Секрет дьявола

ГЛАВА 16

ЭНЦО

Это она отвергла меня, говоря мне, какой я, блять, опасный, а теперь она ревнует, что пригласила женщин в мой чертов дом? Я имею полное право делать все, что хочу и когда хочу. Но неужели она не понимает, что я этого не хочу?

Может, до Джоэлль я и решался приводить женщин домой, но теперь у меня нет никакого желания. Неважно, что я говорю своим братьям, что они предполагают, что я делаю, я не был с женщиной с тех пор, как мы с Джоэлль встретились. Я был близок к этому, черт возьми, я всего лишь человек, но ничего так и не произошло. Я не могу переступить через себя.

Ни одна из них не была ею. Потому что когда мы с Джоэлль были вместе, я хоть раз чувствовал что-то настоящее, то, что я никогда не чувствовал ни с одной женщиной, на которую тратил свое время. Но Джоэлль нашла меня, настоящего, и я никогда не хотел бы делить эту часть себя с кем-то еще.

— Ты идешь, красавчик? — Марисса цепляется своей рукой за мою и тянет меня за собой.

Мы поднимаемся по лестнице, и у меня нет намерений трахать кого-либо из них. Я до сих пор не знаю, зачем они пришли, да и неважно. Возможно, это потому, что я проигнорировал сообщение Мариссы. Все, чего я хочу, это выгнать их, но не раньше, чем я отомщу.

Джоэлль хотела этого, не так ли? Она хотела, чтобы они были здесь, со мной. Что ж, я буду счастлив дать ей это. Мне не нужно делать ни черта, чтобы она так думала.

Я затаскиваю их в спальню рядом с той, в которой спит Джоэлль. Это единственная комната, которую я использую для женщин, которых привожу домой, никогда не пуская ни одну из них в свою спальню. Это дерьмо священно.

Марисса тут же падает на кровать, ее ладони сжимают плед, ее розовые волосы в беспорядке. Татьяна хихикает, забирается на нее сверху, целует в шею, и обе они смотрят на меня голодными глазами. Но ни мне, ни моему члену нет до этого дела, потому что единственная женщина, которую я хочу, продолжает бороться со мной.

— Разве ты не собираешься присоединиться к нам? — мурлычет Татьяна, проводя своими длинными ногтями по обнаженным сиськам Мариссы. — Давай, Энцо, — продолжает она, когда рука Мариссы исчезает между ее бедер. — Ты не можешь сказать нам, что предпочел бы трахнуть свою сестру вместо нас.

Я откидываю голову назад.

— Что ты только что сказала?

— Та девушка внизу. Она была твоей сестрой, верно? Поэтому ты избегал нас сегодня? Ты был слишком занят с ней, чтобы развлекать нас? — Голос Татьяны тонет в стоне, когда Марисса трахает ее пальцами.

Джоэлль сказала им, что я ее брат? Что мы трахаемся? Моя челюсть болит от того, как сильно я стискиваю зубы. Подождите, пока я не получу свои чертовы объяснения от нее.

— Мы не будем судить, — хнычет Марисса, когда Татьяна возвращает ей должок, просовывая пальцы в трусики. — Мы даже позволим ей присоединиться к нам.

— Извините меня, дамы. — Я иду к двери. — Я только что вспомнил, что мне нужно сделать деловой звонок. Но вы двое наслаждайтесь. Я присоединюсь к вам, когда вернусь.

Чушь. У меня нет никаких намерений на этот счет.

— Мм, хорошо, — стонет Марисса, когда я закрываю за собой дверь и направляюсь к комнате Джоэлль. Я даже не стучусь, так как практически срываю дверь с петель, обнаруживая ее на кровати с подушкой на голове.

Как только я вхожу, она вздрагивает от тревоги.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть со своим фан-клубом? — Она взволнованно хмыкает, приподнимаясь. — Я слышала возгласы всю дорогу сюда.

— Я именно там, где мне нужно быть. — Слова прозвучали резко, когда я подошел ближе к ней, такой красивой и чертовски упрямой. — Что ты сказала им внизу, пока я брал напитки?

— Разве у тебя нет камер? — Она складывает руки на груди, обнажая кожу одного плеча, отчего мне хочется сорвать с нее все это, напомнить ей, как хорошо нам может быть вместе, если только она освободится и впустит меня. — Может быть, ты сможешь отмотать назад и узнать это. — Ее сочные губы изгибаются от удовольствия.

Грубая ухмылка появляется у меня на губах, когда я сокращаю расстояние между нами и встаю прямо перед ней.

— Я хочу услышать это от тебя. — Моя рука опускается на ее челюсть, рывком поднимая ее голову. — Скажи мне, Джоэлль. Что ты им сказала?

— Ну… — Улыбка дразнит край ее губ. — Я, возможно, намекнула или нет, что ты трахаешь свою сестру. — Она отпихивает мою руку, ложась обратно на кровать.

— У меня нет сестры.

— Сюрприз. — Бровь изгибается вверх. — Теперь есть.

— Ты мне мешаешь, детка? — Я опускаюсь на кровать рядом с ней, моя рука скользит вверх по ее ноге, от лодыжки, дальше, пока моя ладонь не оказывается на внутренней стороне бедра, и я сжимаю достаточно сильно, чтобы она вздрогнула.

— Нет. Просто развлекаюсь за твой счет. — На ее лице появляется юмор, и мне очень хочется стереть его своим членом глубоко в ее горле.

Ее взгляд скользит по моему члену, и я знаю, что она может сказать, насколько я тверд.

— Тебе нравится то, что ты видишь, детка? Хочешь прикоснуться к нему и помочь его успокоить?

— Нет, извини, я не хочу того, что мне не принадлежит.

Я придвигаюсь ближе, моя рука переходит к ее поясу, кончики пальцев проникают под майку, поглаживая кожу.

— Ты думаешь, что мой стояк из-за них?

— Я все слышала. — Ее дыхание становится хриплым и неровным, ее кожа покрывается мурашками от моего прикосновения. — Я почти уверена, что знаю, что произошло. Чего я не знаю, так это почему ты здесь.

— Позволь мне прояснить некоторые вещи. — Мои пальцы поднимаются все выше, ее грудь вздымается вместе с моим движением, губы раздвигаются в мягком выдохе. Моя рука приземляется прямо под ее сиськами, проходя прямо под ними. Я хочу почувствовать их в своих ладонях. — Мне тяжело с тобой, Джоэлль. Мне всегда тяжело с тобой.

Она вдыхает, и я смотрю в спокойные глаза, едва сдерживаясь от того, чтобы не расцеловать ее лицо.

— И то дерьмо, которое ты слышала, не имеет ко мне никакого отношения. Как ты можешь слышать, — я наклоняю голову в сторону шума, который все еще продолжается, — Они прекрасно обходятся без меня. Но ты… — Мои пальцы проводят по бокам ее тела, обнаженная кожа на обнаженной коже. — У меня такое чувство, что я нужен тебе больше, чем ты хочешь признать, и ты мне чертовски нужна.

Ее выражение лица становится похотливым, щеки раскраснелись.

— Энцо, — шепчет она, ее брови сходятся.

— Да, детка, — Это не вопрос, потому что я знаю. — То, что ты чувствуешь глубоко внутри, я тоже чувствую.

Моя рука возвращается к ее бедру, когда ее рука опускается на мое колено, поднимаясь вверх, пока она не берет мой член в свою хватку, ее рука поглаживает один раз, пока она приближает свое тело к моему, пока ее дыхание не проносится над моим ртом.

— Блять. — Все мое тело оживает, не желая, чтобы она перестала прикасаться ко мне.

Мой взгляд сужается.

— Ты даже не представляешь, что я хочу сделать с тобой прямо сейчас.

— Тогда сделай это. — Она вздыхает с хриплым стоном.

О, черт.

— Если это действительно то, чего ты хочешь, тогда скажи мне. Он был твоим парнем? — Я сжимаю руку, пальцем проводя по ее киске.

— Сначала ты. — Она сжимает пальцы вокруг моего члена. — Ты трахал Кору?

— Кого? — простонал я, пока она массирует мой член.

— Девушку из стрип-клуба. Ту, с которой ты пошел в подсобку.

— Джоэлль, нет. Черт, детка. — Я держу ее щеку в своей руке, мое лицо искажено. — Это то, о чем ты подумала?

Она кивает.

— Я ни к кому не прикасался с тех пор, как встретил тебя. И не хочу.

Она закусывает нижнюю губу, и я больше всего на свете хочу поцеловать эту женщину.

— Твоя очередь. — Рука опускается на ее челюсть, и я крепко сжимаю ее, глядя ей в глаза. — Он был твоим парнем, Джоэлль?

— Нет. — Она качает головой, глаза блестят от эмоций. — Он был никем.

В мгновение ока я оказываюсь на ней, мое тело прижимает ее к кровати, мое колено находится между ее бедер, ее запястья зажаты в крепком захвате над ее головой.

— Никто не заставлял меня чувствовать то, что заставляла ты, — признаюсь я, медленно опускаясь вниз, пока кончик моего языка не прочертит дорожку по ее губам, мое дыхание пронесется по изгибу ее челюсти, спускаясь к шее.

Вздох, завернутый в самый маленький стон, вырывается из нее, как будто она изо всех сил борется, чтобы не показать мне, как сильно она хочет этого. Хочет нас.

Мягко, я целую нежную кожу ее шеи, прямо над быстрым пульсом, бьющимся о мой язык.

— Я бы точно не стал так целовать свою сестру. — Улыбка появляется на моем лице, когда я осыпаю ее еще более нежными поцелуями.

Ее руки вырываются из моей хватки, ладонь сжимает мой затылок, ногти впиваются в кожу головы, ее бедра бьются о мое колено.

— Энцо… — Шепот моего имени заставляет мой член напрячься, чтобы почувствовать ее мокрую и тугую плоть вокруг меня.

— Если бы я не знал, что ты была изранена раньше, — говорю я, поднимая глаза на измученное желанием выражение ее лица. — Что с тобой грубо обращался мужчина, чьи руки ты не хотела трогать, я бы уже сорвал с тебя одежду и трахал тебя как дикарь. — Я прижимаюсь к ее щеке, мое сердце разрывается на части от одной только мысли о том, что Роман сделал с ней, что могли сделать другие. — Но я не буду еще одним мужчиной, который причинит тебе боль. Я никогда, блять, не сделаю этого.

— Поэтому ты избил Романа? — Ее глаза блестят от скрытых за ними слез, а в ее голосе чувствуется уязвимость, которую она не всегда показывает. Я считаю это подарком, когда она чувствует себя комфортно и позволяет мне это увидеть.

— Я не просто избил его, Джоэлль. Я убила его. Мучительно.

Ее резкий вдох, брови сходятся, но это не мешает мне рассказать ей остальное.

— Я бы убил всех до единого, кто посмел бы поднять на тебя руку.

Она задыхается от шока, вызванного моим признанием.

— Почему тебя это так волнует? — Ее слова вырываются с дрожью, когда она смотрит на меня с такой печалью. — Я не заслуживаю ничего из этого.

— Ты заслуживаешь всего. — Я опускаю свои губы к ее губам, оставляя едва заметный поцелуй.

Она гладит меня по лицу, мы оба держимся друг за друга, оба сломлены по-своему.

— Я бы хотела, чтобы мы встретились раньше… — Она прерывается, когда ее глаза затуманиваются слезами.

— Хватит тратить время на поиски того, чего у нас никогда не будет. Это мы, детка. Прямо здесь. Прямо сейчас. И нет никого, кого бы я хотел больше, чем тебя. Этой версии тебя. — Я целую кончик ее носа, вдыхая ее воздух. — Перестань строить стены, когда все, что я когда-либо хотел сделать, это сломать их.

Ее подбородок дрожит, когда я вытираю ей глаза.

— Чего ты хочешь, детка? Перестань думать, просто скажи это. Чего ты хочешь?

— Тебя, Энцо. Я хочу тебя.

— У тебя есть я. И всегда был.

Я захватываю ее губы, вдыхая ее, чувствуя, как мое тело наполняется жизнью, когда она целует меня в ответ. Задыхающиеся вдохи, стоны, они голодно рвутся из наших сердец, мой язык проникает в ее рот с безумным неистовством, ее ногти впиваются в мою спину, поднимая рубашку, заправленную за пояс.

Я никогда не хочу, чтобы это прекращалось.

Моя рука скользит по ее бедру, желая почувствовать ее оргазм на моих пальцах. Я не могу трахать ее. Пока не могу. Я хочу, чтобы все было медленно. Я не хочу, чтобы она пожалела о том, что между нами был такой момент.

Неохотно я отстраняюсь, и мы оба задыхаемся. Я сажусь, дергаю за верх ее леггинсов и начинаю их снимать.

— Я тоже умею быть нежным, Джоэлль. Я собираюсь показать тебе.

Она выдерживает мой взгляд, выгибает бедра, позволяя мне спустить их до конца, и мое развратное желание сосредотачивается на белых кружевных стрингах, прикрывающих ее сладкую киску. Больше всего на свете я хочу попробовать ее на вкус, узнать, как она звучит, когда бьется на моем языке, но это тоже подождет.

— Ты такая красивая, — говорю я, скользя вверх по ее телу, мои губы возвращаются к ее губам, двигаясь нежно, посасывая ее язык, пока мой указательный палец оттягивает ее трусики в сторону, поглаживая между ее намокшей мягкостью.

— Детка, — рычу я. — Тебе это очень нужно, не так ли?

— Пожалуйста. Я хочу почувствовать то, что ты делаешь со мной. То, что ты всегда делаешь…

— Блять. — Я делаю длинный вдох, обвожу кончиком пальца ее клитор, добавляю второй. — Я буду защищать тебя, каждый твой великолепный дюйм. — Не сводя с нее глаз, я медленно ввожу в нее палец. — Никто не посмеет прикоснуться к тебе снова. Отныне ты будешь чувствовать только мои руки.

— Да, — кричит она, ее руки сжимают простыни, ее спина выгибается, а веки трепещут. — Еще. Я хочу тебя глубже.

— Я всегда дам тебе то, что ты хочешь. — Я ввожу оба пальца на всю длину.

Она извивается, тяжело дышит, эти дразнящие стоны удовольствия заставляют меня двигаться сильнее, ударяя по ее точке G так, что мое имя вырывается из ее рта, ее стенки крепко сжимают меня.

Я прижимаюсь губами к ее губам, никогда не желая целовать другую женщину, пока я жив. Вот на что это должно быть похоже. Я понятия не имел об этом раньше — до нее. Ничто и никогда не сравнится с этим. Если она оставит меня. Когда она оставит меня. Я никогда больше не буду в порядке.

Может, я смогу убедить ее остаться. Что этот дом, со мной, это то место, где она должна быть.

— Сильнее, — рыдает она, когда мы отделяемся, ее выдохи веером расходятся по мне, когда ее взгляд устремляется в мой, ее рука сжимает мою шею. — Мне нужно сильнее.

И я даю ей это, мои согнутые пальцы проникают внутрь, пока она не вздрагивает.

— Ты такая молодец, Джоэлль. — Мой большой палец одновременно поглаживает ее клитор. — Тебе будет так хорошо, когда ты обхватишь мой член.

— Трахни меня, пожалуйста, просто сделай это, — Слова вырываются из нее в спешке, и дрожь за ними заставляет меня захотеть сделать именно это.

— Не сегодня, детка. Я хочу не торопясь познакомиться с твоим телом. — Я завожусь сильнее. — И я хочу, чтобы ты узнала мое.

— О Боже, да, — кричит она, ее стены смыкаются вокруг меня, втягивая меня внутрь, мой член напряжен и дергается у ее бедра, нуждаясь в ее тепле.

Ее тело содрогается, ее хныканье становится сильнее, ее киска дрожит вокруг меня волнами.

— Да, вот так, детка. Дай мне почувствовать тебя. Дай мне услышать это, — Я опираюсь на руку. — Позволь мне увидеть эти глаза, когда ты кончишь.

— Энцо, да… — Ее голос замирает, ее взгляд устремлен на меня, и когда она срывается, она не скрывает этого. Она позволяет мне видеть все это, и я смакую каждый момент.