Проклятые сны

Глава 9

Лошадка, оказавшаяся мшистого цвета кобылкой, бодро цокала сначала по бугристой каменной мостовой, а затем — с куда большим удовольствием, но без звукового сопровождения — по сносно утоптанной дороге, сменившей мостовую за городом. Сам городок, кстати, оказался довольно большим, до городских ворот мы ехали минут двадцать, не меньше.

Улицы были по большей части почти пустынны — неудивительно, учитывая городскую ярмарку. Не думаю, что подобные развлечения здесь проходят слишком часто, тем более, с публичной казнью. Ворота оказались добротными, двухстворчатыми, но деревянными. Сколоченные из цельных бревен, они вызывали невольное уважение — такие даже тараном долбить пришлось бы долго. Зевающий стражник проводил нас полусонным взглядом из покосившейся будки, напоминающей больше такой мини-сарай, чем служебное помещение. Впрочем, меня местная архитектура и проблемы служивого народа волновали сейчас меньше всего.

Потому что первичный запал прошел, а на смену ему пришли вопросы…

И что мне с ними теперь делать?

Рабовладелица, кошмар, куда деваться…

Стало понятно, что никого и никуда я не пошлю, как собиралась. Нет, конечно, послать я могу, в выражениях и с плясками, вот только дальше что? А дальше вырисовывалась совсем неприглядная картина.

Позади меня, на голых досках лежали два мужских тела. Одно определенно пока живое, второе — весьма условно, но оба — абсолютно не самостоятельные минимум несколько дней. И за эти несколько дней нужно сделать так, чтобы наше прощание произошло с взаимным рукопожатием, а не отпеванием в безымянной могиле без слез и траурного букета…

Задумавшись, за дорогой следила вполглаза — да и что за ней следить, если она одна, относительно прямая, и в лес? Поэтому только глухо охнула, когда колесо попало в глубокую ямку, заставив подпрыгнуть на твердых досках.

Сзади раздался сдавленный стон…

Стало совсем тошно.

Я мельком оглянулась, но на меня никто не смотрел. Поэтому позволила себя повторить маневр и задержать взгляд дольше.

Оба парня лежали на животе — хвала небесам, что охрана оказалась не слишком жестокой и не бросила их как попало, усиливая мучения невольных рабов. Рыжий лежал, подложив согнутые руки под голову и отвернув ее в сторону товарища. А темноволосый распластался так, что стало сразу понятно — он все еще без сознания.

На его спину я старалась не смотреть. Потому что становилось страшно.

Раны нужно было чем-то обработать и перевязать. А сначала доехать до жилья. И согреть. И помыть…

Под эти размышления мы плавно закатились под кроны первых деревьев, после чего дорога стала куда менее комфортной, превратившись в сплошную неровность еле заметной тропинки. Радовало только то, что ветер закончился, а солнце стояло еще высоко — потеряться не потеряемся, да и теплее с ним, что ни говори…

А через десять минут мне стало не по себе. Через двадцать — занервничала. Напряженно вглядывалась в однообразную картину из травы, кустов и деревьев, стремясь разглядеть ту самую избушку. Нет, в лесу я уже бывала, даже не один раз — мы с мамой как-то и за грибами ездили, и за ягодой. Но те походы больше напоминали прогулку, тем более, что с мамой рядом никогда не боялась потеряться.

А сейчас… сейчас мне казалось, что мы ездим по кругу. И нечистая сила нас водит, развлекаясь, по одному и тому же маршруту, не собираясь выпускать наглых чужаков.

Однако лошадка шла спокойно, почти безмятежно, периодически дергая головой в попытке отогнать очередную назойливую муху или сорвать пучок сочной травы под ногами. Да и близость парней успокаивала, пусть и ненамного. Раненые или здоровые, не в одиночестве еду — и то хлеб.

Впрочем, долго мучиться не пришлось. Избушка показалась из-за поворота неожиданно, словно выросла из земли в одну секунду. Я даже сморгнула, проверяя, не показалось ли. Ровно пять метров назад — ничего и никого вокруг, кроме щебечущих птиц над головой, да комаров, а тут вот она. Как будто всегда стояла.

То, что это та самая изба, которую мы ищем, поняла сразу. Потемневшая от старости, с заросшей мхом и травой стенами и крышей, она даже на вид была нежилой. Единственное окошко, грязное и незанавешенное, грустно приветствовало нас. Я остановила лошадь, которая с благодарностью вздохнула и тут же переключилась на добычу пропитания — благо, хоть у кого-то проблем с ним не было, и соскочила на мягкую по лесному землю.

С чувством потянулась, разминая затекшие конечности и спину, и, ежесекундно осматриваясь, двинулась ко входу в жилье. Рядом с домиком, за углом, лежали сложенные дрова. Немного, но на неделю должно было точно хватить. Здесь же обнаружился своеобразный полунавес-полусарай — сооружение состояло из длинных палок и еловых ветвей, скрепленных друг с другом, впрочем, защищая немногочисленные инструменты от дождя, а пучки высохших трав — еще и от ветра. Женская работа — сразу видно, мужской руки тут давным-давно не было.

Дверь дома открылась неожиданно легко и оказалась добротной, из плотно подогнанных толстых досок. Внутри обнаружилось полторы комнаты — в той, что побольше, стоял стол, аккурат около окна, напротив него — закопченная стандартная печь, длинная, грубо сколоченная лежанка около стены, да три деревянных табурета. Полки на стенах с горшками и мисками — глиняными, насколько я поняла, и куча трав, кореньев и клубней, развешанных везде, где только можно. Скорее всего из-за них воздух в домике стоял спертый и разномастно-душистый — сутки при закрытой двери и мигрень обеспечена. Впрочем, возможно это только с непривычки мне так показалось…

Вторая комнатка была раза в два меньше — там обнаружилась деревянная кровать, еще табурет, столик с непонятными склянками, да огромный сундук. Все покрытое толстым слоем пыли — парень не обманул, здесь действительно никто ничего уже очень давно не трогал. Возможно, со смерти хозяйки, иначе бы повыносили все, вплоть до ухвата, стоявшего одиноко за печкой…

Еще один внимательный взгляд, и замечаю дверь в подпол — в комнатке полумрак, окон нет, поэтому сразу пропустила. Поднатужившись, подхватываю тяжелое кольцо, открывая вход в лаз. Оттуда на меня пахнуло чем-то затхлым, травянистым и еще, почему-то, мышами. Абсолютно чернильная темнота, в которой я еле различила первую ступень лестницы. Желания залезть не возникло ни разу — с фонариком еще бы подумала, а так…

Любопытство — порок. И ничего я не боюсь, вот.

Еще полчаса разведки и обнаружился деревянный таз с тряпками, а также ручей — недалеко, за домиком. Еще час понадобился, чтобы пыли в домике значительно поубавилось — не стерильно, конечно, но дышать стало в разы легче. С хрустом разогнув спину и удовлетворившись достигнутым результатом уборки, я встала на ноги, раздумывая, как бы нагреть воды — найденные листья малины, брусники и смородины можно было бы запарить в своеобразный чай. Да и парней бы привести в относительный порядок не помешало. Только на лежанку ветвей еловых, да травы хотя бы бросить — парни не толстые, поместятся, но на досках лежать немного удовольствия…

А повернувшись у двери, подхватив таз с грязной водой, я сильно вздрогнула.

На светлом фоне отчетливо выделялся мужской силуэт, недвусмысленно перегородивший проход. А понимание, что здесь и сейчас мы совершенно одни, в лесу, отдалось неожиданно колким сгустком страха в груди…

Впрочем, страх рассеялся быстро, а на смену ему пришло веселье, едва не прорвавшись смехом. Я учусь убивать демонов не один год, умею столько, сколько большинству спортсменов и не снилось, а природа все равно берет свое. Дара, Дара, что ни говори, но ты сначала женщина, а потом уже охотник. Поэтому, как нечего делать, ты можешь лошадь «на скаку», но при этом визжишь от вида маленького таракана…

Я с интересом чуть наклонила голову набок, чуть приподняв брови в немом вопросе. В отличие от меня нежданный гость должен был хорошо видеть и меня, и мою мимику.

Я не ошиблась.

— Помочь?

Голос оказался настолько хриплым, что возраст владельца угадывался с огромным трудом.

— Чем? — Мое удивление было неподдельным.

Я уже догадалась, что это встал рыжий парень — вряд ли в такую погоду много энтузиастов бегать по лесу в одних штанах и босиком. И вопрос был продиктован исключительно непониманием, как в его состоянии он собирается вообще мне помогать. Как бы его еще мне не пришлось тащить на себе обратно в телегу…

И в этот же момент, словно подтверждая мои мысли, парень едва заметно покачнулся, крепче вцепившись руками в опору. А я успела подумать, что любой страх изначально весьма иррационален. Никто не перегораживал мне выход — только пытался не упасть и не показать собственной слабости…

— Иди лежи уже, помощник, — вздохнула я, перехватывая сам по себе не очень легкий деревянный таз с грязной водой, и направилась на выход, заставляя парня отодвинуться и освободить проход.

Но пройти мне не дали. Аккуратно, но бескомпромиссно отобрали ношу, заставив удивленно хмыкнуть. Чтобы, отойдя метров на двадцать от домика нетвердым шагом, вылить воду под большую ель, а затем вернуть мне инвентарь.

— Я крепче, чем кажусь, — улыбается он несмело, а затем добивает неожиданным, — моя госпожа?

Полувопросительно, полунасмешливо, но от этого фраза едва ли становится приятнее.

Хотя…

Если представить себе двух красавцев, удобное кресло, а лучше роскошную лежанку в золотой парче и подушках, в одной руке — коктейль, в другой… Блин, ну в другой еще что-нибудь, додумаю потом. Один красавец помахивает опахалом, а второй массирует мои стопы с можжевеловым маслом… и море вдали. С чайками орущими, но без кучи обгоревших и галдящих отдыхающих. Главное, чтобы не нагадили сверху. В смысле чайки, не отдыхающие… Хотя, и эти тоже могут… А вечером служанка с подобострастным взглядом интересуется, кого из наложников я хочу сегодня взять к себе в постель. А, нет, слуга! Какие, нафиг, служанки — хвостом только крутить будут, знаю я их! И каждый готов выполнить мое даже самое незначительное желание, преданно заглядывая в глаза…

Бррррр!

Фу, мерзость какая.

Как собака, которая хвостом помахивает, обожая тебя только потому, что ты есть рядом. Зоофилией прям попахивает реально.

Смирись Дара, не быть тебе Клеопатрой. Лучше уж по любви, зато честно и равноценно. И плевать, что вместо опахала вентилятор, а с тобой будут спорить по поводу и без — все равно лучше.

— Дара. Меня зовут Дара, — хмуро ответила рыжему, давая раз и навсегда понять свое отношение к его словам.

— Каст, — весьма церемонно для своего внешнего вида поклонился мне парень, одновременно шикнув от боли в израненной спине, — бесконечно рад знакомству, Дара.

Мне показалось, что он хотел поцеловать мне руку, поэтому на всякий случай отступила на шаг назад. В конце концов, грязные руки — это негигиенично. Да и неудобно, честно говоря. Я не принцесса, из аристократических манер помню только про то, что тарелку в гостях вылизывать неприлично и к незнакомым людям нужно обращаться на «Вы». Особенно, если собираешься послать их нахрен…

Посчитав, что ритуал знакомства завершен, коротко кивнула и зашла обратно в дом. Там за печкой я обнаружила ведро и собиралась теперь сходить за водой. Вот только что с огнем делать, до сих пор непонятно…

— Чем еще помочь?

Про Каста я успела забыть, задумавшись, и едва не подпрыгнула от голоса над ухом. Усмешку следом предпочла не услышать.

— Да вот, спичек нет, — озвучила проблему, наткнувшись на недоуменный взгляд.

— Чего нет?

Странно, плохо слышит, что ли? Вроде громко говорю…

— Спички, говорю, никак найти не могу. Воды бы вскипятить, а то ни умыться, ни попить…

— Ты про зажигательный камень, что ли? — Недоуменно отозвался рыжий, одновременно подойдя к печке и зашарив где-то сверху, тут же чихнув от посыпавшейся пыли. — Вряд ли здесь есть такой, дорогая игрушка для травницы. Ух ты!

Под восклицание мне продемонстрировали небольшой белый камешек. Я с любопытством взяла его в руки, внимательно рассмотрев со всех сторон — камень, как камень. Красивый, в красноватых разводах, гладенький, теплый. На это камень. Не спички ни разу.

— И что с ним делать?

Простой вопрос, но лицо Каста вытянулось так, что мне стало смешно.

— В смысле, что делать? Огонь разжигать, что же еще! Даже удивительно, что у травницы оказался этот артефакт, но нам же лучше!

— Дорогой, что ли? — Поинтересовалась я, пытаясь отодрать от березового поленца немного бересты. За неимением бумаги сойдет и она.

— Да уж не дешевый, но дело не в этом. Просто его даже у нас в столице можно купить не на каждом углу. А уж здесь… Погоди, не нужно.

Поленце у меня забрали, небрежно закинув в печку к остальным. Ни о какой аккуратности или привычном складывании «домиком», чтобы разгоралось лучше, тут и речи не шло — скорее о небрежной куче. И как он собирается это разжигать?

Я скептически приподняла брови. Но Каст только улыбнулся, обернувшись.

— Смотри!

Впрочем, команды и не требовалось — я и так смотрела во все глаза на этот цирк.

А рыжий, ничуть не смущаясь, вытащил еще одно поленце из сложенных около печки, быстро потер его камнем, а затем, придвинувшись к заслонке, сильно дунул.

И в тот же миг я взвизгнула от неожиданности, отшатнувшись и зажмурившись…

Тихий смех не услышала, а вот руку, крепко обхватившую мое запястье, почувствовала хорошо. И очень вовремя — я уже успела потерять равновесие, собираясь совсем не грациозно плюхнуться на пятую точку.

— Спасибо, — выдохнула, когда сердце перестало колотиться в ребра с утроенной скоростью.

— Всегда к твоим услугам, — Каст улыбнулся открыто и весело, по-мальчишечьи, чуть тряхнув головой. Мою руку он отпустил почти сразу.

Я с опаской заглянула ему за спину — огонь в печке горел ровно и сильно, поддерживаемый уже деревом, а не волшебством. Никаких тебе зеленых искр, почти никакого дыма, да и со спичками возиться не надо… А удобная вещь, с какой стороны не посмотри!

— Что теперь? — Каст осмотрелся, но, видимо ничего примечательного не увидел, вернув взгляд на мое лицо.

— Теперь гигиенические и медицинские процедуры, — вздохнула я, делая два шага в сторону и подхватывая ведро.

Судя по тому, что в домике стало сумрачнее, приближался вечер. Я не знала, как быстро стемнеет, поэтому следовало поторопиться — само собой, электричества и ламп здесь не было, а от света огня из печки явно дальше полуметра ночью не видно ничерта.

Но не успела я сдвинуться с места, как ведро у меня решительно отобрали.

— Куда…

Но на меня лишь выразительно шикнули, не давай договорить. А ведь я прекрасно видела, как парень морщится едва ли не от каждого движения. Впрочем, мальчик взрослый. Хочет таскать воду — пусть таскает, я ему не нянька.

В результате поход к ручью оказался продуктивнее, чем ожидалось. Нет, Каст принес воду, тут без сюрпризов. А вот я, оставшись в домике и приняв решение залезть на печку повыше, обнаружила запас свечей — серых и жирных, но даже это казалось настоящим подарком. А еще — несколько свернутых шкур, старых, пыльных и местами облезлых. На вопрос кому они принадлежали, ответить бы не смогла, но в данный момент волновало это меньше всего. Вытряхнув их во дворе и громко чихнув несколько раз, я бросила находку на лежанку.

Пока грелась вода, мы с парнем успели наломать еловых веток, закидать их сеном — небольшой запас обнаружился под навесом рядом с домиком, и застелить все это богатство шкурами. В итоге получилось два вполне сносных спальных места. Не ортопедические матрасы, конечно, но и не грязные доски телеги.

А затем наступило самое сложное…

Второй парень лежал в той же позе на телеге и часто дышал. Даже без сознания тело мучилось, а у меня была только вода, пусть и горячая. Каст поставил ведро на телегу — благо, места хватало, и тоже вздохнул.

— Помощь нужна? — Прозвучало без энтузиазма, но это и понятно — чем тут поможешь? В больницу бы друга его, да только где ж ее тут взять, больницу эту. Недаром к знахарке все бегали…

— Нет, — качнула я головой, забираясь на телегу вместе с ковшиком. И услышала за спиной еще один вздох и удаляющиеся шаги. Ну и правильно, смотреть тут тоже не на что.

Набрав в ковш воды, смочила тряпицу и начала отмывать запекшуюся кровь со здоровой кожи парня — на боках, шее, руках. Доски телеги были подогнаны неплотно, оно и к лучшему — грязная вода стекала на землю, впитываясь. Что ж, тоже удобрение, хоть и страшное…

Постепенно тряпица перестала окрашиваться бурым, но на фоне чистой кожи картина стала еще страшнее. Если выживет, вся спина будет испещрена шрамами. Хорошо, если кожу не стянет настолько, что двигаться с трудом можно будет…

Да что ж твою ж мать не так со мной!

Я в сердцах стукнула кулаком по твердым доскам, молча выматерившись. Что за сон ублюдочный! Да лучше бы я от саламандры еще десять раз убегала, петляя в кромешной тьме незнакомой пещеры! Ведь ему больно, а я даже помочь ничем не могу! И ведь же знаю, как и чем! Но почему-то даже подсознание меня не слушается! Вот же гадство!

Еще один удар по доскам, а я морщусь — костяшки пальцев все-таки ободрала. И теперь тупо смотрела, как выступает кровь… по чуть-чуть, еле заметно… перекиси бы бутылку… или лучше три…

Я моргнула, точно знаю.

А затем еще раз.

И еще. Дважды.

Но перекись не исчезала. Ровно три бутылочки. Как и заказывала, не больше и не меньше.

Вау, епта!

А что, сразу нельзя было так?

Серьезно⁈

Воодушевленная, я представила рядом бинты и стерильные салфетки. Со всей силы представила, как будто всегда тут лежали.

Не помогло.

Странно. Удивилась? Немного, но все же не настолько сильно, чтобы отчаяться или перестать размышлять. Почему получилось с перекисью? Ведь то же самое ведь делала… или нет?

Я выдохнула. Медленно и протяжно. А затем снова посмотрела на свою руку, пострадавшую в неравной борьбе с досками телеги и моим упрямством. И попробовала просто отвлечься. Не думать. Не размышлять.

Только образ…

А через пару секунд едва не взвизгнула от радости!

Бинты, салфетки — небольшая горка лежала рядом с бутылочками, радуя почище подарков на Новый год.

Надо закрепить результат…

Спустя десять минут я чувствовала себя так, словно пробежала марафон без подготовки. Зато рядом появилась большая бутылка водки, широкий пластырь и еще одно средство, о котором вспомнила совершенно случайно. Оно стояло у Нерона в подсобке, в неприметной белой банке без опознавательных знаков. Полужидкая смесь обладала интересным действием — снимала боль, отек и останавливала кровотечение, правда только небольшое. Я не раз на тренировках получала раны и рассечения — все же не балетом занималась. И после этой «болтушки» через четыре дня от раны оставался только красноватая царапина. Впрочем, таких ран, как у парня, у меня отродясь не было. Но вдруг поможет?

Процедуры моему пациенту не понравились. Он постанывал, когда я прикасалась к особо страшным участкам, мелко подрагивая всем телом. Однако в себя не приходил, что радовало — мне так было проще.

Критически окинув получившийся результат, я удовлетворенно улыбнулась. Спина парня была сплошь обработана лечебной смесью и укрыта салфетками. Перебинтовать по понятным причинам я его не смогла, поэтому залепила все пластырем, как смогла. Напоминало это подвид очень своеобразной мумии, но что теперь. В любом случае лучше, чем было.

Шаги сзади услышала, удивленный вздох — тоже. Однако дожидаться вопросов не стала.

— Как думаешь, получиться его в дом утащить? А то одеял у нас нет, а ночью он тут замерзнет. Да и небезопасно…

Каст на пару минут задумался. А затем, аккуратно стянув за ноги друга наполовину с телеги, подхватил под живот и зашагал в сторону нашего временного жилья. Ну, как зашагал — скорее, поплелся, покачиваясь. А я прикусила губу, чтобы не охнуть. От усилий несколько подсохших уже было ран на спине рыжего лопнули, вновь закровоточив.

Ну, ничего…

Я подхватила использованный материал и тоже направилась следом. Закинув в печь принесенное, сделала еще одну ходку. И, дождавшись, пока Каст устроит друга на лежанке у стены, скомандовала:

— Иди сюда.

Рыжий с сомнением окинул мою «аптечку», сваленную на стол.

— Дара, не надо. Все нормально, само пройдет. Я живучий…

— Да, да, — закивала я с ироничным смешком, — а еще бессмертный. Давай, поворачивайся. Больно и страшно не будет, обещаю.

Видимо, последний намек оказался решающим. Рыжий так на меня посмотрел, что едва не расхохоталась. Мужчины везде мужчины — даже во сне. А затем быстро подошел, повернувшись спиной.

Тут работы было в разы меньше. Он не издал ни звука, хотя я чувствовала, как порой напрягались мышцы под моими пальцами. Впрочем, не сопротивлялся — и ладно. Через пару дней будет здоров.

Перебинтовав его своеобразной «жилеткой», я довольно выдохнула.

— Ну, вот и все. Теперь бы чайку…

Договорить не смогла. Мир вдруг поплыл перед глазами, а мышцы разом ослабли, лишая возможности двигаться. Даже удивиться не успела, как чернота поглотила реальность, нарушая все планы.

Впервые в жизни я потеряла сознание…