Сезон помидоров, или Пари на урожай

Глава 61

Клара Мэнфилд

Когда Эфимия уходит, мы с Торвеном остаёмся. Пару раз я заставляю себя отстраниться — ну не дело это, взрослой, самодостаточной деве льнуть к мужчине, как плющ к забору, — но он не позволяет отодвинуться ни на сантиметр.

Куда уж мне тягаться с его мускулами... После провальных попыток даже не пытаюсь дёргаться. Стою в самых надёжных в мире объятиях и с чистой совестью наслаждаюсь моментом.

Наверно, мы глупо выглядим со стороны — стоя в обнимку на поле с лопухами. Не сразу замечаю, что вокруг нас клубится туман, сквозь который ничего не различить. Мы как-то незаметно оказываемся изолированы от чужих взглядов. И я, кажется, догадываюсь, чьих рук этот туман.

— Откуда ты узнал, что я иномирянка? — спрашиваю, задирая голову и в каком-то упоении разглядываю в подробностях каждую черточку его лица.

Мне нравится, как сверкают его глаза, глядя в мои, как смеются его чувственные губы. Как между бровей прорезается морщинка...

— Ты слишком необычная для приютской сироты. Знаешь, как говорят в нашем Бюро?

— Как?

— Попаданку выдают слова и действия. Она говорит так, как обычно не говорят. И действует по законам, у нас неписаным.

— Где я прокололась? — смеюсь немного нервно. — Я очень старалась не отличаться от других.

— Ты хорошо старалась. Поэтому я не сразу понял, несмотря на свой опыт.

Хмурюсь на этих словах. Наш разговор случайно напомнил мне о моём везении. Я сейчас не в монастыре только потому, что герцог ко мне прикипел. А были и другие, далеко не такие везучие — которые помогли ему набрать тот самый «опыт».

— Ты много попаданок отправил в монастырь?

— Немало.

— А... тебе не было их жаль? Особенно после Ириды?

— Было, — глухо соглашается он. — Поэтому последние годы я отслеживал судьбу каждой иномирянки и фиксировал в Книге Судеб. Я доказал, что они приносят нашему миру пользу.

— Это как-то изменило отношение к ним?

— Ещё нет. Но мне удалось сдвинуть с мёртвой точки рассмотрение нового закона о попаданках. Даже если бы Дэшфорд раструбил о твоём происхождении, твой случай с вертреном только ускорил бы решение короля подписать новый закон.

— Тогда зачем ты его остановил? — ужаснулась я. — Надо было дать меня схватить.

Вместо того чтобы похвалить меня за мужество, Торвен смотрит на меня со снисходительной насмешкой. Как на ребёнка, ляпнувшего милую глупость.

— Ты знаешь, сколько может рассматриваться королевская документация? Месяцами, а то и годами. Я не собираюсь тебя терять. Монастырь обойдётся без тебя.

Этот мужчина точно знает, что делает. Мне становится так спокойно в его близости, так надёжно, что на глаза выступают дурацкие слёзы. Всхлипнув, быстренько прикусываю губу до боли. Такими темпами я скоро сентиментальной плаксой стану.

Ну-ка. Соберись, гприказываю себе. Вопросов ещё много не прояснено. А Торвен — он сейчас такой уступчивый и так охотно мне отвечает, что нельзя упустить такой шанс.

— А что насчёт Эфимии? Что она натворила? Ты упомянул, что просил её убрать в моём доме после ужина. Но как можно совершить предательство во время уборки? Пыль плохо протереть?

— Пыль была ни при чём, — он улыбается. — Незаконно использовать артефакт слежения для частных целей, но в каком-то смысле весь твой участок, включая его хозяйку, стал делом государственной важности с тех пор, как я обнаружил остатки вертрена. Артефакт показал, что Эфимия после уборки обшарила твой дом, потом пообщалась с подъехавшим Дэшфордом. Поделилась с ним своими подозрениями насчёт твоего попаданства. Видимо, она поняла, что ты мне не безразлична, и решила убрать с моего горизонта.

— Ей показалось про «не безразлична».

— Шутишь? — в глазах вспыхивает возмущение. — Я ночами не сплю, думаю о ней, а она… Показалось…

От этих слов бабочки в животе вспорхнули. Приятно чувствовать себя особенной в глазах такого мужчины. Я специально ему сказала про «показалось» — просто очень хотелось нечто подобное своими ушами услышать.

— Значит, из-за разговора Эфимии с Дэшфордом ты понял, что предпримет Дэшфорд, и поэтому подготовился?

— Да, — пожимает плечами.

В его «да» столько небрежности, что я только диву даюсь. Будто это для него естественно — угадывать мысли врагов, просчитывать их ходы наперёд. Будто ничего в этом особенного нет, ага…

— А что с вертреном? Здесь всю неделю сновали Архимаги, но мне было не до вертрена, — я виновато улыбнулась. — Мне ведь пришлось возиться с помидорами.

— Во-первых, маги получили строгий наказ — бережно относиться к лопухам. Я передал им твои слова: «обращаться нежно, как с девой».

Я хихикнула, представив, как, наверно, перекосились их лица на этом вот требовании. Должно быть, старым магам было странно услышать такое напутствие.

— И что?

— Сработало. Каких только слов лопухи не наслушались в свой адрес. Они были «прекрасными», «обворожительно пахнущими», «замечательно крепкими» и «стройными»… Думаю, за эту неделю наши Архимаги хорошо продвинулись в умении флиртовать.

— И что? Их флирт помог делу?

— Корни вертрена энергетически окрепли, — кивает он. — Это подтвердил артефакт. В одном месте даже пробился первый росточек, — Торвен махнул в сторону моего дома. — Он сейчас под охраной.

— Значит… Получается, вертрен просто боялся людей, их магии — и поэтому прятался под лопухом?

— Да. Каким-то образом в памяти вертрена осталась жестокость предыдущего Дэшфорда. Он затаился от людей и медленно умирал. Если бы не ты со своими помидорами… — Торвен качнул головой. — Ты была послана мне судьбой, Клара.

— Кажется, — внезапно чувствую, как к щекам приливает краска, — я тоже так думаю.

— Вот и хорошо. Потому что от своей судьбы ни ты, ни я бегать не будем.

Он медленно проводит пальцем по моим губам и накрывает их в поцелуе. Всякие мысли «ой, нельзя же так сразу» исчезают, как только он мягко атакует мой рот. Я вдруг понимаю, что именно так сразу и надо, что именно этого мне не хватало: поцелуя и тесной близости с дорогим мне мужчиной в густом, чарующем аромате сорванных помидоров.

Его дыхание смешивается с моим, и мир вокруг теряет свои очертания, как вдруг неподалёку раздаётся окрик:

— Милорд! Мы готовы. Вы позволите приступить к работе?

— Приступайте, — нехотя оторвавшись от моих губ, бросает Торвен.

— Тогда не могли бы вы убрать блокирующий туман, милорд? А то нам к лопухам не добраться.

— Прежде чем мы допустим к работе Архимагов, ответь мне на один простой вопрос, — смеётся он, нежно приподняв моё лицо. — Ты сегодня или завтра переедешь в мою спальню?