Последнее слово

Глава девятнадцатая

Пока мы находимся в Галерее Академии и никто не видит, Райан берет меня за руку и целует костяшки пальцев. На обеде мы садимся рядом и делаем вид, что слушаем, но наши коленки прижимаются друг к другу под столом, и от этого у меня по спине бегут мурашки. Купив джелато на центральном рынке, мы немного отстаем: наша группа пробирается сквозь толпу, и, дождавшись, пока они свернут за угол, Райан обхватывает меня за талию, притягивает к себе и целует холодными и сладкими от мороженого губами. Во время дегустации вина на винограднике мы играем в гляделки, и я соблазнительно улыбаюсь ему, вращая вино в бокале; позже, когда мы отделяемся от группы и оказываемся одни на прогулке среди оливковых деревьев, он целует меня, прижав спиной к дереву, и шепчет на ухо, что я свожу его с ума.

Мы дрейфуем по Флоренции, словно в фильме, — улыбаемся от уха до уха, целуемся тайком и хихикаем, как подростки. Я не хочу возвращаться в Англию, где мы с Райаном работаем вместе и все сложно. Я хочу остаться в Италии, жить в роскошном отеле, есть вкусную еду, пить потрясающее вино и заниматься с ним крышесносным сексом, а потом засыпать в его объятиях.

Здесь все идеально.

И, наверное, в этом и заключается часть проблемы, беспокойства, зарождающегося в моей голове в день нашего отлета, когда я просыпаюсь рядом с Райаном. А что дальше? Мы начнем… встречаться? Разве это вообще допустимо, если мы работаем вместе?

По-моему, это глупо — чувствовать себя такой счастливой из-за Райана. Этот парень выводит меня из себя, как никто другой, он унизил меня, когда я была юна и наивна, соврал мне и вполне может врать сейчас.

Но еще этот парень знает, что я люблю чай с медом, читает все мои статьи, несмотря на то что зачастую понятия не имеет, о каких знаменитостях идет речь, и доверяет мне так, как не доверяет другим. Это он принял роды на заднем сиденье такси, постелив на пол свой пиджак, это он смотрит на меня так, будто у меня есть ответы на все его вопросы, и это у него такие глаза, что я моментально забываю все разумное, что хотела сказать или сделать.

— У тебя прекрасные глаза, — выдала я вчера ночью в постели после того, как мы снова пораньше сбежали от группы, пока они отмечали последнюю ночь с эспрессо-мартини у бассейна.

— Ты так считаешь? — спросил Райан, придвинув свою подушку к моей, так что наши носы почти касались друг друга.

— Ой, только не притворяйся, что тебе всю жизнь не делают комплиментов. Знаешь, как они меня мучили… После ухода из «Дэйли Буллетен» я постоянно думала о твоих чертовых глазах.

— Как тебе кажется, если бы после той катастрофы я набрался смелости и постучал в твою дверь, у нас бы могло что-то получиться? — спросил Райан, потянувшись, чтобы отбросить волосы с моего лица. — Если бы я объяснил, что держал новость о работе в секрете, потому что ты мне очень нравилась и я не хотел тебя потерять… Как думаешь, ты бы поняла?

— Не знаю, — вздохнула я. — Я была очень зла на тебя. И очень сосредоточена на своей карьере. Наверное, я бы не стала тебя слушать.

— Но если бы я чуть сильнее за тебя поборолся, все могло бы выйти совсем по-другому.

— Мне кажется, все вышло так, как должно было, — рассудила я. — Может, это и к лучшему, что судьба свела нас именно сейчас. Тогда мы были слишком юные.

— Это правда. Хотя, — начал Райан, расплываясь в довольной улыбке, — ты не очень способствовала нашему воссоединению.

— Я? А сам-то? Ты не соглашаешься со всем, что я говорю на работе.

— Это ты не соглашаешься со мной. Даже когда я вижу, что ты признаешь мою правоту.

— Я бы никогда не опустилась до такого.

Райан окинул меня взглядом.

— Абсолютно точно опустилась бы.

— Сказал человек, который бежал за мной до метро после книжного мероприятия.

— Это ты бежала за мной, — усмехнулся он. — Ты ненавидишь, когда я побеждаю.

— Только потому, что ты улыбаешься своей этой улыбкой.

— Какой?

— Насмешливой, — объяснила я. — Каждый раз, когда я спорю с тобой, или делаю что-то глупое, или говорю про знаменитостей, у тебя на лице появляется эта крохотная ухмылка. Маленькая дразнящая улыбка, которую мне сразу же хочется стереть какими-нибудь злобными словами.

Он посмеялся.

— О да, ты очень злобная. Но погоди-ка, тебе кажется, что я над тобой насмехаюсь? — Его лицо стало серьезнее. — Харпер, я понятия не имею, о какой улыбке идет речь, но могу заверить тебя, что не издеваюсь. Просто ты… не знаю… иногда говоришь что-то и…

Я закатила глаза.

— И веселю тебя.

— Да! Нет, стой. Не в плохом смысле, — растерялся он. — Я считаю тебя забавной. Но в хорошем смысле! То есть я имею в виду, что ты вызываешь у меня улыбку. Вот и все. И если она кажется какой-то загадочной или я так улыбаюсь только тебе, это лишь доказывает мои слова — ты единственная, кто вызывает у меня такую улыбку. — Он поколебался. — Это сейчас было нормально или я сам себе рою яму?

— Вообще-то, это было очень даже хорошо, — сказала я, сдвинувшись на подушке, чтобы поцеловать его. — Мне нравится думать, что у тебя есть загадочная улыбка только для меня. Это лучше, чем если бы ты надо мной смеялся, а я так и думала.

— Я смеюсь над тобой, только когда ты делаешь какие-нибудь абсурдные заявления, например, что разбираешься в минах или что выиграла тот матч в лапту.

Я возмущенно откинула голову.

— Но я выиграла тот матч в лапту!

— Ага, — сказал Райан, обхватив меня за талию, и притянул к себе, — убеждай себя в этом, но мы оба знаем правду. И вообще, я с удовольствием уступлю тебе первенство в чем-нибудь другом, — добавил он с низким рычанием и поцеловал меня в шею.

С этим было очень трудно поспорить.

Что бы ни происходило между мной и Райаном, важно, что я не тороплю события. Потому что в этом-то и проблема поездок за границу: ты теряешь всякое ощущение обыденности и с головой ныряешь в отношения, которые разрушатся, как только шасси самолета коснутся родной земли. Потому что эта жизнь ненастоящая.

Настоящая жизнь гораздо сложнее — например, работать бок о бок и ругаться из-за статей по вине Космо. Кроме того, Райан наверняка долгое время строил в голове мой образ и во Флоренции застал «отпускную меня», а не «настоящую меня». Он наслаждался сексуальными черными стрингами и бюстгальтерами в цвет, хайлайтером на ключицах и тем, что я спала голой. Ему не приходилось мириться с ситуациями, когда я сбегаю с ужина, потому что мне позвонил очень важный человек. Он не видел нижнее белье, которое я на самом деле ношу каждый день, то есть телесное и не сочетающееся.

Будет ли его все еще переполнять мучительное желание, если он будет сидеть рядом и знать, что под одеждой на мне утягивающее белье?

Вряд ли.

Мысли бешено крутятся, и у меня возникает соблазн встать и начать собираться пораньше, чтобы занять голову, но Райан, лежащий рядом, ворочается и медленно просыпается, его ресницы трепещут.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

— Эй, — шепчет он хриплым ото сна голосом.

— Я обычно не ношу сочетающееся белье, — выдаю я.

Он хмурится.

— М?

— Думаю, тебе важно это знать.

— Эм-м… окей, клево. — Он поднимает голову с подушки, опираясь на локоть. — У тебя все нормально?

Я делаю глубокий вдох. Мне хочется остаться в моменте, но скрывать от него что-то — не хочется.

— Да. Я думала о том, что произойдет, когда мы вернемся домой. Ну, между нами.

— А чего бы ты хотела? — спрашивает он.

— Чего бы хотел ты?

Он смотрит мне прямо в глаза.

— Я бы хотел, чтобы это продолжилось.

— Чтобы мы и дальше спали друг с другом? — спрашиваю я, понимая, что это проверка.

— Помимо всего прочего, — отвечает Райан, пристраивая подушку у изголовья кровати, а затем садится и опирается на нее. — Я хочу водить тебя на свидания. Хочу проводить время вместе по-настоящему, вне работы. Со своей стороны я полностью готов. Если ты этого хочешь.

Я медленно киваю.

— А что насчет работы?

— Что насчет нее?

— Нам же придется хранить все в тайне? Иначе люди начнут сплетничать, и это будет кошмар. В офисе мы должны оставаться сугубо профессионалами. Это важно, Райан. Никакого особого отношения, ничего подобного. На работе мы коллеги, и точка.

Представьте только, если Космо узнает, что мы с Райаном спим друг с другом? Он и так меня почти не уважает, добавьте сюда романтические отношения с коллегой, и я превращусь для него в абсолютное посмешище. Я не то чтобы дорожу мнением Космо, но, нравится мне это или нет, он мой начальник, и я не хочу его провоцировать. Хотя меня угнетает мысль о том, что, если кто-то узнает, для Райана последствия будут не такими серьезными, как для меня. Хотелось бы, чтобы все было по-другому, но пока во главе такой человек, как Космо, все, несомненно, будет именно так. Лучше не рисковать.

— Ладно. Как хочешь, — улыбается мне Райан.

— Что? Опять эта твоя улыбка.

— Мне просто интересно, как долго ты стрессовала по этому поводу.

— Я не стрессовала. Если кто из нас и стрессует, так это ты. Я спокойна.

— Обычно да, — признается Райан, — но сейчас мы поменялись ролями. Может, вообще все изменилось.

— Как это? — спрашиваю я, пока он свешивает ноги с кровати и идет к ванной.

— Возможно, я вас очаровал, мисс Дженкинс, — говорит Райан через плечо, широко улыбаясь, и захлопывает за собой дверь.

Я сижу в каком-то оцепенении и слушаю, как включается душ. Дело в том, что Райан прав.

Несмотря на все приложенные мной усилия после того, как он снова вошел в мою жизнь, я по уши влюбилась в Райана Янссона.

И все, о чем я могу думать, пока собираю чемодан, это: прошу, только не сделай мне больно снова.

Не знаю, почему я так волновалась насчет возвращения домой.

Все идет на удивление хорошо. Насколько я могу судить, Райан все еще увлечен мной, несмотря на мое повседневное нижнее белье, и никто в офисе не знает о нашем секрете. Ну, кроме Мими, которой я конечно же рассказала все сразу по приезде и которая уже стала нашей самой главной фанаткой.

Но мне все еще нужно рассказать ей всю правду про нашу с Райаном историю. Сначала я просто не хотела об этом говорить, но теперь складывается ощущение, что я ей вру.

Мне нелегко давались отношения в прошлом, потому что мне всегда казалось, что я должна выбирать между карьерой и любовью. Но одно из лучших качеств Райана заключается в том, что он как никто другой понимает мою рабочую этику.

Мы оба с пониманием относимся к рабочим обязанностям: если кому-то нужно пойти на важное интервью или проработать весь ужин, чтобы не просрочить дедлайн, это не проблема. И я не испытываю постоянного чувства вины и не считаю нужным оправдываться за то, что печатаю что-то по ночам.

Когда мы в подробностях рассказываем Космо сенсационную новость о родах Изабеллы Блоссом на заднем сиденье такси, он приходит в такой восторг, что кричит из своего кабинета: «ОСВОБОДИТЕ ОБЛОЖКУ!» — чем приводит всех в абсолютное замешательство.

— Райан, ты гений! — восклицает Космо и встает из-за стола, чтобы пожать Райану руку в знак почтения. — Они годами будут обсуждать эту историю. Ха! Мой журналист принял роды у голливудской актрисы. Захочешь — не придумаешь.

— Главной была Харпер, — настаивает Райан. — Именно она…

— Да-да, молодец, а теперь идите и не забудьте сразу сказать мне, как договоритесь насчет интервью, — говорит Космо, выпроваживая нас. — Нужно сообщить издателям, что, как только этот выпуск появится на прилавках, наши продажи взлетят до небес. Нам был необходим такой прорыв.

— Почему? — спрашиваю я, обеспокоенная его тоном. — Все в порядке?

Космо бросает на меня снисходительный взгляд.

— Как ни странно, Харпер, но в медиаиндустрии не все тип-топ. Мы не можем жить в сказочном мире пушистых знаменитостей. За кадром нам приходится справляться с хреновой тучей проблем, и все из-за малоизвестной угрозы под названием «цифровизация». Журналы — вымирающий вид. Здесь имеют значение продажи.

— Она просто спросила… — начинает Райан, но Космо его перебивает:

— Давайте, и подготовьте отдел медиа. Я хочу, чтобы новость подхватило каждое издание страны, понятно? А мне нужно сделать несколько телефонных звонков, — заканчивает Космо и выгоняет нас.

Кажется, Райана очень взбесило, как нагло Космо проигнорировал мою роль во всем этом, но я успокаиваю его словами, что уже привыкла и переживать не стоит. Он все равно настаивает, что приготовит мне ужин в качестве поддержки, и я охотно принимаю это предложение. С тех пор, как мы вернулись, я очень старалась поддерживать квартиру в чистоте, потому что знала: Райан переступит мой порог с придирчивым взглядом. Должна признаться, мне даже немного нравится быть более аккуратной, потому что я стала гораздо быстрее находить свои вещи. Однако это требует больших усилий, и я не могу все делать идеально — так что, как только Райан входит с полным пакетом продуктов, я уже вижу, что он обводит взглядом разбросанные по дивану картонные коробки. По его глазам можно прочесть, что его это убивает, хоть он и делает вид, что не замечает.

— Это мне доставили несколько книг, — признаюсь я, пока он начинает выкладывать продукты на кухонный стол. — Отправлю все на переработку.

— Вина? — предлагает Райан, и я думаю, не картонные ли коробки наводят его на мысль о выпивке.

— Да, спасибо. Мне это необходимо, — говорю я, опираясь на кухонный стол и наблюдая за тем, как он тщетно пытается найти в шкафчике два бокала, но в итоге сдается и открывает неразгруженную посудомойку. — Сегодня мой босс вел себя как мудак.

— Правда? — спрашивает Райан. — Кошмар. Слава богу, у тебя есть коллега восхитительной красоты, который может сделать этот день чуточку лучше.

— Ты прав. Мими восхитительно красива.

Райан усмехается и начинает разливать вино, а я подхожу к нему сзади и обнимаю за пояс. Он удовлетворенно выдыхает и поворачивается ко мне лицом.

— Ты второй раз за неделю приходишь, чтобы приготовить мне ужин. Я могу и привыкнуть, — широко улыбаюсь я, упираясь подбородком ему в грудь.

— Да? Я тоже. — Он оставляет нежный поцелуй на моих губах и улыбается. — Хотя, если бы вся посуда стояла на своих местах, мне бы нравилось готовить здесь чуть больше…

— Ты оскорбляешь мое кухонное обустройство?

— Какой смысл хранить тарелки в ящике, в который они не помещаются? Почему бы не сложить все тарелки и миски в одно место, например в шкафчик?

— Мне нравится, когда тарелки лежат близко к плите.

Райан хмурится.

— Но в этот ящик влезает только половина тарелок.

— А я только одна, — пожимаю я плечами. — Мне не нужны шесть тарелок сразу. Мне нужна одна, и чтобы она лежала в этом ящике, вот и все.

В отчаянии подняв глаза к потолку, он вздыхает.

— Если я сейчас открою этот ящик, сколько тарелок там будет? Я не ошибусь, если предположу, что ни одной, потому что все они в посудомойке?

— Знаешь, что тебе нужно сделать, Райан? — говорю я невинно.

— Пожить немножко? — догадывается он.

Я смеюсь, выпуская его из своих объятий, и иду открывать посудомойку. Наклонившись, я передаю ему две чистых тарелки и снова закрываю ее. Страдания Райана написаны у него на лице.

— Чтоб тебя, — говорю я, уперев руки в бока, — ты же не начнешь готовить, пока посудомойка не будет разобрана, да?

— Я этим не горжусь, но она просто поразительно меня напрягает. — Райан кривится и идет помочь мне, пока я снова открываю дверцу. — И это я еще молчу о том, как твоя посудомоечная машина работает в принципе. Учитывая, что ты складываешь все в одну кучу, тот факт, что там вообще что-то отмывается, — это чудо.

Я разрешаю ему прочитать мне целую лекцию о том, как лучше раскладывать посуду в посудомойке, потому что приготовление ужина — очень милый поступок, а еще он безумно сексуально выглядит, когда увлеченно говорит о чем-то и морщит лоб в сильной сосредоточенности. Во Флоренции все было чудесно, но я понимаю, что мне нравится и эта версия нас — когда мы препираемся из-за тарелок и мисок и утешаем друг друга после плохого дня на работе. Маленькие моменты, проведенные с Райаном, кажутся такими же значимыми, как и большие.

Позже у меня звонит телефон, и, увидев, что это отец, я стону и отталкиваю его слишком резко. Телефон слетает со стола и падает на пол.

— Упс, — говорю я, проверяя, не треснул ли экран еще сильнее.

— Кто это был? — с любопытством спрашивает Райан.

— Папа. Напишу ему позже.

— Можешь перезвонить сейчас, если хочешь.

Я бросаю на него взгляд.

— Или нет, — усмехается он и сдается под моим взглядом. — Хочешь обсудить?

— Что?

— Твоих родителей, — мягко говорит Райан.

Я замираю и, потянувшись за вином, делаю глоток для храбрости.

— Мы давно не виделись, — наконец говорю я. — Кажется, с Пасхи. Тогда все прошло не очень, мы сильно поссорились. Не знаю, почему они настаивают на ужине. Обычно там никому не нравится. Пора уже сдаться. Честно говоря, я не понимаю, почему их это еще волнует.

Райан внимательно слушает, ожидая, что еще я скажу. Когда я умолкаю, он говорит лишь:

— Потому что они твои родители.

— Ага, да, а им бы хотелось, чтобы это было не так, — угрюмо бормочу я и, снова взяв бокал с вином, на этот раз отпиваю побольше.

Райан внимательно наблюдает за мной.

— Так значит, вы скоро увидитесь за ужином?

— На следующей неделе.

— Хочешь, я пойду с тобой?

Я резко поднимаю голову, чтобы убедиться, что он это серьезно.

— Что?

— Если тебе нужна моральная поддержка, я могу пойти с тобой, — спокойно предлагает он и выглядит при этом совершенно невозмутимым.

— Райан, ты их совсем не знаешь. И ты не хочешь попадать в такую ситуацию, поверь мне. Избегай этого любой ценой.

— Я понимаю, что тебе тяжело проводить с ними время, и хочу поддержать. Мне не важно, как пройдет встреча, лишь бы ты была в порядке.

Я пристально смотрю на него. Не отрывая взгляда от меня в ответ, он кладет вилку и наклоняется вперед, уперевшись подбородком в ладонь.

— Если только мои слова окончательно тебя не напугали, в таком случае, пожалуйста, забудь все, что я сказал, — медленно говорит он, изучая выражение моего лица. — Я понимаю, что все это очень ново для нас, так что, если мое предложение показалось тебе неуместным, это абсолютно нормально. Мне просто не нравится мысль о том, что в такой вечер ты будешь совсем одна. Если тебе нужно будет знакомое лицо, я пойду с тобой. Вот и все, — он делает паузу. — Харпер? Ты что-нибудь скажешь? Хочешь, я продолжу рассказывать про то, как нужно раскладывать посуду, чтобы сделать ситуацию менее неловкой?

— Нет-нет, — говорю я, широко улыбаясь. — Это очень милое предложение. Я была бы рада, если бы ты пошел со мной.

Его глаза загораются, и он с облегчением откидывается на спинку.

— Фух! На минуту я подумал, что мне конец.

— Нет, я просто размышляла о том, какой ты чудесный, — убеждаю я его, радуясь, что не придется встречаться с родителями одной. — Но, если вдруг передумаешь, не переживай.

— Не передумаю, — уверенно говорит Райан.

— Точно? Знакомство с родителями — это серьезно.

Он пожимает плечами.

— Да не очень. Ты же познакомилась с моими.

— С точки зрения работы. Для них я была твоей коллегой.

— Мои родители не идиоты, Харпер, — говорит Райан, снова беря вилку и принимаясь за еду. — Они прекрасно поняли, кто ты для меня.