Развод. Прошла любовь, завяли помидоры

Глава 54

Надежда.

– Определённо наша порода. – Заявляет Лиз глядя на мою внучку.

А я в шоке.

Не только потому, что стала бабушкой в сорок два.

А потому, что стала мамой в сорок. И… чёрт побери, готовлюсь сделать это еще раз.

Никто не знает. Только Лиз.

Лиз знает всё! Ей сейчас девяносто два. Для меня – сумасшедший возраст. Для неё – да всё в порядке.

Она как-то сказала мне, что сначала лет двадцать была тридцати пятилетней, потом еще лет двадцать пятидесятилетней, потом решила, что ей семьдесят и хватит.

Великая женщина.

Ce que femme veut, dieu le veut (Чего хочет женщина, того хочет бог) – это про неё.

Иногда я думаю, что без Лиз наш союз с Харди мог и не состояться.

Так и говорю ему – если бы не твоя бабушка!

Теперь, страшно сказать – прапрабабушка!

Когда Полина пришла бледная как мел с тестом и слезами на глазах я сначала не поняла, чего она плачет.

– Ма, я не хотела, то есть я хотела, но ты же скажешь, что рано?

– В двадцать один? Рановато, конечно, но…

– Мам, я не буду избавляться…

– С ума сошла, дурочка? Успокойся! Всё будет хорошо!

Полина училась на третьем курсе, Тёма уже работал. Жили они отдельно в нашей с Гусаровым квартире. Ну, вернее в той, которая когда-то была нашей с Гусаровым. Алексей выкупил его долю еще тогда, сразу, как только мы поженились. Выкупил и подарил мне.

Помню, как месяца через два после свадьбы я столкнулась с Ларой, она была осунувшейся, злой…

– Хорошо ты устроилась, Гусарова…

– Я уже не Гусарова, слава богу, я Бестужева. Гусарова у нас вроде ты?

– Хрен с два. Кинул меня твой Серёженька.

– Он не мой.

– И не мой. Теперь мутит с какой-то молодой стервой. Кинет она его.

– А тебе какая печаль, Лар? Не тебя же?

– Обидно… я же… я не хотела, чтобы вы расходились, правда, Надь.

– Не хотела бы, не раздвигала бы ноги перед моим мужем.

– Надь, не я, так другая! Все они кобели…

– Лар, это была ты.

Даже странно как-то слышать её слова было. Да и плевать уже, реально.

Гусаров до сих пор иногда звонит. Ищет встречи. Зачем?

– Надь… я был идиотом, я же любил тебя. Люблю…

Я могла бы сказать, что когда любят – не делают то, что сделал он. Но не стала. Смысл? Он и так это знает. А если не знает – его проблемы.

Я счастлива, что в конечном итоге всё вышло именно так. Потому что если бы не те его экзерсисы на столе я бы никогда не была счастлива.

С Алексеем.

Не научилась бы танцевать танго.

Не родила бы еще одну девочку.

Не стала бы бабушкой в сорок два.

Мы во всем поддержали Полину и Артёма, хотя я знаю, что Алекс был немного рассержен на сына.

– Девчонке учится надо, куда ей пелёнки сейчас?

– Знаешь, я её родила в двадцать, мне все помогали, и я счастлива, что родила так рано. Смотри, какая она у меня взрослая и я еще молодая.

– Надь, да я понимаю, но…

– Я ей помогу.

– У тебя у самой ребёнок маленький.

– И что, думаешь, я не справлюсь с двумя?

– Надя, ну ты же…

– Не девочка? Давай, давай, скажи! Получишь сейчас!

– Слушаюсь, моя госпожа.

– Лёш, если кроме шуток – у меня няня, деньги у нас есть, если что – поможем.

– Я понимаю.

– Или ты просто не хочешь еще быть дедом?

Он усмехается. Какой дед?

Да, совсем не дед! На него девки молодые заглядываются! Еще как!

Мы пару месяцев назад отдыхали в отеле, так там прямо дефиле устроили перед нашими шезлонгами. Пока он не устроил шоу с моим участием, сел рядом и начал мазать маслом для загара. И целовать… Потом просто на руки поднял и унёс в номер.

А вечером на отельной дискотеке пригласил меня на танго…

Танго.

Это любовь на всю жизнь. Мы стараемся выбираться на милонги хотя бы раз в месяц. Часто собираемся с друзьями – Ада с Германом, Раиса с мужем…

Вот и сегодня, вдоволь налюбовавшись моей внучкой, оставив младшую дочурку с няней я готовлюсь к милонге.

Шикарное коктейльное платье алого цвета. Золотые туфельки, сшитые на заказ. Чулки…

И конечно, отличное настроение.

Муж ждёт меня там, подъезжаю на такси, он помогает открыть дверь, подаёт руку.

– Добрый вечер, любимая.

– Добрый вечер.

Я знаю, что мои глаза горят.

Я вся горю.

В голове одна мысль – я сошла с ума, сошла! Мне сорок два, ему больше. Мы так недавно стали дедушкой и бабушкой!

Но мы…

Нет, мы молоды. Мы полны сил.

Я сейчас в лучшей форме чем была еще четыре-пять лет назад.

Тогда, еще в браке с Гусаровым, когда мне было всего-то тридцать семь, тридцать восемь, я чувствовала, что всё уже как-то идёт к финалу. Жизнь идёт к финалу. Ничего нового и хорошего уже не будет.

Всё оказалось не так.

Всё новое.

Всё прекрасное.

Наши чувства.

Наши дети.

Наша внучка.

Мы…

Та тайна, которую я пока держу в себе.

Музыка звучит, и мы растворяемся в ней.

Шаг, шаг, еще, поворот, кружится голова, улыбаюсь, еще шаги. Мне кажется, или Харди сегодня слишком резок? Или я слишком плавная. Поворот. Пауза. Мы замираем.

Глаза в глаза.

Любовь…

Она окутывает нас непроницаемым коконом. Защищает. Ласкает. Даёт силы.

– Я люблю тебя. – его хриплый голос вызывает мучительно-приятный спазм внизу живота.

– У нас будет ребёнок.

Поворот, шаг, он прижимает меня к себе, спиной к груди, я медленно опускаюсь вниз, поднимаюсь, поворот.

– Я люблю тебя.

И мы целуемся, страстно, наплевав на все правила и приличия, которые соблюдаются в зале, где проводят милонгу.

Наши друзья всё понимают, и начинают аплодировать. А потом все кроме меня пьют шампанское.

– Надюша, я так за тебя рада, – обнимает меня Ада, – Рада, что ты нашла наконец своего настоящего.

– А я рада за тебя.

Да, мы девочки, нашедшие любовь снова. Не побоявшиеся взять и изменить свою жизнь. Не побоявшиеся просто жить эту жизнь.

Писать свою историю, которую кроме нас никто не напишет.

Ce que femme veut, dieu le veut! Да будет так!

И мы счастливы, как только могу быть счастливы женщины чуть за сорок, которые научились любить себя.

И, знаете, что самое интересное? Эта любовь не проходит!

Алексей.

Медленно, медленно, быстро, быстро, медленно.

Танго – ритм страсти, ритм любви, ритм жизни.

В этом ритме мы растворяемся. В нём комфортно. В нём мы живём.

Шаг, еще шаг, поворот…

Укачивать малыша в ритме танго тоже оказывается весьма удобно.

Дочь у нас родилась такой спокойной. Внучка тоже.

А вот у младшего Харди характер тяжелый. Наверное, как и у меня. Был когда-то.

Пока я не встретил свою рыжую богиню.

Она спит безмятежно, красиво приоткрыв ротик.

А я укачиваю нашего чемпиона, шёпотом напевая. В ритме танго.

Мне кажется, мы зачали его как раз после танца.

Тогда, в отеле, я видел, как ревнует меня Надежда.

Какие-то молодые девицы решили привлечь внимание взрослого, явно не бедного женатого мужчины.

Ну, я показал им, что занят. Было жарко с Надей. Как всегда. Горячо.

С первого взгляда на эту женщину мне было ясно, что с ней будет горячо.

Не обжечься бы – так я подумал.

Вот уже который год обжигаюсь. Живу в огне. И счастлив.

И, надеюсь, она тоже счастлива.

Вечером в отеле играла живая музыка, я попросил исполнить танго, подошёл к ней, поцеловал руку, потом закинул её себе на плечо.

Мы сплетались, соединялись, впившись друг в друга взглядами, не отрываясь. Так остро. Как две бритвы, сошедшиеся в поединке, две рапиры.

Танец страсти, где каждый доказывает другому, что любит сильнее.

Ушли в номер под аплодисменты, чтоб продолжить танец там. На белоснежных простынях.

Горячо.

Еще горячее.

Жадно.

Эту женщину не получается любить иначе.

Только так. Только на пределе. Каждый раз испивая чашу до дна.

– Алекс!

Смотреть, как выгибается её тело, брать в рот напряженные соски, размазывать смазку по нежным лепесткам.

Брать. И получать. Отдавать и получать снова.

До конца.

До дна…

А потом кайфовать, глядя на её оргазм, и взрываться вслед за ней обжигающим фейерверком.

Сладко, остро, страстно.

От такого секса получаются дети. И это прекрасно.

Трое детей, четверо на двоих. Внучка.

Моя бабушка, которой скоро исполнится уже девяносто пять, но которая ни на секунду не теряет оптимизма, заряжая своей энергией нас.

– Почему я живу так долго? Потому что люблю и любима. Люблю вас. Люблю детей. Внуков, правнуков, праправнуков. Жизнь. Поверьте, когда вы по-настоящему любите жизнь она отвечает вам тем же. Dieu est là où habite l’amour. (Где любовь там и Бог)