Проклятые сны

Глава 4

Девчонки загадочно переглянулись и напряжённо засопели, не спеша радовать меня, несомненно, красочным рассказом. В результате градус моей подозрительности взлетел под самый потолок, а предчувствие, что все закончится «как всегда» окрепло до состояния железобетонной конструкции.

— Ну? — Поторопила я их, поняв, что молчаливое спихивание друг на друга права говорить первой не собирается подходить к концу самостоятельно. — Колоться будем или как?

И очень выразительно посмотрела на Ирму, сделав выбор за всех разом.

Подруга еще раз тяжело вздохнула.

— Дара, ты только сразу не отказывайся, — начала она тихо, а мне сразу захотелось отказаться. И слезть с автобуса. И сбежать на другую планету заодно. — Ты же в курсе, что скоро праздники?

— Ну да, сложно такое пропустить, — дернула я плечом чуть недоуменно. К чему она ведет, пока понимания не наступило.

— А ты знаешь, что в этом году он особенный? — Продолжила Ирма, бросив на Риту быстрый взгляд искоса.

— И-и-и? — Протянула я вопросительно с нотой раздражения. Не любила такие долгие «вступления» прям до судорог в мышцах, а подруга словно нарочно решила испытать мое терпение на прочность. А чего, спрашивается, там испытывать? Если его отродясь нормального и не водилось…

— Так знаешь или нет? — Настояла на ответе Ирма, а мне захотелось кого-нибудь придушить. Не насовсем, так, до легких хрипов, чисто стресс снять.

— Не знаю, — процедила так, что стало понятно — либо я услышу что-то вразумительное в течение трех секунд, либо никто никуда не доедет.

— Ну, ты даешь! — Не выдержала Ритка, всплеснув руками. — Ты кроме своего Нерона вообще что-нибудь замечаешь?

— В этом году впервые за последние сто семьдесят лет, состоится большой парад планет! И впервые за тысячу лет он совпадает с праздником! — Ирма произнесла это с таким придыханием, словно это действительно было чем-то выдающимся. Возможно, конечно, но я такой ерундой никогда не интересовалась. Планеты, Луна в Сатурне, Плутон в Третьем Доме… я искренне считала это несусветной чепухой, которой дурят головы людям, позволяя перекладывать ответственность за свои поступки на неведомые космические или еще какие-нибудь силы.

Поэтому, когда на эту «потрясающую» новость, я скептически приподняла бровь, Ирма искренне возмутилась.

— Дара! Да как ты не понимаешь! Это же великое событие! Такое увидеть выпадает раз в двадцать поколений! А ты можешь только хмыкнуть? Серьезно?!!

Я задумалась. Ненадолго. Секунды на три.

— Да, вполне, — пожала плечами, от чего девчонки потрясенно замолчали. Но доводить их до нервного срыва я все-таки не стала, решив сгладить ситуацию, — ну, хорошо. Парад планет, исключительный день и все такое. Это понятно, хотя как по мне, это только лишний повод для того, чтобы какой-нибудь сумасшедший, вообразивший себя великим медиумом, объявил очередной «конец света». Каким образом это имеет отношение к ведьме и поездке? Решили амулетов для защиты наделать? Или зелий каких наварить?

Подруги переглянулись, словно спрашивая друг друга, стоит ли меня вообще посвящать при таком кощунственном, как минимум, отношении к процессу. Но дружба все же победила…

— Мы собираемся устроить большое гадание, — выпалила лучшая подруга, а я чуть не поперхнулась вдохом, — в такой день однозначно должно быть что-то особенное! Я уверена, что Вселенная откроет нам свои тайны и будущее!!!

У-у-у, как все запущено… А фанатичный блеск в глазах напротив вызывал желание от души поржать и, одновременно, побиться головой о твердую поверхность. И такая реакция возникла не на пустом месте…

— То есть, хочешь сказать, что все разы до этого были не особенные? — Смех сдержала. А вот ехидная улыбка просочилась, умерив радость Риты с Ирмой примерно на четверть сразу.

— Дара, не начинай, — предупреждающе протянула Ритка, но я не вняла. Боюсь, что вряд ли меня вообще хоть что-то сейчас могло заставить замолчать.

— А я тут при чем? Ирма, напомни, сколько лет ты уже этой ерундой занимаешься? Не надоело еще?

— Это не ерунда! В этом году все получится! Да и вообще, раньше не считается, там сплошное недоразумение было вместо подготовки! А в этот раз…

— У-у-у, — протянула я, на этот раз проникнувшись до глубины душа. Только не тем, чем хотели девушки, — недоразумение, значит? Нормальные люди, между прочим, называют это по-другому. Злостное хулиганство, например.

— Вот что ты начинаешь, а? Нормально все было! Никто не пострадал же!

— Серьезно? — Перебила я ее, хмыкнув. — Вообще-вообще?

— Ты же не станешь вспоминать все со времен детского сада? — Возмутилась Ирма, чуть не улетев вперед, когда автобус резко затормозил, а она как раз решила взмахнуть руками. Мы с Ритой одновременно успели схватить ее за одежду, удержав.

— Боюсь, что дети выросли, а детский сад так и остался, — развела я руками, — вспомни, два года назад, вы чуть не спровадили старушку в мир иной досрочно.

— Да мы вообще не виноваты! — Взвыли обе подруги в голос, а продолжила уже Рита, — кто же знал, что она такая слабонервная?

— Она слабонервная? Да любой обосрется, извините, если на него в полночь из темной подворотни выскакивают две полоумные с криком: «Имя!». Бабка чуть Богу душу не отдала путем обширного инфаркта.

— Мы думали, что это мужик…перепутали, — покаянно пробормотала Ирма, внимательно рассматривая носки туфель, — мы же на суженого гадали… мужское имя хотели…

— Да, да, — понимающе закивала я, — суженого. На улице, на которой освещения уже лет пять как нет. А теперь еще и прохожие вывелись окончательно, похоже, после рассказов бабки…

— Ага, как же, — в голосе лучшей подруги плескалось что угодно, кроме раскаяния, — больше чем уверена, что наутро она вообще не помнила, что случилось. Она ж полбутылки отцовского коньяка тогда выжрала напополам с корвалолом! И куда поместилось только! Отец потом еще месяц на меня косился подозрительно…

— Знаешь, если бы он узнал правду, боюсь, одними взглядами дело бы не ограничилось…

На это сказать подруге оказалось нечего.

— Далась тебе эта бабка, — бросила Рита, посмотрев за окно. Но, судя по выражению ее лица, мы еще не доехали, — живет и здравствует старушка. И нас переживет еще.

— После такого уж конечно, — хмыкнула я, не собираясь заканчивать разговор, — а в прошлом году как все прошло, помните?

— Нормально прошло, — буркнула она так, что любому стало бы ясно, что от «нормального» там было разве что начало.

— Неужели? — Сарказм в моем голосе зашкаливал. — Не знала, что для вас провести полночи в травмпункте — самое привычное развлечение.

— Дара! — Не выдержала Ирма, хотя поручень на этот раз отпускать предусмотрительно не стала, ограничившись односторонним взмахом. — Вот тут мы точно не виноваты!

— Серьезно?

— Да! — Снова дружное и в голос, продолжившееся на этот раз монологом Ирмы, — а нечего под чужими окнами ночами бродить, между прочим!

— Мужик «под окнами», как ты выразилась, не бродил, если что, — возразила я вполне справедливо, — он с работы шел, как честный человек. Зарплату детям и жене нес. Кто же знал, что именно этим вечером удача так жестоко его подведет?

— А мы при чем? Это гадание такое! Ты же с нами была и все читала! — Упорно стояла на своем Рита. Ирма, похоже, начала сомневаться в этой точке зрения…

— Знаешь, я, конечно, не в подробностях все помню, но точно читала про сапог, который выкидывают за порог…

— Вот видишь! — Перебила меня Ритка, словно я ее в суде оправдала. Но радоваться на ее месте было точно преждевременно.

— Так за порог, Рита! За порог или за ворота! А не с балкона пятого этажа! — Повысила я голос. И не просто так — всколыхнулись воспоминания. Сначала запредельное удивление от странного поступка подруги, потом лютый страх, что мужчина пострадал сильнее, чем показалось.

На этот раз девушки замолчали. И я порадовалась, что в автобусе мы остались одни, если не считать водителя — устраивать бесплатное представление не хотелось.

— Нам еще очень повезло, что мужик принял нас за случайных прохожих, которые так вовремя оказались рядом и помогли. Да мне так стыдно ни разу в жизни не было!

Ощущала себя мамой, отчитывающей двух неразумных детей. Но чувство, что в нашей компании здравый смысл распределился крайне неравномерно, не покидало уже давно.

— Дара, — тихо и несмело попыталась вклиниться в мой монолог Ирма, но я проигнорировала попытку.

— А что Дара? Я вам еще в прошлый раз все сказала. В этих авантюрах больше участвовать не собираюсь! Мне, вон, еще четыре главы про одомашненных магических существ учить. И испытание скоро. И в баре завтра смена. Поэтому ночью я хочу исключительно выспаться, а не бегать по городу в попытках устранить последствия очередной глупости.

Я встала, намереваясь выйти на ближайшей остановке. В своем решении была уверена, как никогда. Самое интересное, что еще пару дней назад я бы вряд ли отказалась столь категорично от предложения подруг, несмотря на все вышесказанное. Но сон с саламандрой существенно пошатнул мое прежнее мировоззрение, заставив пересмотреть приоритеты.

— Дара, не уходи, пожалуйста, — схватила меня Ирма за рукав, останавливая, — не бросай нас. Я тебе обещаю, что на этот раз все будет по-другому. Честное слово! Никаких глупостей и опасности для окружающих!

Мой скептический взгляд был не тем ответом, что она ждала, поэтому уговаривать меня продолжили тщательнее.

— Честное слово! Мы будем сидеть дома! Я лично запру все двери и окна! Только мы втроем, и все! Дара, ну, прошу тебя, не уходи!

Я могу выдержать все!

Я — кремень!

Мое решение твердо и непокобелимо…

Ага, как же.

Глядя в умоляющие глаза девушки, которая с детства была рядом чаще, чем мама, я тяжело вздохнула. И Ирма прекрасно поняла, что это значило…

— У-и-и! — Взвизгнула она так, что водитель подарил нам укоризненный взгляд в зеркало заднего вида. — Дара! Я тебя обожаю!!

— Угу. Я тебя тоже, — пробормотала тихо, пока меня стиснули в счастливых объятиях. Рита тоже довольно улыбалась.

А меньше, чем через две минуты, мы, наконец, прибыли на место.

Магазинчик ведьмы оказался не таким страшным, как представлялось в моей фантазии. Но, безусловно, весьма колоритным. Да и магазинчиком его назвать язык не поворачивался — больше подходило название «лавка».

Расположенное в старом деревянном, хоть и крепком, но все же ушедшим в землю по нижний край окон, доме, заведение производило смешанное впечатление. Словно приглашая к себе, но с предупреждением вести себя прилично. Белые распахнутые ставни, потемневшие от времени бревенчатые стены, светлая крыша — на первый взгляд, ничего особенного. Но это ровно до тех пор, пока рука не ложилась на ручку двери…

Тяжелая внешне дверь открывалась легко, плавно, и, что еще более странно — абсолютно бесшумно. Резкий запах трав ударял в нос, заставляя задержать дыхание. А атмосфера внутри словно само по себе не давала повысить голос, заставляя разговаривать едва ли не шёпотом.

Собственно, магазинчик занимал одну комнату — наверняка дальше были еще помещения, но выходов туда я не заметила. Повсюду на стенах висели пучки сушеных трав, с потолка свисали они же — размером от крохотного пучка до полноценного «банного» веника, хотя такое сравнение даже самой себе казалось кощунственным. На импровизированных «витринах», на самом деле являющихся обычными грубо сколоченными деревянными столами и тумбами лежали многочисленные предметы, знакомые и не очень. Карманные зеркальца, бусины, связки перьев, сушеные кости, различные порошки, банки с насекомыми и заспиртованными мелкими животными, свечи, непонятного назначения небольшие инструменты, горелки и котелки, тряпицы и ленты — глаза на самом деле разбегались.

Подруги охали едва ли не каждую секунду, переходя от одного стола к другому, а я молча рассматривала окружающее великолепие. Большая часть выставленного была вполне знакома и предположить, для чего их можно применять, труда не составляло. Но, как всегда, та самая малая часть оставшегося виделась загадочной и… страшной.

Потому что ритуальные ножи перепутать с чем-либо другим было сложно. Клетки с мышами и кроликами наводили на жуткие подозрения. И бутылки с чем-то, подозрительно напоминающим человеческие органы…

Неужели кто-то и вправду такое использует? Нет, я знала, что некроманты, да и многие другие работают не с травками, но это знание было отвлеченным, опосредованным. Знаю и знаю. По факту. Но представилось так явно мне это впервые. И от того даже в груди похолодело…

Как можно лишить другое живое существо жизни ради…а ради чего?

— Ради чего, ради чего, — раздался скрипучий голос так близко, что я сильно вздрогнула, — знамо дело, ради чего. Ради того, на что совести хватает. А ежели ее нет, этой совести, то что остается? То-то и оно…

А я могла поклясться, что секунду назад этой старушки, низенькой, ниже меня на полторы головы, в пестром до пят платье и таком же, в больших черно-красных цветах, платке, не было.

Оглянулась на девчонок, но они оказались слишком заняты рассматриванием удивительных вещиц, чтобы обратить внимание хоть на что-нибудь еще. И на кого-нибудь тоже.

Поэтому снова перевела взгляд на хозяйку лавки, которая невозмутимо перекладывала что-то среди скляночек, словно меня и не было рядом. А я, подозрительно попялившись на нее еще пару минут, начала успокаиваться. Ну, а что? Сама, наверное, не заметила, как озвучила собственные мысли, а бабка ответила. Ничего удивительного.

Для верности отойдя в сторону, я снова увлеклась необычными товарами. И даже всерьез начала присматриваться к красивому браслету из бисера, больше напоминавшему банальное украшение, чем магический атрибут. Яркий, с желто-голубым, на первый взгляд, бессмысленным узором, он так и притягивал взгляд. И я, серьезно задумавшись о покупке, взяла его в руки…

— Не твоя эта вещь, девочка, — вдруг проскрипел знакомый голос прямо передо мной, а я чуть было не вскрикнула.

Бабка стояла прямо передо мной, едва ли нас разделяло сейчас больше тридцати сантиметров. А я даже не заметила! Снова!

Сердце забилось где-то в горле, а мне впервые в жизни захотелось перекреститься. И это с учетом того, что была убежденной атеисткой.

Но бабка словно и не заметила моей реакции. Протянула руку и подняла со стола другой браслет — и я могла дать зуб, глаз и еще полтора десятка органов на откуп, что его там секунду назад вообще не лежало. Браслет на первый взгляд казался старым и невзрачным — деревянные неровные бусины с черными вкраплениями то ли камня, то ли металла были собраны словно руками неумелого мастера или ребенка, вразнобой и на обычную нитку. Причем последняя словно доживала свой век, растрепавшись и протеревшись во всех видимых местах.

Я с недоумением смотрела на странную вещицу, не решаясь взять ее в руки. Не покидало ощущение, что она рассыплется прахом, стоит лишь сжать ее пальцами покрепче. Но бабка смотрела на меня со странной смесью настойчивости, любопытства и насмешки, не убирая руку.

И я, будто загипнотизированная, протянула свою ладонь…

Бусины оказались странно прохладными и твердыми. А еще — тяжелыми, причем настолько, что, если бы я закрыла глаза, то с уверенностью бы решила, что это литой металл. Но внешне… Я смотрела на браслет и с трудом представляла, как его можно носить. Слишком невзрачный. Слишком… ненадежный…

— Ну, что застыла? — Вдруг недовольно поторопила меня бабка, а я совсем растерялась. Ведьма фыркнула на мой недоуменный взгляд, но пояснила. — Надевай.

— Надевать? — пробормотала с сомнением я, заработав от старушки еще один выразительный взгляд. Меня такими порой Нерон награждал, когда тупила совсем уж запредельно.

Поэтому медленно, стараясь не повредить вещицу, натянула браслет на левое запястье…

Удивительно, но, несмотря на ветхость и кажущуюся узость, украшение легко растянулось на необходимый диаметр, а затем…

Затем я в очередной раз с трудом удержалась от вскрика.

Потому что браслет едва заметно вспыхнул холодным белый светом, резанув по глазам, а затем осыпался пылью, обнажив, как я и предполагала, металлическое содержимое. Которое, собравшись под воздействием какой-то странной магии в единую ленту, скользнул по моему запястью, оплетая его и будто примериваясь. Чтобы еще через пару секунд, сделав два оборота, застыть красивой серебряной змейкой. Которая к тому же умудрилась мне подмигнуть ярким черным глазом, прежде чем положить голову на собственный хвост…

Я оторопело разглядывала свою новую «соседку», понимая, что снять ее смогу только распилив — украшение не сдавливало кожу, но сидело плотно, как вторая шкурка. Но не снимать — тоже не вариант. Теперь, глядя на украшение, настигло понимание, что его цена легко переплюнет все мои накопления.

Но какое же оно красивое… и будто даже теплеет, когда поглаживаю его пальцами…

— Я…

Собиралась поблагодарить бабку, а затем очень мягко отказаться от покупки, но меня грубо перебили.

— Оставишь, сколько посчитаешь нужным, — сказала, как отрезала ведьма, — это не подарок. Такие вещи не продаются — сами выбирают хозяина. Теперь все равно тебя найдет, даже если здесь оставишь. Обидится только…

Я потрясенно молчала.

Интересно, а если бы не приехала с девчонками, то…

— Приехала бы, — отмахнулась от меня бабка, — есть встречи, которых не избежать. А зачем приехала-то, кстати?

На этот раз уже не испугалась. Даже почти не удивилась — видимо, вычерпала до дна сегодня этот ресурс. Поэтому спокойно и даже как-то отстраненно снова оглянулась на девчонок и пожала плечами.

— Погадать вот собрались. Продадите черную с красным свечу?

Ирма успела проинструктировать, что свечи должны быть двухцветные и плетеные, а покупать их должна каждая себе отдельно, а то гадание не сработает. Интересно, где на этот раз она раскопала этот очередной «стопроцентно работающий» метод?

— Тебе? Гадать?

Бабка так неподдельно удивилась, что я приподняла брови. Было впечатление, что к ней зашел человек и попросил продать ведро снега. А на дворе при этом зима и метель намела сугробы по шею — не зайти, ни выйти.

Но пояснять она ничего не стала. Только одарила еще одним странным взглядом и усмехнулась.

— Ну, свечу, так свечу.

Через минуту перед нами — Ирма с Ритой, наконец, перестали охать и подошли — лежали три одинаковые свечи. Мы расплатились каждая отдельно, а затем Ирма купила еще какой-то порошок и бутылек с синеватой жидкостью.

И уже в самых дверях, попрощавшись, я вспомнила, что не отблагодарила бабку за змейку.

Судорожно хлопая себя по одежде, я с отчаянием искала хоть что-то, что могло бы сойти за адекватный ответный подарок. И вскоре нашла.

Быстро вернулась к бабке, которая словно ждала меня, и протянула ей маленькую булавку, на которой болтался крохотный, не больше ногтя мизинца замочек.

— Возьмите, пожалуйста, — пробормотала, смущаясь неравноценности обмена, — она не особо ценная, но мне очень дорога. Мне мама ее подарила в детстве, говорила, что защитит от всего плохого и принесет удачу. Пусть теперь вам принесет…

— Хороший отдарок, — улыбнулась старушка, внезапно помолодев лет на двадцать, — не поскупилась. Будет тебе и счастье, и удача. И испытаний будет — с лихвой. Скоро совсем, не успеешь оглянуться…Только помни — не верь глазам своим. Не все то ценность, что блестит. Не то чудо, что красуется напоказ. Скрытое ищи. Неприметное. А теперь ступай. Я и так сказала довольно…

И, сгорбившись, бабка скрылась за неприметной дверью.

А мы вышли и потопали на остановку. Девчонки бурно обсуждали поход, а я задумчиво гладила змейку, проговаривая про себя слова старушки. Что она имела в виду? Да и старушка ли?

А быстро оглянувшись на странную лавку напоследок, споткнулась, едва не упав. Никакого дома не было. Только три березы стояло на том месте, шевеля длинными ветвями, хотя ветра и в помине не наблюдалось. И ворона, громко каркнув, будто крикнув на прощание что-то, тяжело взвилась с одной из верхушек, пропав из видимости, как по волшебству…