Развод. Прошла любовь, завяли помидоры

Глава 49

– Не стыдно.

– Что?

Пожимаю плечами, смотрю на неё безразлично. Ишь, нашлась тут, морали меня будет учить!

– Не стыдно, говорю, Марианна. Всё? Еще вопросы есть?

– Да ты… Ты…

– Йа, йа, фольксваген, штангенциркуль…– нагло дразню я. А что еще делать? Слушать эту овцу? Еще чего! Щаз-з-з, с тремя «з». – Еще что-то хотела?

Вижу, как она багровеет буквально, ноздри раздувает.

– Ты, шалава! Подстилка ты! Проститутка!

– От проститутки слышу – это раз. Диктофон включила – два. Рассказать, что будет если я передам запись моему адвокату? А я передам. Особенно если ты, дорогая, будешь стоять на пути у моего счастья. Вопросы есть?

– Ты… Ты же не знаешь ни хрена! Дура! Он… Лешка меня любит! А с тобой… с тобой он просто…

– Еще скажи из жалости, ага. Слушай сюда, дорогая, нормальный мужик, такой ебабельный как Алексей, никогда не будет трахаться из жалости. Знаешь почему?

– Почему? – растеряно выдает офигевшая от моего натиска блонда.

– Потому что он может потрахаться не из жалости, ясно?

– Ты…

– Я. Это мы уже выяснили. Я любовница твоего мужа, которую он трахает, потому что ему нравится. Поняла? Или будем еще что-то выяснять?

– Я ему развод не дам!

– Интересно, по каким-таким причинам не дашь?

– По таким! Сейчас… сейчас вообще новые правила! Сейчас семьям не просто дают время на примирение, а отправляют к психологу, так что…

– Тебе не к психологу, тебе к психиатру надо. Вы не живёте в месте сколько лет? Пять? Десять?

– Да кто тебе сказал, что мы не живём! Мы живём! Мы просто… просто разъехались на время. А ты… ты разбиваешь семью, шалава! Гулящая! Своего мужика не удержала, хочешь чужого получить? Ничего у тебя не выйдет! Ты… стерва. Простипома…

– Ты еще не весь словарный запас использовала, а?

– Шлюха!

– Приятно познакомиться, Надежда.

– Сука!

– Мам, ты с ума сошла? Ты чего орёшь? Надежда Петровна, простите…

Вижу надвигающегося на нас растерянного Артёма, который глазами хлопает, глядя на свою маман.

– Что, Артём? Простите? – Марианна чуть не подпрыгивает от бешенства. – Ты на её стороне? Ты…

– Мать, хватит, а? Не надо казаться хуже, чем ты есть.

– Да ты… ты вообще… яйца курицу не учат! Ты… предатель!

– Хватит, мам!

– Спасибо, Артём, – смотрю на парня с сочувствием, реально жаль его, представляю как ему стыдно. – Я пойду, всего тебе хорошего.

– Я этого так всё равно не оставлю! Я… – вопит жена Харди, а я просто машу рукой.

Ну и не оставляй. Подумаешь…

Сажусь в машину и начинаю смеяться.

Господи, ну что за цирк?

С одной стороны Гусаров со своими тараканами, любовью и Ларой, с другой эта нелепая блондинка с приклеенными сиськами, считающая себя звездой.

Куда я попала?

Телефон взрывается громкой мелодией, я хватаю его, смотрю на номер.

– Алло.

– Привет, ты как там?

– Шикарно, Алексей Иннокентьевич, только что имела удовольствие пообщаться с вашей женой.

– Надь, надеюсь, она цела?

– То есть ты считаешь, что я могла поднять руку на слабую женщину? – усмехаюсь.

– Я считаю, что моя жена кого угодно доведёт до белого каления. Меня уже довела, всё утро разбираюсь с проблемами этой идиотки. Даже не успел тебя набрать. У тебя всё нормально? Ну, не считая встречи с этой сумасшедшей?

– Нормально. Была у мужа в клинике.

Пауза. Ясно – не рад.

– И что?

– Ничего. Привезла ему носочки, трусики, котлетки. Как мамочка.

– Нормально… Просто… как в санатории он у тебя, Надь. Ты его прям опекаешь…как гиену из Московского зоопарка.

– Ну, ты тоже к своей Марианне по первому зову полетел, когда ей помощь потребовалась, что, будем считаться кто больше сделал для бывшего? – Начинаю слегка закипать.

– Надюш, прости, я… не подумал. Да. Я полетел, потому что понимаю, эта овца может круто попасть на бабки, и лучше сразу заплатить, чем потом еще гасить проценты по кредитам.

– Ну вот и я полетела… Потому что проще привезти носки и котлеты, и сразу сказать о разводе, чем тянуть кота за яйца.

– Это больно… Тянуть кота. Для кота.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

– Ты где сейчас, Надь?

– На парковке у дома, собираюсь ехать к адвокату.

– Адрес скажи его.

– Зачем?

– Я с тобой пойду.

– Зачем, Лёш? Это… мои дела. – говорю и понимаю, что это звучит как-то… не очень, в общем звучит.

– Твои дела? – пауза. Он молчит. И мне не нравится это его молчание. – Твои, значит?

– Лёш…

– Надежда, я кажется тебе уже говорил. Один раз. – он специально подчёркивает свои слова. – Ты моя женщина. Какие могут быть твои дела?

По телу проходит обжигающая волна.

Его женщина.

Да, я его женщина. И он готов решать мои проблемы. Так чего я думаю?

Или надо думать? Потому что ночью он резко соскочил, чтобы решить проблемы своей жены, которая всё еще его жена?

И чёрт меня дёргает ляпнуть.

– А ты мой мужчина, Харди? Если ты мой мужчина, то какого хрена ты решаешь вопросы своей жены?

– Надя…

– И какого хрена она приходит ко мне, орёт, что я разбиваю семью и обзывает последними словами?

– Надь…

– И какого хрена я должна это выслушивать, еще и при твоём взрослом ребёнке?

– Надежда.

– Так вот, Алексей Иннокентьевич, вы сначала определитесь, чей вы мужчина. А потом я буду определяться, чья я женщина.

Выключаюсь. И отключаю звук.

Всё дрожит.

Чёрт…

Ну что я за идиотка?

Ну зачем я вот так?

Ведь он был прав, да? Он? И правильно он поехал ей помогать, потому что эта дура реально может попасть по-крупному, а задницу ей всё равно пока будет прикрывать он, потому что общий ребёнок и вообще. Джентльмен, чёрт побери.

И правильно мне сказал – я его женщина и не должна сама решать вопросы, да?

И чего я взъелась? Всё же нормально было?

А теперь?

Теперь ненормально. Наверное.

Ладно, потом разберусь. Мне реально нужно к адвокату.

И я еду.

Герман Львович – шикарный мужчина, явно довольный жизнью, точнее довольный моей подругой Аделаидой, выглядит как сытый кот, или лев.

Приятный.

Смотрит мои документы, разбирает, морщит лоб, объясняет. Да, я могу рассчитывать на раздел имущества. Это очевидно. Даже если мой Гусаров начнёт выкобениваться притормозить его по закону легко. Ну, про землю, которую он купил матери можно забыть, хотя тоже можно пободаться. Но я лучше забуду. Нафиг. Мне главное обеспечить моей дочери нормальные условия. Конечно, если продавать квартиру, то… цена хорошая и мы реально можем себе позволить две квартиры в так называемом обычном фонде. Жилье эконом класса. Что ж. Не жили богато, не стоит и начинать? Нет, мы то как раз жили. И стремились вырваться на пару ступенек выше, и вырвались, чего уж говорить. И падать обратно в дешевую панельку, которую мы когда-то снимали, очень не хочется. С другой стороны – я на всё готова. Панелька – так панелька, главное, чтобы развод и девичья фамилия.

– Значит, договорились, я беру ваше дело. Уверен, мы получим по максимуму.

– Надеюсь.

– Надежда, не надейтесь, будьте уверены!

Улыбаюсь. Уверена. Это хорошо.

Вот только… нафига я всё это наговорила Харди?

Ой, дура ты Надя! Дура!

Выхожу из адвокатской конторы, иду к машине. Погода адская, валит снег, под ногами припорошенный лёд, который не видно. В какой-то момент наступаю неловко и…

Чёрт, чёрт! Как же больно! Кажется, я ногу сломала… Ох… мамочки… или растяжение? Не важно. Встать я точно не могу. И что же делать? Звать на помощь? Кручу головой в надежде увидеть на парковке хоть кого-то. Еще и опасно тут! Господи… опасно – не то слово, потому что я вижу, как прямо на меня несётся огромный внедорожник! А я не могу ни отползти, ни отпрыгнуть! Пытаюсь перевернуться, на коленки встать, реву от бессилия и ужаса. И вижу, как махина с визгом тормозит буквально в паре метров. Ну, ладно, в десятке… Водитель выпрыгивает и спешит ко мне.

Пусть только попробует мне что-то сказать! Гад такой! Какого хрена так носиться?

Решаю, что лучшая защита нападение и начинаю первая.

– Совсем с ума сошли так гонять? Это паркинг, а не автобан!

– Ну и язва ты, Надежда! Воспитывать тебя и воспитывать.

И меня поднимают сильные, любимые руки…

– Лёш…

– Что, Лёш? К травматологу сначала, а потом…

– Что?

– Потом дам тебе хорошего ремня, чтобы место своё знала, женщина.

Говорит и целует, смотрит так нежно и снова говорит.

– Сильно болит?

Нет, теперь не сильно…теперь хорошо. Потому что мой мужчина рядом.