Секрет дьявола

ГЛАВА 6

ЭНЦО

С ней что-то случилось. Что-то плохое. Она боялась сказать мне, и по тому, как она дрожала в моих руках, ее мысли были где-то в другом месте, было очевидно, что ей причинили вред. Мне даже не нужно было видеть эти черно-синие пятна на внутренней стороне ее бедра, чтобы понять это.

Я жду на парковке того ублюдка с бородой. Он еще не знает об этом, но сегодня будет его последняя ночь на земле.

Я не знаю, тот ли он, кто сделал это с ней, но это, блять, неважно. Он мертв за то, что просто схватил ее, разговаривал с ней так, как он это делал, как будто она была никем, а он был главным. Посмотрим, насколько он сможет изображать главного со мной.

Наконец я вижу, как он выходит из клуба и направляется к парковке. Как только он садится в машину, я начинаю плестись за ним в хвосте. Я не могу здесь ни хрена делать. Мне нужно найти тихое место.

Мои братья убьют меня, если узнают, что я задумал. Что я могу разрушить наш план для Бьянки. Но я этого не сделаю. Я буду осторожен. Я не могу оставить его действия без ответа, несмотря ни на что. Он заплатит.

В это время суток улицы погружены в тишину, и я держу между нами некоторое расстояние, пока мы едем по широкой дороге с двусторонним движением, с обеих сторон горят фонари.

Он резко поворачивает направо, и я тоже, оказываясь на неприметной улице с односторонним движением, справа от нас — густой лес, большие деревья, скрытые темнотой. Идеальное место.

Парень притормаживает. Кажется, кто-то наконец-то понял, что у него компания.

Спокойной ночи, сукин сын.

Достав из кармана черные кожаные перчатки, я надеваю их, а затем беру с пассажирского сиденья нож, тот самый, который был при мне раньше.

Его машина затормозила, и он вышел, держа в руке биту. Я должен надеть маску, на случай, если у нас будет компания, но к черту. Я хочу, чтобы он точно знал, кто собирается его убить.

Я достаю пистолет у лодыжки, закрываю нож и засовываю оба в карман, выходя из машины и выключая свет.

— Ты маленький засранец, — издевается он, постукивая битой по руке. — Ты действительно думал, что можешь следить за мной, а я не замечу? — Он усмехается. — Вы, киски, думаете, что в наше время вы крутые, да?

Я не произношу ни слова, медленно приближаясь к нему, мои мокасины хрустят по гравию, шум разносится по воздуху.

— Ты так и будешь молчать, пока я не избил твою гребаную задницу до потери сознания?

Я делаю еще один шаг, между нами теперь ярды.

— Ты влюблен в Джоэлль или что-то другое? — Он продолжает двигаться ко мне, и я делаю то же самое. — У нее отличная киска. Я тебя не виню. — Он выпячивает верхнюю губу. — Я попробовал немного на днях. За счет заведения. — Он подмигивает.

Он не замечает этого. Пока не становится слишком поздно. Пуля из моего пистолета пробивает ему шею, глушитель прикручен. Никто не слышит, как он падает на колени, задыхаясь, рот широко раскрыт, глаза еще шире.

С оружием в руках я подхожу ближе, его руки закрывают дыру в шее, кровь просачивается, проникая между пальцами.

— Так намного лучше. — Я глажу его по голове, кладу пистолет обратно в карман и достаю нож. — Теперь, что ты говорил о ее киске?

Он харкает кровью в ответ.

— А, ну да. — Я хмыкаю. — Ты занят. Не беспокойся. Тебе не нужно говорить. Ты просто должен слушать. — Обойдя вокруг него, я провожу острием лезвия по его спине. — Как на вкус твоя кровь? Хм?

Он поднимает дрожащую руку, когда я добираюсь до его лица. Я приближаю оружие к его глазам.

— Ты должен гордиться собой за то, что сделал с ней. — Мое тело гудит от ярости, бьющей через него. Я едва сдерживаюсь, мои зубы скрежещут так сильно, что могут разлететься вдребезги.

— Ты никогда больше не сможешь прикоснуться к ней. — Каждое слово аккуратно обернуто в ярость, кончик ножа тихо колет под глазами. — Должно быть, это ты поставил ей эти синяки.

Он качает головой, пытаясь говорить, но все, что получается, — это задыхаться и сплевывать свою кровь.

— Она умоляла меня не убивать тебя за то, что Бьянки могут сделать с ней в качестве расплаты, но никто не узнает, что это я. Никто не заподозрит. У них так много врагов. Я всего лишь один из них. И я уверен, что у такого ублюдка, как ты, своих хватает.

Он продолжает смотреть, взламывая, задыхаясь от собственной смерти. Моя вторая рука тянется к его брюкам, расстегивая молнию. Он, должно быть, подозревает, куда дальше пойдет нож, потому что борется со мной, когда я пытаюсь их снять.

— Давай сделаем это быстрее, ладно? Мне нужно быть дома. — Я заношу нож, нанося удар по верхней части его руки. Он быстро отдергивает ее, не в силах закричать, позвать на помощь, пока я стягиваю с него штаны. — Не так я хотел провести свой вечер, но мы делаем то, что должно быть сделано. И это, я с радостью сделаю за то, что ты сделал с ней. Ты будешь страдать. Мучительно.

После того, как его крошечный член стал виден, я направляю лезвие к основанию. Но прежде чем начать резать, я сжимаю его рубашку в кулак, приближаясь к его лицу, его кровь капает на мою руку.

— Я бы заставил тебя страдать несколько дней, если бы у меня было время, так что пока придется обойтись этим.

Затем я режу.

Он задыхается, кричит в тишине. Никто не слышит его мольбы о пощаде. Я никогда раньше не отрезал член чуваку. Добавлю это в свой растущий список талантов.

Дикость, бурлящая в моих венах, неукротима. Образы того, что он сделал с ней, проносятся в моей голове снова и снова, пока я не осознаю, что его член полностью отрезан.

— Открой рот, ублюдок. Я дам тебе что-нибудь вкусненькое пожевать.

Он беззвучно всхлипывает, его подбородок дрожит, жалкие слезы труса катятся по его круглым щекам, некоторые застревают в его бороде, эти угольные глаза пропитаны огромной дозой сожаления.

— Ладно, раз уж я такой хороший парень, я помогу тебе. — Я открываю ему рот, мой кулак с ножом в нем давит на его верхние зубы, а другой я засовываю его член в горло.

— Жуй, — требую я, когда он пытается выплюнуть его. — Я сказал, жуй. — Я говорю низким голосом, кончик ножа приближается к его глазнице.

А потом он это делает. Этот ублюдок жует свой собственный чертов член. Ну, настолько хорошо, насколько он может с пулей в горле.

— Получилась бы красивая картина, как думаешь? Готов поспорить, твоей маме понравится фото на память.

Я достаю свой телефон из кармана брюк и делаю снимок, вспышка сверкает в темноте, единственный свет исходит от его машины.

Если Джоэлль когда-нибудь понадобится увидеть это, я приготовлю для нее фотографию. Я хочу, чтобы она знала, что я всегда буду рядом и сделаю все, что смогу, чтобы обеспечить ее безопасность, даже если она этого не хочет.

Он хрипит, его глаза округляются.

— Я должен вырезать твои глаза и заставить тебя проглотить их тоже, но у меня нет времени. К счастью для тебя.

Схватив его за рубашку, я поднимаю его за плечо, и его член выпадает изо рта прямо на землю.

Открыв багажник, я бросаю его внутрь. Однако мы не можем забыть о члене. Я возвращаюсь, подбираю его и снова засовываю ему в горло. Он должен быть мертв к тому времени, как я вернусь домой. Я не стану добивать его пулей. Я не лгал, когда клялся, что он будет умирать медленно. Я хочу продлить каждую жалкую секунду.

К счастью, сегодня у меня есть мой внедорожник Royce. Не хотелось бы портить свой Bugatti.

Черт, мне действительно придется объяснить это своим братьям. Я не могу скрывать это от них, особенно когда мне нужны наши личные уборщики, чтобы избавиться от тела и улик.

Сев за руль, я нехотя звоню Дому и Данте.

— Да, — отвечает Дом первым, Данте присоединяется через несколько секунд.

— Я хотел поспать, черт возьми. — Данте зевает. — Какого хрена ты звонишь так поздно?

— Я вляпался в кое-какое дерьмо, — говорю я, переходя сразу к делу, и включаю громкую связь, когда отъезжаю.

Дыхание Дома резкое, как у чертова дракона.

— Сколько раз я говорил тебе не трахаться без презерватива? — Данте стонет. — Я не буду помогать тебе вытаскивать крабов из твоего члена. — Он хихикает, развлекая себя.

— Кстати, о членах… У меня есть один в багажнике.

— Что, блять, ты сделал? — резко спрашивает Дом.

— Черт, брат, дай мне закончить. Дерьмо. — Я резко выдыхаю. — Я имел в виду, что у меня в машине настоящий член.

— Он, блять, имеет для тебя значение? — Дом спрашивает Данте. — Потому что я сейчас его придушу.

— Черт, я слишком устал для этого. — Данте снова зевает. — Энцо, выкладывай уже.

— Ладно, черт. Но вам двоим это не понравится.

— Какого черта я не удивлен? — Голос Дома ровный и в то же время резкий.

— В моей машине сидит умирающий чувак с отсутствующим членом. — Я делаю паузу. — Мне нужно, чтобы от его тела и всего этого дерьма избавились, прямо сейчас. Я только что отправил тебе сообщение о месте, где это произошло, — говорю я Дому. — Сначала отправь их туда.

— Ты, должно быть, шутишь. — Дом выдыхает примерно через строчку. — Из всех идиотских поступков, которые ты совершил в своей жизни, этот должен быть самым худшим.

— Подожди. — Данте делает паузу. — Ты действительно отрезал член какому-то парню? — Потом он смеется. — Блять, братан. Как это было?

— Не так плохо, как я думал, но я все время думал о своем собственном члене. Я имею в виду, я бы не хотел, чтобы это был я.

— Я рад, что вам, ребята, это нравится, — вклинился Дом. — Кто он был, черт возьми, и не ври мне.

— Какой-то придурок из стрип-клуба. Он был слишком груб с одной из девушек, и, знаете, всякое бывает.

— Почему ты был в стрип-клубе? Ты же ненавидишь это место, — вставляет Данте. — Погоди-ка, это из-за той блондинки, с которой ты разговаривал на днях, когда я был с Карлито?

— Может быть.

— Черт, братишка влюбился в стриптизершу.

— Остынь. Никто ни в кого не влюбился, но я не мог позволить ему причинить ей боль. Я должен был покончить с этим. Он просто еще один грязный ублюдок из Палермо. Я сделал миру одолжение.

— А как же папа и Маттео! — вклинился Дом, его тон острием меча. — Что если твои действия погубят все, над чем мы работали? Что тогда? Ты не мог подождать, чтобы избавиться от него, пока мы не покончим с Бьянки?

Единственное, о чем думает Дом, это убийство братьев Бьянки. Я понимаю. Я понимаю, почему он зол.

— Я сделал то, что должен был сделать, и я бы сделал это снова, — говорю я ему. — Все равно все получилось, не так ли? У парня нет члена, и никто, кроме нас, об этом не знает. Наш план в безопасности. — Я поворачиваю налево, всего в нескольких милях от его дома. — Так что иди и расслабься. Может, выпьешь что-нибудь крепкое, пока я не добрался до тебя. Или я могу позвонить Кэнди. У нее хорошая головка.

Данте подавляет смешок, пытаясь, но безуспешно, сдержать его.

— Поторопись, черт возьми, — кричит Дом. — Уборщики уже едут на место, потом они зайдут ко мне.

Дом кладет трубку, но Данте все еще там.

— Я все еще не могу поверить, что ты отрубил сосиску какому-то парню, — бросает он.

— Да, и заставил его съесть ее.

— Что? — Его усмешка становится тяжелой, и он не может ее сдержать, когда Дом отключает телефон.

— Это длинная история, — замечаю я. — Ну, не совсем.

— Брат, ты мой герой. Должно быть, было весело.

— Скажи это парню в моем багажнике.