Развод. Прошла любовь, завяли помидоры

Глава 22

Руки дрожащие опускаю в воду.

Угораздило же, да? Ох, угораздило.

Мама не горюй.

И страшно. Сейчас выйду, а там он стоит. И этот его, младший братишка тоже. Стоит.

Тьфу, Надька, ну что ты как школьница!

В зеркало смотрю, хоть тут свет не очень яркий, но румянец мой видно.

Да, уж попала так попала!

Надо выходить. У меня же там Полина! Если она пойдёт меня искать? Да, даже если не пойдёт. Она же может подумать… Догадаться.

Боже, о чём я вообще думаю?

Чужой, женатый мужик, в квартире, где двое взрослых детей!

И…

И всё. И ничего.

Он женат!

Я замужем.

Да, это ненадолго, но всё-таки.

Как выйти-то? Он же сказал, что подождёт? Зачем ему меня ждать?

Отшлепать?

Фу, Надя, о чём опять думаешь? Взрослая женщина!

Да, какая я взрослая? Дурь в башке.

Может поэтому мой Гусар и кинулся на свежее мясо? Хотя Лару назвать «свежим мясом» уж простите. «Осетрина пришла второй свежести».

Злая я. Но имею право.

Да и вообще, при чём тут сейчас Гусаров и Лара? Пусть провалятся к чертям собачьим.

Тут при чём я и Харди.

Алексей Иннокентьевич.

Всё, Надя, надо идти. На свою Голгофу.

Может… может там не всё так страшно? Ну, не будет же он насиловать? В доме дети!

Хм, как будто это будет насилием? Да я ему сама всё отдам, как грабителю с пистолетом. С радостью. И буду просить еще.

Вот же зараза, мысли эти.

Не надо думать.

Кстати! Он именно это мне и сказал, когда целовал в первый раз.

Не ду-мать!

Выхожу.

Внимание!

Впервые на манеже. Будущая разведёнка и её тараканы.

Он стоит, привалившись к стене, штанцы домашние надел. А вот маечку не стал. Подлец. Ухмыляется.

Знает, что хорош, гад!

А я? А я так, погулять вышла, в его растянутой футболке и без тапок. И ногти на ногах без педикюра. Ну, то есть лака нет, так-то там всё аккуратно, я за собой слежу. И лазерную эпиляцию сделала, почти ничего не растёт нигде.

О чём я думаю? Какая разница? Я что, дам себя раздеть?

– Не спится, Надюш?

Не спиться бы, ага.

– Может, еще настоечки бабулиной? Успокаивает хорошо.

– Угу, я помню. Либидо и фертильность. Нет, спасибо. Я спать пойду.

– Так быстро?

– Устала.

– Ну, хорошо. До утра тогда, да?

– Угу. Мы утром постараемся уйти пораньше. Надеюсь, муж уже откроет.

– Муж. Да. Я понял.

– Что ты понял?

– Что у тебя муж, Надь, – плечами пожимает.

– А у тебя жена.

– А у меня жена.

Молчание. Ухмылка. Его. Моя.

И притяжение, которое никуда на хрен не уходит.

Вот так бывает? Бывает, когда с первого взгляда, движения, слова, усмешки, улыбки? Магнитом тащит?

Или это просто эффект безумного дня и моего внутреннего состояния?

Мне хочется адюльтера?

Хочется отомстить мужу?

Ну, я же не понеслась, например, к ботанику Евсееву, который на встрече выпускников заявил, что всегда меня любил и до сих пор любит?

И к бывшему коллеге оператору Дамиру не понеслась, который мне всегда говорил, что я очень красивая, и если вдруг я окажусь свободна, то…

Да уж! Вот, оказывается, что вспоминается-то!

Но оно мне не надо.

А этот…

– Надь, ну справедливости ради, я с женой пять лет не живу и считаю себя свободным. И на развод могу подать хоть завтра.

– А я не могу.

– В смысле? – у него лицо вытягивается.

– Я подам. Завтра. Правда, пошлину платить не охота… Но я лучше заплачу.

– Понял. Тебе денег одолжить?

– Иди ты к чёрту.

– Ты меня уже посылала сегодня. Помнишь? И я, кажется, уже там.

Шаг.

– Стой на месте.

Еще шаг.

– Алексей…

Еще…

– Не надо.

Ближе.

– Лёш, у нас дети в доме, ты что творишь?

– Да ладно, дети, уже не дети.

– И что? Ты считаешь, это нормально? Я – нет.

– Я просто хочу спокойной ночи пожелать.

– Ты уже пожелал.

– Надежда…

– Алексей!

– Мама?

– Бать?

А вот это называется приплыли… Глава 23

– Что? – отвечаем одновременно и резко. Переглядываемся.

– Вы что тут делаете? – спрашивает Полина, а я, чувствуя в её словах недовольство тут же перехожу в атаку.

– А вы что тут делаете? Ты почему не в постели? Я что сказала – спать!

– Я тебя искала!

– Нет, это я тебя искала! И если бы я тебя не искала, то мы бы с тобой сейчас спали дома, в своих комнатах, в своих постелях, и в своих пижамах, ясно? Марш в кровать!

– Мам!

– И не «мамкай».

– Полин, ну чего ты… – тихо говорит Артём, но моя коза вся в меня пошла, и я вижу, что она уже на взводе.

– Я чего? Я ничего! Это они тут чего!

Я задыхаюсь от наглости собственной дочурки, но нахожусь моментально.

– Мы тут чего? Мы тут ваше поведение обсуждаем, которое привело к таким вот последствиям.

– К каким? – не унимается моё сокровище. – Что за проблемы-то, мам? Их обязательно вот так решать?

Она мне еще будет указывать!

Главное, Харди молчит! Ухмыляется там себе под нос, руки на груди сложил. Грудь у него кстати, почти без волос, мне это нра… тьфу, о чём я?

– Полина, иди в комнату, мы там поговорим!

– Мама!

– Ты хочешь санкций? Давно сидела с кнопочным телефоном без интернета? У тебя, между прочим, завтра еще английский, а ты его, я так понимаю, не сделала.

– Я всё сделала, мне Артём помог, он его отлично знает.

– В отличие от тебя! Помог, или за тебя сделал? Мне надо, чтобы не он знал, а ты!

– Я помог, правда, мы всё разобрали, там не сложно, просто надо понять и запомнить.

– Просто! Просто надо понять и запомнить, что ей всего семнадцать и школу нужно окончить, и в институт поступить, а не лямуры крутить со взрослыми парнями!

– Так, хорошие мои, давайте-ка, правда укладываться, поздно уже. – наконец-то сподобился подать голос хозяин дома.

– Конечно, – меня несёт, – как только разговор об этом, так сразу заткнитесь и по койкам.

– Надежда…

– Что? Я просто напоминаю об ответственности, которую будете нести, кстати, и вы тоже, Алексей Иннокентьевич!

– Я? – он усмехается.

– Вы. А что, разве ваш сын работает? У него есть жилье? Он может обеспечить ребёнка?

– Мам! Да что ты привязалась с этим ребёнком! Мы что, тупые? Мы будем предохраняться!

– Что?

У меня просто слов не хватает. Предохраняться! Господи, мне всё это реально за что? Я что, такой плохой человек? На глаза слёзы накатывают.

– Всё, – руки поднимаю, – всё, всё. Если всем всё равно, то и мне… Живите, как хотите.

– Надежда Петровна, вы зря волнуетесь, ну я правда понимаю зону ответственности и дорожу Полиной. И у меня есть, кстати, и квартира, и работа. Я могу обеспечить, если будет надо, но… Я вам обещаю, что мы торопиться не будем.

– Всё, идите спать, – машу руками. – Идите.

– А ты мам? – вроде бы спокойно спрашивает Полина, но я вижу как она косится на Харди-старшего.

– Я тоже. Только… таблетку запью, голова разболелась.

Голова на самом деле шумит.

– Пойдём, Надя, я тебе помогу. А вы – марш спать, чтобы до утра ни звука.

Сказал – и сразу все угомонились. И Полина шмыгнула в выделенную нам спальню и Артём ушёл в свою.

Мы опять остались вдвоём с Алексеем, будь он неладен.

– Лучшая защита – нападение, да?

– Что?

– Хорошо ты их сразу отшила.

– Угу, – у меня резко нет сил даже на ответ.

– Что, реально болит голова?

Мы спускаемся вниз, туда, где столовая и кухня.

– А что? Это странно?

– Да нет, нормально, ты устала.

– Не бойся, от секса я отлыниваю другими способами. – чёрт, и зачем я это сказала?

– А ты отлыниваешь?

– А вы с какой целью интересуетесь?

– Да вот, думаю, готовить аспирин или что-то еще.

– Аспирин не помогает.

– А что помогает?

– Помогает не бесить.

– Сложно с тобой, Надежда, ох, сложно…

– Так в чём проблема? Я же не навязываюсь? Завтра утром уйдём домой и всё.

– Неужели всё? Прям вот совсем всё?

– Совсем всё.

Говорю, хотя чувствую совсем другое. Не хочу я всё. Я хочу… Я сама не знаю, чего я хочу. Изменить всё хочу. Новую жизнь хочу. Только как?

Развод. Это ясно.

Где жить? Да, квартира куплена в браке. Ипотеку платил Гусаров, но я надеюсь, он не начнёт выступать и выгонять нас с дочкой ни с чем.

Квартиру дико жалко, вариант шикарный, такой мы вряд ли найдём.

Ну, только если мистер Харди нас реально удочерит обеих.

– О чём задумалась, Надь? – наш спаситель подаёт мне стакан воды и таблетку. Хорошее обезболивающее. Подойдёт, думаю.

Беру всё из его рук, глотаю, запиваю.

Лучше ему не знать, о чём я думаю.

– Спасибо. И давай спать, утро вечера мудренее.

– Это точно, только… Слушай, давай ты это… ну, завтра, когда уйдешь домой, давай без «всё»?

– Это как? – не понимаю, что он имеет в виду.

– На свидание пойдешь со мной?

– Что? – туплю, потому что его тон совсем другой. Он сейчас не соревнуется в остроумии, не язвит, не ёрничает, не троллит, не насмехается.

Он правда серьёзно спрашивает.

И что мне ответить?

– Я…

Нет. Я должна ответить – нет! Потому что у меня муж кобель, и развод впереди, и куча проблем. Мне надо будет думать, где жить и как жить. Какое свидание? Но вместе с тем…

Я хочу. Хочу пойти на свидание с этим мужчиной. Хочу еще этих легких препирательств, его юмора, наших разговоров, взглядов.

И продолжения я, как нормальная женщина тоже хочу.

И я чувствую, что мы с ним совпадём.

По всем параметрам. Просто в точку.

Но он же женат?

Поэтому…

– Утро вечера мудренее, Лёш, задай свой вопрос утром, а?

– Я ведь задам.

– Вот и хорошо. Давай спать.

– Иди, Надь, ложись. Спокойной ночи.

Иду, покорно. Правда, думала, что он вот так не отпустит.

Но Харди оказывается мудрее меня. Он реально отходит в сторону. Даёт мне возможность уйти.

У меня внутри полный раздрай.

Да, денёк, конечно, выдался… просто жуть.

Захожу в комнату, Полина не спит, смотрит на меня.

У меня нет сил ничего сейчас обсуждать, объяснять. Да, она ведь ничего не знает про отца и тётю Лару! И как я ей скажу?

– Мам, он прикольный, да?

– Кто?

– Ну… папа Артёма. Вы целовались, да?

– Что? С ума сошла?

– Не сошла. У вас что, с папой так всё плохо?

– С чего ты взяла?

Я правда не знаю, что сказать и как.

– Просто он звонил… днём. Ну…

Вот же сволочь ты Гусаров! Ребёнку-то зачем?

– Что сказал?

– Сказал, что обидел тебя, что виноват, но очень тебя любит. Он… с Ларкой твоей что ли?

– Что? – Вот это вообще уже край! – Откуда ты…

– Он когда со мной говорил я её голос слышала, там, на заднем плане, что-то она ему втирала. Она меня всегда бесила, овца. А ты у меня, мамочка, самая лучшая, самая красивая, и Артём сказал…

– Что сказал? – говорю тихо, потому что на эмоции больше нет сил.

– Сказал, что ты клёвая и его батя тебя заценил.

Заценил он! Надо же…

– Давай спать, Поль, утром поговорим, правда, голова раскалывается.

И плакать хочется.

От всего.

Но я сильная девочка, сильные не плачут.

Сильные плачут только когда рядом мужчина еще сильнее и при нём можно расслабиться. У меня такого мужчины нет.

– Мамуль, я тебя люблю. Ты у меня правда очень красивая, самая-самая. Ты меня прости, ладно? Мы с Артёмом… я его люблю, он очень хороший, и у нас правда ничего нет. И не будет. Ну, пока… Пока я в школе.

Это хорошо. Пока в школе.

– Постарайтесь уж. Не хочу быть молодой бабкой.

– Как это? Ты всё равно будешь молодой, и через пять лет, и даже через десять.

Через десять…Мне будет почти полтинник. Пятьдесят. Интересно, что будет?

Останусь одна? Заведу сорок кошек?

Господи, а может это и хорошо? Полинка родит мне внучку, буду я с ней заниматься, на курорты ездить с малышкой. Разве плохо?

А мужики все… да пусть делают что хотят.

Одной лучше. Хочу халву ем, хочу пряники – это самая лучшая формула одиночества. И не кто не зудит над душой.

И точно никто не изменит!

Засыпаю мгновенно, а просыпаюсь выспавшейся и бодрой.

На часах всего восемь, наверное, пора встать и приготовить завтрак?

Быстро завершаю утренний туалет, спускаюсь вниз.

Яйца, хлеб, тостер, бекон, помидоры, лук. Думаю, от белкового завтрака никто не откажется. Можно и блинчики сообразить.

Быстро встаю к плите, начинаю наводить тесто, параллельно обжариваю бекон, мурлычу что-то под нос тихонько. В доме тишина, но шкворчание на плите слегка притупляет слух.

– Так, интересное кино. – резкий женский голос заставляет буквально подпрыгнуть. – Ты кто такая?

Почему надо сразу незнакомому человеку «тыкать»?

– А вы?

– Я? Нормально. Я хозяйка этой квартиры. Я жена Алексея.