С первого взгляда (СИ)

Глава 20. Саша

Знаете, что может стать самым прекрасным в обычном свидании? Нет, не простая прогулка. Не безумно вкусная еда и даже не милые беседы. Это человек, с которым ты проводишь целый вечер. Когда с упоением слушаешь о вечных потрясениях девушки и каждодневных проделках ее брата, от которых она хоть и безумно устала, но радоваться не прекращает, словно тот дарит ей море счастья своими поступками.

Это человек, чье сердце и душу хотел завоевать ты, а получилось с точностью до наоборот. И могу сказать уже со стопроцентной гарантией – эта девчонка умудрилась провернуть это еще при первой встрече.

Не такая открытая для общения. Уж точно не белая и пушистая. Она словно маленький пугливый ежик, выпускающий иголки на каждое слово, но тут же прячущий их, стоит только мягко провести пальцем по мордочке.

Она именно такая, какая есть. Такая, какую менять не захочется никогда.

Хочется бесконечно видеть эту ее искреннюю кривоватую улыбку. Хочется каждую секунду лицезреть, как развеваются на верту ее распущенные волосы. Чувствовать, как приятно веет лавандовым шампунем и цитрусовыми. Ощущать бархатную кожу кончиками своих пальцев, чтобы в трудные моменты для обоих прижимать ее к себе и не отпускать, пока последняя счастливая слезинка не упадет с длинных ресниц.

Да, именно счастливая. Отношения со мной точно не должны вызывать у нее слезы от страданий.

Эта девчонка, не ведая сама, сумела пробудить во мне то, что слишком долго копилось после молчаливого ухода из чужой холодной квартиры, где меня держали за самого настоящего большого «лопуха». Именно она смогла показать, какого это – по-настоящему любить и хотеть сделать все ради другого человека, даже если со всех сторон будут лететь отказ за отказом. Доказала, что есть отличие от простой привязанности и привычки быть с кем-то, кто этого даже не стоит…

– Ну и зачем, скажи мне, мой милейший друг, ты привел меня к себе домой так поздно вечером? – шепчет в самые губы, стоит только прижать ее к входной двери, закрывая ту на ключ.

– Даже не догадываешься? – вторю в ответ, мягко проходясь ладонями по тонкой талии, что красуется под мокрой одеждой.

– Нет…

– Тогда сейчас узнаешь.

Девушка смеется, не больно ударяя руками по плечам, продолжая заигрывающе покусывать свою нижнюю губу, что от наших проделок красиво налилась багровым цветом. Пыхтит отчаянно, совершенно не сопротивляясь и позволяя утянуть себя в осторожный плавный поцелуй.

Сейчас можно не торопиться и насладиться ими сполна. Не нужно бежать скорее домой, чтобы не согревать теплым дыханием заледеневшие тонкие кисти. Хотя… Я бы и дальше занимался этим, стоя под непрекращающимися завываниями ветра и холодными каплями.

Лера дрожит. Трясется в моих руках, отвечая на каждое прикосновение вздохом, пока я торопливо сбрасываю обувь и веду ее в свою комнату. Хочется повалить ее на мягкий матрас, заставить распластаться на нем звездочкой и укутать теплым одеялом хотя бы до раннего утра, а лучше всего навсегда. Но здравый смысл говорит о согревающем душе, что необходим нам обоим и приходится остановиться под жалобное хныканье возле уха, чтобы за руку отвести девушку прямиком в согревающую комнатушку вместе с полотенцем и своими чистыми вещами.

От этой особы сложно оторваться. Еще сложнее это сделать от одного лишь представления нагого тела под душем. И невероятное комбо собирается от того, что я пока не имею никакого права туда зайти.

С этой девчонкой не хочется торопиться и уж точно не хочется поступать так, чтобы всю оставшуюся жизнь она считала меня беспардонным засранцем, желающим залезть под ее юбку как можно скорее. Лучше уж быть терпеливым человеком, чтобы потом, в подходящий момент доказать, как долго я могу держать обещания, если захочу.

За ней, как за маленьким хомячком, можно наблюдать часами. Как она плавно выходит из полной горячего пара ванной комнаты в великоватой футболке и штанах. Как блаженно улыбается. Как аккуратно встает на носочки босыми ступнями и старается дотянуться до самой верхней полки кухонного гарнитура с кружками, желая заварить себе вкусного чая. Как чертыхается себе под нос, когда оступается, и чуть не летит носом вниз, пока я смиренно ловлю хрупкое тельце, прижимая к себе.

Не сдержавшись от ее милого уставшего вида, я подхватил ее на руки и усадил на столешницу, ожидая миллион протестов в ответ. Но она лишь оперлась на свои ладони позади, размахивая ногами в воздухе, и принялась молча наблюдать, как я заливаю кипятком чайные пакетики в кружках.

Мне слишком знаком этот взгляд. Обжигающий, пронизывающий насквозь, что хочется мигом раздеться. Но я трус и даже не собираюсь с этим спорить. Сбегаю, поджав хвост, боясь сорваться, ссылаясь на неприятно холодящую кожу мокрую одежду, и, слабо чмокнув девчонку в нос, тут же скрываюсь за дверью.

Ледяная вода обжигает. Холодит все тело, заставляя кожу покрываться мелкими мурашками и дрожать. Я бы даже сказал, что бодрит. Но какой же неправдой это будет. Чистой воды вранье. Кто даст мне гарантию, что, выйдя отсюда, я не наброшусь на свою жертву и не распластаю ее на своей же кровати…

Поняв, что после холодной улицы принятие душа с еще более низкой температурой не сулит ничего хорошего, пришлось выползти из своего временного убежища, повязав на бедрах полотенце и стряхивая с влажных волос лишние капли воды. Хочется поскорее одеться и присоединиться к девчонке, которая, наверное, до сих пор сидит на том месте, куда я ее уместил, и тихонько потягивает свой чай. Вот только…

Солнцева – самый непредсказуемый человек в моей жизни. На кухне девушка не обнаружилась, но зато как же приятно оказалось ее увидеть в комнате, куда она отправилась вместе с кружками и небольшой пачкой вкусных конфет, что уже уминала за обе щеки. Улыбается, поглядывает на темнеющее за окном небо, натягивая футболку на колени, таким образом растягивая ее и принимая почти позу лотоса.

Стоит показаться ей на глаза в одном лишь полотенце, как она и бровью не ведет, а у меня в голове что-то приятно щелкает. Хочется довести эту девушку до красивого румянца. Чтобы яркие глаза лихорадочно блестели, в очередной раз меняя свой цвет. Чтобы ее тонкие бровки вздергивались вверх, а губы подрагивали в едва различимой улыбке, создавая образ самой невозмутимости.

Как будто я не знаю, что волную ее точно так же, как и она меня.

– Не хочешь одеться? – спрашивает невозмутимо, делая очередной звонкий глоток, закусывая сладостью. – Или нравится голым задом передо мной светить?

– И чем тебя это не устраивает?

Какая жалость… Даже спортивки находиться в шкафу не хотят, лишь бы эта девчонка смогла разглядеть как можно больше. И, конечно же, по самой настоящей, чистой случайности полотенце как-то само сползает с моего, как она выразилась, «голого зада», открывая вид на очень даже, как я считаю, неплохие ягодицы.

– Ты думаешь, я такого никогда не видела? – тянет возмущенно, прикладывая указательный пальчик к подбородку, словно и правда оценивает. – У меня так-то старший брат есть, что щеголяет по квартире нагишом, когда думает, что никого нет.

Так, значит? Говорит, слишком много в этой жизни повидала? А если?..

Стоило только развернуться к ней лицом, совершенно не стесняясь, представляя внимательному взгляду очень даже привлекательную картину, как раздается девичий вскрик, и в меня тут же летит подушка, что я вовремя успеваю подхватить.

Девушка уже давно отставила кружку на тумбочку и сейчас застенчиво прячет глаза в ладонях. Я бы и впрямь поверил, что для нее это шок, если бы не шаловливые пальчики, которые так же как и мое полотенце, совершенно «случайно» раздвинулись, предоставляя лучший обзор.

– Ты невыносим…

– Думаешь?

– Знаю! – стонет, заваливаясь на спину, и раскидывает руки в стороны, похныкивая от досады.

Мне не остается ничего, кроме как посмеяться над чуть розовеющими скулами и кончиками ушей, возвращая подушку в отместку.

Натянув первые попавшиеся на глаза штаны и футболку, я все еще чувствую на своей спине ее взгляд. Он обжигает, дарит то тепло, о котором я так давно мечтал, и не оставляет мне никакого права выбора. Хочется только лечь радом со своей девушкой, повернуть ее на бок, лицом к себе, мягко проводя по румяным щекам.

Она не задает вопросов, наслаждается прикосновениями так же как и я. Тянется тонкими пальчиками к моему подбородку, бережно потирая кожу. Прислоняется губами к губам, смущаясь так, словно мы никогда еще этого не делали и оказались застуканы в самый разгар своей страсти.

Зеленоватую радужку практически полностью заполняет черный зрачок, оставляя лишь небольшое обрамление светлого цвета. Веснушки на щеках и носу кажутся еще ярче, чем несколько дней назад. А губы… Как же красиво они растягиваются в ответной улыбке, что хочется закричать о своих чувствах из окна, оповещая весь город из-за этих разрывающих изнутри ощущений.

– Валерия… Я не перестаю удивляться твоим эмоциям, – шепчу, путая пальцы в пушистых темных прядях. – Кажется, с нашей первой встречи еще ни одна из них не повторилась.

– Думаешь?

– Знаю… – возвращаю ее же слова.

Такое чувство, словно я знаю ее всю жизнь. Будто не было тех дней молчания и дикой злости. Будто все началось уже давным-давно и сейчас мы прошли все стадии принятия и притирки. Никогда не думал, что кто-то способен дарить другому человеку необходимое ему успокоение и комфорт, который он только и делал, что искал в окружающих.

Ей хочется задать миллиард вопросов и желательно получить на них такое же количество ответов. Что чувствует она? Стоит ли мне беспокоится о том, что было утром? Или можно, наконец, расслабиться и утонуть в наших чувствах без возможности спастись?

Кажется, я бы задал ей каждое из них, но на языке крутится только одно:

– Скажи, – все так же тихо, переплетая наши пальцы, – мы сможем когда-нибудь полностью довериться друг другу, не оглядываясь на прошлое?

Девушка хмурится, что-то тщательно обдумывает, а в моих мыслях лишь желание, чтобы ее ответ никак не помешал нам этот необходимый пункт в отношениях исполнить. Но вот она расслабляется, прикрывает глаза в подобии сна и с ласковой улыбкой смотрит так, словно это я подарил ей необходимую надежду, а не она.

– Я уже тебе доверяю…

* * *

– Валерия, – выдавливаю из себя, не желая отпускать маленькую кисть из своей хватки, – мы пришли. Поэтому… Соизволит ли твоя душа сходить со мной на еще одно свидание завтра? Надеюсь, погода соблаговолит нам в этот раз.

– Ничего не могу обещать, Александр, – слишком официально бормочет девчонка напротив моих губ, чтобы потом ехидно ухмыльнуться.

– Ты же понимаешь, что твои провокации до добра не доведут?

Девушка лишь расплывается в еще большей улыбке, в очередной раз не оставляя мне права выбора. Так и хочется припасть к ней в желанном поцелуе, чтобы напитаться нежностью до завтрашнего утра, где я вновь смогу увидеть ее перед занятиями, напитываясь энергией на весь грядущий день.

Но вот незадача. Как-то о существовании огромного количества всем известного контингента, бродящего поздними вечерами во дворе, я и забыл.

– Опять молодежь на улице милуется, – ворчит незнакомая старушка, вяло закатывая глаза, но все же довольно улыбаясь, присаживаясь на скамейку рядом со ступеньками в подъезд, и подзывает к себе бездомного черного кота. – Вы бы хоть в дом зашли, а то простудите свои губешки. Как потом целоваться-то будете…

– И-извините, – смущенно шепчет Лера и за руку уводит к входной двери, где никакие ее аргументы о том, что она «может дойти сама» больше не работают. Точно не после того, как на лестничной площадке первого этажа валялся тот пьяный тип, до сих пор выводящий меня из себя одним своим существованием.

Кажется, страх за эту барышню теперь мой вечный спутник по жизни. Она же настоящий магнит для неприятностей! И теперь я, как тот самый влюбленный дурак, смотря на нее, такую красивую и нежную, готов пойти на все что угодно, лишь бы она оказалась в безопасности.

Полностью высохшие после дождя и душа длинные волосы волшебно рассыпаются по плечам, губы горят алым цветом, а глаза лихорадочно блестят в предвкушении продолжения начатого всего пару минут назад. Жаль, сегодня его уже не будет, ведь мы стоим возле ее квартиры и, даже не успев попрощаться, оказываемся прерванными открывающейся дверью.

Этот дом проклят! Точно вам говорю… Как иначе объяснить то, что именно здесь и еще в паре метров снаружи нас постоянно умудряются прерывать. Точно проклятье…

Довольно высокий мужчина, на вид лет сорока, буквально выпархивает из-за двери, что-то недовольно бурча себе под нос, и недовольно поглядывает на нас исподлобья, пугая своей темной зеленоватой радужкой.

Да уж… Не так я себе представлял знакомство с пятидесятипроцентной копией Солнцевой. Даже гадать не нужно – те же веснушки, ровные губы, нос.

– Добрый вечер. Нагулялись? – подает голос мужчина, звуча слишком уж расстроенно, чтобы быть злым. Но этот взгляд… Мне даже сглотнуть удалось с трудом.

– Да, – бойко отвечает Лера, а у меня, кажется, язык к небу присох, что и оправдаться не могу.

Все, что мне осталось, так это молча кивать болванчиком, поддакивая словам девушки, и улыбаться, словно сумасшедшему, лишь бы предрасположить слишком серьезного мужчину к себе. Но и это не сработало. На меня продолжили смотреть волком, словно я его дочь обманул или оставил с десятью детьми, пока сам вел разгульный образ жизни лет двадцать. Не меньше!

Не такой я человек, конечно. Хотелось бы верить, но… Думаю, пора ретироваться!

– Ладно, я пойду…

– А я смотрю вы не торопились, – мужская ладонь грозно опускается мне на плечо, останавливая и прерывая все попытки к бегству. – Проходите, не стесняйтесь. Чайку попьем…

Последний раз мои поджилки так тряслись лет десять назад, когда я умудрился схлопотать пару двоек за день в школе и выговор от директора, за что потом отхватил от маменьки знатных люлей. Но сейчас тот мой поступок уж точно не сравнится с тем, что мы имеем на данный момент.

Лера даже не стала сопротивляться, хватая меня за руку и заводя за порог. Чуть самолично не раздела под гнетом чужого взгляда, пыхтя как паровоз, лишь бы скорее зайти, а я мельком наблюдал за высокой фигурой, гипнотизирующей нас позади.

Мужчина то сводит густые брови к переносице, то удивленно вскидывает их, кивая самому себе, а мне как в том анекдоте: «все хужее и хужее…».

Наверное, более странной и неловкой ситуации в моей жизни еще не было. Тем более из-за одной мелкой непредсказуемой девчонки, добавляющей в череду неинтересных событий моей жизни как можно больше адреналина.

Вот только эта ситуация смогла оказаться еще более непонятной и будоражащей, когда на кухне нас встретила ее запыханная родительница, изо всех сил сдерживающая ругающегося Никиту, машущего кулаками в сторону «утреннего» парня, гордо восседающего за столом с приторной улыбкой на лице, которую даже мне захотелось подправить в очередной раз.