Последнее слово

Глава тринадцатая

Рекламный агент Макса Шёберга, Мэй, очень тепло реагирует на то, что теперь у ее клиента будут брать интервью не один, а два журналиста сразу, и, сидя на следующий день в поезде до Манчестера, я начинаю задумываться, не переборщила ли вчера. Райан ведь не виноват, что Космо поставил его в такое положение.

Он даже написал утром c вопросом, не хочу ли я поехать с ним, но я кратко ответила, что купила билет еще когда назначала интервью и планирую немного поработать в поезде. Но, думаю, его сообщение было оливковой ветвью, так что я добавила: «Спасибо за предложение».

И все-таки из вчерашнего хаоса вышло что-то приятное: Мими настояла, что после работы мы должны выпить — по ее словам, я выглядела как человек, который нуждается в большом бокале розе, — и уже в пабе она порадовала меня отличными новостями.

— На следующей неделе я отправляю тебя в пресс-тур.

— В каком смысле?

— Ты, друг мой, полетишь во Флоренцию, в Италию, и пробудешь там с утра пятницы до воскресенья. Не благодари.

Я посмотрела на нее в замешательстве.

— Что-то я не понимаю.

— В следующую пятницу в одном роскошном отеле во Флоренции состоится пресс-тур, и я бы очень хотела, чтобы ты сделала обзор на этот отель. Я уже написала агенту, Сэди, и дала ей твои контакты. Она свяжется с тобой, чтобы взять паспортные данные и забронировать билеты. Это будет потрясающе! Сэди — моя хорошая подруга, ты ее полюбишь.

— Мими! Звучит очень здорово, но я не могу полететь во Флоренцию в следующие выходные.

— Почему нет? У тебя есть планы поважнее?

— Нет, но я не могу просто взять и все бросить ради Флоренции!

— Нет, можешь, — настояла Мими. — Ты никогда не ездишь в пресс-туры и очень много работаешь. Ты это заслужила, Харпер. Я хочу, чтобы ты провела отличные выходные и расслабилась. Это же Флоренция. Ты не можешь отказаться.

— Но разве ты не хочешь полететь сама?

— Харпер, я постоянно езжу в пресс-туры. Пора тебе уже воспользоваться тем, что редактор рубрики о путешествиях — твоя лучшая подруга. Ты постоянно мне отказываешь, но не в этот раз. Всем нужен отдых, и ты не исключение.

— Ты уверена? Не хочешь предложить это кому-нибудь другому?

— Я хочу, чтобы поехала ты, — засмеялась Мими. — Я решила, раз уж это только на выходные, ты скорее согласишься. Ты не пропустишь работу. И это пойдет тебе на пользу, Харпер. Запрещается думать, у кого следующего взять интервью, какой материал станет хитом или как Космо тебя достал, — тебе нужно отвлечься и расслабиться. О большем я не прошу.

Так что в это время на следующей неделе я буду лететь в Италию, чтобы провести там выходные. Мими права. Я не уделяла себе времени уже… пожалуй… целую вечность, и мне бы не помешало отдохнуть.

В последнее время я постоянно чувствую напряжение — в основном из-за работы, но еще и из-за Лиама. Когда я извинилась перед ним и сказала, что не смогу попасть на выступление «Хало Скюд» в следующую пятницу из-за командировки во Флоренцию, он ответил:

О, как жаль, но у тебя же получится прийти на концерт на следующей неделе, да?? Флоренция — это просто супер, может, получится и мне местечко найти?? Не помешал бы отпуск!

Я не была уверена, шутит ли он, так что ответила:

Ха-ха, я бы с радостью! Но это вроде только для журналистов. Обязательно привезу тебе дурацкий брелок!

Он никак на это не отреагировал и сегодня утром тоже ничего не написал. Он что, правда злится, что я не нашла ему место в пресс-туре?! Да даже если бы и могла, я не уверена, что хотела бы его там видеть. Мне очень нужно побыть одной.

Знаю-знаю. Я должна хотеть, чтобы мой парень был рядом, разве нет?

Фу, аж голова разболелась.

И начинает болеть еще сильнее, когда на столике передо мной вибрирует телефон и я вижу, что это папа.

Он будет звонить до тех пор, пока я не возьму трубку. Лучше разобраться с этим сразу.

— Привет, пап.

— Ты так и не ответила насчет дат для ужина, — сухо заявляет он.

— У меня все хорошо, спасибо, что спросил, а у тебя как дела?

— Харпер, у меня было плохое утро, и я не в настроении, — предупреждает он. — Я отправил тебе письмо с датами, удобными для нас и Джулиет, но ты не ответила, и теперь некоторые из них могут быть недоступны.

— Прости, я была занята.

— Что ж, с твоей стороны было бы вежливым ответить, — рявкает он. — Джулиет отрабатывает гораздо больше часов в день и все равно находит время, чтобы написать родителям.

Я вздыхаю, поднимая глаза к потолку.

— Пап, я отвечу на твое письмо, ладно? Спасибо за напоминание.

— Где ты? Почему так шумно?

— Я в поезде.

— Ты не в офисе в будний день? — спрашивает он с большим неодобрением.

Я потираю лоб и закрываю глаза.

— Моя работа иногда предполагает поездки. Я еду в Манчестер, чтобы взять интервью у Макса Шёберга.

— У кого?

— Это шведский актер. Ты смотрел «Голубые огни»?

— У меня нет времени на мыльные оперы, — говорит он пренебрежительно. — Пришли мне подходящие даты, когда найдешь время в своем сумасшедшем графике.

Я прикусываю язык, чтобы не огрызнуться в ответ на его до ужаса язвительный тон.

— Хорошо, пришлю. Кстати, связь может в любой момент прерваться, потому что сигнал в поезде слабый, так что спасибо за звонок, я напишу насчет дат.

Я кладу трубку и, бросив телефон на столик, оседаю на сиденье. Затем пытаюсь сделать глубокий вдох, как мне однажды посоветовал психолог. Я записалась на пару сессий после похода на «требующий большой выдержки» ужин в честь годовщины брака родителей, где они, пересказав своим восторженным друзьям многочисленные достижения Джулиет, лишь невзначай упомянули меня и «мои продолжающиеся эксперименты с карьерой».

Весь вечер со мной никто не разговаривал, я перебрала водки и ушла, не попрощавшись и не дождавшись десерта, зато унесла в сумочке ложку, которую стащила со стола. Наутро я задумалась, почему воспринимаю кражу у собственных родителей как маленькую победу, но уж как есть. Я не смогла этого себе объяснить.

К тому моменту как поезд подъезжает к манчестерскому вокзалу, я успеваю пройтись по вопросам для Макса, подправить макияж и привести себя в порядок — я слегка нервничаю. Не знаю, как все пройдет с Райаном, но мне нужно проявить твердость и сделать так, чтобы интервью вела я, а не он. Я направляюсь к стоянке такси и, сев в машину, отправляю Райану сообщение, что уже еду.

Он отвечает:

Отлично, я как раз приехал, так что до встречи.

Ну конечно, он приехал раньше. Наверняка специально, чтобы оказаться рядом с Максом и к моменту моего появления стать его лучшим другом. Надеюсь, агент Макса, Мэй, не допустит, чтобы что-то происходило без моего присутствия.

Мы добираемся до нужной локации — мощеной дороги под названием Литл-Дэвид-стрит, перекрытой для съемок, — и я замечаю Мэй. Она стоит в углу, прямо за операторами, и разговаривает с Райаном, держащим в руках два стаканчика кофе.

Я инстинктивно хмурюсь.

Райан уже, наверное, рассказывает ей о своем шведском происхождении и пытается подлизаться с помощью вкусного кофе. Надеюсь, Мэй на это не поведется, хотя, судя по тому, как она хлопает ресницами, я уже потеряла союзницу.

Мы с Мэй работали и раньше, и мы хорошо ладим. Она очень умная, классная и модная и всегда выглядит так, будто собирается на эксклюзивную домашнюю вечеринку, которую устраивает какой-нибудь диджей на заброшенном складе в Хакни[19]. Сегодня на ней брюки в черно-белую клетку с высокой талией, свободная белая рубашка с воротником, которую она застегнула на все пуговицы и заправила в брюки, и черные ботильоны на каблуке. Она почти не накрашена, потому что обладает той естественной красотой, о которой такие, как я, могут только мечтать: у нее длинные, темные и невероятно блестящие локоны, поразительно большие темно-карие глаза с невинным взглядом и пухлые губы.

Перекинув сумку через плечо, я решительно направляюсь к ним.

— Харпер, вот и ты! — говорит Мэй, просияв, и целует меня в щеку. — Мы столько не виделись! Как доехала?

— Неплохо, спасибо, — отвечаю я, приклеив улыбку, и приветствую Райана коротким кивком. — Поезд был не так забит, как я думала.

— Отлично. Я тут как раз говорила Райану, что мы, как обычно, чуточку отстаем от графика, так что я не уверена, что вы сможете поговорить с Максом в ближайшее время.

— А я говорил Мэй, что мы с удовольствием подождем столько, сколько нужно, если нас посадят на те классные стулья с надписями «СЦЕНАРИСТ» сзади, — говорит Райан с гораздо большей оживленностью, чем он обычно проявляет в диалогах с незнакомцами.

Меня накрывает непрошеной и беспричинной волной ревности.

Мэй хихикает.

— Посмотрю, что можно сделать. Вы пока подождите здесь, а я пойду уточню.

— Так, ладно, — начинает Райан, как только она торопливо уходит, — что случилось?

— Ничего.

— Я же вижу, что-то случилось.

Я закатываю глаза.

— Давай только без этого бреда про «складку между бровями».

— Дело не только в складке между бровями, Харпер, а во всей твоей ауре. Тебя что-то расстроило утром, и я просто хотел убедиться, что все в порядке, но прости, если лезу не в свое дело. — Он вздыхает и протягивает мне стаканчик с кофе. — Вот… Я взял тебе флэт уайт. Он уже, наверное, остыл, но я подумал, что ты не успеешь зайти за кофе после поезда.

Вот же блин. Обязательно ему быть таким милым, когда я в дурном настроении?! Теперь я чувствую себя плохо, и это все его вина. Как же он меня бесит.

— Спасибо, — говорю я смущенно и беру кофе. — Прости, я не на тебя злюсь.

— В кои-то веки, — дразнит он.

Его комментарий вызывает у меня улыбку.

— Правда. — Я тяжело вздыхаю. — По дороге мне позвонил папа, а я совершила ошибку и взяла трубку.

— А… — Райан понимающе кивает. — У тебя до сих пор все сложно с родителями?

— Некоторые вещи не меняются.

— Мне жаль, — тихо говорит он.

Я пожимаю плечами.

— Не знаю, почему меня это так задело.

— Потому что это твой отец, — просто объясняет Райан. — Только не дай ему испортить сегодняшний день. Ты много работала, чтобы заполучить это интервью.

— Ты прав. Просто мне бы хотелось… — Я замолкаю. — Неважно.

Выражение лица Райана становится очень серьезным.

— Слушай, Харпер, я никогда не понимал, почему твои родители так к тебе относятся, но если они в упор не видят счастья и достижений своей дочери, что это говорит о них самих? Жаль, что они такие предвзятые. Мне лично их жаль. И твою сестру тоже. Представь, волноваться исключительно о продвижении в одной сфере? Подумать только, сколько они упускают. Это грустно.

Я бросаю на него пристальный взгляд.

— Что? — спрашивает он. — Я сказал что-то странное?

— Нет, ты сказал что-то… очень милое. Спасибо. Удивительно, что ты так много помнишь о моей семье.

Его голубые глаза смотрят прямо в мои, и он тихо добавляет:

— Я помню все.

Мои щеки пылают под его взглядом.

И в этот самый момент я понимаю, что сразу после возвращения в Лондон мне нужно расстаться с Лиамом.

Не из-за голубых глаз Райана, от которых подкашиваются коленки, и не из-за того, что между нами… кажется, что-то есть. Какая-то необъяснимая искра, которую все сложнее игнорировать.

Нет, причина, по которой мне нужно расстаться с Лиамом, — это тот факт, что я никогда не рассказывала ему правду о своей семье. Никогда не делилась с ним, какой стыд испытываю, зная, что в глазах родителей и сестры я неудачница. Он не знает, какой ужас я ощущаю, когда он говорит, что рассказал обо мне своей семье, какое невыносимое унижение, что о нем я своей семье рассказать не могу — просто потому, что их не волнует моя личная жизнь.

И дело не только в Лиаме. Я никому не говорила о своей семье.

Но одиннадцать лет назад я рассказала Райану.

Я выдала свои самые мучительные секреты под взглядом этих удивительных глаз — еще и потому, что доверяла ему. А он в ответ поделился правдой о своем брате Адаме.

— Можно, я скажу кое-что, что тебя выбесит? — вдруг спрашивает Райан.

— Ты только что сказал очень приятную вещь, так что, конечно, давай позли меня. Баланс во вселенной должен быть восстановлен.

Он ухмыляется.

— У тебя появилась складка.

— О, ради всего святого.

Райан смеется, и к нам подбегает Мэй с мрачным выражением лица, так что я готовлюсь к плохим новостям.

— Боюсь, все плохо, — говорит она, подтверждая мои опасения. — Продюсер сказал, что они очень сильно отстают и не смогут отпустить Макса еще по крайней мере два часа. Вы можете остаться здесь и понаблюдать за съемками — я добуду вам классные стулья — или можете найти тихое место, чтобы поработать, а я позвоню вам, когда ситуация станет обнадеживающей.

— Ты что, шутишь? Уйти и упустить Макса Шёберга? Я остаюсь тут, спасибо большое, — заявляю я, вытягивая шею в попытках рассмотреть Макса в толпе актеров, которые стоят ниже по улице и слушают указания режиссера.

— Вообще, мне нужно кое-что поредактировать, — говорит Райан; кажется, его позабавил мой энтузиазм. — Харпер, ты же позвонишь мне перед интервью?

— Конечно.

Он смотрит на меня с подозрением.

— Ой, да ладно тебе, — говорю я, закатив глаза. — Я бы не стала тебя бросать. Я не настолько мелочная.

— Спасибо, — смеется он. — Увидимся.

Мы с Мэй наблюдаем за тем, как он уходит, после чего она поворачивается ко мне с огромными от воодушевления глазами.

— Эм-м… Прости, но ты почему не предупредила, что твой коллега — Адонис?! Я бы заморочилась с нарядом, если бы знала, — говорит она.

— Райан? А. Да, он… эм-м…

— Горячий. Ты не знаешь, он с кем-то встречается?

Я хлопаю глазами, застигнутая врасплох.

— Я… нет, кажется, нет.

— Отлично. Не знаю, как тебе вообще удается работать, пока он расхаживает по офису.

— Сказала женщина, которая целыми сутками работает с голливудскими актерами.

— Я не встречаюсь с актерами, Харпер, — гордо заявляет Мэй, поднимая подбородок. — Я бы не справилась с их нежными эго.

Я фыркаю.

— Если не можешь справиться с их нежными эго, писателей лучше тоже избегай.

— Справедливо, — улыбается она. — Но я рискну. Пойду пока найду тебе стул, а ты замолви за меня словечко перед Райаном, ладно? Только незаметно.

Я киваю и, пока Мэй убегает, пытаюсь понять, что чувствую по поводу того, что она положила глаз на Райана, и почему это приводит меня в ярость. Подходит ассистент со стулом, и я сажусь, напоминая себе, что не имею права злиться, потому что: во-первых, ни Райан, ни Мэй ни с кем не встречаются; во-вторых, я наверняка не нравлюсь Райану в этом смысле, учитывая, что мы ссоримся из-за всего на свете; и, в-третьих, у меня есть парень. Пусть и ненадолго.

Но я все равно не хочу, чтобы Райан с Мэй сходились.

Не могу об этом думать. Я достаю записную книжку и вношу некоторые детали о съемочной площадке и общей атмосфере — полезные наблюдения, которые потом можно использовать в материале. Я прихожу в восторг, когда вижу, как появляется устрашающе высокий в реальной жизни Макс Шёберг в образе своего персонажа, а точнее, его британской версии: в костюме-тройке и темном тренче. (Шерстяные свитера вполне уместны для детектива, изучающего трупы где-то на ледяных просторах Швеции, британский же коп, разглядывающий жертву на мощеной дороге в дождливом Манчестере, выглядел бы странновато.)

В любом случае, когда я вижу, как он идет по мощеной улице и беседует с режиссером, я осознаю невероятную привилегию наблюдать эту сцену. Но это чувство быстро проходит, когда ту же сцену переснимают раз за разом. На десятом дубле я начинаю задумываться, откуда у телевизионщиков столько терпения и как у парня, который держит микрофонную стойку, не отвалилась рука. Когда продюсер объявляет перерыв на обед, я с надеждой смотрю на Мэй, но она качает головой, и я поникаю. Она сообщает мне, что Максу нужно поесть и он не хочет, чтобы кто-то тревожил его в драгоценные моменты свободы. Мы перемещаемся на другую улицу для следующей сцены, и я отправляю Райану новую локацию. Приехав туда, он выглядит таким же воодушевленным, как я, когда мне принесли тот самый стул.

Его воодушевление неизбежно пропадает, когда Макс в двенадцатый раз проговаривает свою теорию о том, почему человек, которого зарезали на мощеной улице, оказался именно там.

Ближе к вечеру Мэй приносит нам свои искренние извинения и говорит, что сегодня с ним вряд ли удастся поговорить.

— Тем не менее, — живо заявляет она, — всегда есть завтра! Я точно смогу выкроить время, обещаю.

— Завтра? То есть оставаться в Манчестере на ночь?

При мысли о том, что мне в последний момент придется искать отель и что у меня с собой нет ничего для ночевки, даже зубной щетки, у меня замирает сердце.

— У нас, наверное, получится остаться, — раздумывает Райан. — Харпер, тебе нужно где-то быть завтра?

— Нет, у меня нет планов, но мне придется искать отель и…

— Разберемся, — уверенно говорит Райан, взмахнув рукой. — Ты уверена, что завтра у нас будет время, Мэй?

— Абсолютно! Я бы предложила угостить вас ужином в качестве извинения, но, кажется, я тут надолго, — вздыхает она. — Могу посоветовать вам отличные места, если хотите.

— Не переживай, я знаю этот район. Мои родители живут в Дидсбери, — сообщает ей Райан. — Оставь это мне.

— Отлично! Я пришлю вам детали насчет завтра. Спасибо за понимание и еще раз простите, — говорит Мэй, одаривая Райана обаятельной улыбкой, и уходит.

— Просто катастрофа, — бормочу я.

— Никакая это не катастрофа.

Я скрещиваю руки.

— О, да ладно?

— Ну, я уже ходил с тобой на шопинг, и это было лишь слегка мучительно, так что я готов составить тебе компанию, пока ты будешь покупать зубную щетку и всякие другие вещи, которые понадобятся на завтра, например…

Он прерывается, сведя брови.

— Например, нижнее белье? — подсказываю я.

— Да. Именно, — он откашливается. — Нижнее белье и другие… одеяния.

Я прищуриваюсь.

— Ты только что сказал «одеяния»?

— Ага. — Он кивает. — Понятия не имею почему. Видимо, из-за темы нижнего белья мой мозг переключился в режим неловкости.

— Действительно переключился, — говорю я, сильно повеселев. — И вообще, я знаю, что могу купить одеяния, но Космо сойдет с ума, когда я скажу ему про возмещение трат на отель.

— Я уже все придумал! — заявляет Райан и тянется за своим телефоном в карман. — Ты можешь остаться у моих родителей.

— Что?

— У них есть свободная комната. Проблема решена.

У меня падает челюсть.

— Райан! Я не могу остаться у твоих родителей!

— Почему нет?

— Потому что это совершенно неприлично.

Райан наклоняет ко мне голову.

— С чего бы?

— Я твоя коллега! — кричу я, вскинув руки в воздух.

— И?..

— И коллеги не заявляются в дом к родителям своих коллег и не остаются в свободных комнатах!

— По-моему, ты надумываешь, Харпер, — отвечает Райан, совершенно не тронутый моей реакцией. — В этом нет ничего страшного. Тебе нужно где-то остаться. Я предлагаю тебе, где остаться. Что тут обсуждать?

Он поднимает телефон к уху.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Его лицо светлеет, когда он произносит:

— Привет, мам!

— Господи, Райан, брось трубку! — шиплю я. — Только попробуй…

— Да, мы как раз закончили. Слушай, тут такое дело, у нас сегодня не получилось взять интервью, но нам пообещали время на завтра… Единственное, Харпер негде остановиться, — говорит он, отбрасывая мою руку, когда я отчаянно пытаюсь выхватить у него телефон.

Почему он такой высокий?!

— Ага, — продолжает Райан, — так что я хотел… Именно про это я и подумал! Спасибо, мам… да… да, отлично. Спасибо, ты лучшая. Я ей скажу. Хорошо, скоро увидимся. — Он кладет трубку. — Вот видишь? Мне даже не пришлось просить. Она сказала, что будет очень рада, если ты останешься у них, и не хочет, чтобы ты ночевала в каком-то ужасном отеле. Она подготовит свободную комнату, а еще дома куча еды, так что ты поужинаешь с нами.

Я накрываю голову руками.

— Райан, нет! Нет, нет, нет!

— Ты не хочешь вкусную домашнюю еду и бесплатное жилье?

— Слушай, это очень мило с их стороны, но я не могу остаться у твоих родителей. Я найду отель и…

— Харпер, — говорит Райан мягко и кладет ладонь мне на руку, — я настаиваю. И знаешь что? Ты сможешь посмеяться над моими детскими фото, расставленными по всему дому. Разве не весело?

Я колеблюсь. Это и правда весело.

— Ладно, — сдаюсь я, потому что не хочу, чтобы его мама посчитала меня грубиянкой, и потому что его теплая рука, сжимающая мою, мешает мыслить трезво.

— Давай купим тебе туалетные принадлежности и одеяния, — ухмыляется он. — А потом познакомишься с моими родителями.

Черт побери.

Да. Это происходит на самом деле. И это очень странно.