Смертельные Игры Дона

Глава 10

Софи

Я врываюсь в комнату Фанга и резко разворачиваюсь, чтобы захлопнуть за собой дверь. Но останавливаюсь, увидев Нико, всего в двух шагах позади меня. Он был так молчалив, что я не заметила, как он следовал за мной.

— Ладно, Нико. Насчет того, что там произошло, Кейд не… — начинаю я мямлить неловкие извинения от имени Кейда, но Нико захлопывает дверь, хватает меня за бедра и одним быстрым движением прижимает к двери.

Прежде чем мой мозг успевает полностью осознать происходящее, его губы оказываются на моих, жесткие и жадные.

Поцелуй слишком спокойное слово для описания того, как он берет и пожирает меня, словно голодный человек, а я его пища.

Он прижимается ко мне еще сильнее, толкая твердую длину своего члена к моему животу. Кажется, каждый сенсорный рецептор в моем теле срабатывает одновременно, погружая меня в наводнение возбуждения, горячего и густого, и все это разжигает огонь, пылающий внизу.

Я хватаюсь за него, впиваясь пальцами в широкие и мускулистые плечи. Слишком давно я не испытывала подобных ощущений, этой первобытной потребности прикасаться, брать. Трахаться. И никогда в моей взрослой жизни такого не было с таким мужчиной, как Нико. Я всегда была осторожна, выбирая любовников, которые были «разумным выбором», например, бухгалтеров или стоматологов. Не беззаконных мужчин, у которых сексуальная энергия сочится из пор.

Он прерывает поцелуй, и его губы скользят по моей челюсти к шее. Я чувствую легкое прикосновение его зубов, когда он прокладывает путь к впадине моего горла, заставляя меня задыхаться.

— Что ты делаешь, Нико?

Он смеется.

— Дай мне десять секунд, и я покажу тебе.

— Нико, ты собираешься…

— Трахнуть тебя? Да, Софи. Прямо сейчас. Есть возражения?

Я облизываю губы и качаю головой: нет.

Он скользит одной рукой от моего бедра к заднице, прижимая к себе невероятно близко. Другой рукой поднимается вверх, под край моей майки. Трение от подушечек его пальцев настолько приятно, что ощущение передается по линии, которая, кажется, соединена прямо с моей киской, вызывая у меня боль и дрожь.

— Нико, — стону я, когда его пальцы поднимаются выше, касаясь выпуклости моей груди. Мои соски такие твердые, что болят. Я выгибаю спину, чтобы дать ему лучший доступ, желая, чтобы он ущипнул и потянул за них.

Вместо этого он, выпрямляясь, отстраняется и тянется к подолу моей майки, но я быстрее, стягиваю ее с плеч и позволяю ей упасть на талию. Когда Нико видит, как я расстегиваю переднюю застежку лифчика, отступает на пару шагов, его горящие глаза прикованы к моему торсу. К тому времени, как я его снимаю, его куртка и футболка уже лежат на полу, и он обнажен до пояса.

— О Боже, посмотри на себя, Нико, — выдыхаю я.

Моя киска пульсирует, когда я его рассматриваю. Какие мышцы. Широкие плечи, выпуклые бицепсы, очерченные грудные мышцы, украшенные готическими татуировками, и пресс с кубиками. На его левом плече пластырь поверх небольшой повязки — возможно, недавняя травма — которая ничуть не умаляет его красоты. Этот мужчина чертовски идеален. Будто его вырезали боги.

— Я лучше посмотрю на тебя, fiammetta²⁷.

Его глаза темные и полны страсти, когда он подходит ко мне. Он подхватывает топ с моей талии и стягивает через голову, затем отбрасывает куда-то за спину.

— Боже, женщина, ты становишься все прекраснее и прекраснее, — восхищенно произносит он, обводя пальцами рисунок, украшающий мое тело. Тату в виде цветущей лозы, которая начинается с внешней стороны левого бедра и поднимается вверх по животу.

Его взгляд переходит на мою грудь. Вожделение в его глазах заставляет меня сжать бедра. Честно говоря, за всю свою жизнь я никогда не чувствовала на себе такого взгляда. Раньше мои соски немного болели, но теперь они покалывают и пульсируют, как будто у них свой собственный разум.

Не в силах больше терпеть, я подхожу к нему, обвивая руками его шею и притягивая к себе. Я прижимаюсь губами к его губам, в то время как моя свободная рука скользит по его торсу, исследуя рельефные мышцы, которые, возможно, лучшее, что я когда-либо чувствовала под пальцами.

Через несколько мгновений Нико перехватывает инициативу в поцелуе, его рука погружается в мои волосы, наклоняя голову под нужным углом, а другой рукой он обхватывает грудь. Шероховатость его ладони заставляет меня стонать и посылает новые волны жара к киске.

Когда он зажимает сосок между пальцами и слегка сжимает, я стону ему в губы. Теперь уже не струйки жара, а горячая, густая расплавленная лава течет во мне, заставляя насквозь промокшую киску сжиматься вокруг пустоты, умоляя заполнить ее.

Я тянусь к ширинке его джинсов, и он углубляет поцелуй, его язык исследует каждый уголок моего рта. Он на вкус как водка и… о боже, снова этот сладкий вкус. Карамель. Я хочу еще.

Ширинка поддается, и я запускаю руку внутрь. На нем боксеры, но я чувствую очертания его члена — длинный, толстый и такой твердый, что у меня текут слюнки. И есть кое-что еще. Два твердых, круглых кусочка, когда я провожу пальцами по кончику члена через боксеры.

О, дорогой милый гребаный Господь, у него пирсинг.

Моя киска мгновенно становится влажнее, и волна возбуждения так быстро накрывает меня, что голова кружится.

Я снова и снова провожу пальцами по пирсингу, представляя, как эти кусочки металла будут скользить по моей точке G с каждым его движением. Если я стану еще мокрее, мне понадобятся еще одни джинсы, пока эти не высохнут.

Он прерывает поцелуй и отступает, обращая внимание на ширинку моих джинсов. И этот мужчина — мастер. Каким-то образом он умудряется снять их вместе с моими трусиками и высокими ботинками так быстро, что кажется, он установил рекорд.

И вот я совсем голая, в считанных секундах от того, чтобы его толстый член оказался внутри меня, но он замирает, снова оглядывая меня, как будто впервые видит обнаженную женщину.

— Mio Dio²⁸, ты прекрасна, Софи, — произносит он, проводя пальцами вдоль татуировки, в том месте, где она обвивает бедро.

Мое тело горит, но воздух вокруг нас кажется более густым, будто заряжен не только сексуальной энергией.

— Прекрати, — укоряю я себя, — не время для глупых эмоций.

А потом я больше не могу думать, потому что Нико подхватывает меня на руки и бросает на кровать, следуя за мной. Он снова захватывает мои губы, но на этот раз не задерживается. Вместо этого он осыпает меня горячими поцелуями и покусываниями вдоль шеи и талии. Затем останавливается на моих сосках, даря мне то, о чем я мечтала, — сильное всасывание, за которым следуют нежные укусы, которые за считанные секунды превращают меня в стонущее извивающееся месиво.

Мои пальцы рефлекторно погружаются в его волосы, удерживая его прижатым ко мне, а мои бедра раздвигаются.

— Нико, пожалуйста, трахни меня, — шепчу я, забыв о всяком стыде.

Он поднимает голову и смотрит на меня, всю раскрасневшуюся и дрожащую, мои бедра вызывающе поднимаются в отчаянной мольбе об облегчении.

— Черт побери, София Лорен. Я никогда не видел ничего более сексуального, чем ты сейчас.

Мне нет дела до того, откуда он знает мое полное имя или почему он его использует. Кого сейчас вообще волнует что-то, кроме его большого красивого члена, который избавит меня от страданий.

Дыхание сбивается, когда его пальцы скользят по моим складочкам, а затем он погружает два толстых пальца глубоко в мою мокрую киску.

— Ах, черт!

Я дергаюсь и дрожу, когда ощущения взрывается в низу.

Внезапно комнату наполняет громкое жужжание. На мгновение мне показалось, что оно доносится изнутри меня, где я все еще беспомощно сжимаюсь вокруг его пальцев. Но затем Нико замирает и отодвигается. И я понимаю, что звук идет из его переднего кармана. Я извиваюсь, ожидая, что он проигнорирует звонок и ждет, пока вибрация прекратится. Она прекращается, но тут же начинается снова.

Невероятно, но Нико вынимает пальцы из меня и тянется за телефоном.

— Нико? — шиплю я, широко раскрыв глаза от недоумения и разочарования.

— Детка… прости, дай мне минуту, хорошо? Звонят по работе. Мне нужно ответить.

Он подносит телефон к уху и начинает лаять в него.

— Giuro su Dio, Pietro²⁹… — Нико продолжает говорить по-итальянски, пока вокруг меня рассеивается пелена страсти.

Я слышала о мужчинах, которые отвечают на звонки во время секса, и всегда знала, что меня ужасно разозлит, если кто-то попытается ответить во время секса со мной. Но я никогда не думала, что захочу нанести этому парню серьезные телесные повреждения. Ради всего святого, я буквально лезла на стены, умоляя этого мужчину, и была всего в трех толчках от того, что казалось величайшим оргазмом в моей жизни.

Я делаю успокаивающий вдох. И еще один.

— Отпусти меня, Нико, — резко говорю я.

Он прижимает телефон к груди, чтобы заглушить звуки.

— Софи…

— Сейчас же!

Он переворачивается на спину, и я сразу же вскакиваю и начинаю собирать свою одежду. Натягиваю штаны, засовываю мокрые трусики в задний карман, затем застегиваю лифчик.

Но то, что происходит дальше, шокирует меня. Что бы Нико ни услышал по телефону, это было нечто серьезное. Он отключает вызов, красочно ругается на итальянском, а затем поднимает свою футболку с пола и натягивает ее одним плавным движением.

Затем Нико смотрит на меня холодными, оценивающими глазами.

— Кто такой Кейд Куинн?

Вот дерьмо. Внезапно мне кажется, что на меня вылили ведро ледяной воды.

Я сглатываю ком в горле, моя злость мгновенно сменяется ледяным страхом.

— Кейд мне как старший брат, Нико, — объясняю я. — Мы выросли вместе. Его отец был президентом клуба до своей смерти, а мой отец был его вице-президентом и лучшим другом…

— Я не спрашивал о твоих отношениях с ним, я спросил, кто такой, черт возьми, Кейд Куинн.

Он знает. Я почти уверена, что ему рассказали только что. Он просто хочет узнать, совру ли я ему. Я решаю, что правда — лучший способ выйти из этой ситуации целой и невредимой.

— Он агент ФБР, — шепчу я.

Нико кивает и продолжает тем же странным, бесстрастным тоном.

— В каком отделе?

— Организованная преступность — в частности, торговля людьми, — шепчу я, плечи опускаются под тяжестью этого откровения.

— Организованная преступность. Разве не фантастика? — он холодно улыбается, в его тоне сквозит сарказм.

— Нико…

— Вот это да, — бормочет он, покачивая головой.

Он хватает свою куртку и идет к двери. Положив руку на ручку, он останавливается, как будто раздумывает, потом смотрит на меня.

— Ты, — он указывает на меня, — должна немедленно убраться из Гармонии и держать язык за зубами.

— Уехать? Нико, о чем ты говоришь?

— Ты, блядь, сделаешь так или нет, Софи?

И вдруг я понимаю смысл его слов. Или, по крайней мере, мне так кажется, потому что боль, которая разгорается в моей груди, невыносима.

— Нет, черт возьми! Ты ждешь, что я брошу свою семью, потому что ты, потому что ты… — я замолкаю, не в силах выразить, насколько это злобно.

Он не сводит с меня глаз, словно ожидая связного ответа.

— Нико. Ты не можешь так поступить. Знаю, что не можешь.

— Не смей думать, что знаешь, на что я способен или не способен, Софи. Я бы предпочел этого не делать, но я причиню тебе боль, если ты встанешь на пути.

Взгляд Нико дикий, затравленный. Гнев пылает в этих голубых глубинах, но также там плещутся сожаление и вина. Но я не могу забыть, что он думал о том, чтобы причинить боль Кейду и моей семье. Моей убитой горем семье. После того как мы дали ему выход его собственному горю и чувству вины.

— Если я встану на пути чего, ты, гребанный монстр? Ты ждешь, что я отвернусь от своей семьи, как Лео, и позволю тебе уничтожить ее? Потому что тебе не нравится работа Кейда!

Он вздыхает.

— Софи, я не тот, от кого можно что-то скрыть. Почему ты не сказала мне, кто такой Кейд?

Я взмахиваю рукой.

— О, даже не знаю. Может быть, потому что я хотела, чтобы он остался жив?

Он молчит, его челюсть напрягается.

— Я не смогу защитить тебя, если ты останешься здесь.

— Ну, я не сдвинусь ни на дюйм. Делай все, что в твоих силах, Люцифер.

Он кивает, затем открывает дверь.

Внезапно я не хочу, чтобы он уходил. Хочу броситься к нему. Дать ему понять, что Кейд не угроза.

— Нико…

Он уходит, закрывая дверь с тихим щелчком.

У этого холодного ублюдка даже не хватило приличия захлопнуть дверь, как подобает демону.