Смертельные Игры Дона

Глава 9

Софи

Я бывала на похоронах раньше, и поминки проходили именно в этом клубе. По крайней мере полдюжины, а может, и больше, некоторые из них были слишком давно, чтобы вспомнить.

Я стояла у гробов, точно так же, как сейчас, с вдовами и детьми из клуба вокруг меня. Семья, друзья, все мы разделяли общую скорбь.

Но на этот раз я чувствую себя одинокой.

Не имеет значения, что Нико стоит рядом со мной, так близко, что я чувствую его тепло на своей холодной коже, или что меня окружают те же люди, с которыми я выросла, смеялась, любила и плакала.

Я одинока в своем горе, которого никто из этих людей не может понять. Оно возвышается вокруг меня, словно стены, изолирующие и непроницаемые.

Никто из присутствующих здесь людей не отвернулся от Рэйфа, когда он начал торговать наркотиками. Никто не проигнорировал его арест и суд. Никто из них не отказался навестить его в тюрьме. Только я. Их горе чистое и простое. Мое же отравлено горьким сожалением. И мне хуже от этого, потому что я знаю, если бы Рэйф был здесь сегодня, он бы меня простил меня в мгновение ока.

— Катайся быстро, живи свободно, умри в ботинках, брат, — бормочу я.

— Красавчик. — мне кажется, я слышу шутку Рэйфа, глядя на его бледное, неподвижное тело прямо передо мной. Я вижу его впервые за четыре года.

Мысленно закатываю глаза. Он не красавчик; он клиент.

Но даже я слышу, насколько глупо это звучит. По крайней мере, жизнь в мотоклубе мне понятна. О жизни Нико Вителли я не знаю ничего. Три дня назад я вообще не знала, кто такой Нико Вителли. А теперь, что-то внутри меня уже говорит, что я не смогу избавиться от него.

Предостережение Кейда снова звучит в моих ушах.

Он готов нажать на курок и пристрелить любого, кто его предаст.

Судя по реакции Нико, вероятно, он убил своего лучшего друга.

Возможно, мне никогда не следовало бежать от себя. Возможно, если бы я была в жизни Рэйфа, он бы не зашел так далеко, что даже влияние клуба с правоохранительными органами не могло спасти его от тюрьмы. Возможно, я никогда бы не пересеклась с Нико, который, без сомнения, гораздо опаснее, чем когда-либо был Рэйф.

Я украдкой смотрю на Нико, который тоже смотрит на Рэйфа, с виной и сожалением на лице. Он не похож на рассерженного Дона; он похож на скорбящего человека. Здесь он свободен от обязательств и посторонних глаз. Он просто человек, потерявший друга детства и доверенное лицо, которого глубоко любил.

Гриз выходит вперед, слезы медленно стекают по его обветренным щекам. Никогда раньше я не видела, чтобы отец Рэйфа плакал. Даже когда умерла его жена. Он поднимает руку и берет крышку гроба, его большая мозолистая рука дрожит, и у меня перехватывает дыхание. Он закрывает гроб с тихим глухим стуком. И потом ничего.

Тишина.

Все кончено.

Моя грудь дрожит. Я сглатываю рыдания, поднимающиеся к горлу, и делаю глубокий, прерывистый вдох, но чувствую, что воздуха не хватает.

Я делаю еще один вдох — и еще один — быстрее, пытаясь наполнить легкие кислородом, который, кажется, не поступает.

Чья-то рука ложится на затылок, не сжимая, просто… легкое прикосновение. Оно теплое, пальцы слегка шершавые. Приятные. И сильные.

Пальцы начинают двигаться, слегка, вперед и назад по шее. Я сосредотачиваюсь на слабом трении, на ощущении покалывания, которое распространяется, как вспышка звезды.

И я дышу. Вдох и выдох. Вдох и выдох.

Это не рука моего отца. Не рука Гриза или Рэйзора. И даже не Кейда.

Это рука Нико.

Он не взял меня за руку, не прижал к себе, не шептал глупые утешительные слова. Он положил руку мне на затылок, одалживая свою силу. И я действительно чувствую себя сильнее. Как будто могу дышать, как будто могу стоять, как будто могу пережить это, не рухнув в жалкую груду слез. Он понимает мою вину, потому что сам чувствует ее.

И это чертовски безумно.

Я выпрямляюсь и делаю шаг назад, достаточно, чтобы его рука соскользнула.

— Спасибо, но я в порядке, — шепчу я, лживо улыбаясь.

То, что происходит дальше — как в тумане. Поездка на кладбище — Нико за рулем. Яма в земле. Гроб и красные розы на гладком темном дереве, что абсурдно. Рэйфу было бы наплевать на розы.

Я оглядываюсь, пытаясь найти то, что он бы захотел, но в глубине души знаю. Я знаю, что должна ему дать — что я ему должна.

— Друиды-Жнецов, пока Жнец не заберет нас в ад, — мы поклялись кровью — Рэйф, Кейд и я — той глупой ночью много лет назад. Нам с Рэйфом тогда было восемнадцать, а Кейду — двадцать два.

Я не должна была давать им эту клятву, будучи женщиной, но они думали, что однажды я стану старушкой²⁴ Рэйфа. Кейд станет президентом, а Рэйф — вице-президентом. Или наоборот? Не важно. Я нарушила эту клятву. Так же, как и Кейд.

Я подхожу к гробу, вынимая нож из ножен, прикрепленных к петле моих джинсов. Мои пальцы дрожат сильнее, чем хотелось бы, когда я кладу лезвие на ладонь и провожу по коже, оставляя за собой кровавую полосу. Точно так же, как в ту дурацкую ночь. В отличие от того времени, сейчас я почти ничего не чувствую.

Никто не ахает. Никто не пытается меня остановить. Мы все делали довольно странные вещи на похоронах.

Я чувствую на себе взгляд Нико, совершенно неподвижный и неотрывный. По какой-то причине мне кажется, что он понимает, что я делаю, лучше, чем большинство присутствующих здесь людей, что совершенно нелепо, потому что он чужак в моем мире.

Кейд подходит ко мне, достает свой нож и делает надрез на ладони, такой же, как у меня. Затем мы кладем руки на гроб, и кровь нашей нарушенной клятвы единственное искупление, которое мы можем предложить.

И это все, по крайней мере для мрачной части похорон.

Байкеры отправляются на мемориальный заезд в честь Рэйфа, а мы возвращаемся в клуб. Новички уже разожгли костер в центре огромного двора и приготовили достаточно выпивки, чтобы напоить весь город Гармония.

Феникс, конечно, объявил «Грязную ночь», другими словами, сексуальную оргию. «Грязная ночь» — необычный способ клуба отмечать жизнь, смерть и все значительные события между ними. В «Грязные ночи» все клубные правила, касающиеся секса, снимаются, это значит, что любая женщина может прийти в клуб и насытиться байкерами — при условии, если она готова быть оттраханой прямо на улице у костра.

Как только мы возвращаемся, Нико оставляет меня, чтобы я могла пообщаться с Мэгс, старушкой Рэйзора, а сам идет к моему отцу. Мне не следовало беспокоиться о том, что он будет выделяться, как сломанный палец среди здоровых, потому что, видя их с другого конца шумного двора, их головы прижаты друг к другу, а губы почти не шевелятся, я знаю, что они разговаривают, и дело не в горе, случившемся у нас.

— Хм.

Мэгс, одна из немногих подруг, с которыми я поддерживала связь все эти годы, делает большой глоток пива, потом проводит пальцами по своим длинным светлым волосам, выбритым с одной стороны, что добавляет немного перчинки в ее образ.

— Знаешь, учитывая, как холодно его приняли, я ожидала, что Гриз попытается перерезать твоему мужчине горло еще до утра. Но смотри, — она поднимает свои красиво изогнутые брови на сцену, разворачивающуюся позади меня.

Я украдкой оглядываюсь и вижу моего отца, Нико и Гриза, всех троих на крыльце клуба, глубоко погруженных в разговор, совершенно не обращая внимания на дикое веселье вокруг.

— Никогда раньше не видела, чтобы такое происходило, Соф, ни с посторонним, ни на виду у всех.

— Нико бизнесмен, — говорю я нейтральным тоном. Я уверена, что Друидам — Жнецов не помешают вложения.

Глаза Мэгс вылезают из орбит, когда к ней приходит осознание.

— Черт возьми, Соф!

— Что? Успокойся, Мэгс. Ничего страшного, поверь мне.

Я уже знаю, о чем она думает. Одной из менее привлекательных сторон деятельности клуба является торговля оружием и организация встреч для сделок за пределами штата. Обычно такие встречи проходят ночью, например, как сегодня в «Грязную ночь».

— Черт возьми, это не ничего. Если бы я не знала наверняка, я бы подумала, что они заключают сделку…

Прежде чем Мэгс успевает сказать что-то еще, появляется полупьяный Рэйзор и обнимает ее за плечи, его лохматые рыжие волосы освещены пламенем костра. Он страстно целует Мэгс, которая сначала игриво отталкивает его, но вскоре отвечает на его страсть, поскольку ее смех быстро превращается в стон. Внезапно она встает, прыгает в его объятия, обвивая руками и ногами.

— Не уходи далеко, Воробушек. Наш разговор еще не окончен, — беззаботно предупреждает меня Мэгс, пока Рэйзор уносит ее в ночь.

Я только смеюсь в ответ, благодарная, что он, по крайней мере, уносит ее в дом.

Несмотря на разницу в возрасте: Мэгс всего тридцать (на два года старше меня), а Рэйзору почти шестьдесят, их связь очевидна. Редко мне доводилось видеть пару, столь глубоко связанную и открыто любящую, как эти двое.

Я оглядываю сладкие попки²⁵ и претенденток ближе к костру: некоторые уже утешают братьев по клубу танцами на коленях и минетами, другие согнуты над столами или подпрыгивают на коленях. Да, «Грязная ночь» началась хорошо.

Дом, милый гребаный дом.

Я беру чашку из стопки рядом с одним из бочонков, наполняю ее и иду через двор к скамейке как можно дальше от костра.

Я не сладкая попка и не старушка, поэтому знаю, что лучше держаться подальше от мужчин во время «Грязной ночи». Кроме того, моя долгая засуха в сочетании с ощущением тела Нико, заставляющим меня жаждать большего, делает это последним место, где мне следует находиться.

Кстати говоря, я оглядываюсь на крыльцо и вижу, что Нико больше не сидит с моим отцом и Гризом. Интересно, воспользуется ли он сегодняшней ночью? У меня внутри скручивается узел, прежде чем я напоминаю себе, что он не стал бы проявлять ко мне такое неуважение. Мы притворяемся парой. Я игнорирую нахлынувшее на меня облегчение.

Мне нравилась идея привести Нико сюда, вывести его из зоны комфорта, но теперь он уже не кажется тем мудаком, которому нужно сбить спесь, и это только больше сбивает меня с толку. Особенно меня.

— Ну и как тебе здесь?

Я вздрагиваю, услышав голос Нико, но быстро расслабляюсь, когда он садится на скамейку рядом со мной.

— Ну, это «Грязная Ночь, — говорю я неохотно. — Внезапно я стала тем самым выделяющимся пальцем. Даже ты, кажется, хорошо вписываешься.

— Я спрашиваю не про оргию, которая, кстати, чертовски горячая. Я имею в виду возвращение домой. Твой отец очень рад тебя видеть.

Он делает глоток из стакана с водкой, который на удивление полон. Традиционным напитком «Грязной ночи» является пиво, а не спиртные напитки.

Вдруг кажется, что Нико больше не мой сопровождающий, а уважаемый гость клуба. Папа, должно быть, каким-то образом узнал, кто такой Нико на самом деле, и это заставляет меня задуматься, когда же я получу выговор за выбор парня.

Нико продолжает мягким голосом.

— Он говорит, что прошло четыре года с тех пор, как ты в последний раз приезжала в Гармонию.

Или, может быть, я не получу выговора вовсе. Похоже, отец одобряет Нико, учитывая, что он сплетничал обо мне и угостил его водкой в «Грязную ночь», не меньше. Полагаю, я виновата в том, что заставила его думать, что мы с Нико пара.

Я делаю глоток пива — которое мне никогда особенно не нравилось — и вздыхаю, оглядывая свой дом, свой мир, который посторонние не всегда понимают.

— Полагаю, хорошо вернуться. Ничего не изменилось. Я все время поддерживала связь с папой и моими ближайшими друзьями, просто больше сюда не приезжала.

Нико кивает, затем протягивает мне руку:

— Дай посмотреть.

Чувствуя себя более чем смущенной из-за того, что Нико ранее стал свидетелем моего горестного шоу, я показываю ему свою пульсирующую ладонь. Я поспешно перевязала ее и сжимала ладонь в кулаке, чтобы остановить кровотечение. Он начинает развязывать повязку, и я стискиваю зубы от боли.

— А как насчет твоей семьи, Нико? — спрашиваю я, обращая на него внимание, отчасти для того, чтобы отвлечься от его действий.

— Что насчет нее? — он не смотрит на меня; вместо этого достает из своей кожаной куртки бинт.

— Ты туда вписываешься? — спрашиваю я, наблюдая, как он заливает рану водкой. И я теперь я понимаю, зачем она ему. Он попросил ее из-за меня.

Нико усмехается, а затем приковывает меня своим ярко-голубым взглядом.

— Я и есть семья Софи. — он слегка выпрямляется, чтобы объяснить — В моем мире есть только два типа людей: те, кто являются членами семьи, и те, кто таковыми не являются. А чтобы защитить свою семью, цель всегда оправдывает средства. Это мало чем отличается от тех правил, которые установил здесь ваш отец.

Я снова вспоминаю слова Кейда.

— Конечно. Неудивительно, что ты кажешься своим.

Он возвращается к моей руке, вытирает ладонь чистым белым носовым платком.

— Ты думала, что я не впишусь, Софи? Поэтому ты меня сюда привела?

Его тон ровный, но есть… нотки, скрытого беспокойства.

— Ты вынудил меня привезти тебя, помнишь, — парирую я, но понимаю, что он имеет в виду.

Я могла бы его предупредить. Но я этого не сделала. Часть меня хотела его растормошить. Привезти его к опасным людям, которые ему не преданы. Я хотела посмотреть, как поведет себя самоуверенный Нико, лишенный всего своего комфорта. Мне следовало знать… кошки всегда приземляются на лапы.

Нико кивает, осматривая рану на моей ладони, которая больше не кровоточит.

— Очень хитро, Софи. Это не тот хаос, которого я ожидал.

На мгновение мне кажется, что он имеет в виду мой мотив привезти его домой, пока он не добавляет: — Кто научил тебя пользоваться ножом?

— Друг, — отвечаю я с ухмылкой.

— Понятно. — он шепчет — Тот же друг, что научил тебя стрелять?

Я смотрю на Нико, чтобы оценить его реакцию, когда говорю.

— Нет, отец научил меня стрелять, когда мне исполнилось десять.

Я знала, что это его не шокирует, но выражение восхищения на его лице согревает меня так, что я не могу объяснить. Встреча с «нормальными людьми» в колледже заставила меня осознать, каким испорченным было мое детство.

Он начинает сжимать мою руку.

— Какая у тебя дальность стрельбы?

— Папа заставил меня попадать в монетку с расстояния сто ярдов, прежде чем я смогла подумать о вождении.

Нико усмехается, как будто услышал знакомую шутку.

— Что смешного?

— Ничего, Софи, я просто думаю, что это впечатляет.

Я настороженно смотрю на него, пока он завязывает бинт. Однако он не отпускает мою руку. Вместо этого он переплетает наши пальцы и прижимает мою руку к теплым, крепким мышцам своего бедра.

Я смотрю на руку, держащую мою. Он загорелый, по нему, как веревки, проходят толстые вены, ведущие к запястью и предплечью. На его безымянном пальце находится платиновое кольцо-печатка с выгравированной буквой V и инкрустированными бриллиантами. Не в силах сопротивляться, я начинаю трогать и прослеживать вены, наслаждаясь упругой текстурой и шелковистой волосатой кожей.

— Тебя обучали борьбе? — спрашивает он хриплым голосом, который говорит мне, что то, что я делаю, не оставляет его равнодушным.

— Крав-мага, коричневый пояс.

— Неплохо, — хвалит он.

Я поднимаю взгляд и замечаю игривый блеск за палящим жаром в его глазах.

Я улыбаюсь в ответ, наслаждаясь трепетом, которым его слова пронизывают мой позвоночник:

— Что дальше? Хочешь узнать, сколько я могу жать лежа?

Выгнув бровь, он медленно скользнул взглядом по мне, заставляя мою кожу гореть.

— Штангу? Нет.

Он качает головой, его голос понижается на октаву.

— Меня больше интересует твой присед. Должен сказать, Софи, это ахуенно фантастически, с какой стороны ни посмотри.

Мне потребовалось время, чтобы понять, о чем он. Я не смогла удержаться от смеха.

— Ты невероятен, Нико Вителли.

— А ты чертовски сексуальна. Иди сюда. — внезапно он притягивает меня, и в следующий момент я оказываюсь у него на коленях. И раз уж мы заговорили о силе… просто, вау. Не забудьте про быстрый рефлекс.

Я смущенно оглядываюсь вокруг, хотя не могу сказать, что мне не нравится то, где я нахожусь. Я чувствую его твердую стальную длину под своей задницей и не могу удержаться от легкого трения по ней.

Он прижимает меня к своей груди, кладя руку мне на живот. Дрожь начинается там, где он касается меня, и распространяется ниже. Его теплота и аромат ветивера окружают меня, проникая в мой мозг. Прежде чем я даю себе разрешение, уже склоняюсь ближе, прижимая нос к его шее.

Его стон приводит меня в чувство, и я ловлю себя на том, что нежно кусаю его мочку уха. Я в шоке, но не пытаюсь слезть с его колен, я просто выпрямляюсь, задаваясь вопросом, что, черт возьми, на меня нашло.

Словно чувствуя, что мне нужно отвлечься, он кивает в сторону пары у костра.

— Итак, кто они?

— Это Фанг, парень, который уступил нам свою комнату. В последний раз, когда я его видела, он заслужил свою нашивку. — я смотрю на Нико и объясняю — Это как стать членом семьи.

Я продолжаю, когда Нико кивает, показывая, что он понял.

— Теперь Фанга повысили до должности дорожного капитана — того, кто организует поездки и прогулки.

Нико снова кивает.

— А милая леди?

Я смеюсь над его сарказмом, потому что женщина, о которой идет речь, в настоящее время обнажена, стоит на коленях и залита слюной, делая, кажется, впечатляющий минет, судя по ее энергичным движениям головой и навыкам глубокого заглатывания.

— Она сладкая попка.

— Что?

— Кандидатка. Я не уверена, что у вас есть эквивалентный термин в Наряде. Клубные девчонки, может быть? В любом случае, думаю, что, как и другие, она, возможно, приехала из другого города с целью оставить любимому байкеру что-нибудь на память. И учитывая ее… старания, я бы сказала, что она питает к Фангу огромную слабость. Благослови ее.

— Да, я бы сказал, что это определенно то, чего нет у нас в Чикаго.

Я смеюсь.

— Нико, ты, кажется, очень расстроен тем, что у тебя нет «Грязных ночей» в Наряде.

— Это чертовски досадно, правда, — шутит он в ответ.

— Я имею в виду, ты Дон? Твои Капо могут быть благодарны тебе за это. И, говоря о том, что ты Дон…

Я чувствую, как он напрягается подо мной.

— Что насчет этого?

— Есть ли черта, которую ты не переступишь?

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, у Друидов — Жнецов есть устав клуба. Есть вещи… преступления, которые байкерам нельзя совершать. — я сглатываю комок в горле. — Например, наркотики.

— Не поэтому ли клуб не защитил Рэйфа от тюрьмы?

Я киваю.

Нико отпускает мои пальцы и кладет руку на мое бедро. Он не сжимает и не поднимает ее выше — он просто… держит ее там, как раньше у меня на шее.

— Fiammetta²⁶, если ты пытаешься узнать, прощаю ли я предателей, ответ — нет.

Почему этот человек хочет, чтобы я поверила в худшее о нем, хотя это явно неправда? Однако я решаю отпустить это.

— Хорошо, — я кладу руку на руку Нико, кончики пальцев едва достигают его костяшек.

— Руки и рот прочь от клиента, тупица, — моя рациональная сторона пытается меня вразумить.

Но я устала слушать голос разума. Я прислоняюсь к нему, и мы оба погружаемся в приятную тишину, наблюдая за Фангом, сладкой попкой и еще несколькими людьми у костра.

Никогда в своих самых смелых мечтах я не могла себе представить, что буду наблюдать за оргией в своем доме, да еще и с таким человеком, как Нико Вителли. Это как обнажение моей души. Та часть меня, которая, как я всегда боялась, будет отталкивать тех, кто не понимает, как здесь все устроено.

— Тебе ведь не нужна терапия, не так ли? — вдруг спрашиваю я.

Нико качает головой.

— Я так и предполагала. Итак, ты уже решил, чем будешь заниматься после того, как все это закончится?

Я вскидываю руки в жесте.

Что ты будешь делать со мной.

— Нет, — просто говорит он, понимая невысказанный вопрос.

Жестоко, но правдиво. Я киваю, ценя его честность. Приятно осознавать, что эта ночь ненастоящая. Он по-прежнему Дон мафии, который считает, что Наряду лучше без определенного терапевта. И я идиотка, которая использует все свои физические и интеллектуальные способности, чтобы остаться в живых.

Тот факт, что нам нравится быть друг с другом, является всего лишь неприятным осложнением. Легко поправимо, правда?

И если говорить о сложностях… Краем глаза я замечаю Кейда, направляющегося прямо к нам, и на его лице определенно не такое счастливое выражение.

Я сажусь прямо, но пальцы Нико сжимаются вокруг моих, удерживая их вместе на моем бедре, когда моим первым порывом становится отдернуть руку.

Взгляд Кейда блуждает между Нико и мной, и он останавливается прямо перед нами.

— Ты заставляешь многих людей чувствовать себя некомфортно, Соф. Ты знаешь, что думает Феникс о том, чтобы тебе было комфортно с кем угодно здесь, не говоря уже о посторонних. И Гриз… ты можешь хотя бы проявить к этому человеку уважение?

— Кто, блять, этот парень? — бормочет Нико. Он осторожно поднимает меня, усаживая на скамейку рядом с собой, затем встает в полный рост, нос к носу с Кейдом. Они оба одинакового роста и телосложения.

Ужасно. Только драки на детской площадке мне не хватало.

— Послушай, приятель, то, что Софи делает со мной, не твое дело, поэтому я предлагаю тебе пойти на хер. Сейчас же. — Нико произносит это тоном, который явно привык к тому, что люди слушают его и делают, что им сказано.

Кейд усмехается.

— Тебе нужно бежать, Вителли. Как насчет того, чтобы дать тебе двадцатичетырехчасовую фору? Один день. Начинай ползти обратно в дыру, из которой ты вылез, или я приду за тобой…

— Черт возьми!

Страх за Кейда охватывает меня, заставляя вставать между мужчинами. Я прижимаюсь спиной к Нико, сердито глядя на Кейда. Он что, хочет умереть или его мозг затуманен горем?

— Отойди, Кейд. Я не раздеваюсь и не трясу сиськами перед каждым проходящим мимо братом по клубу. Я полностью одета, если ты не заметил.

— Софи, ты не можешь…

— Могу! — я снова его перебиваю.

Я хватаю руку Нико, притягивая ее к себе и располагая низко на животе.

Рот Кейда искривляется от отвращения, когда Нико тут же притягивает меня к себе. Затем его другая рука обнимает меня, касаясь моей груди, но на этом дело не заканчивается. Она продолжает двигаться вверх, пока Нико не обвивает мою шею легким удушающим захватом.

В глазах Кейда вспыхивает ярость. Могу поспорить, если бы я обернулась, Нико ухмылялся бы.

Ох, блять.

Я не пыталась рассердить Кейда, я просто хотела отвлечь Нико, от того что ему бы наговорил Кейд в роли брата-защитника.

— Ты не хочешь, чтобы я трахалась посреди двора? — я широко раскидываю руки, охватывая все вокруг. — Без проблем. Я рада найди уединенное место, чтобы потрахаться. Обнаженная задница Фанга не возбуждает.

Я собираюсь уйти, зная, что Нико последует за мной, но Кейд хватает меня за руку. Не больно, я могу вырваться на свободу. Или, по крайней мере, могла бы, но у меня нет такой возможности.

— Убери руку, или я ее сломаю, — говорит Нико ледяным, стальным тоном.

Нико не двигается ни на дюйм, и это в тысячу раз страшнее, чем если бы он впал в ярость. Температура воздуха вокруг нас, кажется, резко падает, а угроза, исходящая из каждой клеточки его тела, достаточно устрашающа, чтобы заставить большинство мужчин обделаться.

Чертово везение. Противостояние между Доном мафии и бывшим байкером из ФБР, который может просто погибнуть из-за своего упрямства. Кому бы не хотелось, занять место в первом ряду?

— Хватит, — рявкаю я, выдергивая руку из захвата Кейда. — В ту минуту, когда мне понадобится, чтобы ты сказал мне, что делать, — говорю я, глядя на него, — или мне нужна будет твоя помощь, чтобы противостоять кому-нибудь, — я обращаю взгляд на Нико, — я обязательно дам тебе знать.

Я иду через двор и вхожу в здание клуба, не обращая внимания на окружающую обстановку, потому что я чертовски уверена, что не в настроении смотреть, как сын Рэйзора, Смоки, пьет с голого тела девушки на барной стойке.

Дом, милый чертов дом.