Сладкий грех. Искупление

Глава 40

Мне казалось, что я видела много жестокости в жизни и пережила немало, но о том, что выкинула семья Слэйна, даже не догадывалась. Я не могу смириться с тем, в кого они прекратились. Не могу понять и принять их поступки. Я не вижу причин, чтобы обращаться с людьми, как со скотом. Конечно, это не умаляет ошибок и плохих поступков Слэйна, но ведь он не был таким, каким они его сделали.

— Тише. Тише. Это я. — Надавливаю на грудь Кавана, вздрогнувшего и очнувшегося. Он распахивает глаза и сразу же издаёт стон.

— У тебя рана на голове и, предполагаю, сотрясение. Поэтому лежи, — тихо добавляю я.

Мужчина кривится и щупает голову, которую я обмотала бинтами. Другого не нашла, да и зашивать раны я не умею. Это всё, что я смогла для него сделать, как и перетащить его на пыльную софу.

— Что… Лиам… Слэйн, — Каван садится и опять стонет, хватаясь за голову.

— Всё в порядке. Слэйн заснул. Лиам… ранен. Прости, я взяла твой пистолет, — мямлю, показывая взглядом на оружие, лежащее на столике, рядом с софой.

Каван приподнимает голову и удивлённо таращится на меня.

— На меня кто-то напал сзади. Свет выключился. Я пошёл проверить пробки, а Слэйн вышел на улицу, чтобы вернуть тебя в дом. Последнее, что я слышал это голос Лиама и рычание Слэйна, а потом ничего. Лишь боль и темнота, — бормочет Каван.

— Здесь произошёл налёт. Не знаю, как иначе сказать. Они все… Сальма, Ангус, Лиам и Дейдра ворвались в дом, как предполагаю, и напали на Слэйна. Они обкололи его транквилизаторами, потому что он не мог двигаться и говорить, хотя долгое время был в сознании. Они хотели… посадить его на цепь, представляешь? На цепь, Каван. Они говорили такие ужасные вещи. Они воспринимают его, словно он собака, а не человек. Мне пришлось стрелять. Я… я… ранила Лиама точно, а потом мне было так больно. Я кричала и стреляла. Они ушли. Там кровь… я отмыла. Слэйна перенесла в ближайшую гостиную, потом занялась тобой, проверила его. Он долго смотрел на меня, а потом закрыл глаза. Он живой. Пульс нормальный. Я услышала твой стон и пришла сюда, подумав, что могу помочь. — Тру свои локти, поднимаясь с софы. Уже занимается рассвет, а я ни минуты не спала. Я была не в силах уснуть, потому что боялась, что они вернутся за Слэйном. Так и ходила с пистолетом, но в нём вряд ли остались пули. Я до сих пор нахожусь в шоке, наверное, и ещё не отошла от потрясения.

— Дарина рассказала мне о плане Лиама. Я был у неё вчера. Я знаю о том, что они хотели сделать. Постоянно накачивать Слэйна наркотиками, взять бразды правления в свои руки и доказать, что он невменяемый. Сальма или Ангус стал бы опекуном Слэйна, — говорит Каван.

— Как так можно, скажи? Как? Не понимаю, Каван. Не понимаю. Да, Слэйн поступал плохо. Да, он не идеал и не ангел, но он живой, чёрт возьми. Я такая злая на них. Мне хочется их убить. Они же травят его. Не Слэйн их, а они его. Слэйна никогда не оставят в покое, и мне страшно думать о том, что всё сводится к чьей-то смерти. Почему? Это несправедливо, — взмахиваю руками и сжимаю их в кулаки.

— Прости, у меня так болит голова, что я даже тебя не особо слышу, Энрика. Только гул в ушах и вибрации твоего голоса, поэтому понизь тон.

Каван жмурится, потирая виски, замотанные бинтом. Я практически всю голову ему забинтовала на всякий случай.

— Кто-нибудь ещё появлялся? — хрипло спрашивает он.

— Нет, никого. Я, вообще, никого не нашла в поместье. Здесь же всегда были мужчины, ваша охрана. Где они сейчас?

— Слэйн отправил их вечером в город и дал задания.

— Всех? Всех до единого? — прищуриваясь, спрашиваю его.

— Да, всех.

— Но это нелепо. Зачем человеку охрана, если он ей не пользуется? Какой смысл, вообще, в этих людях, если… — я осекаюсь, и до меня доходит.

— Вот же придурок, — шиплю, бросая взгляд в сторону комнат за спиной. — Слэйн всё знал. Он знал, что его семья планирует на него напасть и убрал всех людей, подставив тем самым тебя, себя и меня. Что за идиот?

— Да, он знал. Я сообщил ему об этом сегодня. Дарина не знала конкретного плана Лиама, но он убеждал её, что они не убьют Слэйна, он просто перестанет им мешать. Моя сестра отказалась. Я передал всё Слэйну, и после этого он убрал людей из поместья, чтобы никто не пострадал…

— Кроме него, тебя и меня. Потрясающе. Он нанял охрану для того, чтобы они защищали его, а не для того, чтобы защищать их, — возмущаясь, обрываю Кавана.

Он снова кривится от боли в голове.

— Что сделано, то сделано, Энрика. Бессмысленно переживать об этом. Сейчас нужно… — Каван встаёт и сразу же с тихим стоном падает обратно на софу.

— Чёрт, ненавижу, когда бьют по голове. Она у меня и так дурная, теперь ещё и болеть научилась. Суки, — шипит он.

— Значит, не вставай. Мне нужен телефон. Я вызову сюда скорую помощь для тебя и Слэйна. Не знаю, что конкретно они ему вкололи. Я собрала все шприцы и положила в пакет, но названий на шприцах не было. А у тебя, вообще, может быть трещина в черепе.

— Нет, никакой скорой, — Каван поднимает руку, словно реально считает, что в своём жутком состоянии сможет остановить меня.

— Почему? Это разумно.

— Нет, Энрика. Я справлюсь. Я сам осмотрю свою рану и, если будет нужно, зашью. Я вызову сюда наших людей, но никаких врачей. Журналисты только и делают, что ищут поводы для того, чтобы написать дерьмо про тебя или Слэйна. Им нужны сенсации. Поэтому нет. Моя задача оберегать Слэйна, поэтому мы справимся, точнее, ты справишься, — произносит Каван и останавливает на мне свой взгляд.

— Я? — недоумённо переспрашиваю его.

— Да, ты, Энрика. Тебе никогда не сидится на месте, и ты обожаешь вляпываться в неприятности. Не позволяй себе ничего такого, что может нам навредить. Поверь мне, скоро они придут просить прощения, и Слэйн сделает вид, что всё забыл. Если ты влезешь в их дела, то станешь врагом для всех. Ты уже им стала. Поэтому ты справишься с желанием восстановить справедливость. Поняла?

— Но я…

— Я знаю, что тебе сложно. Ты поступила очень храбро, Энрика. Если бы я мог сейчас улыбнуться тебе, то сделал бы это, но у меня даже лицо болит. Я восхищён тем, что ты не побоялась никого и ничего. Ты взяла пистолет и защищала Слэйна. Я верю в твою любовь. Я в неё верю, но Слэйн не верит. Надеюсь, что он услышал и увидел всё, что ты для него сделала. Иначе ничего хорошего у вас не выйдет. — Каван облизывает сухие губы. Его дыхание становится глубже, словно он борется с тошнотой. Он с ней борется.

Молча достаю из-за софы ведро, которое я принесла сюда, предполагая такое. Каван хватает его и рвёт в него. В последнее время передо мной тошнит уже второго мужчину. Боюсь, что таким образом я скоро совсем разочаруюсь в себе.

— Тебе нужно в больницу, — шепчу, протягивая ему бокал с водой.

— Нет, лёжа в больнице, я ничем не смогу помочь.

— Да ты и сейчас не супергерой, — хмыкаю я.

— Иди к чёрту, — фыркнув, Каван падает обратно на софу. — Я немного посплю… сейчас позвоню ребятам и посплю, а ты не отходи от Слэйна. Отслеживай его состояние, пока помощь не приедет. Хорошо? Пожалуйста, Энрика, никакой самодеятельности.

— Что-то против моей самодеятельности никто не возмущался, когда я выстрелила в Лиама, — бубню я.

— Энрика.

— Ладно-ладно. Я буду молча ждать, когда Слэйн проснётся и снова выгонит меня. Супер, — произношу и раздражённо передёргиваю плечами.

— Он не хотел, — шепчет Каван, из последних сил держа глаза открытыми. — Не хотел этого и знал, что ты далеко не уйдёшь. Он избегал и прятался от тебя.

— Я догадалась. Это из-за того, что я сказала ему о любви? Из-за того, что я считаю, что он любит меня? — с горечью в голосе спрашиваю Кавана.

— Да… да. Сама мысль об этом претит ему. Слэйн ничего не знает об этом. Он не верит. Пытается, но не может. Он совершает ошибки и до последнего будет бороться с собой. Вытащи из него правду. Заставь…

— Но как я это сделаю? С ним даже ссориться бесполезно, потому что он отдаляется.

— Спровоцируй его спасти тебя, Энрика. Сделай всё, чтобы твоя жизнь была на грани, и тогда потребуй у него принять решение. Слэйн выберет правильный путь. Он пойдёт к тебе. Он любит… я знаю. Любит. Иди к нему. Иди. — Каван прикрывает глаза. Я вижу, как ему больно и плохо, но эти упрямые мужчины не дают им помочь, что безумно бесит меня.

Слова Кавана звенят у меня в голове. Я ведь уже сотню вариантов перепробовала, чтобы заставить Слэйна признаться в своих чувствах. Но разве заставлять и требовать подобное, правильно? Не знаю. Я готова пойти на крайние меры, только бы ещё знать, какими они должны быть.

Сажусь рядом со Слэйном и просто смотрю на него, спокойно спящего на софе. Меня передёргивает каждый раз, когда взгляд натыкается на жуткие проколы игл на его шее. Его футболка измазана кровью, потому что ему вкалывали чёртовы препараты через футболку в плечи. Это жутко.

Наверное, мне стоит расплакаться, но я выплакала всё, пока лежала на Слэйне рядом с дверьми, через которые сбежали эти твари. Слёз больше не осталось. Не знаю, что делать. Не знаю, что говорить. Не знаю. На меня наваливаются безразличие и апатия.

В дом врываются люди, а я даже защищаться не хочу. Когда несколько мужчин с пистолетами влетают в гостиную, то я просто поднимаю на них свой уставший взгляд. Они опускают оружие и проверяют состояние Слэйна, другие идут к Кавану по направлению, куда я им молча указала рукой. Кажется, вся моя жизненная энергия закончилась. Я поднимаюсь в спальню и падаю на кровать. Мои глаза закрываются, и я сразу же отключаюсь, словно мне дали на это разрешение.

Я надеялась, что произошедшее как-то изменит наши отношения со Слэйном, но ничего не изменилось. Он очнулся только вечером, да и то не разрешил никому входить к нему и трогать его. Кавана всё же увезли в больницу, и у него оказалась трещина в черепе. Теперь ему придётся лежать там не менее двух недель. Я слышала, что мужчины обсуждали приказ Слэйна наблюдать за Каваном и не позволять ему вставать, как и было предписано врачами. Обо мне абсолютно никто не вспомнил. Это обидно и в то же время безразлично. Я как кусок дерьма плаваю на поверхности, и никому нет до меня дела. Только когда начинаю вонять, тогда и обращают внимание.

Так я живу в полной тишине три дня. По идее свадьба должна быть уже завтра, потому что мне привезли свадебное платье, фату, туфли и всё остальное, что требуется невесте. Но Слэйн не приходил ко мне. Я знаю, что он здесь, в поместье, слышала его голос, звук шагов, разговоры с другими людьми. Но не со мной. Я пустое место.

— Мисс Иде, вас просят спуститься вниз, — сообщают мне.

Киваю и выхожу за мужчиной из спальни. Свет горит во всём доме, меня ведут по коридорам второго этажа и открывают мне дверь в кабинет. Я осматривала его и знаю, что здесь когда-то работал Тристан, а кабинет Слэйна расположен внизу. Это место мне не нравится, а ещё больше человек, стоящий в нём. Точнее, двое.

— Энрика, подойди, — Слэйн протягивает мне руку. Вау, он заговорил со мной. Даже не так. Он приказал мне. Надо же.

Фыркнув, приближаюсь к нему, но не вкладываю свою руку в его. Мы, вообще, ничего не обсудили. И вроде бы наша свадьба отменена, но на самом деле нет. Я запуталась во всём и думать отказываюсь.

— Теперь можешь говорить, — сухо произносит Слэйн, кивая Ангусу.

Не понимаю, как у него хватило наглости, чтобы прийти сюда после того, что они устроили?

— Я приношу свои искренние извинения за то, что случилось. Мы… защищались. Лиам ввёл нас в замешательство, сообщив, что он стал твоей жертвой Слэйн. Причин мы не знали и решили, что ты начал убивать нас. Мы испугались, признаю, но мне ужасно стыдно за то, что мы пытались сделать. Я извиняюсь от имени всей семьи перед вами обоими, особенно перед тобой, Энрика. Я не знал, что Лиам пытался тебя изнасиловать и даже не догадывался об этом, — выдавливает из себя Ангус. На его лице написано раскаяние, но я в эту чушь больше не верю.

— Я бы хотел наладить отношения в семье и прошу разрешения присутствовать завтра на вашей свадьбе. Я обещаю, что Лиам не появится там. Я наказал его, а Сальма будет посаженой матерью Энрики, ведь её некому вести к алтарю. А также я признался Фареллу в том, что мы сделали, и он выгнал Дейдру из дома и подал на развод. Не знаю, что ещё сказать и как поправить положение дел, но мне стыдно перед вами обоими. Мы, правда, повели себя, как животные. Мы испугались. Пожалуйста, давайте, всё забудем и будем двигаться дальше, — произносит Ангус и с надеждой смотрит на нас.

Паршивый спектакль.

— Мне плевать на ваши жизни. Мне откровенно насрать на вас. Вы должны появиться на свадьбе, чтобы не опорочить имя нашего рода, а дальше я займу всех вас работой. Вы не моя семья. У меня нет семьи и никогда не было. Я не убиваю вас и не собираюсь этого делать, чтобы не портить себе и своей невесте настроение перед свадьбой, — холодно отвечает Слэйн.

Оба мужчины смотрят на меня.

— А что я? Пошли вы оба в задницу, вот мой ответ, — раздражённо передёргиваю плечами.

— Энрика, прошу. Ради памяти твоего отца…

— Закрой рот и не смей его вспоминать, — злобно рыкаю на Ангуса. — Не смей. Ты недостоин ни прощения, ни ещё одного шанса. Никто из вас недостоин, но вы не моя семья. Мне не важно, как вы живёте и что делаете. Вы его семья, моего бывшего жениха. А я умываю руки.

— Бывшего? — спрашивая, хмурится Ангус.

— Энрика так шутит. Правда, дорогая? — Слэйн притягивает меня к себе за талию, и я бросаю на него яростный взгляд. Чёртов актёр.

— Завтра мы ждём всех вас на нашей свадьбе. А сегодня мы хотим отдохнуть. Предупреди всю семью, что если кто-нибудь сделает что-то не по сценарию, тогда я начну убивать. Пока я ещё держусь. Но я ведь животное. Как долго оно сможет жить без свежей крови? — скользко ухмыляется Слэйн, а Ангус бледнеет.

— Пошёл вон, и я запрещаю вам всем выходить из дома без моего разрешения. Я приставил к вам охрану. Она следит за вами и найдёт твоего сыночка тоже. Не думай, что он долго будет бегать от меня. Вон!

Ангус быстро выходит из кабинета. Я отталкиваю от себя Слэйна и отхожу от него.

— Вам бы открыть театр. Думаю, это ещё один семейный бизнес, который будет процветать, — фыркнув, направляюсь к двери.

— Энрика, задержись. Я хочу с тобой поговорить, — лёд, сквозящий в его голосе так ранит. После всего, что я для него сделала. Нет, я уже устала что-то делать для Слэйна.

Мне приходится повернуться и показать всем своим видом, что я не хочу быть здесь.

— Завтра мы женимся.

— Кто сказал? — язвительно шиплю.

— Я сказал. Мы женимся, и всё это закончится. Ты перестанешь быть моей жертвой и станешь миссис Нолан. Отказы не принимаются. Я прощаю тебя за то, что ты решила уйти от меня и разорвала нашу помолвку. Я дал тебе время успокоиться и сейчас, надеюсь на то, что ты поступишь разумно. Я это делаю не для себя, а для тебя.

Мне хочется кричать на него. Орать на него. Бить его.

— А если я не хочу выходить за тебя замуж? — прищуриваясь, спрашиваю я.

— Я тоже не хочу жениться на тебе, но другого выбора нет. Мы должны. Постараемся прожить эти дни в перемирии, а потом посмотрим. Если моя схема сработает, и я перестану желать тебя убить, то ты будешь свободна. Ты будешь носить моё имя, когда-нибудь наследника, но я дам тебе время пожить без меня и моей семьи. Это бизнес, и только. Ты сама должна понимать, что глупо сейчас доказывать мне, что выбираешь смерть. Нет, никто не хочет быть мёртвым, как и ты. Это всё, что я могу для тебя сделать, чтобы отплатить за то, что ты защитила меня в ту ночь. Дай мне попробовать хотя бы спасти тебя.

Кусаю губу, молча снося такое оскорбление. Я не готова выходить за него замуж. Я устала от того, что он отдаляется каждый раз, когда должен приблизиться ко мне.

— Мои адвокаты подготовили брачный договор. Развод я тебе никогда не дам, но после рождения наследника, ты сможешь жить, где угодно и с кем угодно. А также в контракте указано твоё месячное содержание, как моей жены. Я предполагаю начать думать о наследнике через год после свадьбы. Я не хочу иметь ребёнка от другой женщины. Я хочу, чтобы матерью моего ребёнка была ты, Энрика. И ты же будешь его воспитывать подальше от меня. Иногда я буду вас навещать, но ребёнок не узнает о том, кем я был раньше и что должен был с ним сделать. Пожалуйста, ознакомься с договором и подпиши его. Я заверяю, что не обидел тебя деньгами на твоё содержание.

Опускаю голову, и моё сердце рвётся на части. Оно так много выдержало, так много вытерпело, а сейчас его просто топчут такими низкими и жалкими словами.

— Мне не нужны твои деньги, Слэйн. Мне нужен ты, — шепчу я.

Он бросает на меня беглый взгляд, а потом отводит взгляд за мою спину.

— Это всё, что я могу тебе дать, Энрика.

— Не всё. Не так. Ты, действительно, считаешь, что я соглашусь со всеми твоими условиями?

— У тебя нет выбора, как и у меня.

— Выбор есть всегда, Слэйн, но ты не хочешь его сделать. Я надеялась на то, что ты поймёшь, в конце концов, что я люблю тебя. Я готова закрывать тебя собой и воевать за тебя, но не могу заставить тебя делать то же самое ради себя. Ты отказываешься от меня. Ты отталкиваешь меня. Ты даже не пришёл ко мне, когда очнулся.

— А что бы я сказал тебе? Что мне жаль? Что ты обманулась на мой счёт? Что я пришёл для того, чтобы причинить тебе боль, потому что понял, что не чувствую ничего? Я искал, чёрт возьми! Искал эту любовь внутри себя! Я читал о ней! Нет ничего подобного к тебе, Энрика! Нет! Я не могу любить тебя! Я никого не могу любить, даже себя! Неужели, ты не можешь просто сделать так, как я прошу, и выйти за меня замуж, без требований любить тебя, потому что я не могу? — спрашивает он, повышая голос.

— Ты можешь, Слэйн. Про любовь не стоит читать, потому что каждый человек чувствует её по-разному. Ты просто не хочешь поверить себе. Ты не хочешь другой жизни. Прячешься за своими страхами, до сих пор считая себя мальчишкой, которого накажут, если он выберет себя и свою жизнь.

— Но я не могу, чёрт возьми, Энрика! Не могу! — кричит он, опираясь о стол руками. — Не могу… не могу любить. Не могу поверить в то, что достоин. Они же были правы, Энрика, я дикое животное, и мне место в клетке. Зачем ты помешала им?

— Что? Зачем я помешала им? Ты в своём уме? Я что, должна была молчать, когда они… напали на тебя и хотели превратить в овощ? — возмущаясь, спрашиваю его.

Слэйн поднимает на меня разбитый взгляд и кивает.

— Да. Именно так и должна была сделать. Я даже не сопротивлялся. Я отпустил всех. Убрал всех из поместья, как и тебя, чтобы ты не могла помочь мне, потому что я знал, что ты не будешь стоять в стороне и можешь пострадать из-за меня. Я всё просчитал, ударил Кавана по голове, а потом вышел к ним. Мой инстинкт самосохранения моментально вырвался, но он не успел растечься по моему телу. Четыре укола, и я упал. Я якобы боролся, но ничего не делал на самом деле. Я сдался, Энрика. Сдался, ради тебя и твоего будущего. Ты не должна была вмешиваться! — Он обвинительно указывает на меня пальцем.

— Что ты говоришь? Господи, Слэйн. Ты знал и специально поругался со мной, выставив меня за дверь и…

— Да-да-да. Я всё сделал специально. Я причиняю тебе боль специально, потому что мне это нравится! Я не хочу причинять боль и в то же время упиваюсь ей! Я болен, Энрика! Ты совершила огромную ошибку, и теперь я должен спасти тебя! Вот этим дерьмом спасти хотя бы как-то. — Слэйн хватает папку, как подозреваю с брачным договором, и швыряет её к моим ногам.

Я не нахожусь что сказать. Это разве не любовь? Разве человек будет добровольно идти на такие жертвы, перечёркивать всю свою жизнь и будущее, лишь бы только спрятаться? Нет, Слэйн борется за меня так же, как и я за него. Только вот никто из нас не борется за самих себя. Это хуже, чем любовь. Это одержимость счастьем друг друга, ради которого каждый готов умереть. А любовь печальна, потому что один из нас отвергает её.

— В общем, я прошу тебя выйти за меня замуж, Энрика. Просто скажи это чёртово «да» перед алтарём, и всё. Думаю, что схема, которую я придумал, сработает. Если нет, то будем уже смотреть по факту. Если всё получится, то я отпущу тебя, пока не придёт время завести ребёнка. Я сдам свой материал в клинику, тебе не придётся терпеть меня, Энрика. Я всё продумал и буду держаться от тебя подальше, потому что ты станешь мне безразлична. Ведь я больше не буду воспринимать тебя, как свою жертву.

— Зачем ты причиняешь себе боль, Слэйн? — с горечью в голосе шепчу я.

— Чтобы не причинить боль тебе, Энрика. Я не хочу убеждать тебя в том, что когда-нибудь смогу полюбить тебя. Не хочу врать об этом, потому что ты искренне любишь меня. Я знаю. Я это видел и слышал в ту ночь. А я вот пустой, Энрика. Я пустой внутри. Во мне нет ничего хорошего, а ты мой ангел. Как я могу оборвать твои крылья, хотя уже сделал тебя падшей? Я не могу. Всё, что я могу сделать для тебя, это жениться на тебе и дать тебе будущее, о котором ты мечтала.

— А ты не думал, что я мечтала о тебе, Слэйн?

— Тебе придётся перестать думать о нас, Энрика. Я не тот мужчина, который сможет по достоинству оценить твою доброту. Я знаю себя. Я пытался, понимаешь? Все эти дни я пытался найти в себе хотя бы что-то хорошее по отношению к тебе. Не нашёл.

— И ты не видишь, что сам факт того, что ты не хочешь причинять мне боль, говорит о твоих чувствах ко мне?

— Это разумность и моя схема, вот и всё. Не ищи чувств там, где их нет. Прошу, Энрика, не трави меня. Я и так держусь из последних сил, чтобы не спрятаться за злодеем. С ним мне комфортнее, чем с тобой. Я выбираю его, а не тебя и будущее с тобой. Ознакомься с документами, а завтра я буду ждать тебя в церкви. Больше не думай обо мне. Думай только о себе, Энрика, и о своём будущем. — Слэйн подходит ко мне и поднимает папку. Он вкладывает её в мои одеревеневшие пальцы, а затем крепко целует меня в лоб.

— Пожалуйста, позаботься о себе теперь. Я не заслуживаю твоей любви. Прошу тебя. Пусть это всё будет только для тебя. Прости меня.

Он оставляет меня одну с разбитым сердцем в этой ледяной и провонявшей жестокостью комнате. Но вокруг меня словно образуется кокон из его слов и просьб, где я чётко слышу его чувства ко мне, а он слепой и неверующий. У меня осталось так мало времени, но я точно уверена, что Слэйн любит меня. Только вот я не знаю, как ему это доказать. Он хочет выбрать злодея, а я не могу этого допустить.