Под маской порока-2-Не отпускай меня

Глава 8

Каждому и нелюдю, и более-менее толковому колдуну известно, что ни одно событие в нашем мире, как крупное, так и не очень, не обходится без энергетического всплеска. Энергия окружала нас, словно вода — речных и морских обитателей, и невозможно совершить какое-либо действие, совершенно не потревожив при том окружающую среду. Нельзя бросить камень в воду так, чтобы это оказалось абсолютно незамеченным для всех. И чем основательнее собственно действо, чем больше влияния способен оказать тот или иной объект на окружение, тем сильнее колебания и мощнее порожденная ими ответная реакция пространства. Разумеется, обычный поход в продуктовую лавку за хлебом едва ли мог спровоцировать сколько-нибудь серьезные возмущения или как-то повлиять на события в мире, однако если речь заходила о тех, кто умел манипулировать энергиями, то в таком случае порой и простое слово, брошенное в сердцах, могло возыметь неожиданный и немалый эффект. Смерть, тем более насильственная, тоже порождала всплеск, чем в старину пользовались адепты темных богов и любители жертвоприношений, и при правильном применении даже у колдуна человеческого происхождения срабатывала не хуже заемной. Широко известно, что во времена охоты на колдунов резко выросло количество так называемых проклятий, по подозрительному стечению обстоятельств падавших именно на головы людей, имевших самое прямое отношение к преследованию и сжиганию магов. От проклятий периодически страдали сильные мира сего, что, в общем-то, неудивительно, учитывая, как часто их поминали всуе и отнюдь не всегда добрыми словами и с наилучшими пожеланиями. В то же время редко какому бедняку грозила сия неприятность досадная — просто потому, что бедняк мало кого интересовал настолько, чтобы тратить силы на ниспослание на него настоящей порчи.

Я не особенно хорошо знала, что конкретно собой представляет сила лунных, но, в отличие от среднестатистических колдунов, дар их был врожденным, соответственно, изначально мощнее, чем любая человеческая магия. И крайне сомнительно, чтобы бедные женщины умирали в огне, шепча молитвы за здравие и благоденствие тех, кто обрек их на такой страшный конец. Конечно, погибшим вряд ли было известно, кто поджег храм, да и не зря орден раньше называли братством проклятых — не думаю, что можно проклясть проклятого… к бессмертным собратьям, похоже, вообще редко какая зараза липнет… но вот исказить окружающее пространство умирающие лунные вполне могли, пусть и неосознанно.

— Это из-за них, — повторила я вслух. — Вернее, из-за него.

— Из-за кого? — уточнил Вэйдалл.

— Из-за Дрэйка, — пояснила я. — Он сжег храм вместе с несчастными лунными жрицами, и их коллективная насильственная смерть породила мощный всплеск, отразившийся на окружающем пространстве и с течением времени преобразовавшийся в аномалию, блокирующую перемещения. Поэтому я не смогла открыть портал. Правда, странно, что предыдущий в принципе сюда открылся… хотя, возможно, потому и открылся — как более сильный источник, расположенный неподалеку, аномалия попросту притянула его, — я поймала вконец потерянный взгляд Вивиан и добавила: — Как магнит иголку, случайно оказавшуюся поблизости. И, подобно тому же магниту, она не выпускает попавшего в ее сети.

Вэйдалл подозрительно огляделся, словно надеялся обнаружить прежде не замеченную табличку «Осторожно, злая аномалия!»

— Я ничего не чувствую.

— Я тоже, если только не попытаюсь снова открыть портал, но чувствовать и необязательно. Чувствуем мы по большей части сконцентрированную энергию, как при ударе, когда она буквально собрана и направлена на конкретную цель, но здесь за столько лет она уже рассеялась, будто… дым по помещению, — еще немного, и запас аналогий у меня закончится. — Она тут, однако успела настолько срастись с пространством, стать его частью, что мы ее не видим и не ощущаем, пока не потревожим.

— И что это означает для нас? — спросила Вивиан.

— Что мы здесь застряли, — ответила я.

— Что отсюда не получится ни открыть портал, ни переслать записку, — Вэйдалл снова осмотрелся, на сей раз внимательно, сосредоточено, явно решая, что делать дальше. — Какой у нее может быть радиус действия?

— Пес разберет.

— Это, несомненно, радует, — пробормотала Вивиан себе под нос.

Надо же, милейшая леди Дарро умеет язвить!

— Тогда разумнее будет отправиться в город, — предложил Вэйдалл. — Там можно попробовать переслать записку Галену, а если не получится, то просто позвонить.

— Не хочу тебя расстраивать, но мы в другом королевстве, — напомнила я. — Помимо того, что нам надо сначала найти в этой глуши телефон, не стоит забывать, что звонок в Атрию можно в лучшем случае заказать заранее. За отдельную плату. Примерно то же самое касается телеграфа при его, опять-таки, наличии.

А посылать письмо обычной почтой — сущее издевательство. Почтовые службы маленьких королевств единодушно придерживались принципа «куда спешить, все равно территория небольшая, ехать из одного конца в другой недолго, успеем».

— Ева, — Вэйдалл улыбнулся, благодушно, терпеливо и отчего-то раздражающе, — давай решать проблемы по мере их поступления, хорошо? Сначала выясним, где заканчивается или хотя бы ослабевает действие аномалии, и уже затем, при получении отрицательного результата, займемся поисками телефона. Договорились?

А у меня есть выбор?

Другое дело, что я в город не пойду, а полечу, потому как нет у меня ни сколько-нибудь приличной обуви, ни желания сбивать пятки на лесных тропках. Правда, и оставлять Вэйдалла наедине с Вивиан совсем не хотелось, сирена противилась этой затее всеми своими инстинктами собственницы, но делать нечего.

И пусть Вивиан только попробует по дороге построить ему глазки! Факт, что последние сутки Вэйдалл меня больше раздражает, чем радует, вовсе не дает всяким посторонним девицам повода флиртовать с моим мужчиной!

Вэйдаллу хотелось если не убить Галена, то хотя бы основательно покалечить — все равно для них, бессмертных членов братства, это не фатально, во всяком случае, пока. Нельзя было так рисковать ни Евой, ни ее подругами. Гален решил уподобиться собрату — сейчас уже не важно, которому, — и тоже стать безумным, потому как ничем иным, кроме нежданного приступа безумия, Вэйдалл не мог объяснить этого его плана?

Хотелось поскорее вернуть Вивиан домой, да и Еве не следовало находиться в Индарии. Равно как и красть одежду и кружить над городом днем, рискуя привлечь к себе ненужное внимание.

Хотелось еще раз поговорить с сестрой, извиниться и попросить остаться. Как бы они оба ни изменились, сколько бы времени ни прошло, они не чужие друг другу, Эсмеральда его сестра и не должна и дальше скрываться в тени, проходить мимо, не удостаивая брата и словом.

И храм, наполовину утопленный в земле — чувствовалась рука Рейнхарта, — вызывал странные ощущения.

— Здесь и правда погибли люди? — Вивиан проводила взглядом поднявшуюся в небо сирену со свернутой одеждой в когтях и посмотрела на стену, хранившую память об уничтожившем храм огне.

— Да, к сожалению.

Вэйдалл лишь мельком заглянул внутрь, но даже мимолетный визит под сень храма оставлял тягостное, тревожное чувство неправильности.

По большей части пустые полутемные помещения, сор вперемешку с комьями земли на полу, кое-где — жалкие останки мебели, какие-то мелкие предметы, удивительным образом сохранившиеся за неполный век. Внутренние стены, некогда белые, а ныне давно лишившиеся прежней своей чистоты, рассеченные глубокими трещинами, местами накренившиеся опасно, словно вот-вот не выдержат тяжести потолка и обвалятся окончательно. Однако следов огня на них — в отличие от стен внешних, — нет.

Действительно странно. И если Дрэйк уже сжег храм, то зачем Рейнхарт решил прибраться после младшего собрата? Только Рейнхарту под силу фактически сравнять здание с землей, превратить его в руины, будто прошедшие из забытья древности. Теперь, после событий в империи, очевидно, что уничтожение храма было преднамеренным, что старшие воспользовались происходившими тогда в Индарии волнениями, дабы тихо, практически незаметно для постороннего глаза, избавиться от лунных. И кто бы вспомнил, что храм, судя по всему, находился не в самом городе, а за городской чертой, на отшибе, как часто бывает у божественных обителей, стремящихся к некоторому уединению, и оттого невелики шансы его быть захваченным пожаром в Гриополисе?

— Странно, — повторил Вэйдалл вслух.

— Что — странно? — спросила Вивиан.

— Храм сожгли… или создали иллюзию, будто оказавшиеся в нем люди погибли при пожаре? И спустя какое-то время само здание разрушили, большей частью погрузив под землю. Видишь, оно не столько пострадало от огня, сколько словно от землетрясения, которые в этой части континента крайне редки.

— И кому бы могло потребоваться нечто подобное? Даже не представляю, как можно погрузить целое здание под землю.

— Рейнхарт может. А для чего… — Вэйдалл опустился на корточки, провел ладонью по короткой траве. — Скрыть следы. Если мы, младшие поколения, не должны ничего знать ни о контактах лунных с братством, ни об уничтожении их орденом, то старшим пришлось дожидаться удобного момента и прикрывать убийство последних лунных от своих же. Этот храм якобы погиб во время пожара в Гриополисе… храм непорочных дев в феосском Сине весьма удачно пал жертвой очередной имперской военной кампании, хотя и он наверняка был достаточно удален от крупных городов. Если подумать, зачем вообще его захватили?

— Из-за состоявших там девушек, — Вивиан презрительно передернула плечами, не скрывая своего отношения к узаконенному рабству. — Об этом писали даже в атрийских газетах и многие тогда высказывались против империи, осуждали ее действия, поддерживали Феоссию, считая, что нападением на нее и захватом прежде свободных людей в рабство империя перешла всякие границы допустимого и принятого в уважающем себя цивилизованном обществе. Правда, даже публичных дебатов дело не пошло.

Вэйдалл выпрямился. Порождаемый Дрэйком огонь много сильнее и быстрее обычного, но все же и маленький деревянный дом не сгорел в мгновение ока… мама успела отдать медальон Эсмеральде, помогла дочери сбежать… а если речь о большом каменном здании? Если старшие так желали избавиться от лунных чужими руками, то почему выбрали столь ненадежный способ? Пока пламя охватит весь храм, пока проберется внутрь… многие задохнулись бы в дыму, однако наверняка могли быть те, кому удалось бы сбежать. И в старых храмах часто встречаются тайные ходы и подземные тоннели.

Действительно ненадежно. Слишком много случайностей.

Чтобы получить более гарантированный результат, следовало или закрыть абсолютно все входы и выходы, или собрать и запереть всех женщин в одном помещении, или…

Убить несчастных до пожара.

Позволить огню поиграть со зданием, но не причинить существенного вреда.

И лишь потом превратить храм в подобие скелета реликтового существа, случайно обнаруженного при раскопках.

Зачем? Возможно, из-за информации, архивов, сродни тем, что три года вывезли из феосского храма, напоследок обратив его в бесполезную груду обломков. Насколько знал Вэйдалл, Рейнхарт в сопровождении собрата Френсиса ездил и в Син.

И возникало неприятное, скребущее ощущение, что тела девушек и женщин, некогда служивших в этом храме, упокоены глубоко в земле, ниже подвальных этажей здания, где их едва ли кто-нибудь станет искать.

— Нам пора, — Вэйдалл качнул головой, откладывая размышления о судьбе храма до более подходящего времени. — Ева наверняка уже долетела до города.

А оставлять надолго без присмотра их с Галеном непоседливую пару совсем не хотелось.

Расстояние, на крыльях преодолеваемое меньше, чем за десять минут, пешим ходом растянулось на полчаса. Лес вокруг храма негустой, лиственный, не сильно заросшие тропинки, насколько я смогла разглядеть с высоты полета сирены, в наличие имелись, да и сам город близко, однако по ощущениям казалось, будто Вэйдалл и Вивиан там через непроходимые джунгли продираются. Или на прогулку вышли и оттого совершенно никуда не спешили. Во всяком случае, я до опушки леса добралась куда раньше их, успела и одеться, и поизводить себя ревностью. Хуже того, мне-человеку нравилась Вивиан, я искренне ей сочувствовала, в то время как я-сирена воображала невесть что и мечтала выцарапать девушке глаза. Причем, если так поразмыслить, Вивиан явно относится к Вэйдаллу как к другу, не демонстрирует признаков влюбленности и не флиртует с ним. В конце концов, Вивиан не напрашивалась в это импровизированное приключение, и похитили ее исключительно из-за Вэйдалла, сама она ни в чем не виновата. Но все равно доводы разума не поумеривали буйства собственнических инстинктов.

Наконец сладкая парочка предстала перед моими очами, невозмутимо улыбающаяся и плохо понимающая, почему я едва ли зубами не скриплю, на их безмятежные физиономии глядя.

Дальше лучше не стало.

Путем некоторого количества попыток отправить подопытный клочок газеты мы выяснили, что радиус действия аномалии простирается куда шире, чем я предполагала. Она как минимум захватывала ближайшую к лесу часть города, и пес разберет, сколько еще. Пришлось идти в сам Гриополис, вызывая удивленные, настороженные взгляды встречающихся нам прохожих. Одежда Вэйдалла и Вивиан несколько помята и испачкана после выпадения из портала, я босая и в вещах явно с чужого плеча.

Повезет, если какой-нибудь не в меру подозрительный горожанин сразу не вызовет стражей правопорядка. На всякий случай мы старались не задерживаться на одном месте и побыстрее скрывались с чужих глаз. Попутно мы провели ревизию наличности. У Вэйдалла была чековая книжка, у Вивиан немного атрийской мелочи и пара купюр тоже невысокого номинала, зато общепринятой в большинстве стран в этой части континента валюты. К сожалению, местный курс нам неизвестен, а попытка выдать эти деньги за равноценную замену принятой в Индарии валюте провалилась с треском, поэтому я попросту воспользовалась моментом и, пока Вэйдалл и Вивиан спорили с продавцом в булочной, вещая что-то о заключенном десять лет назад мировом договоре, стащила буханку хлеба. Вэйдалл результатов моей воровской деятельности опять не оценил, однако Вивиан оказалась менее принципиальной — чем удивляла меня все больше и больше, — и, как только мы отошли подальше от ограбленной булочной и поделили улов, без лишних вопросов принялась за свой кусок свежего, ароматного хлеба. Укоризненный взгляд Вэйдалла мы обе проигнорировали самым возмутительным образом. А что делать? Спорить с голодным желудком трудновато, неважно, человек ты или сирена, и это члены ордена могут подолгу обходиться без еды и воды, а мы-то с Вивиан нет. И я считаю наше положение еще не настолько бедственным, чтобы закладывать мое кольцо и кулон.

За день мы обошли практически весь город. Как в Тирсе и на моей малой родине, в Гриополисе не было ни бедных кварталов, ни особенно богатых, в паре мест мы видели рядком особняки пороскошнее и повычурнее, принадлежащие состоятельным гражданам, но в целом город везде выглядел ровно, одинаково, словно срисованный с пасторальной картинки. Черепичные крыши, ящики с алой, розовой и пурпурной пеларгонией, сеть мощеных камнем нешироких улиц. Из достопримечательностей — памятник на главной городской площади погибшим в том пожаре и маленький музей по соседству. Была и железнодорожная платформа, на которой пассажирские поезда, согласно расписанию, останавливались еще реже, чем в Тирсе. Нашлась гостиница, единственная на весь Гриополис, трехэтажное здание, кирпичное и массивное, под серой крышей. После коллективных размышлений, обсуждений и голосования — два «за», один «против» — мы решили остановиться там на ночлег. Против была я — уж больно рискованная затея, как по мне, так поискать заброшенный дом или где хозяева в отъезде, и переночевать там было бы надежнее, но Вэйдалл заявил, что нет, мол, не стоит отказываться от возможного комфорта, тем более уставшим за день девам в нашем с Вивиан лице. Вивиан поддержала и в результате я осталась в меньшинстве.

Когда стемнело, Вэйдалл выбрал номер, предположительно свободный и чьи окна выходили на заднюю часть здания. Открыть щеколду на одном из окон и залезть внутрь не трудно, по крайней мере, мне и Вэйдаллу, Вивиан же пришлось фактически затаскивать в четыре руки на второй этаж. Сам номер, конечно, не люкс, но после ночевки на лоне природы спальня с кроватью и ванной комнатой казалась божественной благодатью. Надо признать, от такого комфорта и впрямь грех отмахиваться. Кровать одна, зато мягкая и Вэйдалл благородно уступил ее нам с Вивиан. Первым делом я немного попарила ноги, порядком утомившиеся от ходьбы босиком. Затем уступила ванную Вивиан, а после мы разделили несколько подсохшие остатки буханки. Свет в комнате во избежание обнаружения не включали, довольствуясь фонарями с улицы.

— И что будем делать дальше? — наконец задала Вивиан злободневный вопрос.

— Судя по всему, город полностью попадает под радиус действия аномалии, — сообщила я и так очевидное. — Но завтра на рассвете, пока невелик риск быть замеченной с земли, я могу отлететь подальше и попробовать открыть портал там.

— Нет, — возразил Вэйдалл спокойно, но непреклонно.

— Почему?

— Потому что, Ева, я не могу допустить, чтобы ты подвергала себя такому риску. Хоть я и позволяю тебе… хм, заимствовать у других людей то, что нам сейчас необходимо, но это вовсе не означает, что…

— А-а, то есть я ворую исключительно с твоего позволения? — перебила я.

— Разумеется, — невозмутимо ответил Вэйдалл.

Я аж на локтях приподнялась, дабы лучше видеть своего господина и повелителя за номером два, сидящего в пододвинутом к окну кресле. Вивиан, устроившаяся на кровати вместе со мной, перевела любопытный взгляд с мужчины на меня и обратно. И как я раньше-то жила без высочайшего соизволения этой собратской парочки доморощенных властителей мира?!

— В некоторых моментах Гален прав — твою энергию надо направлять в более-менее мирное русло, где ты не причинишь случайного вреда себе и не окажешься в трудной ситуации, — привычным миролюбивым тоном продолжил Вэйдалл. — В нашем положении воровство — меньшее из зол, к тому же необходимое. И лучше, если ты, так скажем, займешься обеспечением провианта, чем опять попытаешься с неизвестным результатом открыть портал или что похуже. Впрочем, это не значит, что я одобряю воровство, тем более с учетом немаловажного факта, что ты не профессионал и тоже рискуешь. В условиях маленького города разыскать тройку странно одетых незнакомцев много проще, нежели в крупном. Поэтому, повторюсь, я вынужден смириться с меньшим злом, против которого в другой ситуации возражал бы открыто, однако не могу допустить большего.

Во имя неба и моря!

Я откинулась на подушку, решив воздержаться от спора. Нет, аргументы у меня были, а если бы не было, так я по ходу что-нибудь придумала бы, но… Во-первых, я и впрямь не могла долго и до остервенения спорить с Вэйдаллом, как поспорила бы с Галеном, будь он тут, на месте собрата, и, во-вторых, стоило признать, что он прав.

— Ты понимаешь, что через пару-тройку лет такой семейной жизни мы поубиваем друг друга? — заметила я уныло.

— Не поубиваем.

— Ну хорошо, пес пока с семейной жизнью. Но все-таки как мы отсюда выберемся? На билет денег у нас нет, ехать зайцем тоже рискованно, да и как без документов пересекать границы? — не говоря уже, на какой срок путешествие по старинке может затянуться. — Или будем дальше опытным путем выяснять радиус?

— Я попробую связаться с Эсмеральдой.

— Ты же вроде говорил, что сам еще не во всех особенностях вашей связи разобрался, — напомнила я.

— Главное, что она — связь — есть. И я кое-что помню из того, чему мама нас учила, — Вэйдалл откинулся на спинку кресла, глядя в окно с незадернутыми шторами.

— Мама вас чему-то учила? — насторожилась я. Обычно учат тому, о чем имеют хоть какое-то представление, а мать Вэйдалла, как я поняла, была леди и…

— Наша мама была суккубой, — сообщил Вэйдалл. Вместо эмоций глухая стена, запах ровный, что нарочито спокойный тон.

Мы с Вивиан озадаченно переглянулись. Подозреваю, девушка о суккубах знала еще меньше моего, и вот так вот запросто разбрасываться подобными заявлениями перед фактически посторонним человеком…

И если их мать суккуба, то, получается, Эсмеральда тоже. А Вэйдалл, выходит… инкуб?!

Наполовину. Вторая-то часть собратская.

— И… давно ты узнал?

— Вчера. Поспите пока. Я разбужу, если что.

Мы снова переглянулись и забрались глубже под одеяло, перевернулись каждая на бок, спиной друг к другу, и я украдкой, из-под полуопущенных ресниц, посмотрела на темную фигуру, едва различимую в глубине кресла, в окутавшем комнату сумраке.

Сюрприз, однако. И если поразмыслить, то все складывается — мать наверняка была в бегах, поэтому скрывалась в провинции и не стремилась к лучшей жизни, сестра и вовсе два с лишним века не высовывалась, все-таки она не только единственная живая родственница члена ордена, но и прямое доказательство необычного происхождения брата, а сам Вэйдалл… Вот откуда взялась его странная, едва ли не маниакальная тяга к девственницам — мамино наследство. Марго, правда, упоминала, что у суккубы не может родиться мальчик, по крайней мере, от человеческого мужчины, однако кровный отец Вэйдалла не человек, а от этих существ, папаш братства, можно ожидать чего угодно. Происхождение же объясняет, почему потребность в девицах исчезла после обретения пары. Маргарет ведь сказала, что у пары может образоваться энергетический канал, который будет питать инкуба или суккубу без каких-либо последствий для партнера.

Представляю, как я буду знакомить мужчин со своими родными.

Мама, Глэйдис, это мои почти что мужья. Гален, член ордена Двенадцати, и Вэйдалл, тоже член ордена, и еще по совместительству инкуб наполовину, но вы не волнуйтесь, по наследству этот замечательный коктейль передастся, только если у нас родится мальчик, что вряд ли, а если девочка, то ничего… наверное.

Я закрыла глаза и постаралась последовать совету Вэйдалла и поспать.

…В первое мгновение показалось, я опять проснулась в лесу, но вокруг одни деревья, поднимающиеся к далекому серому небу, и никаких следов разрушенного храма. Вроде бы день, однако сумрачный какой-то, промозглый.

И тишина.

Или иллюзия тишины?

Звуки навалились разом и вдруг, будто некто включил радио на большой громкости. На секунду-другую они оглушили, я беспокойно покрутилась на месте, пытаясь разобрать их на отдельные элементы и понять, что вообще происходит.

Крики, хрипы, стоны, звуки ударов. Похоже, недалеко, и я пошла на звуки, морщась и кривясь от впивающихся в босые ступни веточек, камешков и сухой листвы. Странно все-таки. Предположительно, я сплю. Должна, по крайней мере. Но, тем не менее, ощущаю и землю под ногами, и каждую ее жесткую неровность, и противный холодок, пробирающийся под блузку, и диковатый страх испуганного зверька.

Впрочем, в последнее время сны у меня тоже стали странными немного.

В просветах между стволами деревьев появились суетливо мельтешащие тени, темные силуэты. Крики стали громче и к ним добавились шорохи, звуки шагов. Я помедлила в нерешительности — кто знает, что там творится? Ясно ведь, что ничего хорошего.

Шаг-другой, и деревья расступились, открывая полянку и… тела. Не меньше десятка — я не присматривалась особо и пересчитывать не пыталась, — они лежали буквально повсюду, застывшие в нелепых позах, с зелеными удавками на шеях или торчащими из груди узловатыми корнями, похожими на деревянные колья, а посреди этого кровавого хаос стоял Вэйдалл и знакомым пустым взором равнодушно осматривал погибших. Я замерла, не смея приблизиться, опасаясь даже шевелиться, но Вэйдалл, кажется, меня не видел, лишь мимолетно скользнул взглядом так, словно меня тут не было. Убедившись, что все мертвы, повернулся боком ко мне, потянулся, будто после хорошей физической разминки, шевельнул рукой и с жутковатым вкрадчивым шелестом гибкие стебли начали змеями уползать, корни — медленно втягиваться обратно в землю. Я сглотнула противный вязкий ком, подступивший к горлу. Костюм на Вэйдалле хоть и мятый, однако заметно, что старомодного фасона, наверное, конца прошлого века, значит, это… воспоминание? Сон-воспоминание? Точнее, мой сон, его воспоминание? Очередной спровоцированный привязкой феномен? Не знала, что подобное бывает… правда, после недавнего видения фрагмента из прошлого Вэйдалла можно уже ничему не удивляться.

Неожиданно мужчина насторожился, резким движением повернул голову ко мне, отчего я, не удержавшись, вздрогнула, но посмотрел словно сквозь. Неприятное чувство — вроде и испытываешь облегчение, потому как страшный этот взгляд обращен не на тебя, и в то же время почему-то обидно ощущать себя всего-навсего стеклом, бесплотным призраком. Шорох шагов за моей спиной и мимо меня проскочила девушка в красном женском костюме для верховой езды. Обтрепавшийся, успевший испачкаться и где-то порваться шлейф длинной юбки волочился за девушкой кровавым следом, черная шляпка с высокой тульей сползла набок и неизвестно каким чудом еще держалась на светлых волосах.

— Вэйд? — произнесла девушка, и я узнала ее голос.

Эсмеральда.

Она замерла на краю полянки, медленно подняла руки, демонстрируя открытые ладони брату. Тот чуть подался вперед, по-звериному принюхиваясь к сестре. Глаза его пусты по-прежнему, как тогда, в школьном подвале, эмоций я не чувствовала, хотя, возможно, и не могла почувствовать в силу того, что это просто сон.

Скорее кошмар в алых и серых тонах.

— Вэйд, это я, Эсме, — девушка говорила негромко, успокаивающе. Сделала осторожный шаг к брату, пытаясь не зацепиться за оказавшееся на пути тело. — Ты же помнишь меня? Помнишь. Должен помнить. Это сильнее тебя, в каком состоянии ты бы ни находился.

Вэйдалл не сводил с сестры пристального, подозрительного взгляда и я видела, как в темных глазах теснились непонимание, смутное узнавание, растерянность и тревога. Эсмеральда же приблизилась, положила руки на плечи брату. Он вздрогнул едва заметно, но не отстранился.

— Все будет хорошо, Вэйд, — ласково прошептала Эсмеральда. — Я рядом. Я всегда рядом, — и, потянувшись, прижалась своим лбом ко лбу брата.

Вэйдалл послушно замер в ее руках, закрыл глаза.

Интересно. Если это и впрямь воспоминание, то, получается, Эсмеральда все-таки встречалась с Вэйдаллом лицом к лицу? Однако при этом он всю свою бессмертную часть жизни считал сестру погибшей? Или…

Вдруг все исчезло. Прямо на моих глазах истаяли тела, растворился дымкой в пространстве Вэйдалл, и только Эсмеральда никуда не делась, но обернулась ко мне, посмотрела удивленно.

— Ева? Как ты тут очутилась?

— Полагаю, это особенности нашей с Вэйдом привязки, — отозвалась я и тут же нахмурилась. — А почему ты меня видишь и разговариваешь?

— А это уже особенности нашей с братом привязки, — парировала Эсмеральда и приблизилась ко мне. — Слушай меня внимательно, у нас мало времени. Вы все в порядке? И где вы сейчас находитесь?

— Да, мы живы-здоровы, Вивиан с нами и тоже не пострадала. Мы в Гриополисе, это в Индарии…

— В Гриополисе? — повторила Эсмеральда.

— Да, там, где был храм лунных жриц, сожженный другим собратом в…

— В прошлом веке Дрэйком, я знаю.

И все-то ей известно!

Подавив вспышку неуместного раздражения, я постаралась перейти к главному.

— Если совсем коротко, то убийство жриц создало там аномалию, блокирующую любые перемещения: и порталы, и почту. Мы не можем ни открыть переход оттуда, ни отправить записку Галену. Мы уже ушли на другой конец города, а радиус действия все не заканчивается, и пес знает, где вообще закончится, а покинуть Гриополис традиционными человеческими способами мы не можем по причине отсутствия денег, документов и презентабельного внешнего вида. Скажи Галену, чтобы нашел леди Идэну или чтобы попросил моих подруг-сирен ее привести. Леди Идэна наша старшая сирена, она поможет и…

И я проснулась.

Открыла глаза, а вместо леса и Эсмеральды — потолок в сумерках и гостиничный номер.

Эй, я же не все успела сказать!

— Вэйдалл? — рядом зашевелилась Вивиан. — Что случилось? Опять твои сны?

Я рывком села, глянула на девушку. Вивиан поморгала сонно, присмотрелась ко мне и, кажется, сообразила, что я и близко не Вэйдалл.

— Ева? — уточнила девушка недоверчиво и даже в потемках я поняла, как она смутилась.

А откуда это Вивиан известно о снах Вэйдалла?

— Прости, я… мы… — девушка еще и на самый край постели перебралась, не иначе как возмездия справедливого опасаясь. И было за что — сирене оговорка эта категорически не понравилась.

— Мы? — повторила я.

— Ева, это не… — начала Вивиан робко.

— Не то, что я думаю? А ты знаешь, что именно я подумала? — я вылезла из-под одеяла, подошла к креслу и обнаружила Вэйдалла спящим.

Надеюсь, проснется он в нормальном состоянии.

И я осторожно тряхнула мужчину за плечо.

Раз. Другой.

На третий Вэйдалл вздрогнул и наконец открыл глаза, осмотрелся растерянно.

— Эсме?

Что ж, по крайней мере, не Вивиан, а имя сестры сирена еще могла как-то пережить.

— Вэйд, это я, Ева, — я склонилась к мужчине, пытаясь поймать его немного лихорадочный взгляд. — Эсме осталась в Атрии, а все, что ты видел, было обычным сном.

— Это… не совсем сон, — Вэйдалл потер лоб и виски, поморщился. — В последнее время мне все чаще снится то, что произошло со мной на самом деле. Или не со мной, но с ней… я будто вижу ее воспоминания ее же глазами. Вижу себя со стороны… Дрэйка… она с ним встречалась когда-то…

О, так вот откуда Эсмеральде столько известно о другом собрате. Хотя чему тут удивляться? Если все эти годы Эсмеральда держалась рядом, то, наоборот, было бы странно, если бы она ни разу не столкнулась с остальными членами орденами и пути-дорожки их ни разу не пересеклись. Все-таки вращаться приходилось в тех же кругах, да и это она от взора брата скрывалась, другие-то вряд ли в лицо ее знали и вообще не догадывались, кто она такая. Ну и природа суккубы свое требовала.

— Вэйд, послушай, — я опустилась на корточки возле кресла. — Я сейчас тоже видела сон-воспоминание. Наверное, скорее Эсмеральды, чем твое. И мы с ней поговорили, правда, недолго, но все лучше, чем совсем ничего.

— Ты разговаривала с Эсме? — удивился Вэйдалл. — Во сне?

— Не спрашивай, как так вышло, я и сама не понимаю. В общем, я сказала ей, где мы, и об аномалии, и чтобы они обратились к леди Идэне.

— Нас найдут? — осторожно поинтересовалась Вивиан.

— Обязательно, — заявила я убежденно. — Леди Идэна наша старшая сирена и она сумеет помочь в сложившейся ситуации. Хорошо бы, конечно, чтобы Гален и сам догадался позвать ее, но лучше напомнить на всякий случай, — я выпрямилась, оправила блузку.

А то кто Галена знает? С него станется притащить на дело стайку молодых и не особо опытных сирен и при этом пренебречь дельным советом от той, кто старше и лучше него разбирается в вопросах перемещений и поисках пропавших.

— Ну а теперь, — я скрестила руки на груди и смерила Вэйдалла строгим взглядом сверху вниз, — может, кто-нибудь мне расскажет, что произошло в Тирсе, пока я была на каникулах?

— Ничего, — ответил Вэйдалл.

— Это я уже слышала, но, прости, почему-то не верю.

— Поговорим об этом дома, хорошо? — мужчина предостерегающе посмотрел на Вивиан за моей спиной.

— Нет, сейчас, — не согласилась я.

— Ева.

— А что сразу Ева? Я не слепая и не глухая и вижу, что вы оба — и ты, и Гален, — что-то от меня скрываете. Ладно, решила я поначалу, быть может, это связано с революцией, или с вашим собратским прошлым, или еще с чем-то таким страшно секретным и для ушей вашей девушки не предназначенным. Ладно твоя сестра, в конце концов, это стало сюрпризом и для тебя, и для Галена, ладно Марк, все равно кто-то из ордена да должен был объявиться. Но кто прольет хоть немного света на постоянное присутствие рядом с тобой юной леди Дарро?

— Я не… — вновь завела Вивиан, но я, не оборачиваясь, взмахом руки перебила ее.

— Какого пса то она без конца крутится возле тебя, то ты возле нее? Почему сейчас спросонья она выдала такую замечательную фразу — «О, Вэйдалл, что такое? Опять твои сны?»

— Я не совсем так сказала, — возразила девушка упрямо.

— Что значит — «опять»? — реплику Вивиан я проигнорировала.

— Я уже говорил, мне снятся воспоминания Эсмеральды, — с раздражающим терпением повторил Вэйдалл.

— Эту часть мы уже прошли, — парировала я ядовито. — Давайте лучше сразу перейдем к неоспоримому факту, что леди Дарро в принципе откуда-то известно о твоих снах. Или ты ей нынче совсем все рассказываешь, даже то, о чем не считаешь нужным говорить мне, своей паре и девушке, к которой ты, предположительно, испытываешь не только порожденное привязкой сексуальное влечение?

Вэйдалл встал, извиняюще улыбнулся Вивиан, взял меня за руку и отвел в ванную комнату, тесное помещение с умывальником и душевой кабинкой. Явно по привычке включил воду, оставил течь несильной струей в раковину, и повернулся ко мне.

— Ева, ты прекрасно понимаешь, что между мной и Вивиан ничего нет и быть не может, равно как и между мной и любой другой девушкой, — начал он тихим, серьезным тоном. — Я отношусь к ней как к сестре…

— Что было бы весьма актуально неделю назад, когда ты полагал, будто Эсмеральда давным-давно умерла, — я тоже понизила голос. — Но, пес разорви, твоя родная сестра жива, зачем тебе заменитель?

— Да, Эсме жива, однако… она изменилась, Ева, — Вэйдалл усмехнулся невесело, с горечью сожаления. — Она больше не моя младшая сестренка, которая вечно меня дразнила и прибегала ко мне же, когда ее кто-то обижал. Она давно выросла и перестала нуждаться во мне, как было во времена нашего детства.

— Вэйд, это естественно. Как бы мы ни были привязаны к своим братьям-сестрам, даже при наличии действительно близких, доверительных отношений, рано или поздно мы разлетаемся каждый в свою сторону. Мы по-прежнему одна семья, по-прежнему любим друг друга, но у каждого своя жизнь. Она, эта жизнь, есть у тебя, и есть у Эсмеральды, тем более, такая бездна лет прошла. Ты же не мог ожидать, что сестра останется такой же, какой была когда-то?

— Не мог, — не стал спорить мужчина и отвернулся к зеркалу над раковиной. — Но часть меня надеялась найти знакомые черты. Только вот нашлись они в Вивиан, не в Эсмеральде.

Начинаю видеть некий плюс в том, что родня Галена давно умерла и шансов встретить кого-то из них нет. Еще и его родственников я бы точно не пережила.

— И… — Вэйдалл помедлил, с преувеличенным вниманием изучая водяную струю. — Помнишь, когда Вивиан отравили?

Я кивнула.

— В тот же день наемница принесла противоядие… с приветом от Лестера… но я не сразу решился дать его Вивиан.

— Во имя неба и моря, ты что, все-таки укусил ее?!

Потому что если мое полубезумное предположение верно, то… то пес знает, что там могло образоваться при укусе, тем более с учетом манеры членов ордена привязывать к себе кого ни попадя и отсутствия сколько-нибудь ясной информации о собратских привязках в принципе! А если эта странная, невесть откуда возникшая болезненная потребность Вэйдалла в обществе Вивиан потому и появилась?!

— Нет, с чего ты взяла? — Вэйдалл поднял голову, с искренним удивлением посмотрел на меня через зеркало.

— Но я видела шрамы… — растерялась я.

— Какие шрамы?

— На ее руке… возле запястья… похожие на мои… — я неловко оттянула воротник блузки, открывая основание шеи.

— Ева, не знаю, какие шрамы ты видела, но я их не оставлял. Не буду отрицать, я думал об укусе, хотя и понимал все очевидное безрассудство и бессмысленность эти затеи. Да, благодаря яду в своей крови девушка Дрэйка и Нордана выжила после серьезного ранения и люди, которых когда-то братство избирало и делало своими последователями, создавая привязку через укус, жили дольше других и ничем не болели. Но на момент принятия в орден эти люди не умирали, и в венах девушки уже был яд Нордана, когда кера ранила ее. Вивиан же была на грани. Потом наемница принесла противоядие, однако я не сразу решился дать его, понимаешь, Ева? — взгляд Вэйдалла, пристальный, слишком уж серьезный и пронизанный чувством вины, мне совсем не понравился. Мужчина включил воду посильнее, обернулся ко мне. — Я помедлил, и это стоило Вивиан жизни.

То есть она все-таки умерла?!

— Но… но… — я махнула рукой в сторону двери, напоминая, что Вивиан здесь и на ожившего мертвеца как-то не похожа.

— Наемница сказала, что у Вивиан есть еще около десяти-пятнадцати минут, однако сердце Вивиан остановилось много раньше, — продолжил Вэйдалл негромко, жестким, бескомпромиссным тоном. — Я не укусил ее и не дал противоядия… не успел, не будучи уверенным, что это не очередная ловушка. Примерно через полторы минуты сердце снова заработало как ни в чем не бывало. Вивиан очнулась, более того, все следы отравления исчезли уже к утру. Как ты сама могла убедиться перед отлетом на каникулы, Вивиан прекрасно себя чувствовала. Никто об этом не знает, даже Гален, все считают, что я или чудесным образом исцелил ее, или своевременно дал противоядие, что, в общем-то, почти одно и то же. Когда ты улетела на каникулы, я стал наблюдать за Вивиан день и ночь, не спускал глаз с нее едва ли не в прямом смысле. В один из дней она уколола палец о розовый шип…

Интересно, случайно ли?

— Конечно, царапина пустяковая даже для ребенка, только ранка затянулась буквально на моих глазах, как зажила бы у меня, или у Галена, или у любого из тех, кому дана высокая регенерация. Тогда я рискнул отправить образец ее крови и то противоядие знакомому ядоделу… разумеется, не уточняя всех деталей. Противоядие не было ловушкой и действительно спасло бы Вивиан жизнь.

Только вот Вэйдалл так и не дал его девушке, добавив тем самым новый пункт в длинный список причин для чувства вины и явно уже хорошо знакомого, привычного самоедства.

— А что с кровью?

— В ней яд. Наш яд.

Поэтому Вивиан не только благополучно пережила отравление, но и всю эту историю с похищением, падением с высотки и проходом через портал. Действительно, я ведь ни ссадины, ни синяка какого на девушке не заметила! Даже свалившись со стула, можно сильно ушибиться, а тут хрупкая леди прямо из перехода, открывшегося отнюдь не у самой земли и не на пуховые перины, выпала и только сознание потеряла.

— Я ее не кусал, Гален тоже, за это я могу поручиться, тогда как яд попал в ее кровь?

— Может, это тот собрат, который заключил сделку с леди Аннет?

— Я тоже заподозрил Рейнхарта, поскольку, как мне известно, больше ни с кем из братства семья Дарро в последние годы не контактировала.

— Но тогда получается, Вивиан… привязана к нему? — опешила я.

— Дирг его знает. Я ничего подобного не чувствую, Арлес, которого я попросил проверить ауру Вивиан, тоже не заметил следов привязки или чего-либо похожего. Нет никаких признаков связи, как парной, так и хозяйской. Да и едва ли Рейнхарт стал бы так рисковать, связывая себя с девушкой, кем бы она ни была.

Такой эксперимент может зайти слишком далеко и не факт, что туда, куда изначально надо.

— И это еще не все.

Куда уж больше-то?

— Когда ты улетела, мне начали сниться сны — воспоминания Эсме, ее жизнь в тени, в вечном следовании за мной, — Вэйдалл оперся на раковину, глянул поверх моего плеча на облицованную простым бежевым кафелем стену. — В них я видел новую Эсме, такую, какой она стала, ее жизнь, менее всего похожую на то будущее, о котором я мечтал в полузабытом прошлом. Когда же я просыпался, то видел Вивиан, видел в ней черты той Эсме, которая осталась лишь в моих воспоминаниях. Это… странное чувство, Ева. Ощущение родства, близости, не с сестрой по крови, но с человеком, бывшим для меня незнакомцем еще несколько месяцев назад. Меня… — мужчина вздохнул тяжело, каплю обреченно, словно идущий на смертную казнь, — тянет к ней, хотя я едва могу сколько-нибудь разумно, с логической точки зрения объяснить причины этого неожиданного влечения. Вивиан по-прежнему не интересует меня как женщина, я не чувствую к ней ни сексуального влечения, ни романтической любви. Мы много времени проводили вдвоем, и мне казалось, что рядом с ней становится легче, спокойнее, что сны отступают. Я снова и снова находил в ней черты прошлой Эсме, говорил себе, что все ради безопасности Вивиан, уверял Галена, что это временно, до твоего возвращения…

— Так Гален знал?! — перебила я.

Вэйдалл промолчал, но устный ответ мне и не требовался.

Убью! Обоих!

Сирена хотела приступить к братоубийству немедленно, прямо здесь и сейчас, наплевав на привязку, но человек сделал глубокий вдох и выдох, попытался успокоиться и подумать трезво.

Эти внезапные чувства к Вивиан, пусть и впрямь сугубо братские, не просто странные, они ненормальные и, более чем очевидно, неестественного происхождения. Но откуда они могли взяться, если на членов ордена приворотная магия не действует? Очередной сюрприз от инкубьей крови? Неудачное сложение гремучего коктейля в жилах Вэйдалла и яда, коим осчастливили Вивиан?

— Вэйд, это приворот, — сообщила я.

— На нас не… — начал Вэйдалл, однако я лишь отмахнулась.

— Знаю-знаю, действовать не должно. Но подумай сам, сколько лет ваши старшие врали, уверяя, что у вас не может быть ни пар, ни детей? Что ваши собратья погибли по каким угодно причинам, однако не потому, что осмелились пойти против заведенных в ордене традиций? И ты не такой, как остальные. Вивиан хотели отправить к Дрэйку, чтобы она каким-то образом отвлекла его от пары, но как, хотя бы в теории, а? Сомневаюсь, что Дрэйка, с его продолжительностью жизни и опытом, можно вот так запросто увлечь смазливой мордашкой, классной фигуркой и девственностью. Это вряд ли прошло бы, даже не будь привязки, а уж с привязкой и вовсе бред пьяного коня. Тогда на кой Вивиан Рейнхарту, если сама по себе она лишь очередная юная хорошенькая девица, каких во всех королевствах хватает?

Вэйдалл нахмурился и тут в дверь, перекрывая шум льющейся воды, осторожно постучали. Мы переглянулись и Вэйдалл, выключив воду, открыл створку. По ту сторону порога вполне ожидаемо обнаружилась Вивиан, посмотревшая на нас подозрительно и пытливо, не иначе как предположившая, что мы тут решили слиться в страстных объятиях.

— Все в порядке? — уточнила девушка.

— Да, в полном, — заверила я и улыбнулась нарочито беспечно. — Прошу прощения, еще одну минутку, — и закрыла дверь у Вивиан перед носом. Включать воду заново было уже глупо, так что я просто придвинулась вплотную к Вэйдаллу и понизила голос до свистящего шепота: — Мне кажется, в этой идее есть смысл. Почему из массы девиц выбрали именно Вивиан Дарро? Разве мало среди аристократии родов некогда состоятельных, а ныне находящихся в бедственном положении? Чего конкретно с ее помощью хочет добиться Рейнхарт? Что об этом может знать ваш наставник?

— Вернемся — спросим, — Вэйдалл качнул головой, напоминая, что мы и впрямь подозрительно долго тут шушукались, распахнул створку, и мы вышли из ванной. — Вивиан, твоя мать встречалась с одним из наших старших собратьев, Рейнхартом, для заключения сделки, верно?

— Да, — девушка перевела откровенно растерянный взгляд с мужчины на меня и обратно.

— А ты сама присутствовала при этих встречах? Ты видела Рейнхарта лично, беседовала с ним?

— Нет, я никогда не видела его, и он ни разу не приезжал в наше поместье. Мама встречалась с ним, когда была в столице, но я тогда еще училась в пансионе и в обоих наших домах бывала нечасто.

— И в пансион он тоже не приезжал?

— Нет. Во всяком случае, мне ничего об этом неизвестно. А в чем дело?

— Да так, — неопределенно пожала я плечами. — Может быть, и ничего.

Вэйдалл вновь коснулся моей руки, но на сей раз ограничился окном, к которому мы отошли и некультурно, словно заговорщики-дилетанты, встали спиной к насторожившейся девушке.

— Он давно интересуется гипнозом и разными способами ментального воздействия на людей, — произнес Вэйдалл едва слышно и глянул на меня выразительно.

Пес подери! То есть даже если Вивиан и встречалась с Рейнхартом, то она может об этом событии попросту не помнить.

— Среди талантов Коринн, случаем, не завалялось еще и умение копаться в чужих мозгах? — а с привязками и приворотами можно обратиться к Эсмеральде. Суккубы в этом деле неплохо разбираются, особенно кто постарше и поопытнее.

Уж чего-чего, а опыта, полагаю, ей не занимать.

— Нет, — ответил Вэйдалл. — Но я знаю того, у кого оно завалялось.

— Хорошо. Надеюсь, этого кого-то не придется вызывать с другого конца континента?

— Не придется. Он уже в Тирсе.

— Да? — по примеру Вивиан насторожилась я. — Я его знаю?

— С недавних пор знаешь. Это Марк.

Их с Галеном наставник?

Отлично! Замечательно просто!