Развод. Ты всё испортил!

Глава 25

- Ксюш, ты где?

Голос раздваивается и растворяется в длинном коридоре. Лампочка на последнем издыхании и мерцает в такт какому-то пищанию: пип-пип-пип. Иду наощупь.

- Карен, не иди сюда, я не одета! – раздается вдалеке.

Вот так.

Она не одета.

Ускоряю шаг, чтобы успеть увидеть её до того, как она облачится в платье.

Глупо. По-мальчишески.

Но именно так я себя чувствую рядом с ней. Глупым влюбленным мальчишкой. Как ей это удается, не понимаю.

И ведь не делает для этого ничего особенного! Никаких хитрых женских приёмчиков, ужимок, стреляющих глаз...

Она такая настоящая.

Смеется, когда смешно.

Грустит, когда грустно.

А я с каждым днем всё больше и больше в неё влюбляюсь!

До меня долетают приглушенные голоса. Не вслушиваюсь, продолжаю идти. Но с каждым шагом движения даются сложнее.

Чертова лампочка. Кто вообще догадался повесить один единственный источник света на весь этот длинный коридор?

Хотя, наверняка есть еще, просто надо найти выключатель.

Оглядываюсь по сторонам, ощупываю стены.

Хм.

Оказывается, по обеим сторонам стен есть двери.

Комнаты?

Рука тянется к ручке той, что ближе всех, хотя я совсем не собирался никуда сворачивать. Я к Ксюше иду. Или еду? Я же за рулем должен быть.

Неважно.

Тяну на себя.

И попадаю в рай. Точнее, в люкс для новобрачных в лучшем отеле Севана – подарок от моих друзей на нашу с Ксюшей свадьбу. Кровать расстелена, простыни смяты. На них, ярким красным пятном – моя гордость! Я женился на лучшей девушке в мире. И она, как и принято в моей семье, досталась мне девственницей!

- Джана? Ты тут?

Тихо. Вышла куда-то.

Закрываю эту дверь и иду к следующей.

За ней – мой кабинет в нашем с Ксюшей доме.

- Ксюш?

Почему-то тут всё не так, как я привык. Книги разбросаны, фотографии не на своих местах, кресло сдвинуто в сторону от стола. На самом столе нет ничего, кроме белого листа.

Подхожу, беру в руки.

Пустой.

Переворачиваю.

На обратной стороне мои почерком – одно слово: «Прости». Не помню, за что. Но помню, что я должен перед ней извиниться. Рву лист на части, он не нужен, я ей всё могу сказать лично! Обрывки падают передо мной и складываются в фотографию. Наклоняюсь, чтобы разглядеть – наша, свадебная. На Ксюше ни вмятины, зато я разорван в клочья. Что за черт? Надо распечатать новую, большую! Вставить в рамку – а рамку на стену повесить!

К третьей двери плетусь уже через силу. С каждым шагом ноги будто прорастают в холодный бетонный пол, приходится их каждый раз отдирать. Кажется, ступни ранены, но я не чувствую боли.

Дергаю на себя.

«Привет, сладкий!» – оглушает меня со всех сторон на армянском.

Закрываю уши, чтобы не оглохнуть, тут же отступаю.

Пытаюсь бежать.

Получается плохо.

Писк в коридоре усиливается и учащается.

А воздух сгущается.

- Ксюша! Ксюша! А-А-А-А-А!

- Папа! Смотри, какая мама красивая! – слышу позади.

Подхожу к последней двери, той самой, над которой висит лампочка.

Дергаю на себя. Дверь поддается, но войти не могу – ноги уже не слушаются.

Замираю.

Она великолепна! В белом, как в день нашей свадьбы. Мой свет в конце тоннеля. Стоит ко мне спиной, смотрит в зеркало, поправляет прическу. Хочу подойти ближе, но тщетно.

- Джана, повернись ко мне, хочу тебя видеть! – говорю громко, чтобы мой голос донесся до жены сквозь писк, который уже больше на сирену похож.

Не реагирует, будто вовсе меня не слышит. Хотя я тут, буквально в нескольких шагах.

- Карен, на что ты смотришь? – где-то сверху звучит голос, которого здесь точно не должно быть. Её вообще не должно быть там, где есть я и моя жена.

- Уйди, пока жена тебя не увидела! – шикаю наверх.

- Даже если увидит, что с того? – фырчит голос. – Она давно про нас уже знает.

Комната большая. Слева – большой стол, за которым сидит вся семья, кроме меня и Ксюши.

Я всё так же не могу перешагнуть.

Ксюша всё так же смотрит в зеркало.

- Ксюш, – молю, чтобы она наконец меня услышала. – Ты же знаешь, как я тебя люблю?

Дергает плечом, поворачивается, отходит в сторону.

Вижу уродливые сколы на зеркале. Вот-вот развалится на части.

И оно разваливается.

- Уже не склеить, – произносит Ксюша безразлично. – Ты всё испортил.

И смотрит не на меня, а куда-то в сторону. Поворачиваю голову – пустой зал. Ксюша идет туда, поднимает кисти рук, будто хочет положить их на плечи партнера, которого мне не видно. И начинает плыть в танце под нашу свадебную песню.

- Это наш танец! – кричу, не оставляя попытки выдернуть ноги и подойти к жене. Вклиниться между ней и невидимкой.

- Если тебе есть, что сказать, ты знаешь, где меня найти.

Невидимка обретает очертания, и я узнаю в нем Артёма Фролова. Внутри будто рвется нить, связывавшая все органы.

Распадаюсь.

- Свали нахрен отсю...

Не успеваю договорить.

- Фибриляция!

Пол уходит из-под ног. И я проваливаюсь

- Разряд!

- Давление!

- Доктор, это что? Слёзы?.. - ... Да, – хриплю с кем-то в унисон.

И открываю глаза.