Пятнадцать поцелуев

Глава 6

— Господи, Боже мой, Вера, вставай! — мама стояла надо мной, тряся за плечо.

Давно она себе такого не позволяла. А если быть точной — по-моему, даже никогда.

— Что случилось? — пытаясь разлепить глаза и собрать в кучу мысли, промямлила в ответ.

— Там... Глеб...

— Что Глеб? — с огорчением от того, что меня из-за этого разбудили, пробормотала я.

— Вы вчера вместе из клуба ушли?

— Ммм… — протянула я сонно и честно призналась: — Нет, он остался.

— Пожар в клубе. Вчера ночью. Я до Лены дозвониться не могу, узнать, всё ли с ним нормально. Сейчас по новостям увидела...

Из обрывочных речей мамы стало понятно, что в клубе, где мы вчера были, случился пожар. И, увидев это по телевизору, мама кинулась будить меня. По дороге, конечно, позвонила маме Глеба — своей подруге, — но та не ответила.

— Ну, попробуй ещё раз, — прикрикнула я, включая свой телефон и судорожно набирая номер Алёны.

Подруга, к счастью, ответила быстро. И, кажется, голос её тоже был сонным.

— Да-а, — выдохнула она.

— Алёна! С вами всё в порядке?

— Да, — повторила она, теперь уже настороженно.

— В клубе, где мы вчера были, случился пожар.

Кажется, мамина нервозность передалась и мне. Вот только она переживала за «возможного зятя», а я — за лучшую подругу.

— О, Боже. Нет, мы этого не застали. Ушли с Глебом примерно через час после тебя.

— С Глебом? — переспросила я, закрывая дверь в ванную и понижая тон, чтобы мама случайно меня не услышала.

— Ну да. Разговорились, решили прогуляться. Сколько сейчас? Вер, не поверишь, я только два часа назад домой вернулась.

— О-о, насколько хорошо вы нашли общий язык, — засмеялась.

— Надеюсь, ты не ревнуешь?

— Нет, — вполне искренне ответила я, и, понизив голос почти до шёпота, призналась: — Откровенно говоря, если у вас что-то срастётся, я буду только рада. Сразу столько вопросов ко мне отпадёт.

Алёна засмеялась:

— Буду рада помочь.

Я дала подруге возможность выспаться и сообщила маме, что с Глебом всё в порядке.

— Ты до него дозвонилась? — тут же схватилась она за эту идею.

— Нет, не до него, а до своей подруги. Мы вчера втроём там были. Они ушли чуть позже, но вместе, так что всё в порядке.

— А почему вместе с Глебом ушла не ты, а твоя подруга? — тут же нахмурилась мама.

Я поспешила увести разговор в другую сторону:

— Мам, перестань, а? Есть у нас что-нибудь перекусить? А то скоро на пары...

Алёна, ожидаемо, на занятиях не появилась. А я ждала встречи с Сашей, постоянно вспоминая об этом и невольно улыбаясь. Влюблённые — они ведь немного блаженные, не зря говорится.

Он написал мне с утра, когда я ехала в институт. Спросил, во сколько освобожусь, и предложил встретить. Я отказалась. Назначила встречу возле метро. Потому что опять испугалась.

Испугалась, что кто-нибудь что-нибудь ему скажет. Или он сам увидит и догадается.

Почему я вечно должна выпутываться, что-то придумывать, врать ему? Почему Саша смог мне честно сказать о своей ситуации, а я не могу? Не так, конечно, мол, «я богатая, мой папа в Москве большая «шишка», и вообще, живём мы не там, я тебя обманула». Но как-то мягко... Лучше сейчас.

Сегодня я честно попыталась сказать Саше правду. Но из этого ничего не вышло. Едва я собралась с духом и выпалила: «Саш, мне нужно сказать тебе...» — он схватил меня за руку и прижал палец к губам.

— Смотри!

Перед нами открывался роскошный вид на Москву-реку, а на бетонном парапете недалеко от нас городским пейзажем любовались два голубя.

— Прямо как мы с тобой, — хмыкнул парень.

Я засмеялась. Сходство, действительно, было.

Но на душе стало мутно. Больше я не смогла поднять эту тему.

Мы отправились в парк, по пути зашли в супермаркет за мороженым и Саша, заметив внутри автомат с игрушками, остановился.

— Играла когда-нибудь в эту штуку?

— В детстве, — призналась. — Ни разу не выиграла.

Он как-то странно посмотрел на меня и приблизился к стеклянной витрине, разглядывая набросанные кучей мягкие игрушки.

— Какую хочешь?

— Саш...

— Выбирай. Вот эта пойдёт?

Он указал на медвежонка, и я кивнула, не особенно веря в успех этого дела. Я была твёрдо уверена, что всё это — «развод на деньги» и срабатывает система только спустя определённое количество поражений.

Затаив дыхание, я наблюдала за тем, как парень опускает в отверстие десять рублей, смело берётся за игровой рычаг и взвешенно, неспеша ведёт металлическую «хваталку» к игрушке. Рассчитав алгоритм, он нажал «спуск». «Лапа» схватила медведя, поднялась, зависла на пару мгновений, а затем потащила его к отверстию и уронила ровно туда — в лоток для выдачи подарков. Уже через секунду я ошарашенно смотрела на Сашу, пока он доставал свой трофей и с улыбкой протягивал мне.

— Как ты это делаешь? Я думала, тут никто никогда не выигрывает!

— Значит, нам повезло.

— А ты вообще везучий?

— Теперь я думаю, что да.

— Почему теперь? Из-за медведя?

Он усмехнулся.

— Потому что я встретил тебя.

— Я серьёзно!

— Я тоже.

Мы уже вышли из магазина и встали в сторонке. Вроде бы говорили смеясь, но это явно была не шутка. И я не знала, как реагировать... А Саша как будто хотел меня поцеловать, но не решался. Снова.

В конце концов нас оттолкнули открывшейся дверью, и мы продолжили маршрут в сторону парка, по дороге придумывая мишке имя. Остановились на «Ронни».

Потом я рассказала про свою кошку Шанель, а Саша — про то, что всегда хотел иметь дома кота, но в связи с непростой ситуацией эти мысли как-то ушли на задний план.

— Познакомишь меня со своей кошкой? — спросил он, и я нервно сглотнула.

— Обязательно, — произнесла в ответ и снова проявила чудеса изобретательности, меняя тему: — А пойдём завтра в кино? Мы ведь так и не сходили.

— Я бы рад, да не могу. У меня завтра смена.

— Смена?

— Да, я работаю.

— Кем?

Было видно, что ему не хотелось об этом говорить. А если бы знал, что я из тех самых, о ком он так «невыгодно» высказывался в первую нашу встречу — возможно, и вовсе прекратил бы наше общение. И уж точно был бы менее расположен ко мне, чтобы так много рассказывать.

— На автомойке.

Я сглотнула. Ну да. Родители были бы в ужасе. Это не Глеб — в идеально отглаженном костюме, в кожаном кресле, у папы под боком.

— А почему не по специальности?

— Пока ничего не нашёл.

Видно было, что ему это не очень приятно, поэтому я, как могла, постаралась сгладить ситуацию.

— Ты молодец. Я бы тоже хотела где-нибудь работать.

— У нас кассиры нужны были. Если хочешь, спрошу, — он вопросительно взглянул на меня, и я кивнула.

Машинально. Решила обдумать потом.

Но, с другой стороны, я же хотела самостоятельной жизни? А для того, чтобы не зависеть от родителей, я должна начинать прокладывать себе путь. Пусть так, зато рядом с Сашей. Кассиром — это нормально. Многие так живут и работают.

— И давно ты работаешь?

— Почти восемь месяцев.

— И как?

— Работа — она и есть работа. Устаёшь, но зато свои деньги. Маме сейчас нужны лекарства для восстановления, а они не дешёвые. И дедушка мне всегда говорил, что мужчина должен уметь как можно больше. Вот я и решил, что пора начинать.

— Дедушка? — переспросила.

— Да. О, — тут же воодушевился парень. — Я вас как-нибудь познакомлю. Он удивительный человек.

И уже через два дня, когда мы снова увиделись, предложил:

— Ну что, готова познакомиться с моим дедом? Я ему сообщил, он нас ждёт.

— А это точно удобно? — как-то смутилась я.

А вдруг взрослый человек с трезвым взглядом на жизнь сумеет разглядеть во мне то, что я скрываю? Что я «не такая», что Саше не подхожу? А потом ему скажет об этом...

И всё же отступать было поздно. И я согласилась — хотя это была чистая формальность.

Квартира Сашиного дедушки находилась на четвёртом этаже старого пятиэтажного дома. Парень коротко позвонил, пару секунд мы подождали (я даже немного поволноваться успела), а после за дверью раздались шаркающие шаги, и дверь нам открыл пожилой мужчина.

— Здрасьте, здрасьте, — радостно провозгласил он. — Проходите, милости просим. Не стойте на пороге.

Я поздоровалась, аккуратно разулась в уголке прихожей и вопросительно взглянула на Сашу. Тот явно чувствовал себя очень расковано в привычной обстановке.

— Привет, дед, — они обменялись рукопожатиями и обнялись. — Как здоровье?

— Согласно возрасту, — прокряхтел тот и перевёл взгляд на меня. — А это, я так понимаю, Вера?

— Да, здравствуйте, — пробормотала я слова приветствия, совершенно теряясь.

— Очень приятно. Виктор Михайлович — дедушка вот этого молодого человека. Ну, вы проходите, а я пока чайку сбацаю, угу?

Саша кивнул мне в сторону комнаты и первым туда направился.

— Проходи.

Комнатка оказалась небольшой, но светлой и уютной. В углу возле окна примостился старый стол, рядом — книжные полки, под завязку забитые литературой. У противоположной стены разместилась небольшая кровать, застеленная коричневым пледом. Подушки-думки уютно прислонились к её спинке.

— Ты читаешь? — взглядом указала я на книжные полки.

— Да. Лет двадцать назад я освоил алфавит и теперь вовсю этим навыком пользуюсь.

Я усмехнулась. Подошла ближе и стала рассматривать корешки — здесь и фантастика, и детективы, много русской классики.

— У нас тут немного советский интерьер... — как будто виновато вдруг произнёс он.

— Всё хорошо, Саш. У вас здорово. Когда к нам приходят гости, всё чинно и пафосно. А у вас абсолютно неформальная дружеская обстановка. Это так здорово.

Почувствовав, что почти проболталась, я прикусила язык. Но Саша, кажется, не заметил.

Увидев на одной из стен несколько прикреплённых кнопками листков с явно собственноручно созданными пейзажами, с любопытством спросила:

— Ух ты, а это кто рисовал?

— Это? — небрежно бросил он, но видно было, что засмущался.

— Ты? Правда? — тут же догадалась я, не дожидаясь ответа. — Слушай, как здорово! Очень красиво, честное слово. Давно ты это нарисовал? Ой, или, простите, написал?

— Года три назад. Точно не помню. Выбросить было жалко, а дома они бы пропали. Решил тут повесить. Раньше много всего было — целая папка, а потом мать куда-то всё подевала.

— А сейчас рисуешь?

— Редко. Разве что на машине узоры вывожу шлангом, когда работаю, — засмеялся он.

Мне на секунду вдруг стало грустно. Подумалось о том, что, если бы Саша родился в такой же семье, как Глеб, всё могло быть совсем по-другому. Его рисунки имели бы совсем другую цену. Их представляли бы как новое веяние, авторский взгляд, высшую степень искусства, публиковали в журналах и всячески нахваливали. А его мать «куда-то всё подевала», потому что никакой ценности для неё они не представляли.

Я тут же постаралась отбросить эти мысли. Вряд ли Саша обрадовался бы, если бы узнал об этой жалости.

— А это что? — заметила я гитару в углу. — Ты ещё и играешь?

— Это дедова.

— А почему стоит тут? — не поверила я, заметив его смущение.

— Ну, когда-то и я сам учился играть, но бросил.

— Но какие-то навыки ведь остались? — не отставала я. — Может, продемонстрируешь?

— Слушай, давай лучше чай пить пойдём. Я ещё не готов к таким экспериментам.

— Ну пойдём, — усмехнулась я, решив не мучать его.

Виктор Михайлович в это время как раз разливал чай по кружкам.

— О, молодёжь! Проходите, не стойте в дверях. Вера, Вам чай или кофе?

— Мне то же, что и всем. И, если можно, Вы меня лучше на «ты» зовите, а то как-то неудобно.

— Принято, — улыбнулся Сашин дед.

Саша достал пакетики чая, а Виктор Михайлович, насыпая сахар, немного рассыпал и тут же нахмурился:

— Семё-ё-ён Семёныч... Санька, дай-ка тряпку, надо ликвидировать последствия.

Наконец все расселись, Сашин дед торжественно вздохнул и сказал:

— Чокаться за встречу не будем, а то опять натворим дел, но я скажу так: очень рад знакомству!

— Взаимно, — улыбнулась я, делая первый глоток.

На столе красовалась вазочка с печеньем, нарезка самой простой колбасы, несколько конфет в ярких шуршащих обёртках. Моя мама была бы в шоке от такого «пиршества», а я ощущала какой-то невероятный уют. Внутри всё как будто бурлило: «Вот она, настоящая жизнь!»

— Надо было и правда за встречу вина достать, выпить, — заявил Саша.

— Нечего девушку спаивать, — постановил Сашин дед, подняв руку в жесте «осторожно». — Сейчас поглядишь, уже семнадцатилетние водку как воду пьют. Чуть не с начальной школы застолья с вином устраивают. У нас, вон, и выпускного-то не было, и дни рождения все соком справляли, и ничего — весело было — танцевали, шутили, девчонок потом провожали. Один раз пока всех проводили — промёрзли насквозь. Но, что значит юность — никто из нас потом даже не чихнул.

— Это вы так, значит, с девушками знакомились? — хмыкнул Саша. — Провожали и выбирали самую красивую?

— А я тебе сейчас скажу, как в моё время умные мужчины знакомились с девушками, — деловито сказал Сашин дед, и я, подперев рукой щёку, приготовилась с интересом слушать его историю, параллельно рассматривая рассказчика.

У Сашиного дедушки был высокий лоб, мечтательные глаза несмотря на возраст и незабываемая улыбка — этим он точно похож был на Сашу. Точнее, Саша унаследовал это от деда. Волосы у него были не очень длинные, кое-где редкие, почти полностью уже седые. Одет он был в клетчатую рубашку и чёрные штаны.

Жаль, что я никогда не знала своих бабушек и дедушек. По папиной линии все давно умерли — ещё до моего рождения. Мамин отец был незнаком даже ей — они с моей бабушкой развелись. А мамина мама была для меня большой загадкой — они с дочерью не общались, и даже причину я не знала. Мама не говорила об этом и, едва я пыталась поднять эту тему (раньше, теперь перестала), тут же обрывала разговор и с неприязненным выражением лица скупо сообщала, что этот разговор ей неприятен.

А Сашин дед, меж тем, неспеша и со вкусом рассказывал о том, как знакомились с девушками в «его годы».

— Шли в библиотеку, в читальный зал, и присматривались к девицам. Если сидит в библиотеке, а не вертит хвостом на танцульках — значит, девушка умная, серьёзная. А если ещё и на лицо симпатичная, так вообще замечательно. И вот так, присмотревшись, подсаживались и заводили разговор: «А что читаете?» Смотришь, из библиотеки они уже вместе идут.

— Но ты же с бабушкой не так познакомился, — напомнил Саша, ловко разворачивая фантик конфеты. И, перехватив мой взгляд, тут же протянул мне трофей.

Я с благодарностью приняла шоколадку, а он взялся за другую.

— Не так, но она тоже была девушкой серьёзной. Я это сразу видел. Она в параллельном классе училась, строгая, серьёзная, никого к себе не подпускала.

— А тебя подпустила?

— Не сразу. Я раз пришёл — вроде как книжку одолжить. Второй — что-то починил, с родителями её познакомился. В общем, тропинку проложил.

— А ты ей сразу понравился?

— Ну, этого уж я не знаю. Она говорит, что не сразу. Даже гнала меня поначалу — не в её, мол, я вкусе. Но нас и «дустом» не возьмёшь.

— И как Вы за неё боролись? — включилась в беседу и я.

— Да как и все. То цветочки какие принесу, то пирожное, один раз стихи ей написал, до дома провожал. Она сначала артачилась, а однажды хулиганов от неё отогнал — сразу отношение переменила.

— Да-а, девушки любят героев, — улыбнулась я.

— Ну а как школу закончили, так и женились.

— И ты даже на других девушек не смотрел? — не поверил Саша.

— А чего мне на них смотреть? Нас так воспитывали, что есть один Бог, одна Родина и одна жена. И коли любишь — нечего перебирать, надо жениться.

— Ну, сейчас так уже не получится, — протянул парень.

— У кого цель серьёзная — у того всё получается. Хотя, согласен, сейчас сложнее. Много и одиночек, и одноночек.

Я слушала Виктора Михайловича и поражалась: какой же умный он человек! Ему бы лекции читать в институте или книги писать. Но счастье уже в том, что я хотя бы с ним познакомилась. Слушать его было невероятно увлекательно. И про детство, и про службу в армии, и про житьё-бытьё...

— А потом? — спросил Саша, когда дело дошло до рождения внука.

— А потом случилось то, что случается у всех: молодость ушла — не простилась, старость пришла — не поздоровалась.

— Дед, — в притворной обиде цокнул языком парень. — Я ждал, что ты скажешь про меня: счастье какое — внук родился!

— Ну да, внук родился, причём внук копиённый — один к одному. Это в детстве твоём ещё было понятно: одна порода. Вот на военного только пойти не захотел.

— Дед, сейчас айти — это армия двадцать первого века, там тоже атаки всякие, кибер… А компьютеры — это передовая технология.

— Учись, учись. Пригодится. Знание на горбу не таскать.

— Видишь, какой у меня мудрый дед, — разулыбался Саша, и я охотно кивнула, потому что и сама слушала его, затаив дыхание.

— Нет, это великое заблуждение — о мудрости стариков. Они не мудры. Они только очень осторожны, — неспеша проговорил Виктор Михайлович, поднимая вверх указательный палец. — Знаешь, чьи слова?

— Твои? — предположил парень.

— Эрнест Миллер Хемингуэй.

— Дед ещё наизусть много стихов знает и всего «Евгения Онегина». Но это он нам как-нибудь в другой раз продемонстрирует.

Дед махнул на него рукой, мол, что тебя слушать.

А я тут же засуетилась:

— Ой, и правда, пойдём мы уже, не будем вас отвлекать.

— А вы меня не отвлекаете. У меня каждый день суббота, — совершенно серьёзно заверил нас Виктор Михайлович, и мы с Сашей радостно заулыбались.

Не успели ещё порог перешагнуть, а мне уже опять хотелось прийти в этот дом, сесть за стол с простенькой клеёнкой и слушать, слушать, слушать...