С первого взгляда (СИ)

Глава 9. Саша

Более счастливых людей от лицезрения домашней обстановки я еще не видел. Эта девчонка невероятна. Злится на любое мое действие, через предложение плюется ядом, а сейчас блаженно восседает на диване и маленькими глотками пьет чай, закусывая его колбасой и прикрывая глаза в удовольствии.

Решив не отвлекать ее от такого важного дела, я незаметно прошел мимо просторной кухни к себе в комнату, попутно стирая полотенцем капельки воды, стекающие по торсу после душа. Если я надену футболку, то это будет означать лишь одно – мой проигрыш и ее безоговорочную победу, а такого я себе позволить не могу. Точно не тогда, когда этот азарт кипит в нас обоих, поднимаясь до самого высокого градуса, когда больше, кажется, стерпеть будет невозможным.

Подготовив учебники и парочку необходимых для работы тетрадей, пришлось вернуться в ванную, чтобы избавиться от влажного полотенца. И какого же было мое удивление, когда девушку на кухонном диванчике со все еще продавленным под ее упругую пятую точку местом я не застал.

– И куда она делась?..

Вряд ли далеко сбежала. Скорее всего, решила воспользоваться случаем и пройтись до моей комнаты. А как же! Любой захотелось бы увидеть, где обитает такой паршивец, судя по ее презрительным взглядам и колким словам.

Прошлепав босыми ногами до комнаты, дверь в которую оказалась немного приоткрыта, я имел возможность лицезреть самое очаровательное видение за этот морально изнуряющий день.

Свернувшись калачиком, это чудо удобно расположилось на светлом покрывале, обхватывая руками продолговатую подушку, словно плюшевую игрушку. Видимо, к ним у нее особая любовь. Ну и кем я буду, если смогу спокойно пройти мимо этой живописной картины, не вставив и словечка?

– Удобно? – вопрос вылетел быстрее, чем я успел подумать, и симпатичные глаза девчонки тут же испуганно раскрылись.

Кажется, теперь я знаю, чем она цепляет. Да, она красива, спорить бесполезно, но эта ее непосредственность и быстрая смена эмоций, которые совершенно не сложно прочесть на ее лице, забрасывают тот необходимый для ловли крупной рыбешки крючок, не отпуская по сей день.

Сколько мы уже знакомы? Пару дней? А с каждым часом мой интерес не то что не утихает, он становится лишь сильнее, заставляя поступать так, как точно не следовало бы. Она молчала всего каких-то пару секунд и тут же умудрилась нацепить на себя маску настоящей беззаботности, будто все происходящее для нее настолько обыденно, что даже скучно.

– Очень, – шепчет лукаво, выгибаясь в пояснице и потягиваясь руками в разные стороны, словно кошка, только раскрывшая глаза после долгого сна. – Хороший матрас.

Язва! Мне бы по-хорошему взять да скинуть с себя портки, чтобы она смогла как следует меня рассмотреть со всех сторон и поняла, какой неограненный алмаз упускает, но, боюсь, увиденное она будет ещё долго вспоминать с шоком на лице. Можно было бы обозвать её плохой девочкой, в очередной раз застать врасплох и ткнуть носом в её же неправоту, но свой лимит издевок над ней я сегодня уже исчерпал сполна.

Девушка даже глаза не прикрывает, стоит мне развернуться к ней спиной и специально поднапрячь мышцы. Это видно через зеркальную дверцу шкафа-купе. Она сосредоточенна, немного взвинчена, и стоит приподнять руки, потянувшись за футболкой на самой высокой полке, как позади слышен тихий тяжелый выдох. Уверен, такую спину любителя поплавать и бывшего спортсмена по тхэквондо она ещё не видела.

Развернувшись на пятках, я не упустил возможности покрасоваться перед ней довольно рельефным передом. В ту ночь у неё было не так много возможностей детально все пощупать и тем более увидеть, но сейчас… Ее расширенные зрачки говорят все вместо пустых и ничего не значащих слов.

Она уже давно не валяется на спине в позе морской звезды. Сидит и внимательно наблюдает за каждым моим действием, слабо прикусывая красивыми зубками пухлую нижнюю губу. Возможно, будь на моем месте кто другой, она бы лучезарно улыбнулась и прильнула в объятия. Я же, по её мнению, не достоин даже ее счастливого блеска глаз.

– Одевайся быстрее, и начнём работать. Мне сегодня еще по делам нужно, – бубнит, слегка прокашлявшись, сползает с насиженного места и усаживается за стол, тут же взмахивая пальчиками над клавиатурой.

Как бы там ни было, пришлось оторваться от раздумий над своим коварным планом и около пяти минут слушать ее серьезную болтовню. Она хотела настолько скорее сбежать от меня, что обо всем забыла? И про чай, и про еду, и про все еще лежащую на моих коленях не надетую футболку…

– Экран там, – девушка указывает пальцем на монитор, – а не здесь, – наклоняет голову, давая понять неправильность моих действий. Но мне плевать. Если я хочу смотреть на нее, то я буду это делать. И даже ее грозный тон, больше походящий на писк маленького мышонка, мне в этом не помешает.

– А тут виды куда интересней.

Ее взбешенный взгляд – это нечто. Вырасти у нее на макушке парочка кривоватых рожек, и будет вылитый дьяволенок, мечтающий сварить меня в самом долго кипящем котле. Я даже против ничего не скажу, желая ощутить на себе ее руки.

– Зайцев, не переходи за грань…

Это не я за нее топаю, а она меня тянет за собой, нарекая на верную гибель. Не знаю, как это произошло, но крутящийся компьютерный стол с восседающей на нем девушкой тут же развернулся, и испуганные глазки оказались прямо передо мной. Лицом к лицу, нос к носу, а губы… Всего пара миллиметров, и мы окажемся на том краю пропасти, откуда пути назад не будет.

В эти губы хочется впиться болезненным поцелуем. Хочется показать, до какого бешенства она доводит меня своим характером. Хочется отомстить, приструнить, увидеть сияющий блеск счастливых глаз в свою сторону вместо брезгливости и неприязни. Хочется сделать с ней то, чего не хотелось уже давно.

Знаю, до дедлайна осталось не так много времени. Можно совершенно спокойно обуздать свои порывы и сдержаться до так называемого свидания, на котором я планирую сделать многое, если не все, но как же манит этот взгляд перепуганного олененка, не верящего ни единому моему слову.

В какой момент мои руки потянулись к ней? Когда я успел прижать ее к себе в надежде ощутить горячие прикосновения тонких маленьких ладоней к своей оголенной коже? Все происходит будто в тумане, а в мыслях мелькает лишь одно единственное желание: поцелуй.

– Саш… Не нужно… Пожалуйста…

Девушка пищит, чуть ли не плачет в моих руках, а я никак не могу ее отпустить. Давно бы уже это сделал, будь на то у меня хоть капля силы воли. Она невероятно податлива и пластична. Словно пластилин в моих руках гнется в разные стороны, выгибается, но все равно противится, что бы я ни сделал. Даже сейчас она дрожит, смотрит умоляюще, но крепко цепляется тонкими пальчиками за мои плечи.

Мне бы благоразумно ожидать очередного удара в ответ на свои деяния, смириться с неизбежным и принять это так же легко, как и в прошлые разы, продолжая настаивать и дерзить. Продолжать бесить до приятных мурашек по коже и сладкого привкуса ее злости на языке, наслаждаясь сердито расширяющимися крыльями маленького аккуратного носика, к которому постоянно хочется мимолетно прикоснуться губами, но…

– Отпусти…

В ее глазах стоят явные крупные слезинки, и от их вида неприятно щемит в груди. Ладони тут же прекращают тесный контакт с чужой тонкой талией, что можно крепко обхватить обеими руками и соприкоснуться пальцами. К горлу подступает ком, а чужие блестящие глаза цвета яркой бирюзы глядят настолько недоверчиво и разочарованно, что хочется тут же отмотать сегодняшний день до нашей встречи у университета и не совершать таких опрометчивых поступков.

Она уходит, даже не оборачиваясь. Громко топает ступнями по ламинату, шуршит рюкзаком в коридоре и захлопывает входную дверь, не кинув и пары слов на прощание.

Ну не идиот ли?..

Самое отвратительное утро настигает в шесть часов, пробуждая сильнейшим барабанным ритмом капель дождя по отливу. Голова раскалывается от бессонной ночи из-за гребаной совести, мешающей спать и видеть радужные сны. Пришлось как-то с ней примиряться и делать часть проекта самостоятельно, желая искупить вину перед дующейся девчонкой, не отвечающей мне на сообщения.

Но это еще пол беды. Видимо, карма существует, и настигнуть меня она решила именно сегодня, забрасывая разнородными проблемами. Уволили… Как они могли меня уволить, когда я добросовестно батрачил официантом три года, нарабатывая себе стаж?! Ресторан они, видите ли, решили закрыть, и все под сокращение попали… Просим простить, извинить и далее по списку…

Раздражительность с утра пораньше бьет через край, и даже лучший друг выводит из себя своим ужасно нудным миллионом вопросов.

– Эй, ты меня вообще слушаешь? – громко кричит мне на ухо парень, но я не отвечаю, слишком увлеченно рассматривая свою главную «проблему» дня.

Я не видел ее с утра, не застал в раздевалке или у автомата с кофе, но я прекрасно вижу ее сейчас. Ее… Обжимающуюся и мило беседующую с каким-то парнем посреди коридора!

Я помню его. Помню, как он прикрывал ее тогда, в клубе, своей спиной, надеясь, что я не замечу. Но я все вижу, от меня ничего не скроешь…

– Сань, тебе бы к врачу сходить. Видок какой-то больной, даже глаза вылупились. Во-во вывалятся, – друг хохочет, хлещет меня ладонью по сгорбленной спине, но мне все еще фиолетово, чем он там занимается, когда перед глазами ЭТО.

Пока я страдаю и не могу понять, как подступиться к «Снежной королеве», она развлекается с другим. Улыбается ему так, как не улыбалась мне, хохочет так, как не смеялась рядом со мной, прикасается так… Как каждый раз боялась прикоснуться ко мне, словно от огня одергивая ладони.

Почему она так поступает? Давно заметила мой взгляд и решила отомстить? Или она так общается с ним каждый день и невольно заставляет парня ласково улыбаться в ответ, поглаживая ладонью по плечу? Тогда почему рыжая девушка, заставшая этих двоих за веселым разговором, так подозрительно рассматривает их со стороны?

– Александр, ты где витаешь? – Козлов не отстает, специально задевая пальцами тарелку с холодным пюре, стараясь обратить мое внимание на себя.

– Да здесь я, здесь… – ответил, продолжая неотрывно следить за телодвижениями троицы. – Слушай, тебе персонал в кафешку не нужен? Я теперь временно безработный.

Ответа нет, но он и не требуется. Один искрящийся радостью взгляд возле моего лица оповещает сразу обо всем. Так и порывает сказать: не нужно благодарностей, я знаю, что лучший… Но девчонка, сидящая за столиком напротив, не дает мне даже глаз от себя оторвать, провоцируя сжимать ладони в кулаки и ломать пластиковую вилку пополам.

Что мне еще сделать, чтобы обратить ее внимание на себя? Как спровоцировать на контакт? Как добиться расположения? Заставить ревновать старым добрым дедовским методом, чтобы взбесить посильнее? Показать, как легко можно лишиться моего внимания? Не хочу больше видеть это выражение лица, полное неприязни, но…

– Мне же просто нужно сделать так, чтобы она призналась самой себе, что злится? Она по любому что-то испытывает ко мне помимо злости, и я ей это докажу.

Слова были сказаны в пустоту. Я не искал чьего-либо одобрения, беседуя с самим собой и с особым энтузиазмом проглатывая одну ложку жидкого пюре за другой. Я лишь хотел придумать более славный и легко выполнимый план.

– Не думаю, что это единственный выход…

– А это мы сейчас и проверим.

Заметив воодушевленно бегущую к нам Лену с небольшим подносом в руках, цепочка дальнейших действий тут же выстроилась в моей голове ровным рядом. Уфимцева как никто другой подходит для роли несуществующей подружки, чтобы вызвать в девчонке за соседним столиком самые неоднозначные чувства.

Невероятно миленькая и порой роковая женщина уже давно приковывает к себе взгляды всех парней, вне зависимости от их будущей специализации. По ее совам, о такой популярности она и не думала, продолжая и по сей день отказывать каждому, включая моего лучшего друга, что до сих пор так и не сдался подбивать к ней клинья в шуточной манере. Поэтому, если вдруг я стану одним из претендентов на ее сердце, никто и слова не скажет, лишь сочувственно взглянув.

– Значит, ты сейчас на полном серьезе заявляешь, что я нужна тебе исключительно для обмана? – скучающе пережевывая салат, девчонка задает этот вопрос, кажется, в тысячный раз. Они с Козловым сегодня решили меня доконать своей болтовней?

– Да…

– Отказываюсь!

– Эй! Ну почему? – чуть ли не кричу на весь зал, но вовремя вспоминаю о сидящей напротив проблеме, даже не смотрящей на меня в ответ. – Не за бесплатно же…

– Да даже за миллиард я не соглашусь на твои уговоры издеваться над несчастной девчонкой. Ты себя вообще слышишь? – темные карие глаза глядят с непониманием, а поддакивающий рядом Козлов ну никак не помогает мне в вербовке. А еще друг называется.

– Ну я же не убивать ее прошу! – эмоционально взмахиваю ладонями, с громким шлепком припечатывая одну на стоящее рядом бедро друга, слыша в ответ гневное шипение. – Просто притворись, будто любишь меня без памяти и обещаю: ничего, кроме дружеских обнимашек между нами не будет.

Уфимцева в очередной раз устало вздыхает, взлохмачивает пятерней волосы на затылке и тут же приглаживает их по всей длине, нервно облизывая перепачканные в соусе губы. Наблюдает за мной исподлобья, тут же оборачиваясь на веселый смех с соседнего столика, где, забавляясь с парнем, резвится Солнцева, и возвращает все свое внимание на меня, пока я, кажется, готов этому придурку шею свернуть за его шуточки.

– Ла-а-адно… Будет тебе девушка…

Будь мы с ней в совершенно других отношениях, я бы ее точно расцеловал. Даже на друга бы не посмотрел, с завистью наблюдающего за происходящим.

– Но я все еще думаю, что это глупо. – Ну, об этом мы узнаем только по окончанию спектакля или хотя бы во время антракта. – И кстати, – девушка деловито наставляет на меня свой длинный наманикюренный пальчик, медленно переводя его на Козлова, – с вас три белых с орехами.

– А я-то здесь причем?! Это же он… – возмущается парень, что-то лепеча про несправедливость и о том, что он никому и ничего не должен, но мне совершенно сейчас не до него.

– Ой, отвянь, – отмахивается Уфимцева, присаживаясь ко мне поближе и хватая под руку. – Лучше скажи, как мы смотримся.

Этот взгляд… Никогда бы не подумал, что эта девчонка способна смотреть так хоть на кого-то. Вечно твердящая, что отношения ей не сдались, что свобода и есть ее судьба, сейчас смотрит так, будто единственное ее спасение находится перед ней. У меня от этого ее взгляда даже мурашки по коже от страха пробегают. Эта сильная и независимая девушка точно сдерет с меня не только три шоколадки за мастерскую игру.

– А ты, Ленок, прирожденная актриса. Знала об этом? – восхищенно тянет парень, пока я после увиденного стараюсь прийти в себя.

– Конечно знала. Зря я, что ли, несколько лет в театральный кружок в школе ходила, – бурчит надуто, совершенно позабыв про недоеденный обед, и укладывает свою увесистую макушку мне на плечо, томно вздыхая как можно громче. – Давай, Александр, свою левую руку мне на талию и улыбайся, что бы не произошло.

Легко сказать… Но когда взгляд натыкается на серьезный прищур Солнцевой, все сомнения уходят на второй план и я делаю так, как сказали. Укладываю ладонь на тонкую девичью талию, ощущая адский жар под светлой блузкой, смеюсь с ее бухтения из-за тесных брюк, в которые она сегодня утром еле влезла, и ни капли не стесняюсь, когда рука «незаметно» соскальзывает на чужое бедро.

Молодой человек за ее столом странно бледнеет на глазах, пока рыжеволосая подруга размахивает перед его лицом стопкой тетрадей, создавая искусственный ветерок, а моя единственная и неповторимая жертва зло дует щеки и краснеет, как самый спелый помидор.

– А вы молодцы. Настолько жестоки, что у парнишки за тем столом вот-вот отвалится нога, – шепчет Ромка, мельком тыча пальцем на чужие конечности.

И правда. Будь я на месте того несчастного, мне бы, наверное, ногу с корнем выдрали, не посочувствовав. Я даже отсюда вижу, как острые ноготки впиваются в несчастную часть тела, ощущая фантомную боль вместе с парнем.

– Ленок, ты только глянь… – продолжает шипеть лучший друг, обращаясь к продолжающей наглаживать меня по плечу девушке. – Мне уже начинать беспокоится за твои густые лохмы?

– Не думаю. За столько лет танцев и пробежек по утрам выносливость у меня на высшем уровне, – веселясь отвечает девушка, продолжая свои деяния с пусканием дрожи по моей шее.

– Боже, ребенок, у тебя детство хоть было?

– Роман, не отвлекай ее, – шикаю, намекая на особую важность миссии. – Наша цель начала действовать.

Лера уже не смотрит на нас в ответ, делая вид, будто ей плевать на всех с высокой колокольни. Она целенаправленно гладит своего «парня» по щеке и миленько ему улыбается, пока он, в свою очередь, зеркально мне ведет своей ладонью по ее бедру все выше и выше, добираясь до подола короткой юбки.

Нет, я так больше не могу!

– А ну сидеть! Мы еще не закончили, – Уфимцева хватает меня за плечо и усаживает на место. – Поверь, ты не единственный, кто хочет его сейчас покалечить. Видишь ту девушку, сидящую напротив них? – Лена кивает на рыжеволосую барышню, что-то шепчущую себе под нос. – Я сегодня утром видела, как они возле крыльца целовались. Если верить слухам, то они встречаются еще со школы, но подробностей не знаю. Так что первой будет она, а после, может, и тебе кусочек от него оставит.

Ладно, согласен и на это. Я ведь прекрасно знаю, о чем думает эта девчонка, ласково смотрящая на другого. Не может она на самом деле ничего не чувствовать. Уверен, каждая наша встреча будоражит ее так же, как и меня. Ее должно так же выворачивать наизнанку от желания вызвать хоть каплю эмоций на чужом лице. И сейчас, когда у нее это прекрасно получилось, сложно не заметить озорной блеск глаз, мимолетно брошенный на меня. Вот только…

– Да он вообще обалдел! Куда он свои губы тянет?! – прохрипел я, подрываясь с места.

– Успокойся ты. Это же обычный поцелуй в щечку, – устало бормочет Ленка, вплетая свои тонкие пальчики в мои волосы на затылке, усаживая на место. – Он уже получил под столом от своей настоящей девушки. А Валерия твоя слишком плохо продумала свой план, огорчая свою подругу хоть и шуточными, но заигрываниями с ее парнем.

Наш план оказался… Ну, как бы это сказать… Признаю, самым фуфловым и бессмысленным из всех. Может, отказаться, пока не поздно? А смысл во всем этом? Мы же таким темпом доиграемся до того, что она уведет у подруги парня, а меня возненавидит за разрушенную дружбу и еще за что-нибудь. Уж она-то придумает кучу причин…

Но, видя, как тот самый «парень» сжимает под столом маленькую ладонь рыжеволосой и одними губами шепчет «прости», все гнетущие мысли тут же улетучиваются.

Да, против этой девчонки нужно бороться ее же методами, и чувствую, наша игра с Уфимцевой затянется надолго.

* * *

Думалось мне раньше, что единственными идиотами в городе были мы с Козловым и Дроздом, иначе кто еще мог выбрать название для клуба «Шоколад», но сейчас не о нем… Серьезно?! «Удовольствие от вкуса» и подмигивающий поваренок с венчиком в руках? И это место пользуется популярностью в последнее время? Если они там еще и в розовых передниках ходят, развлекая ребятню, то уходить нужно сейчас же. Столько лет работая официантом в престижном ресторане, и дойти до того, чтобы с радостной улыбкой предлагать пирожные с клубничной начинкой…

Знал бы раньше, в жизни бы сюда не пришел. Но Ромка ведь уже пообещал начальству свежую кровь, так что путь у меня теперь только один.

Внутри витает аромат свежей выпечки, только что перемолотых зерен кофе, приятно оседая на дне легких и, кажется, пропитывая собой все вокруг. Что бы там ни было на вывеске, я готов был забыть обо всем в ту же секунду, как увидел дымящиеся чашки на столиках улыбчивых посетителей. Я тот самый человек, способный продать свою душу за качественное зерновое и это место кажется самым настоящим раем. А еще больше оно начинает привлекать, когда живешь один уже около месяца и ешь самые дешевые сосиски из круглосуточного, состряпанные из самого натурального крысиного мяса, что уж говорить о дорогих напитках.

Здесь довольно светло, чуть кремовые стены, синие диванчики и море цветов. Персонал в симпатичных белых рубашках и черных брюках с темными передниками, но здесь и не пахнет тем «подбором», что был на моем прошлом месте работы. Нет того противного писклявого голоса, требующего, чтобы все были одного роста, с одним цветом волос и ровной осанкой, не искривленной ни на миллиметр. Здесь… Довольно уютно.

– Добрый день, хотите столик у окна или поближе к бариста? – услужливо лепечет розоволосая девушка с полностью забитой татуировками шеей, встречая меня практически у самого входа.

– Д-да… Нет, я по поводу вакансии официанта. Мне бы…

– А! Так вы к Аркадьевне, – радостно завопила, пугая своим визгом сидящих рядом посетителей, но тут же тихо извинилась, и ничего больше не говоря, повела меня на кухню, заталкивая в небольшую комнатушку и скрываясь из поля зрения за дверью.

Ну, может, у них так принято…

За столом напротив расслабленно сидит женщина лет… Возможно тридцати, если судить по не глубоким морщинкам вокруг глаз, которые от одного взгляда на меня становятся только четче. Она грозно щурится, откладывает ручку на белый лист бумаги, исписанный черными чернилами, и приоткрывает было рот, чтобы что-то сказать, как я тут же выпаливаю:

– Я насчет вакансии официанта…

Расслабленно выдохнув, она молча указывает мне на стоящее неподалеку кресло на колесиках и, обхватив пальцами ручку, продолжает что-то писать.

Ощущаю себя побитой собакой, которую хозяин вот-вот накажет за непослушание. Но я ведь к ней сам не врывался! Это все та девчонка виновата, чего на меня-то злиться…

Она подозрительно улыбается, поглядывая на меня из-под темной челки, что-то шепчет, сама себе кивает и вновь погладывает исподтишка, а мне от этого взгляда хочется встать и выйти, больше не возвращаясь. И куда Козлов на этот раз меня заманил? В прошлый раз в нем проснулись сектантские замашки, и мы чуть не оказались без гроша за душой в другом городе, а сейчас хочет сдать меня в рабство всяким подозрительным особам. Как бы мне платить за свое пребывание здесь не пришлось…

На женщине строгий брючный костюм, волосы собраны в высоких хвост, яркий маникюр сверкает со всех сторон от пробиваемого света через панорамное окно, выходящее во двор. На ее столе стоит пара маленьких горшков с кактусами, а дальше… Это я еще в зале думал, что как-то здесь все зелено. Нет, там по сравнению с ее кабинетом цветов кот наплакал. Да тут же целая оранжерея! Даже плюнуть негде…

– Опыт работы у вас есть? – спрашивает внезапно, отрывая меня от лицезрения обстановки вокруг.

– Да… Работал в ресторане, в торговом центре, пока сегодня не объявили о сокращении. Думаю, вся возня с документами затянется на неделю, но…

– Ничего страшного. Как раз за это время пройдет испытательный срок. Вы же студент?

– Да.

– Значит, нужно поставить на неполный рабочий день и желательно в вечернюю смену. Гриша у нас по вторникам… Так, а если вот сюда… – бормочет, все еще выводя странные линии на бумаге. – Нет, здесь уже занято…

Эта женщина точно странная. То разговаривает сама с собой, то смеется, пока я молча наблюдаю за всем этим со стороны. Ну, Козлов… Убью при встрече! Особенно мстительно буду бить за пятнадцать минут моей жизни, когда я досконально рассматривал все неровности на стоящем перед носом фикусе, ожидая окончательного вердикта от потенциального начальства.

И еще. Это он так поговорил с ней?! Да она ни сном ни духом, что я вообще должен был явиться в ближайшее время! Друг называется…

– Как зовут? – обратилась ко мне, вновь откладывая пишущий предмет в сторону.

– Александр… Зайцев.

– Приятно познакомиться. Я Анастасия Аркадьевна, – улыбается, рассматривая меня от макушки до пят. – Смотрите, у нас недавно заболела сотрудница, и я могу поставить Вас на ее место, но это временно. Смена с трех до девяти, то есть до закрытия. Всего пять дней в неделю: понедельник, среда, пятница и все выходные. Чаевые – Ваш ежедневный доход помимо зарплаты. А когда Власова вернется с больничного, тогда и решим, что будем делать.

– Хорошо…

– А сейчас заполните вот этот документ, – Анастасия протягивает мне договор, и пока я трясущимися руками стараюсь разобрать в нем хоть одно слово, в кабинет влетает «нечто», не забыв громко хлопнуть дверью.

А вот и мой забывчивый друг.

– Анастасия Аркадьевна, Вас там посетители зовут, – виновато протянул парень и сложил руки за спину, заметив меня на своем пути.

Весь взъерошенный, взмыленный, угрюмо-веселый, будто его простые людские проблемы и не касаются.

– Козлик ты мой, что на этот раз? – подозрительно ласково тянет, прожигая несчастного светлым взглядом, пуская ужасающую дрожь по телу от предстоящих разборок.

Пф-ф-ф-ф! Козлик… Как бы я не пытался сомкнуть губы или свести их в трубочку, представляя самые отвратительные моменты прошлого, но смех сдержать не смог. Если главная и сделала вид, что ничего не заметила и продолжила допытывать друга, то вот тот самый друг молча уничтожал меня своей ледяной серостью.

– Анастасия Аркадьевна, я здесь не причём!

– Ты всегда не при чём.

– Это всё Гришка! – взъерепенился парень, эмоционально размахивая руками в разные стороны. – Он мой заказ забрал и к своему столику потащил, а там у посетителя аллергия на какой-то ингредиент. Ну его всего и высыпало, а Соколов всё на меня спихнул!

Женщина тяжело вздохнула, откинулась спиной о спинку кожаного кресла и устало потерла свободной рукой глаза, безэмоционально проговаривая:

– Каков масштаб катастрофы по нашей шкале?

– Все настолько плохо, что в переломный момент приоритеты клиента сместились в результате падения с высоты его же иллюзий, – но, заметив мой непонимающий ни слова вид, друг решил перефразировать для особо одаренных и добавил шепотом: – Настолько плохо, что даже Степан Семенович хочет плакать. В него еще никто листьями салата так яро не швырялся.

И правда. Из кухни послышался противный девичий визг, грохот посуды и громкий мужской бас, жалующийся на то, что его хотели лишить жизни, и требующий возместить ему ущерб за угрозу продолжения рода.

А у них здесь весело… Не то, что на моем прошлом месте, где за опущенные уголки губ штрафовали не по-детски.

– Ясно. Покажи тут все Александру, пока я улажу проблемы, созданные такими разгильдяями, как ты. В следующий раз отдуваться будете сами, – женщина пригрозила ему пальцем и вышла из кабинета, оставив после себя гробовую тишину, шлейф ароматного цветочного парфюма и меня с Козловым наедине.

– Весело тут у вас, – сиплю, еле сдерживая смех. – И шкала прикольная, и «козлики» бегают.

Признаю, не подстегнуть самолюбие лучшего друга оказалось выше моих сил и про травоядных как-то само вырвалось, но все это точно стоило его раздутых от обиды ноздрей и громкого дыхания.

– Ещё слово, и ты у нас «зайчиком» станешь, ‐ сквозь зубы процедить раскрасневшийся парнишка, налетая на меня чуть ли не с шуточными кулаками под мой тихий смех.

– Да ладно тебе, Ромашка. Просто признайся без пыток, что забыл рассказать ей про меня.

– Забыл... Ты же видишь, какой хаос тут твориться, – бормочет устало, приземляясь на кресло, еще сохранившее тепло после моего на нем восседания. – Замотался просто.

Бедненький… Зато в перерывах между парами скакал по коридорам, как угорелый, в очередной раз нервируя Ленку своими подкатами. Нет, если мстить, то до конца. Пусть помучается.

– Ну что, отдохнул и хватит, я готов к экскурсии по этому замечательному месту, – расхохотался я, рывком поднимая друга за плечо, за что сразу же получил порцию волшебного пенделя по зад в дверном проеме.

– С первых чаевых проставляешься, – щебечет радостно, выхватывая из рук проходящей мимо официантки меню. – Если выходишь завтра, то где-то через смену Аркадьевна должна будет тебя проверить. Так что учи, мой милый друг, и чтобы пирожные к тебе даже во снах приходили.

Во снах… Ага… Скорее этим будет заниматься несчастный парень, сидящий на табурете возле стола для замешивания теста, затыкая себе ноздри ватными тампонами, истекая кровью. Возле него суетятся две в прямом смысле одинаковые девушки, с самым настоящим состраданием на лицах, хохочет официант, наблюдающий за всем со стороны, чуть ли не падая от подступивших к глазам слез. Повара бегают от одной духовки к другой, что-то нарезают, кашеварят, а начальница старается успокоить разгневанного посетителя у двери, утирая ему крупные капли пота с красного лба носовым платком.

– И часто такое происходит? – спросил я, наблюдая, как пекарь кричит матом на пихающего в рот часть пирога парня, что недавно смеялся над несчастным Гришей, если я правильно понял, и вытаскивает из духовки маленькие чёрные угольки, тут же выбрасывая их в ведро для отходов.

– Ну, можно сказать, что ежедневно. Зато скучать некогда.

– Вижу.

– Так, расскажу тебе маленькую тайну, которая теперь не такая уж и тайна, но не суть, – отмахивается ладонью, хватая меня за шею и наклоняя как можно ниже, чтобы громко и со слюнями на ухо прошептать: – Анастасия Аркадьевна разрешает забирать себе остатки «роскоши», если она остается к окончанию дня. Так что вкусный ужин нам всем обеспечен, и даже на завтрак еще что-то остается. Обычно Степан Семенович специально для нас готовит двойную порцию булочек с маком, так что без еды ты не останешься.

– А Степан Семенович это…

– Это муж нашей Аркадьевны. Хороший мужик. Так что добро пожаловать в семью.

День и правда прошел довольно продуктивно. И с ребятами познакомился, и со Степаном, любезно угостившим меня своим произведением искусства до забитого желудка. В общем и целом, это и правда какое-то «Удовольствие от вкуса».