Серебряная Игла

Глава семнадцатая (2)

— Еahisgs totas, - совершенно легко, без единой ошибки в произношении, говорит Ния, - они любят темноту и влагу, поэтому подойдет любой темный подвал. Они любят молоко и нежирное испорченное мясо. Оставь все это - и через неделю у тебя будет достаточно личинок.

Она откладывает пинцет, вытирает ладони отрезом ткани и смотрит на меня своим единственным здоровым глазом так, будто все эти очень заумные вещи говорил только что какой-то совсем другой человек.

Еще один сигнал, который фиксирует мой окончательно понявший в чем дело мозг.

Но все-таки… Чтобы окончательно во всем убедиться, ситуацию нужно раскрутить до конца.

— Я… знаешь… - корчу смущенную дурочку, которую поймали с поличным, - на самом деле, я мало что в этом смыслю. Матушка знала больше, а я всегда любила просто читать и почти ничего в этом не соображала.

Ния понимающе улыбается, и вряд ли осознает, что продолжает поглаживать горшок с цветком, идеально точно выбрав то расстояние, на котором ядовитые «клыки» растения точно не дотянутся до ее кожи.

— Остается надеяться, что за время, пока мы все тут приводим в порядок, ни у кого не раздует живот и не начнется желчная рвота. - Осеняю себя охранным знаком, как будто действительно этого боюсь. - Хороший лекарь нам пока не по карману.

Хотя такой у нас тоже есть, присланный с остальными работниками среди прочих «подарков» Ашеса. Но Ния об этом точно не может знать.

— От желчной рвоты помогает настой корня эхиса, - охотно делится знаниями сестра Нэсстрина, вряд ли понимая, что прямо сейчас загоняет себя в ловушку. - Только его лучше собирать уже после цветения, когда он потеряет силу и не будет таким токсичным. И обязательно хорошо вымочить в растворе щелока.

— Кажется, мне срочно нужен пергамент и чернила, - улыбаюсь еще шире, - потому что я все равно вряд ли запомню.

— Это ерунда, - девушка машет рукой, окончательно ныряя в свою стихию. - А от желудочных колик лучше всего порошок зеленых ягод Черстволиста. Просто обжарь их пока не станут коричневыми, дай остыть и разомни. Именно зеленые, хотя все почему-то собирают их уже спелыми, но это же совершенная глупость. Разводить примерно…

— Странно, - перебиваю ее пламенную, не лишенную самолюбования речь, потому что услышала все, что нужно.

Ниа снова нервно прикасается к повязке, а потом - к губам, которые так и держит открытыми.

— Странно, что девушка, которая знает так много о растениях, о том, как и чем кормить мухоловок и как разводить рвотные порошки, смешала то, из-за чего случился целый взрыв.

Она зачем-о торопливо сует руку за спину и начинает пятиться.

Я так же неспеша ее «преследую» до тех пор, пока колени моей «жертвы» не упираются в груду бревен, приготовленных строителями для той части оранжереи, где крыша держится буквально на божьем благословении.

— Это была… просто ошибка… - бормочет сестра Нэсстрина.

— Именно так я и подумала, - охотно киваю.

— Случайность.

— Если ты пытаешься меня обмануть, то напрасно. Вряд ли в твоем арсенале есть слова, которые заставят меня стать тупой и не верить собственным глазам, и ушам. И так, Ния, кто научил тебя как устроить взрыв? Кто сказал потом прикинуться хорошей девочкой и подсунуть книгу с взрывной руной?

Она залепляет рот обеими ладонями и испуганно мотает головой. Из зажмуренного глаза по безобразному лицу текут слезы. Как будто это должно меня разжалобить.

— Я не хотела… - немощный писк с трудом пробивается сквозь ее пальцы. - Я не хотела, Йоэль.

— Если ты думаешь, что это должно меня разжалобить, то зря стараешься. Обычно, я не горю желанием прощать тех, кто дважды чуть не свел меня в могилу. Тем более, когда они маскируются под домашних овечек. И кстати. - Хватаю стебель карликовидной акации, которые накануне обрезала Тэона, и быстро обламываю подсохшие листья, оставляя только крепки шипы, каждый размером с ноготь мизинца. - Может, я не так хорошо разбираюсь в алхимии и травоведении, но зато отлично знаю, что тете не понравится, когда я отхожу тебя этими колючками.

Для острастки хлестко рассекаю воздух у нее перед самым носом, и Ния, пригнувшись чуть не вдвое, беспомощно кричит:

— Это брат! Это он приказал!

Милый славный тюфяк Нэсстрин, которого так любила наша матушка, которого всегда высмеивала Тэона и которого я всегда искренне жалела.

Эта новость должна была бы меня удивить.

Но я ловлю себя на мысли, что произнесла его имя в своей голове за миг до того, как это сделала Ния.