С первого взгляда (СИ)

Глава 2. Лера

Впервые за две недели выдалось самое что ни на есть прекрасное утро, от чего хочется сладко потянуться в постели, закидывая руки на подушку, и начать извиваться ужом, разминая затекшие после сна мышцы. Шторы на окне оказались задернуты не до конца, давая теплым солнечным лучам добро на внезапное проникновение в темное жилище. Сквозь приоткрытую форточку слышно пение ранних пташек, гул оживленного шоссе, а с нижнего этажа доносится невероятный аромат кофе, что соседка так любит заваривать по утрам и ставить на подоконник.

Голова кажется безобразно тяжелой, встать нет совершенно никаких сил, и поэтому остается лишь сладко улыбнуться самой себе, прикрывая глаза и продолжая дальше посапывать, досыпая свои законные минуты. А потом я бы проснулась самым счастливым человеком, позавтракала невероятно вкусными булочками, что папа обычно покупает в пекарне через дорогу, и с особым воодушевлением отправилась бы грызть гранит науки. Все было бы именно так, если бы не одно очень противное и никак не хотящее съезжать от семьи «НО» – родной брат, который, как иногда кажется, точно является приемным и самым злым человеком на земле.

– Валеркин, подъем! – раздался звонкий крик прям возле уха, от чего в голове аж зазвенело. – Подъем, я сказал!

Он меня ненавидит… Эта двухметровая шпала, что вечно врывается в мою комнату без стука, совершенно не задумываясь о том, чем я могу заниматься в столь позднее или раннее время, измывается надо мной всеми изощренными способами, что только приходят в его черепную коробку. И ведь ему за это ничего не делают. Я борюсь, ругаюсь, да даже папе с мамой жалуюсь, а они только весело улыбаются и просят нас обоих прекратить ябедничать, списывая все на «братскую» любовь. Да этот хмырь меня так скора со света сживет!

– Не-е-е-ет… – протянула в ответ и накрыла голову подушкой, лишь бы не оглохнуть в ближайшие три секунды от излишней громкости родственничка.

– Валерия, потом не плачься маме, что я тебя не предупреждал. – Звук затих, а в сердце поселилась надежда, что враг номер один решил сдаться и свалил восвояси по своим делам, оставив меня, наконец, в покое.

Но, как говориться, недолго музыка играла… Парень все еще находится рядом, дышит грозно своей носопыркой, пробираясь прямо ко мне под подушку, и прочищает горло, слабо покашливая.

– Мороз и солнце, день чудесный! – громкость голоса этого заводного оглушает. – Еще ты дремлешь друг прелестный, – Никита стаскивает теплое, уютное укрытие с головы и переворачивает меня на спину, совершенно не реагируя на сопротивление и звонкий скулеж.

Глаза ни в какую не хотят разлепляться, губки сами дуются уточкой в знак обиды, а в ответ слышен лишь тихий хриплый смешок со стороны забавляющегося засранца. Обтянутые тонким слоем пижамных штанов голени обхватываются теплыми большими ладонями, что потрясывают их из стороны в стороны и тащат с кровати прямо на холодный ламинат, совершенно не заботясь тому, как моя пятая точка отреагирует на контраст температур.

– Пора, красавица, проснись…

– Ладно! Встаю-ю-ю, – протянула сонным голосом, разлепляя глазки, но не успела вырвать из его лапищ свои конечности, безжалостно оказываясь на полу и жмурясь от прохлады. – Только отвянь, противный...

Парень веселится, хохочет, отходя к самой двери, пока я быстро забираюсь обратно в теплую постель, закутывая гусеницей в пуховое одеяло, и грозно смотрю на подозрительную ухмылочку весельчака. И этому человеку двадцать лет… Боже упаси встретить такого, судьбой предназначенного. Это же свихнуться можно. Он всего на год старше, а думает, что может постоянно изводить меня своими дурацкими шуточками и приколами. Какой из него, спрашивается, будущий учитель английского? Он же всех детей изведет и заколебет!

– Мо-ло-дец! Иди, тебя там уже родители за завтраком заждались.

Вот вроде и похвалил, и как бы можно было на этом и закончить, но нет же! Обязательно нужно было свой длинный язык показать, что так и хочется каждый раз выдернуть и желательно с корнем. Он каждый раз выжидает, что же я ему на это отвечу, но ответом ему служит лишь средний палец и летящая с размаху подушка. Жаль, скрылся говнюк быстро, не дождавшись приближающегося «снаряда», но ничего, за мной не заржавеет.

И так проходит мое каждое мучительное утро, что раньше обходилось лишь громким ором и подколами, а с поступлением этого парня на филфак пестрит разнообразием в виде любимых детских стишочков, мучая меня на протяжении трех лет. Хорошо хоть философские мысли не изрекает с утра пораньше…

Окончательно проснувшись и решив, что от живой меня не отстанут, пришлось плестись умываться, получая от ледяной воды очередной заряд бодрости на целый день и матеря братца на чем свет стоит. Этот хмырь всегда так делает, перекрывая горячую воду на пару минут, пока не слышит лестные слова в свой адрес, хохоча на всю округу и возвращая все как было. Расчесала мокрые после душа волосы, что делать ни в коем случае нельзя, но кого эти правила волнуют, переоделась в черную до бедра юбку со светлой голубой блузкой, первое сентября все-таки, и отправилась пировать, пока мокрые пряди сушатся естественным путем.

Папа, как обычно, пьет свой любимый зеленый чай с мятой, напитываясь перед работой спокойствием, чтобы лишний раз не обращать в офисе на противных клиентов внимание, и читает излюбленную газету, что ежедневно подсовывает ему под нос мама, зная, как ее муж любит почитывать за завтраком рубрику «сады и огороды». Сама она что-то кашеварит, вертясь из стороны в сторону у плиты в невероятно идущем ей светло-салатовом фартуке, и жмет на кнопочку плей на экране телефона, запуская какой-то очередной интересный сериал, который теперь будет смотреть по вечерам после тяжелого трудового дня. Ну а Никита, злорадно улыбается, наблюдая за мной, и поигрывает густыми бровями, смачно запихивая себе в рот последний оставшийся на тарелке бутерброд с широкими ломтиками докторской колбаски.

Значит, без завтрака меня оставить решил… Что ж, сейчас получит.

Медленно, словно хищник, крадущийся к добыче, я проплыла мимо большого дивана посреди гостиной и остановилась, подойдя вплотную к родственничку, что теперь перепугано глядел по сторонам, ища защиты у не обращающих на нас внимание родителей. Похлопала глазками, улыбнулась гаденько и погладила мягкие, короткие, вставшие дыбом волоски на макушке напротив.

– Лерка, т-ты чего?

А голосок-то какой дрожащий… Испугался, бедненький, ведь я обычно всегда в драку с ним сразу же лезу, а тут молчу, качаю головой в разные стороны, еще и по головешке глажу, чего никогда раньше не делала. Вцепиться в патлы до вырванных прядок – всегда пожалуйста, а вот любовно наглаживать… Аж самой страшно стало.

Парень задумался, от греха подальше отложил остатки бутерброда обратно на тарелку, и правильно, а то, не дай бог, еще подавится, и отодвинулся, отклоняясь от ищущей прикосновений ладони, смотря на нее с еще большей опаской, чем раньше. Боже, и этот человек когда-то грозился жениться на моей лучшей подруге…

– Да так…

Наблюдать за страданиями старшего – это как личная эйфория, которую не сможет понять никто другой, ведь эта война ведется исключительно между нами и остальные в ответ лишь покрутят у виска, называя глупцами и говоря, что нам больше заняться нечем, что и делают каждый раз родители, застав очередную перепалку. Это невероятное чувство переполняет до краев, прямо как сейчас, когда глаза у брата все шире, а слов все меньше, ведь он-то не знает, какой план зреет в моей голове, и от этого становится еще приятнее.

Мне снился такой невероятный сон, неверное, будет покруче самого лучшего фантастического фильма, что я когда-либо видела, а он взял и нарушил всю цепочку событий, из-за чего я теперь ничего не помню!

Под недоумевающий и ожидающей какой-нибудь пакости взгляд я взяла остатки роскоши от бутерброда, поднесла ко рту с видом, будто хочу испробовать сие творение, а затем со всей злости сунула его в полную кружку с чаем, которую братец все это время держал за ручку.

Жестоко? Не думаю. Мои страдания должны окупиться сполна. Он себе еще один такой же сделает и съест, а вот я свой сон больше могу и не увидеть.

– Ах ты… мелочь! – Никита подорвался со стула, отодвигая испорченный чай в сторону, и уже хотел было схватить меня за край блузки, некрасиво топорщащейся из юбки, но я была уже далеко, наматывая круги вокруг дивана, злобно хохоча. – А ну иди сюда!

– Пф-ф-ф, нашёл дурочку. Я не самоубийца! – выкрикнула, забираясь с ногами на главный атрибут смежной с кухней гостиной и показывая брату язык.

– Дети, а ну быстро сели за стол! У вас осталось всего полчаса до выхода.

Мама, как всегда, уперла руки в бока, грозно притоптывая ножкой в ожидании, когда мы успокоимся и разойдемся по разные углы комнаты, прекращая ежедневные попытки лишить ее одного из детей. Пришлось сразу же слезть с дивана и усесться на свободный стул напротив брата, что сидел таким же надувшимся воробьем и, кривляясь, ковырял пальцем «потонувший» кусок недоеденного завтрака.

Удостоверившись в полном смирении своих любимых чад, родительница отвернулась обратно к плите, возобновляя просмотр веселого сериала, пока папа, смеясь, поглядывал через газету на наши с братом мысленные препирательства и отхлебывал последние капли успокаивающего нервную систему напитка.

Что ж, думаю, несмотря ни на что, родителям очень даже нравятся такие разнообразные совместные завтраки. В принципе, как и нам с братом, потому что, как выясняется с каждой минутой проведенной вместе, жить мы друг без друга уж точно не сможем.

* * *

– Мелочь, что за синяки на руках? – подал голос брат, подозрительно молчавший всю дорогу до университета, то и дело пиная мелкие камушки, валяющиеся на дороге.

Сегодня у его группы какие-то практические занятия в местной школе после первой лекции, поэтому парень с самого утра прилизывал свою вечно торчащую челку всеми возможными гелями для укладки, паникуя и зовя родительницу на помощь, когда после каждой попытки непослушные волоски снова вставали торчком. Отглаженная белая рубашка идеально легла на широкие плечи, обтягивая выраженные мышцы и привлекая внимание мимо проходящих студенток, облизывающих взглядом каждую выпирающую частичку тела очень даже симпатичного парня. Черные брюки, облегающие крупные бедра и ягодицы, удерживаемые широким ремнем из натуральной кожи, что я подарила ему на прошлый Новый год, предавали его образу неведомой ранее строгости. Не знаю, как остальные, а меня пробирало на смех всю дорогу, потому что видеть обычно сумасшедшего приспешника подземного владыки в таком образе невероятно комично.

Нос кверху, подбородок вперед и идет весь из себя такой крутой, что аж смачного пендаля под зад дать охота. Ух, как ноги чешутся. Но как бы там ни было, сегодня Никита и правда выглядит необычно привлекательно, за что ему, вечно носящему спортивки и толстовки, бурные возгласы одобрения с рукоплесканиями. Интересно, что бы сейчас сделала Егорова, если бы увидела своего бывшего в таком образе? Начала бы, как обычно при виде симпатичного мужчины, шептать мне на ухо невозможные пошлости о том, что бы она с ним сделала и где? Или же отвернулась, скривившись в гримасе отвращения, стараясь забыть свои прошлые отношения как можно быстрее? Раньше она частенько жаловалась, что с неопрятным гопником ни в клуб сходить, ни на свидание в ресторан, но все равно шла и возвращалась как никогда счастливая, забывая про все свои претензии и в красках рассказывая о случившихся романтических моментах.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, – пробормотала себе под нос, раскатывая собранные на предплечьях рукава рубашки, чтобы скрыть небольшие синеватые отметены, оставшиеся после прошедшей ночи.

Чтоб ему икалось, говнюку недоделанному... Пусть диарея в край замучает, чтобы знал, как в следующий раз не стоит разговаривать с противоположным полом... Еще и руки свои распускает, козел!

– Лер, я не слепой. Рассказывай давай. Обещаю, родители не узнают, – в знак подтверждения парень закрыл свой рот на невидимый замочек и выкинул тот в сторону, продолжая смотреть вперед в знак ожидания.

Что-что, а доверить этому человеку тайну я могу, наверное, с самого рождения. Естественно, это не касается каких-то слишком личных вещей, о которых знать вообще никто не должен, как, например, прошлые неудавшиеся отношения, о которых порой даже самой забыть не мешало бы, но вот о своих ежедневных приключениях мы делимся только так. Если бы мама узнала, что с нами происходит за пределами квартиры, то мы бы с братом уже давно остались сиротами, погубив собственного родителя. Папа как-то проще ко всему этому относится, но это не значит, что сразу же не хватается за больно колющее сердце, как только слышит самую малую часть чего-то из ряда вон выходящего.

Поэтому без зазрения совести я растрепала ему все, что случилось прошлым вечером. И про приятное времяпровождение в компании подруг, и про приставания голубоглазого гада, и про то, как отомстила ему при помощи Шилова и теперь ни капельки об этом не жалею. Никита слушал внимательно, ни слова не проронил, пока мы подходили к крыльцу высокого здания, но в конце не выдержал и рассмеялся, пугая снующих туда-сюда студентов, вваливаясь в просторное помещение на дрожащих ногах и держась за надрывающийся живот.

– Представляю его охреневший вид… Небось, до тебя его никто и пальцем не трогал. Молодец! Хвалю! – парень в подтверждение своим словам поднял большой палец вверх и подмигнул, вытирая с противоположного глаза скопившуюся от смеха слезу.

– Ты бы видел, как он растерялся, когда я ему пощёчину влепила…

Сейчас, вспоминая все случившее, от испытываемого тогда страха не осталось и следа. После братской похвалы по телу растекается приятное чувство удовлетворенности, ведь я сделала именно то, что было необходимо. Отстояла свои интересы и смогла практически сама себя защитить от одного слишком нелицеприятного мужчины.

Купив себе по маленькому стаканчику кофе из автомата, чтобы хоть немного взбодриться после расслабляющих солнечных лучей, Никита громко втянул носом исходящий от напитка аромат, какой обычно бывает при заварке растворимой смеси из пакетика, и сразу же примерил на себя маску строгого старшего брата, коим он предстает передо мной реже, чем приводит домой новую девушку. К слову, после Егоровой он домой никого и не притащил… Хотя и Вероника сама пришла…

– Солнце, не воспринимай его слова всерьез. Ты же знаешь, что у всех людей свои тараканы в голове, и о каждом из них уж точно думать не нужно. Ты в курсе, что лучше всех этих расфуфыренных фиф, с которыми тебя сравнили. Поэтому не заморачивайся и жди своего принца на белом коне, который, я надеюсь, как можно скорее заберет тебя из квартиры, и я останусь на попечительстве родителей ОДИН!

Никита, уже видя, как наливаются краснотой и желанием в убийстве глаза напротив, быстро поцеловал меня в чуть растрепанные от ветра волосы на макушке и сбежал, сверкая пятками на лестнице и от страха перешагивая чуть ли ни через три ступеньки, расталкивая плетущихся на пары студентов.

Как бы там ни было и чего бы не ждал от жизни мой заядлый враг номер один, его неизменная поддержка всегда оказывала на меня благотворное влияние. Если бы не она, возможно, я бы все-таки закрылась в себе еще тогда и бесконечно чувствовала себя использованной.

Встряхнув головой, прогоняя неприятные мысли в такое прекрасное утро, которое уж точно не хотелось бы портить очередным самокопанием, я попыталась разглядеть в разбредающейся толпе знакомую рыжую макушку, но эта самая «макушка» сама меня нашла. Счастливая до соплей, бегущая радостно навстречу, держа за руку совершенно несопротивляющегося и такого же веселого Шилова, ласково целующего костяшки ее переплетенных с ним пальцев. Ох, чувствую, свидание удалось.

– Ну привет, голубки. Я так понимаю ночь была невероятной? – совершенно не понижая голоса и делая очередной вброс сплетен для любопытных ушей, находящихся буквально на каждом метре свободного пространства, я крепко обняла подругу под ее возмущенные визги и просьбы быть потише.

Держа в своих объятиях прекратившую сопротивляться Лебедеву, я принялась рассматривать стоящего рядом паренька, скулы которого от пристального внимания заалели, а глаза забегали в разные стороны, стараясь как можно дольше избегать зрительного контакта. Боже мой… Бугай ростом практически как две меня, красавчик, каких еще поискать, с самым что ни на есть внушающим страх видом, оказывается, умеет не только девушек завлекать, но и смущаться. Вот это да… Да наш мир полон удивительных вещей!

– Ла-а-адно, можете не отвечать, – отодвинув от себя Ксюшу и осмотрев обоих от макушек до пят, я лишь выставила большой палец вверх, как до этого сделал Никита, и слащаво улыбнулась, поигрывая бровями. – И так все видно.

Кирилл лишь отмахнулся, хватая свою девушку за руку и здороваясь с проходящими мимо одногруппниками, пока подруга старалась как можно выше натянуть горло тонкого бежевого свитера, пытаясь скрыть излишне заметные красноватые пятна и сверкая своими светлыми глазками, будто все еще пребывая в прострации. Ох уж мне этот брачный период…

– Ты сама-то как после вчерашнего? – Шилов подал голос первым, прерывая наш с Ксюшей затянувшийся молчаливый диалог, в котором она чуть ли не во всех красках рассказала о произошедшем.

Беспокойство парня льстит. За время нашего знакомства он стал самой что ни на есть неотъемлемой частью нашей небольшой компании, всегда выступая в роли самого спокойного и рассудительного человека на земле, готового вытащить три любопытных задницы практически из любой заварушки, которую они сами и организовали. Сколько раз он останавливал нас с Лебедевой от разборок с местными завистницами и липучками к НЕСВОБОДНЫМ молодым людям, то есть к Шилову в первую очередь, даже не сосчитать.

С Егоровой дела обстоят куда проще. Она как кошка, практически всегда сама по себе, но и не стоит забывать о ее вечных ухажерах, от которых Кирилл перестал спасать ее еще в первые месяцы знакомства, забив на бессмысленное занятие. Этот парень невероятно эмпатичен, хоть по рассказам Ксюши и был таким не всегда, готов прийти на помощь в любую минуту и даже сейчас, после, вероятно, разнообразной и приятно проведенной ночи, все равно интересуется, как я справляюсь с произошедшим.

– Если ты про голубоглазого придурка, то я уже и забыла об этом, – отмахнулась, не желая забивать влюбленной парочке голову своими переживаниями, надеясь, что ненавистный румянец не окрасил скулы.

Как бы там ни было, и что бы вчера не произошло, но забыть такого молодого человека меньше чем за сутки невозможно. Даже сон фантастический был с этим гадом в главной роли, из-за чего от стыда и смущения хочется провалиться под землю. После вчерашнего возвращения домой в голове так и мелькают мысли: «А что было бы, подойди он познакомиться в трезвом уме и не разбазаривая оскорбления направо и налево? Согласилась бы я с ним познакомиться?». И если на первый вопрос ответ я найти так и не смогла, то вот на второй, одновременно с быстрым биением сердца в горле застревали две заветные буквы.

Отношения, как известно, иногда считаются зависимостью, испробовав которую, потом сложно отказаться. Поэтому, после долгого перерыва хочется вновь почувствовать весь тот спектр, от которого приятно кружится голова, сердце отбивает чечетку, а в животе просыпаются те самые «бабочки», заставляя желать повторения снова и снова.

– Ну и молодец, нечего на таких внимание обращать, – подруга растянула покрытые прозрачным бальзамом губки в удовлетворительной улыбке и потянула нас с Шиловым к лестнице. – Пойдемте быстрее, а то вероятность смертной казни от грымзы, если мы опоздаем на статистику с каждой секундой приближается к заветным ста процентам, – протянула тоскливо, вновь переплетая свои пальцы с новоиспеченным парнем, светящимся изнутри таким же счастьем. Ну все, отодрать их друг от друга теперь будет невозможно.

Первый день в новом учебном году, а я уже устала… Статистика и теория вероятностей – это, конечно, предмет невероятно интересный и познавательный, но ведет его такая стерва, каких еще поискать. На ее парах все сидят тише воды, ниже травы, и если кто-нибудь осмелиться издать хоть еле слышный звук, то жертвоприношения на главной площади при огромном количестве свидетелей не избежать.

Вот и сегодня пострадал несчастный Петька Крюков, местный чудик, вечно развлекающий толпу. Парень с соплями ходит бедный, простудился, видимо, а она ему получасовую нотацию читала из-за того, что он излишне громко шмыгал и не взял с собой салфетки для утирания самовоспроизводимых жидкостей. Какой же ор она подняла на весь университет в поисках спасительной бумажки… Даже проходящего мимо молоденького аспиранта заставила бежать за целой упаковкой в магазин через дорогу. Петьке что теперь, захлебнуться всеми своими вытекающими мозгами только из-за того, что она не может сосредоточиться на преподавании?!

С Татьяной Михайловной Рудневой мы знакомы еще с прошлого года, где на редких, но таких же нудных, как сейчас, парах она любезно вещала про математический анализ. Вроде относительно молодая женщина, очень даже симпатичная на вид и, как ни странно, имеющая золотистое колечко на безымянном пальце, а к особям мужского пола относится как к противным букашкам. Если девушек она просто не замечает и, не скрывая, отрицает их существование, то мальчишкам повезло куда меньше. Из выделенного на лекцию времени она обязательно минимум минут сорок посвятит гневным причитаниям о их несамостоятельности и извечном разгильдяйстве, еще и на мужа своего пожалуется, с которым в разводе уже как пару лет, а атрибут «занятости и верности» все не снимает.

Но каким бы человеком она ни была, преподаватель из нее все же хороший получился. Наша группа у нее еще ни разу зачеты не пересдавала, так что пока она рвет и мечет из-за «задерживающихся» салфеток, мы спокойненько плаваем в ежедневной рутине.

– Может, в столовку? Все равно у нас окно, а я от старших слышал, что сегодня там тетя Оля балом правит, – парень предвкушающе потер ладони, голодным взглядом цепляясь за быстро бегущую к лестнице толпу.

Даже мне парочки бутербродов в семь утра оказалось мало, чтобы заткнуть завывающего в желудке кита, что уж говорить о парне, у которого рот никогда не закрывается. А то, что там тетя Оля… Да сама судьба сегодня соблаговолит нам отведать ее фирменных свежих булочек с изюмом! В каждую ее смену в столовой выстраивается огромная очередь голодающих, и все требуют плюшек с невероятным ягодным компотом в придачу, разбирая съестное буквально за пару минут. Ух, аж слюнки потекли…

Еще в коридоре по всей округе разлетелся невозможный аромат желанной выпечки, не говоря уже о самом помещении, забитого, кажется, всеми учащимися сегодня студентами, желающими испробовать все, на что только упадет взгляд. Вдалеке пустует всего пара столиков, но добраться до них будет целым испытанием, а пока мы будем стоять в очереди, то можем лишиться не только второго завтрака, но и места для его употребления.

– Девчат, вы пока место займите, а я, так уж и быть, побалую вас сегодня, – великодушно объявил Кирилл, хитро подмигивая и отдавая свой рюкзак, с которым, к слову, не расстается ни на секунду, в протянутые ладони Ксюши.

А мы что? Да кто же в современном мире отказывается от халявы, самостоятельно идущей в руки? Проще занять столик и страдать от желания скорее наполнить изнывающий от голода желудок, чем протискиваться через бушующую толпу, в которой могут и затоптать.

Любимый столик у большого панорамного окна оказался как никогда свободным, открывая симпатичный вид на парк с фонтанами, где в такое раннее утро гуляют исключительно собаки и малышня, одинаково требующие от своих «попечителей» внимания и исполнения всех желаний. Дети в резиновых сапожках прыгают по лужам с грязью, что так и не высохли за неделю после проливных дождей, а местная живность потявкивает, мотыляя хвостами в разные стороны и наблюдая за забавляющейся ребятней. Кажется, будь у детей такие же милые пушистые хвостики, то точно оторвались бы от радости.

Пока Ксюша что-то негромко щебетала и также пялилась в окно, наблюдая за бурлящей жизнью за пределами учебных стен, прямо под носом разнесся приятный аромат свежей выпечки. Глаза так и прикрылись от удовольствия, пока радом не раздался удивленный вздох. Лебедева приложила ладонь к чуть раскрытому рту, стараясь как можно быстрее скрыть рвущуюся наружу улыбку, вот только от растрепанного и чуть потасканного Кирилла спрятать ее оказалось невозможным. Что с ним делали в толпе, представить страшно, но за героический поступок его обязательно потом нужно будет отблагодарить.

Стоило только откусить малюсенький кусочек долгожданной булочки, как на всю столовую разнеслось пораженное и вызывающее тихие смешки тети Оли:

– Господи, я только что испытала гастрономический экстаз!

Подняв глаза, полные благодарности, на разглаживающего помятую футболку парня, захотелось расцеловать «героя» этого дня в обе щечки. Но, боюсь, Ксюша этого уж точно не оценит.

Приятное, сладкое, пышное тесто и небольшая кислинка от редко попадающегося изюма дарят вкусовым сосочкам такое неописуемое послевкусие, что хочется счастливо простонать от наполняющего душу наслаждения.

– Ешь давай, экстазам будешь предаваться позже, – Шилов мягко улыбнулся, протягивая мне небольшой стаканчик с яркой красноватой жидкостью, и переключил все свое внимание на довольно жующую угощение девушку.

Нет, сейчас на этого парня я готова молиться…

– Фпафибо! – все, что смогла выдавить из себя, продолжая уминать подношение.

С закрытыми глазами вкус чувствуется куда ярче, тесто становится будто нежнее, тает на языке, сладко растекаясь и обволакивая каждый миллиметр. В такие моменты иногда хочется спросить себя: для чего я занимаюсь репетиторством и вообще учусь на экономиста, если можно быть дегустатором и получать за это немаленькую зарплату. И приятно, и прибыльно, и нервишки в порядке.

Кстати, о нервишках…

– А с набитым ртом разговаривать неприлично, – зашептал незнакомый голос над ухом, от чего кусочек не проглоченной булки встал поперек горла, отказываясь проползать дальше.

Громкий, надрывный кашель напугал, кажется, всех в радиусе ста метров, а в большей степени меня саму, пока дрожащая рука тянулась за спасительным компотом. Глоток за глотком я осушила стакан, словно травоядное на водопое, мысленно благодаря всех и вся, что не пала самой нелепой смертью из всех.

За пару секунд перед глазами промелькнула буквально вся жизнь, я даже попрощаться со всеми успела, но все обошлось, чему я оказалась несказанно рада. Вот только почему-то Кирилл с Ксюшей моей радости не разделялили. Парень как-то излишне напрягся, сжав ладони, лежащие на столе, в кулаки, и уже порывался было встать, как девушка остановила его, удерживая рукой за плечо и усаживая на место. И смотрят они куда-то мне за спину…

А-а-а-а, то-о-о-очно… Это ж кто там такой умный нашелся? Кто такой бессмертный, раз решил угробить мою жизнь за долю секунды? Как человеку, плюющему с высокой колокольни на чужое мнение, можно было бы и забыть о говорившем, но уж точно не тогда, когда я тут чуть коньки не отбросила. Поэтому, нацепив на лицо как можно более угрожающую гневную маску, развернулась прямо к говорившему и застыла, вновь прокручивая в голове воспоминания, но только не со всей жизни, а именно с прошлого вечера.

Два хитро прищуренных небесно-голубых глаза, что вчера так оскорбительно глядели в ответ, выплевывая яд направо и налево, сейчас смотрят с неким любопытством. Голова чуть наклонена в сторону, а на губах красуется победоносная ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. И как этот ненормальный меня нашел? С вечера проследил за тем, где я живу, и сегодня утром продолжил? То-то я из окна в гостиной видела неопознанное тельце, валяющееся в кустах и на протесты прохожих никак нереагирующее…

Вот маньяк несчастный! Что ему нужно на этот раз? Хочет вызвать на дуэль? Желает расплаты? Или так понравилось быть отмудоханным, и в нем проснулся дремлющий до этого момента мазохист? Интересно, а он вообще в курсе, что главное злобное зло сейчас сидит исключительно перед ним?

– Ну привет. Соскучилась? – с победоносным прищуром парень взглядом прошелся по облегающей черной юбке и голубой рубашке, чуть ли не облизываясь находу.

М-да, осталось только присвистнуть. Хоть сегодня я и выгляжу куда лучше, чем вчера, выйдя, наконец, из двухнедельного апатичного настроения, это ну уж точно не дает ему никакого права раздевать меня глазами, посылая невербальные сигналы моей где-то глубоко спрятанной влюбчивой девичей душе.

– Здравствуйте. А вы кто? – спросила, невинно хлопая глазками для пущей убедительности.

Как говорит Ника: «В любой непонятной и странной ситуации прикинься дурочкой». И что невероятно странно, этот способ всегда срабатывает на сто процентов. Мальчишки сразу же отваливают, будто и не было их на горизонте всего пару минут назад, и больше не возвращаются, распространяя информацию о неприступной девице со скоростью сто километров в час.

– Да ладно тебе. Неужели не помнишь?

От былого веселья на симпатичном личике не осталось ни следа, глазки вновь забегали вверх-вниз, видимо, стараясь сверить новую картинку с «устаревшей». Оказывается, так интересно наблюдать за душевными метаниями другого человека, особенно если знаешь, какой он невоспитанный парень, непонимающий слово «НЕТ».

– Молодой человек, я в душе не чаю, кто вы и что от меня хотите, поэтому не мешайте моему приему пищи, – отозвалась пренебрежительно и отвернулась к замеревшим на месте друзьям, взмахом ладони успокаивая так и отражающееся на их лицах беспокойство.

– Мы с тобой еще недоговорили! – вновь подал голос парень, дергая меня за плечо и разворачивая к себе обратно.

Да что же это такое! Достал! Как еще этой пиявке объяснить, что контактировать с ним нет абсолютно никакого желания? Вот пристал, как банный лист! Понравилось получать от девчонки, что слабее него в несколько раз? Да это уже каким-то фетишизмом попахивает, со всеми вытекающими психологическими проблемами!

– Слышь, а ну отвали! Или тебе вчера мало было? Так я тебе сейчас еще раз между ног дать могу, чтобы наконец, удовлетворился! Мазохист хренов.

Не выдержав накала, я поднялась со стула и встала вплотную к расплывшемуся в подозрительной улыбке парню, спрятавшему ладони в передних карманах уже знакомых джинсов. Мало того, что следил за мной и ночевал на улице под колючим кустом шиповника, так еще не мылся, видимо, решив щеголять в одной и той же одежке, два дня, а то и больше, подряд. Этот ненормальный точно из психушки сбежал…

– Вот, а говоришь, что не знаешь, – удовлетворенно заключил и сразу же смягчился в лице. – Поговорим?

– И о чем нам с тобой разговаривать? – Как бы этот гад не цеплялся и не приставал, все равно красивый, что аж взгляда не отвести. Вот ведь гоблин лохматый... – Вчера уже наговорились, спасибо, больше что-то не хочется.

– Тебе что, так сложной пойти и потрепаться пару минут? Или задница к земле тянет, что носить тяжело? Так ты только скажи, я помогу! – зло выплюнул неизвестный, без зазрения совести заглядывая мне за спину и рассматривая обтянутую плотной тканью пятую точку.

Он что, совсем без чувства самосохранения живет?! Это ж до какой степень нужно быть отбитым, чтобы на глазах у кучи народа затевать разборки с девушкой? А что самое интересное, так это почему та самая «куча» еще ни слова не сказала и как-то не вмешалась?..

– Да как ты?.. Знаешь, что? Да я тебе…

Не знаю, что произошло за те доли секунды, пока я закрывала слезящиеся от продолжительных гляделок глаза, но губ касается нечто невероятно мягкое и теплое, от чего из легких вырывается ожидающий своего часа выдох.

Даже уже единожды побывав в отношениях, поцелуем меня еще не затыкали. Не показывали то самое животное желание прикоснуться к кому-то до покалывающих от предвкушения кончиков пальцев. Здесь нет места нежности, каких-то неизвестно откуда взявшихся чувств или трепета, от которого обычно сводит судорогой где-то в солнечном сплетении, и сквозь поцелуй хочется улыбаться. Сейчас верх брала лишь нечестная борьба сминающих друг друга губ, в которой я самовольно готова сдаться и растечься лужицей, ощутив тот самый ранее неизведанный прилив адреналина. Большие знакомые ладони больно сжимают талию, дыхание сбивается на частое и прерывистое, а напор не сбавляется ни на секунду, позволяя утягивать сознание чуть ли не в Мир Грез.

Его кожа кажется невероятно бархатной наощупь, чувствуется едва заметный аромат чего-то резкого, будто можжевелового, приправленного ментолом и от каждого глубокого вдоха хочется ответить как можно сильнее, обвивая сильную шею обеими руками, буквально повисая в чужих объятиях. Вокруг слышен неразличимый шепот, и только грохот собственного гулко бьющегося сердца оглушает, возвращая сознание в реальность. Нужно… Нужно остановиться…

– Ты… – протянула неловко, отстраняясь и чувствуя приятное, давно забытое покалывание на губах.

Без горячих ладоней на талии, что так правильно ощущались там всего пару секунд назад, становится невероятно неуютно. Ощущение, будто все взгляды устремлены исключительно на нас, а так, скорее всего, и есть, но сейчас все это настолько незначимо. Сердце вот-вот готово выскочить из груди, руки подрагивают от пережитого, а в горле стоит ком, что сказать что-либо становится невозможным.

– Ну вот, а говорила, что не такая…

Я давно привыкла к местным сплетницам, поливающих всех и вся грязью. Привыкла слышать в свой адрес периодические оскорбления от противоположного пола, следующие после незамедлительного отказа. Вытерпеть возможно многое, но то, что слушать я не стану никогда, так это ту несусветную чушь, что в который раз заявляет мне этот паршивец, возомнив себя вершителем правосудия. Если поцелуй стал неожиданностью только для меня, то пусть эта звонкая отрезвляющая пощечина, прошу заметить, вторая за сутки, станет для него точкой невозврата.

Ладонь жжет до нестерпимых слез, кончики пальцев покраснели от силы удара, так же, как и чужая щека, окрашенная бордовым, а легче на душе не становится. В голове набатом бьет лишь одна мысль: сбежать как можно быстрее и, наконец, дать волю так долго сдерживаемым слезам, что не пролились ни разу за прошедший год.

– Придурок! Никогда не говори того, чего не знаешь! Не все такие, какими ты привык их видеть! Если у тебя какие-то проблемы, то соизволь решить их самостоятельно, без оскорбления других, – выкрикнула, совершенно не заботясь о невинных слушателях. – Не знаю, как девушки, но вы, парни, точно все одинаковые. Поиграетесь и потом выбросите, как ненужную надоевшую игрушку…

Молодой человек перед глазами исчез, расплываясь в разные стороны некрасивыми кляксами, женский голос за спиной что-то успокаивающе зашептал, но я отмахнулась от него, стараясь как можно быстрее сбежать от чужих глаз, ощущая, как кусочком раскаленного металла режут прямо по живому и еле бьющемуся сердцу.

Ненавижу… Как же я его ненавижу!..