго в Тирсе? — сугубо из вежливости спросила я.

— Может быть, на пару-тройку дней. Может быть, придется задержаться. Как пойдет. До свидания, — Марк обогнал нас и быстрым шагом двинулся дальше по улице.

— До свидания, — отозвалась я.

Мы нарочито неспешно пошли следом, дожидаясь, пока путешественник скроется с глаз. Едва увенчанная рюкзаком фигура исчезла за поворотом, как Стасия старательно себя обнюхала.

— Кажется, я и сама вся провоняла, — со скорбной гримасой сообщила подруга.

— Не преувеличивай.

— Ев, необязательно оказывать посильную помощь каждому бродяге.

— Во-первых, он обычный турист-натуралист, или как они там себя называют. Во-вторых, что мне, жаль подсказать верную дорогу? И в-третьих, я вовсе не занимаюсь этим регулярно, а раз в месяц можно и помочь.

Мы дошли до школы, расстались, как обычно, у ворот и я отправилась смотреть на нового учителя, поскольку, в соответствии со старым расписанием, первое подготовительное занятие по истории стояло сегодня первым уроком. Беатрис и компания меня демонстративно игнорировали, и я поздоровалась только с Маргарет, державшейся привычно в сторонке.

Кабинет истории открыла госпожа Олуэн. Ученицы расселись и классная вкратце повторила правила поведения с новым учителем, затем внимательно, оценивающе оглядела каждую девушку, явно проверяя, у всех ли волосы собраны в пучок, все ли пуговицы застегнуты, нет ли на лицах косметики, а на платьях — заметных пятен или лишних складок. Одобрительно кивнула мне и почти сразу же в дверь постучали.

— Да, заходите, — разрешила госпожа Олуэн.

Створка распахнулась, пропуская в кабинет высокого молодого мужчину в сером костюме и с черным портфелем в руках. Он прошел к учительскому столу, повернулся лицом к классу. Действительно выглядел лишь немногим старше Галена — года на два-три, вряд ли больше. Каштановые волосы, синие глаза, приятное лицо — опять же, не чета сногсшибательной внешности Галена, но, думать надо, ажиотаж среди учительниц вызвал не меньший. Незамужних среди преподавательского состава хватало, а привлекательный и холостой работник из самого минобразования отнюдь не то же самое, что горькая сиротинушка из столицы, невесть что позабывшая в этой глуши, пусть бы и мужчина-красавец с темным прошлым да идеальным поддельным досье.

— Девушки, позвольте представить господина Марка Метьюза, нашего коллегу из министерства образования Атрии и вашего временного учителя истории.

Еще один Марк. Впрочем, имя тоже широко распространенное.

Госпожа Олуэн одарила класс последним предостерегающим взглядом, кивнула учителю и вышла. Мужчина положил портфель на край стола, посмотрел на нас и вдруг улыбнулся заговорщицки.

— Полагаю, с вами уже провели инструктаж, как вести себя при встрече со злобным старым колдуном из минобразования?

Девушки переглянулись растерянно, я тоже не удержалась и бросила удивленный взгляд на Маргарет, сидевшую за соседней партой.

— Вы совсем не старый, господин Метьюз, — произнесла Беатрис неуверенно.

— Благодарю на добром слове, юная госпожа… — мужчина посмотрел вопросительно на дочь судьи.

— Беатрис Овертен.

— Прекрасно, Беатрис. Плюс вам за смелость, решительность и комплимент. Раз начали, давайте тогда продолжим перекличку, — учитель сел за стол, открыл портфель, достал оттуда список и ручку и поставил галочку возле одного из имен. — Кто следующая?

Имена и фамилии посыпались горохом, господин Метьюз едва успевал добавлять новые галочки, но тараторящих наперебой девушек не одергивал, только иногда просил повторить. Лишь я, Маргарет и Кларисс назвались последними, за что и удостоились более пристального заинтересованного взгляда.

— Скромницы? — уточнил мужчина неожиданно ласково.

— Не все, — ввернула Беатрис и через плечо посмотрела сначала на меня, потом на Маргарет, ненавязчиво этак обозначая, кто тут настоящая скромница, а кто позор для общества честных дев.

И ведь велела же госпожа Олуэн держать язык за зубами, но нет, Беатрис то ли решила так мелко, гаденько отомстить мне и Маргарет за компанию, то ли сочла, что холостые министерские труженики не должны доставаться исключительно коллегам. Да и партия для дочери судьи выгодная, удачная, это вам не поразвлекаться за папочкины деньги с нищим учителем Скаем.

Пес подери, даже не знаю, за кого обиднее — за себя или за Галена?

— Отчего же? Накануне я ознакомился с вашими личными делами и хочу отметить, что госпожа Бэсс заслуживает уважения за упорство, прилежание и высокие оценки по всем предметам.

— Да, разумеется, — Беатрис растянула губы в мерзкой приторной улыбке и отвернулась от нас. — Маргарет старается. Впрочем, Женевьева тоже… хотя и в несколько иных областях.

Я стиснула зубы, пытаясь задавать острое желание вцепиться в роскошную шевелюру Беатрис и лучше бы сразу коготками. Тогда дело ограничится не парой-тройкой выдранных прядей, а целым снятым скальпом.

— Минус, госпожа Овертен, — учитель извлек из портфеля толстую тетрадь в потрепанном коричневом переплете, открыл на закладке.

— За что?

— Попытка принизить кого-то в глазах постороннего и за счет этого приукрасить собственные добродетели выглядит грустно и беспомощно. Обливание других грязью никому не идет на пользу, если только вы не дешевая желтая газетенка, зарабатывающая на этой сомнительной ниве, — на сей раз господин Метьюз не удостоил Беатрис взглядом, внимательно просматривая исписанные страницы. — Итак, юные дамы, а теперь перейдем к небольшому устному опросу по предмету, дабы я смог выявить примерный уровень ваших познаний либо отсутствие такового. Вопрос первый. В каком году Люциус Первый, прозванный в народе Кровавым, объявил королевство Эллорию вкупе с завоеванными соседними странами Эллорийской империей, а себя, соответственно, ее императором?

Ответила, естественно, Маргарет, а я опустила голову пониже, искренне надеясь сойти за приложение к парте, поскольку понимала прекрасно, что едва ли смогу похвастаться высоким уровнем исторических познаний. Или вообще каким-либо.

В целом, я не заметила за господином Метьюзом ничего подозрительного. За устным опросом последовал письменный, который занял все оставшееся до конца урока время. Новый учитель не просил никого задержаться, лишь настоятельно порекомендовал найти толковый справочник по основным историческим событиями и почитать его на сон грядущий. Затем отпустил нас, и мы отправились на следующее занятие.

Временному учителю определенно удалось завладеть юными умами выпускниц, правда, вряд ли в том качестве, в котором мужчине хотелось бы. На каждой перемене все разговоры между девушками сводились неизменно к господину Метьюзу, Беатрис забыла о недостойных компании высокоморальных дев и даже смотреть перестала в нашу с Маргарет сторону. Еще бы, кому какое дело до содержанок и сироток, когда поблизости такой видный, солидный мужчина, пусть и осадивший саму Беатрис? Мы с Маргарет держались рядом друг с другом — возможно, потому, что стоять поодиночке в пустом коридоре было немного неуютно, все равно что посреди чиста поля торчать наподобие столба, — и я краем уха слышала бурные обсуждения.

Марку Метьюзу тридцать один год. Он на хорошем счету в минобразования и его карьерные перспективы не могли не вдохновлять стайку девиц, втайне мечтающих вырваться из тесноты, предсказуемости и серости Тирса. Марк не женат, не помолвлен, детей нет. Близких живых родственников тоже. В скандалах и темных делах не замешан, все время отдает работе.

Где-то я уже нечто похожее слышала. И неужели Беатрис, с восторгом излагавшая подружкам свежедобытую ее отцом информацию, не замечала сходства? Или это мне паранойя от Галена передалась? В любом случае по окончанию последнего урока я вздохнула с облегчением и поторопилась — кажется, спешное бегство из школы начинает входить в привычку — первой покинуть здание.

Встречал меня — и не сказать, чтобы данный факт сильно удивил, — Гален. Улыбнулся, забрал у меня сумку и положил на заднее сиденье машины.

— Как прошел день, дорогая? — осведомился подчеркнуто любезно.

— Как обычно, милый, — в тон ему ответила я. — А у вас?

— И у нас неплохо, — Гален распахнул передо мной дверцу переднего пассажирского места. Дождался, когда я сяду, закрыл дверь и занял водительское. — Утром до школы добрались без приключений? Никаких накладок, эксцессов или странных встреч?

— Нет.

— Вот прямо совсем никаких?

— Нет, — растерялась я. И что это он так настойчиво расспрашивает?

— Уверена? — мужчина завел мотор, автомобиль отъехал от школьных ворот и меня вдруг осенило.

— Ты что, следишь за мной?

— Мы не следим, мы охраняем, — поправил Гален невозмутимо.

— И когда я домой улетала, тоже? — хотя что значит «тоже»? Наверняка да!

— У Вэйда есть знакомые в Наринне, которых он попросил приглядеть за тобой. А когда мы сдали кольца, то я на всякий случай велел Арлесу тебя посторожить. Мало ли что, времена нынче неспокойные и от дела революции так и веет опасностью.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Ничего нового, все вполне ожидаемо и мужчины хотели как лучше. Я их девушка, их пара, они обязаны меня защищать. Именно защищают, а не пытаются контролировать.

Пес подери, научиться бы еще воспринимать эту повышенную заботу о моей безопасности как защиту, а не как пресловутый контроль, продиктованный собственническим желанием запереть меня в высокой башне.

— Так что там со случайными на первый взгляд встречами?

— Ну-у… Утром у нас со Стасией турист дорогу спросил, но это был обычный заезжий путешественник. Неопрятный, лохматый, небритый… — вонючий, — и близорукий ко всему прочему.

— Да? Арлес сказал, что у этого туриста была презабавная аура. Примерно как у нас.

— У вас? — тупо повторила я.

Сирены не видят ауру. И запахи мы чуем лишь чуть лучше, чем люди. Впрочем, запах давно немытого тела неплохая маскировка… Марк-турист странно на меня посмотрел и…

— Он сказал, что его зовут Марк, — пробормотала я.

— Даже представился? А ты?

— И я…

— В принципе, твое имя он и так мог выяснить.

— Кто — он?

— Поздравляю, птичка, — Гален одарил меня взглядом сумрачным, немного насмешливым, скрывающим злость за привычной иронией, — сегодня утром ты имела честь познакомиться с нашим с Вэйдом бывшим наставником и одним из тройки предыдущего поколения — собратом Маркусом, прозванным Бевом хитрым.

ЭТО?! Чудаковатый, каплю нелепый турист в дурацких очках и мятой, заношенной одежде и есть учитель Вэйдалла и Галена, один из членов Двенадцати?!

Во имя неба и моря!

Если Хейзел может похвастаться, что за короткий срок видит уже вторую пару членов ордена, то я за меньший отрезок времени встречаю третьего по счету собрата и до сих еще не научилась отличать их от прочих людей и нелюдей. Так себе достижение.

— Судя по описанию твоему и Арлеса, Марк недурственно замаскировался, — Гален снова посмотрел на меня, правильно оценив и мое молчание, и выражение явно ошарашенного лица. — Но он к этому делу питает отдельную слабость, корни которой родом из его смертной жизни. Марк родился и вырос в бедности, далекой от благородной, впоследствии занимался тем, что обманывал честных горожан и селян, выдавая себя за того, кем не являлся. Промышлял разными аферами, авантюрами и банальным мошенничеством. Арлес заверил, что Марк и пальцем к тебе не притронулся, но я его все равно убью. Или хотя бы оторву какую-нибудь часть тела за то, что даже дышал в твою сторону.

Как же быстро он объявился! И, что интересно, сразу меня нашел.

— Марк, он… он знает, что я ваша девушка? — уточнила я настороженно.

— В теории не должен — старшие не распространялись ни о парах для братства в целом, ни о произошедшем в империи в частности. В отличие от демонов, мы не видим ауры и я, допустим, не чую привязку на Вэйде, однако ясно ощущаю ее на тебе, как, впрочем, и желание присоединиться, — Гален усмехнулся, недвусмысленно и неуместно. — Скорее всего, Марк уже какое-то время следит за нами, а значит, почти наверняка видел тебя с нами и сделал соответствующие выводы.

И сегодняшним дивным утром ему ничего стоило подстроить встречу со мной. А я и купилась, словно дите малое!

— Вы его найдете? — я опасливо посмотрела на проплывающие неспешно за опущенным стеклом тихие городские улицы.

Небо безоблачное, солнце светило, прохожие немногочисленные кто по своим делам шел, кто прогуливался, но мне теперь за каждой фигурой, в каждом переулке и тени зданий чудился зловещий силуэт собрата, следящего за нами цепко, неотрывно.

— Нет, — огорошил меня мужчина. — Во-первых, Марк может быть где угодно, зато мы не можем распыляться, защищая тебя, решая… небольшие проблемы личного характера и бегая по всему Тирсу в поисках бывшего наставника. Это наша территория, Марк здесь гость и рано или поздно выйдет к нам сам. Смысл суетиться зазря?

— А если он саботажем каким-нибудь займется, подрывать вас изнутри начнет? — Марк ведь точно не может оказаться, например, во-он тем дядей в старомодной костюме в полоску и с приличным уже брюшком? Или пожилой дамой в шляпке?

— Не начнет, — уверенно — или самоуверенно? — заявил Гален. — У меня есть план.

— Правда? — нет, однозначно не собачка, тонкопалая и лысая, не считая крошечного хохолка на маленькой голове. — И какой же?

Кажется, я и впрямь заразилась паранойей…

— Мы создадим привязку.

— Что-о?! — я отвлеклась от подозрительного изучения прохожих на улицах и изумленно посмотрела на сидящего рядом мужчину.

— Все просто. У нас есть ты, у Норда и Дрэйка девушка с красивым именем Айшель и крошка-дочка. Мы при деле и парах и потому нам есть чем заняться в этой жизни, кроме как и дальше исполнять прихоти старших и вести очередную бесконечную партию, вполне способную окончиться ничем. И нам всего-то надо подобрать подходящую даму сердца для Марка и спровоцировать образование привязки. Марк укусит свою избранницу, она станет его женщиной на веки вечные и ему волей-неволей придется присоединиться к революции и поддержать свержение тирании старших собратьев во имя светлых идеалов семейной жизни и размножения.

Мой почти что супруг сбрендил, угу.

— Гален, настоящие привязки не создаются просто по прихоти, это же не дуболомные человеческие привороты! И где ты собираешься искать ему пару?

— Как где? У нас под рукой замок, полный молодых, привлекательных, незамужних сирен плюс одна молодая, привлекательная и тоже незамужняя Хейзел. Неужели никто из белокурых красоток не глянется Марку? Может даже взять сразу двух по цене одной.

Моих подруг и на откуп какому-то там собрату?! Мы сирены и мужчин выбираем себе сами, тем более мужчину, с которым проведем жизнь. Мы не шлюхи, не содержанки и не девицы, одержимые единственной идеей-фикс поудачнее выскочить замуж. Как вообще можно предложить нечто подобное любой свободной и здравомыслящей современной девушке?

— С ума сошел?! — прошипела я.

— Ты не первая говоришь мне это сегодня, — Гален улыбнулся беззаботно. — Не волнуйся, все будет сугубо добровольно, кто не захочет участвовать, того заставлять не станем. Сейчас приедем в Гнездо, и ты сама поговоришь с подругами, возможно, не все окажутся настроены столь категорично.

— А если никто не согласится?

— Еще есть твои одноклассницы.

— А-а, точно, подсунем вашему наставнику Беатрис и он, бедолага, будет до конца дней ее вас благодарить, — съязвила я. — Ну, или проклинать, что скорее всего. Не знала, что ты до такой степени его ненавидишь.

— Тогда уж лучше скромница Марго, в ее добродетели я больше уверен, — не смутился Гален. — Ева, не беспокойся заранее, это пока лишь план в стадии разработки. Первым пунктом на сегодня у нас все-таки твой переезд.

Гр-р-р!