Сезон помидоров, или Пари на урожай

Глава 25

— Нет, госпожа, что вы! Конечно, нет! — резко «сдувается» слуга, натолкнувшись на мой неласковый взгляд, и добавляет: — Вы себе успеете что-нибудь прикупить… если по-быстрому, конечно. Правда…

Он замолкает и опускает взгляд.

У меня внезапно появляется гадкое чувство, что я ещё не до дна графскую подставу испила.

— Договаривай, — приказываю.

— Хозяин к деньгам бережно относится, — наконец, выдавливает из себя слуга. — Лорд выделил серебрушку вам на неделю. Сказал, вы, как птичка кушаете. Вам и этого много.

— Какая безграничная щедрость.

— И он ещё передать велел. Вы уж не серчайте, госпожа... Хозяин сказал, если вам что не по душе, можете в город не ехать. Его дело предложить, ваше дело — согласиться или отказаться. Или можете на личную беседу к графу попроситься… Он вам время выделить готов. Может, при личной встрече договоритесь.

Кучер виновато отводит глаза.

Так вот ради чего этот цирк затевался?

Ну уж нет.

Ехать на поклон к графу не собираюсь, но и шанс пополнить свои запасы не упущу. Быстро прихватив из дома всё необходимое, сажусь в карету.

Дэшфорд думает, что меня переиграл, жук хитроумный! Но он не в курсе, что я из другого мира прибыла, где есть доставка, о которой здесь даже не слышали.

Когда мы приезжаем на рынок, кучер оставляет экипаж в специальной каретной стоянке. То ли у него есть знакомый, присматривающий за лошадьми, то ли граф купил здесь абонемент.

Я принимаюсь неспешно бродить вдоль прилавков. Прицениваюсь к товарам, прикидываю, что могу на серебрушку купить — да так, чтобы еще на доставку хватило. Кучер тем временем ходит за мной по пятам — он сам себе назначил функцию моего грузчика и скудного кошелька. Время от времени ноет:

— Ох, не успею вас отвезти до дома, госпожа. Высажу вас с покупками на полпути. Сами будете добираться, как знаете. Вы уж тогда не покупайте много, чтобы дотащить смогли… Герцог приказал — уж не обессудьте!

— Раз у нас времени мало, узнай, сколько стоит на другом конце рынка мешок муки. Как узнаешь — бегом ко мне.

Кучер кивает и исчезает из вида, а я направляюсь к женщине, которая здесь с мальчиком подростком торгует. Я приметила их ещё с прошлой своей поездки на рынок.

Они расположились в тупичке, в самом малолюдном месте — дальше всего от входа. И хотя на прилавке лежит чудесная круглобокая репка, помытая картошка и на удивление крупные куриные яйца, замечаю, что у людей к торговке странное отношение.

Мало кто сюда доходит, а те, кто всё-таки добирается, считают своим долгом сплюнуть в её сторону. Одна седовласая старушка, бедно одетая, платит за пять яиц. Женщина ей протягивает шесть с ласковой улыбкой и добавляет:

— Приходите ещё, добрая госпожа. На следующей неделе в этот день опять приеду со свежими яйцами.

Вместо «спасибо» старушка снова сплёвывает и торопливо семенит прочь.

Может, причиной тому необычная внешность торговки?

На смуглой коже лица много светлых пятен, будто кто-то брызнул туда светлую, перманентную краску. С руками — та же история.

Витилиго — так называлось кожное заболевание в моём мире. А в этом — люди, видимо, ничего не знают о потере пигментов, вырабатывающих мелонин, и наверно, подобные кожные пятна считают проклятьем или чем-то позорным.

Подхожу к женщине и, поздоровавшись, узнаю расценки на её продукты. Ни капли не удивляюсь, когда оказывается, что они стоят гораздо меньше, чем средняя цена по рынку.

Мысленно прикидываю. Пол серебрушки уйдёт на всё, что лежит на её прилавке. Пол мешка картошки, пол мешка репы и три десятка яиц станут отличным подспорьем для моего рациона.

— Я бы купила у вас весь товар, если вы согласитесь довезти его и… меня в Черные Пески. Заплачу серебрушку.

— Но это слишком много, госпожа! — восклицает она, растерянно округлив глаза. — Мы с Гасеком и за два дня столько не заработали бы.

— Это плата не только за продукты, — напоминаю. — Вам ещё придётся меня довезти вместе с продуктами до дома.

— Я и рада бы, щедрая госпожа. Но у нас с сыном только старая телега да кривая кобылка. Вряд ли вы захотите трястись всю дорогу в соломе.

— Напротив. Буду очень благодарна, — заверяю её, — если вы меня до дома дотрясёте вместе с покупками.

— Значит, договорились, — улыбается женщина.

Прошу её немного обождать и отхожу от женщины чуть подальше. Когда возвращается кучер, требую у него свою серебрушку.

— Что это вы купить задумали? — спрашивает он, нисколечко не торопясь.

— Еду, конечно.

— Не слишком тяжелую, надеюсь? А то ведь вам тащить придётся самой с середины дороги.

— Ты наверно по ночам плохо спишь? — не удерживаюсь от шпильки.

— Почему это, госпожа? — удивляется кучер.

— Заботливый больно. Наверно, лежишь и так переживаешь за других, что сон не идет.

— Вы уж не серчайте, — обиженно бурчит. — Я человек подневольный. Мне приказывают — я исполняю... Ну, так кому платить? Я расплачусь и потом донесу до экипажа.

— Спасибо, не надо. Расплачусь сама и донесу до дома тоже сама.

Кучер, оторопев от такой новости, быстро моргает.

Наверно, он рад был бы шпионить для хозяина, но я не хочу давать графу повод прицепиться потом к бедной женщине. Поэтому протягиваю открытую ладонь и приказываю:

— Серебрушку дай.

Он с явной неохотой протягивает монету, но уходить не торопиться. Стоит, озадаченно чешет затылок.

— Ну? — развожу руками. — Иди. Дальше я сама.