Союз и предательство

Глава 28

Зои

Ава обнимает меня, прежде чем направиться к входной двери.

— Я бы осталась на ночь, если бы могла, но меня вызвали обратно в тюрьму. Произошла драка. Ты уверена, что справишься сама?

Я киваю и провожаю ее до двери. — Камилла вернется домой где-то после полуночи. Не уверена, когда, но со мной все будет в порядке, пока она не приедет. Не беспокойся об этом. Иди и позаботься о людях, которые в тебе нуждаются.

Ава кивает и снова обнимает меня. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, и я вернусь сюда как можно скорее, хорошо?

— Уходи! — Я смеюсь и высвобождаюсь из ее объятий, мягко подталкивая ее к двери и к машине.

Она оглядывается на меня, прежде чем сесть в свою машину.

Хотя я знаю, что она беспокоится обо мне, волноваться не о чем.

Рубен остановился в маленьком гостевом домике недалеко от главного здания. Команда охраны бродит по территории. Все в безопасности.

Мне не следовало рассказывать ей о ситуации с Демарко и ночных кошмарах.

Но как бы сильно я ни хотела защитить свою сестру от темных сторон жизни, которой я сейчас живу, она также одна из немногих людей, которые понимают меня.

Она проводит свои дни, работая в тюрьме, рядом с преступниками.

Ава видит в заключенных людей, а не просто монстров, которым приходится страдать из-за того, что они сделали в худший день своей жизни.

Она сигналит, прежде чем уехать в темноту, оставляя меня стоять в дверях.

Я смотрю, как исчезают ее задние фары, прежде чем вернуться внутрь и запереть дверь.

Фильм мог бы стать хорошим способом отвлечься, пока не приедет Камилла.

Я направляюсь в гостиную и падаю на диван, вздыхая и утопая в подушках.

Завтра вечером Кристиан будет здесь, и я смогу рассказать ему все о том, как прошли мои выступления.

Волнение переполняет меня при одной мысли о возможностях, которые у меня под рукой.

Я хочу поговорить с ним и вместе обсудить контракты, прежде чем решить, на какой звукозаписывающий лейбл мне лучше всего сделать выбор.

Хотя в последнее время я тоже вынашиваю идею создания собственного лейбла. Что-то полностью мое, что никто другой не может контролировать.

Я смогла бы создавать музыку, которую хочу, и вести свою карьеру так, как я хочу.

В студии у меня есть необходимое оборудование. Продюсирование и выпуск моей собственной музыки было бы не таким уж большим скачком.

Еще одна вещь, о которой я хочу поговорить с Кристианом.

Мой телефон начинает звонить прежде, чем я успеваю выбрать фильм.

Я стону и протягиваю руку, видя папино лицо на экране.

На мгновение я подумываю не отвечать. Я не уверена, что смогу выдержать еще один разговор с ним о моей жизни прямо сейчас. Не тогда, когда он не желает видеть мою сторону.

Но он все еще мой отец, и он не звонит мне, если это не важно.

— Привет, пап, — говорю я, откидываясь на подушки и закидывая ноги на кофейный столик. — Все в порядке? Дома что-то случилось? Как мама?

У меня урчит в животе, когда я пытаюсь расслабиться.

Через пару секунд после того, как я устраиваюсь поудобнее, я встаю и направляюсь к двери.

Недалеко отсюда есть пиццерия, где готовят лучшие кальцоне.

— Я просто звонил узнать, как у тебя дела. Я знаю, что наш последний разговор закончился не очень хорошо, и я хотел попытаться снова поговорить с тобой о твоем выборе.

Я вздыхаю и надеваю туфли. — Нам обязательно говорить об этом прямо сейчас? Я иду в маленькую пиццерию недалеко от моего дома. Я не хочу спорить с тобой на публике.

Папа вздыхает. — Нам не нужно ссориться, Зои. Просто скажи мне, что ты готова вернуться домой, и я приеду за тобой. Я могу приехать прямо сейчас. Ты не обязана оставаться там только потому, что он этого хочет.

— Я собираюсь сказать это в последний раз, — говорю я твердым тоном, когда выхожу из дома и запираю за собой дверь, — Я не собираюсь уходить.

Ночной воздух холодит мою кожу, когда я спускаюсь по подъездной дорожке к дороге.

Один из охранников следует за мной, засунув руки в карманы.

— Зои, — обрывает меня папа. — Нет необходимости повторять это снова. Ты не знаешь, что делаешь. В один прекрасный день из-за твоего брака тебя убьют. Ты думаешь, я хочу похоронить свою дочь? Пожалуйста, просто вернись домой, где я смогу обеспечить твою безопасность.

— Я люблю тебя, но я не собираюсь уходить, папа. Я больше не могу быть твоей идеальной маленькой девочкой. Я не могу продолжать откладывать в сторону свои желания и нужды ради блага семьи. Особенно сейчас, когда я понимаю что, от многого мне пришлось отказаться за эти годы.

— Ты нужна семье, Зои.

Я сдерживаю слезы, которые наворачиваются на глаза.

Это та же фраза, которую папа использовал на протяжении многих лет. Это фраза, которая всплывает каждый раз, когда он хочет, чтобы я отложила свою жизнь ради его собственных нужд.

Как бы сильно я ни любила его и свою семью, какими бы несовершенными они ни были, я не могу продолжать это делать. Больше нет. Я должна быть самой собой, и возвращение домой приведет только к тому, что вокруг меня снова сомкнется позолоченная клетка.

— Я не могу, папа. Ты должен это понять. Я буду рядом с семьей, когда это будет важно, но мое возвращение в твой дом — всего лишь твоя попытка восстановить контроль над моей жизнью. Я знаю, что отпускать меня и позволять мне жить моей собственной жизнью страшно, но ты должен позволить мне быть свободной. Мне нужно расправить крылья.

Папа вздыхает. — Пожалуйста, Зои. Я не хочу этого делать. Я думал, что ты моя маленькая девочка.

— Я не могу вечно быть твоей маленькой девочкой. У меня есть своя жизнь, которой нужно жить. — Я тяжело сглатываю, пытаясь избавиться от комка в горле. — Папа, мне нужно, чтобы ты был рядом и поддержал меня в этом. Я знаю, что тебе не нравится Кристиан, но он мой муж. Ты должен найти способ смириться с этим.

— Мне очень жаль, Зои.

Звонок заканчивается прежде, чем я успеваю сказать что-нибудь еще.

Я борюсь с желанием швырнуть телефон на землю и посмотреть, как он разлетится на миллион осколков.

Я никогда не думала, что выйти из дома и начать жить своей собственной жизнью будет так сложно. Я думала, что моя семья будет рада за меня. Я думала, что они будут поддерживать меня, пока я буду расти.

Ава поддерживает меня. Кристиан поддерживает меня. Почему мама и папа не могут?

Может быть, со временем они смогут.

И все же у меня такое чувство, будто папа вонзил нож мне в сердце.

Я знаю, что для него это тяжело, но я думала, он поймет, что так будет лучше для меня.

Он твердо стоит на своем. Я могу только надеяться, что однажды он изменит свое мнение. Потому что я не хочу терять своего отца, каким бы трудным он ни был временами.

Я убираю телефон обратно в карман, когда ветер усиливается и облака закрывают Луну.

Уличные фонари тускло освещают ночь, когда я заворачиваю за угол.

Надеюсь, прогулки до пиццерии и обратно будет достаточно, чтобы прояснить мои мысли.

Когда я оглядываюсь через плечо, охранник слегка улыбается мне. Он все еще в нескольких футах позади меня, давая мне необходимое пространство.

Машина появляется из ниоткуда, сворачивая за угол так быстро, что шины визжат по асфальту.

Мой охранник оборачивается, его пистолет наготове, но он слишком медлителен.

Мужчина высовывается из заднего окна, и, словно в замедленной съемке, я вижу, как мужчина в машине стреляет в моего охранника.

Машина с визгом останавливается рядом со мной, прежде чем я понимаю, что происходит.

Из машины выскакивают двое мужчин, хватают меня за руки.

Я кричу так громко, как только могу, надеясь, что кто-нибудь меня услышит, хотя в этой части района нет домов.

— Заткнись, сучка, — рычит один из мужчин, хватаясь за мой бицепс.

Я поворачиваюсь и бью кулаком ему в нос, слыша хруст, когда он ломается.

Он вытирает кровь тыльной стороной ладони, ухмыляясь.

Другой мужчина хватает меня сзади, отводя мои руки назад.

Я размахиваю руками и брыкаюсь, пытаясь попасть во что-нибудь твердое.

Мужчина со сломанным носом одаривает меня зловещей улыбкой, прежде чем ударить кулаком в живот. Весь воздух со свистом выходит из меня, когда я пытаюсь согнуться пополам, но другой мужчина удерживает меня.

— Я сказал тебе заткнуться. — Мужчина хихикает и кивает в сторону машины. — А теперь, блядь, залезай в машину.

— Пошел ты. — Хриплю я и плюю в него, запрокидывая голову прямо в лицо другому мужчине.

Его нос хрустит, и горячая кровь брызжет мне на шею.

Я высвобождаю руки и бросаюсь на первого мужчину, царапая ему лицо.

Если они собираются убить меня, мне нужно, чтобы их ДНК были повсюду на мне. Кристиану нужно иметь возможность найти их и отомстить. Он никогда не будет в порядке, если не сделает этого.

Даже когда ужас сжимает мое сердце, заставляя его биться быстрее, я продолжаю пытаться бороться.

Я провожу ногтями по лицу мужчины, когда он вытаскивает пистолет. Из царапин на его лице сочится кровь, когда он приставляет пистолет к моей голове сбоку.

Мир становится расплывчатым, прежде чем раствориться в черноте.

Когда я прихожу в себя, мне холодно, и в голове стучит.

У меня кружится голова, когда я смотрю на металлические прутья передо мной и койку справа от меня. Здесь нет ни окна, ни другой двери.

Где бы я ни была, я в ловушке. Выхода нет, пока тот, кто меня похитил, не придет, чтобы закончить работу.

Мое сердце бешено колотится, а к горлу подступает желчь.

Я поворачиваюсь в угол, где стоит маленькое ведерко. Как только я замечаю это, я присаживаюсь на корточки, содержимое моего желудка поднимается вверх.

Со стоном я прислоняюсь спиной к холодной стене и вытираю рот тыльной стороной ладони.

По другую сторону двери моей камеры есть только стена.

Хотя я и не знаю, где я, я удивлена, что я еще жива. Я думала, эти люди собирались убить меня.

Все, что я могу сейчас сделать, это надеяться, что Кристиан приедет вовремя, чтобы удержать меня в таком состоянии.

Он заметит, что что-то не так, когда позвонит сегодня вечером, а я не отвечу. Или когда служба безопасности начнет думать, что меня слишком долго нет.

Может быть, Камилла доберется до дома первой и обнаружит мое исчезновение.

В любом случае, Кристиан узнает, что я пропала, и найдет способ спасти меня. Он придет за мной.

Я знаю, что это так.

Шаги эхом отдаются в коридоре.

Тусклый свет, падающий сверху, отбрасывает тень человека на стену напротив меня. Человек появляется в поле зрения, и слезы наворачиваются на мои глаза.

Мой пульс учащается, когда я смотрю на отца.

— Папа. Слава богу, ты здесь? — Я проглатываю рыдание, которое грозит вырваться наружу. Я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, хотя все мое тело болит. Я уверена, что даже на моих ушибах остались синяки. — Не мог бы ты открыть эту дверь, пожалуйста?

Папа смотрит в землю, медленно выдыхая.

Когда он поднимает на меня взгляд, на его лице застывает лишь отстраненное выражение. Как будто он смотрит сквозь меня.

Он вздыхает и прислоняется к стене, скрестив руки на груди.

— Папа? — Почему он так себя ведет?

— Давай, Джереми, — говорит мужчина, появляясь рядом с моим отцом. Это тот человек, о которого я ударилась головой. У него фиолетовые синяки под глазами и повязка на носу. — Расскажи своей дочери, почему мне пришлось пойти и забрать ее сегодня вечером. Расскажи ей, что ты сделал.

Я перевожу взгляд с них двоих, мои брови хмурятся.

Мужчина смеется и качает головой.

Папа, кажется, замыкается в себе, но хранит молчание.

Меня сейчас снова вырвет.

Мой пульс стучит в ушах, когда я перевожу взгляд с одного на другого.

Все это не имеет смысла. Зачем папе понадобилось похищать меня и сажать в камеру? Он все еще пытается увести меня от Кристиана?

Я не могу это осознать. — Что происходит, папа? О чем он говорит? Почему я здесь? Ты же не пытаешься заставить меня вернуться домой? Я уже говорила тебе, что довольна своей жизнью.

Папа качает головой. — Здесь происходит не это, Зои. Мне следовало рассказать тебе об этом раньше, но ты ни за что не сделала бы того, чего я хотел.

— О чем ты говоришь? — Мое сердце уходит в пятки, когда мужчина рядом с папой ухмыляется и подходит к решетке.

— Он действительно ничего не рассказывал тебе о том, чем занимался, не так ли? — Мужчина цокает языком и смотрит на папу. — Непослушный мальчик, Джереми. Я думал, что ты поговоришь со своей дочерью о том, чего ей стоили твои действия.

Комната сжимается вокруг меня, когда я смотрю на них обоих.

Хотя я и не знаю, что происходит, папа — причина, по которой я здесь. Он — причина, по которой я пострадала сегодня вечером. Из-за него я заперта в клетке.

— Папа, — говорю я глухим голосом, пытаясь унять дрожь в руках, когда хватаюсь за решетку. — О чем он говорит? Что ты сделал?

— Это должна была быть Ава. Это никогда не должна была быть ты. — Папа тяжело сглатывает, его лицо краснеет. — Я бы никогда не смог так поступить с тобой, Зои.

— Но что бы это ни было, ты мог сделать с Авой? — Горячие слезы текут по моим щекам. — Что, черт возьми, здесь происходит?

— Есть долг, который нужно заплатить, — говорит мужчина, подходя к решетке. Он проводит своими пальцами по моим, ухмыляясь, когда я отшатываюсь от его прикосновения. — Тебе скоро придется научиться любить прикосновения незнакомых мужчин, милая. Моих покупателей не интересуют фригидные стервы.

Мое сердце падает на землю, когда я продолжаю смотреть на отца. — Ты должен рассказать мне, что происходит. Прямо сейчас. Мне нужно знать.

Папа качает головой и скрещивает руки на груди. — Будет лучше, если ты не будешь знать, что произойдет, Зои. Доверься мне.

Я смотрю на него сквозь слезы, которые текут по моим щекам. — Как я могу доверять тебе, когда ты причина, по которой я здесь?

Мужчина смеется и толкает локтем моего отца. — В ее словах есть смысл, Джереми. Теперь, я думаю, пришло время вернуть долг, который ты мне задолжал, не так ли? В конце концов, я очень долго ждал. И есть еще небольшой вопрос о процентах, которые ты должен выплатить по долгу после той маленькой проделки, которую ты провернул с картелем.

— Я не виноват, что она вышла за него замуж! — Папа сердито смотрит на меня, как будто все, что я сделала, это усложнила ему жизнь. — Я пытался уговорить ее вернуться домой, чтобы я мог заплатить тебе.

— Мне также придется взимать с тебя плату за поиск. Мне не следовало самому ехать за ней, Джереми.

Тон мужчины покровительственный. — Твой долг продолжает расти. Я так рад, что наконец пришло время его вернуть. А теперь убирайся отсюда, пока я не заставил тебя присоединиться к ней в камере.

— Ты можешь забрать мою вторую дочь.

То, как он произносит эти слова… Холодно. Отстраненно. Как будто я и моя сестра — просто собственность, которую можно продать.

— Ты гребаный ублюдок! — Я кричу, бросаясь на решетку. — Как ты мог так с нами поступить?

Я убью его, если он попадется мне в руки. Он ни за что не причинит вреда Аве.

— Не волнуйся, милая, — говорит мужчина приторно-сладким тоном, глядя на меня. — Твоя сестра нам не нужна. Твоему отцу придется найти другой способ выплатить свой долг.

Папа хмуро смотрит на него и проходит мимо.

Мужчина подмигивает мне, прежде чем вытащить пистолет.

Громкий звук выстрела эхом отдается от стен, когда шаги моего отца замедляются, прежде чем он падает на пол.

Я кричу, падая на колени, а тело моего отца неподвижно лежит на земле. Лужи крови на полу, они стекают ко мне.

Я хватаю ведро, и меня снова тошнит.

Мужчина смеется и засовывает пистолет обратно в кобуру на бедре.

Он присаживается передо мной на корточки, от этой зловещей улыбки у меня по спине пробегает холодок.

— Кто бы мог подумать, что отец способен продать своих дочерей в сеть секс-торговли? — Мужчина фыркает и качает головой.

Он протягивает руку сквозь решетку и проводит пальцами по моему лицу. — Все будет хорошо, милая.

— Ты ублюдок. — Я чуть не задыхаюсь от этих слов, когда смотрю на него.

Мужчина пожимает плечами. — Знаешь, некоторые назвали бы меня ублюдком, а другие сказали бы, что я просто делаю то, что нужно, чтобы выжить. Настоящий ублюдок здесь — твой отец. Он пытался продать твою сестру, а когда это не сработало, он продал тебя. Как ты умудряешься плакать из-за такого человека?

Он прав, но он все еще мой отец.

И прямо сейчас мне трудно увидеть правду о папе, когда он лежит мертвый всего в нескольких футах от меня.

Мужчина достает связку ключей и отпирает дверь.

Я отползаю назад, когда он надвигается на меня.

— Итак, я слышал, что ты замужем за Кристианом Эррерой. — Мужчина двигается быстрее, чем я ожидаю, хватает меня за волосы и поднимает на ноги.

Я сильно прикусываю губу, на ней собирается кровь.

Слезы текут по моим щекам, когда боль пронзает кожу головы.

Он одаривает меня своей зловещей улыбкой и откидывает мою голову назад.

— Не будь дурой, Зои. Если ты хочешь спасти свою жизнь, ты расскажешь мне то, что я хочу знать.

— Иди к черту.

Он хихикает и швыряет меня на землю.

Я вскрикиваю, когда моя рука ударяется о твердый пол.

Мужчина сильно пинает меня в бедро.

Я кричу, на этот раз не в силах сдержаться.

Боль пронзает мое тело, когда я смотрю на него.

— Ты хочешь жить? Тогда начинай говорить.

Он ударяет ногой по другому моему бедру, каблук его ботинка впивается в мою плоть.

Я отползаю назад, пытаясь оказаться как можно дальше от него.

Я не собираюсь предавать Кристиана.

— Он отправляет большую партию оружия за границу. Куда оно направляется и как он его туда доставляет?

Я смотрю на него сквозь слезы.

Мои губы сжимаются в тонкую линию, а голова раскалывается от боли.

Мужчина бьет меня кулаком по ребрам.

Когда я издаю лишь тихий стон, он снова бьет меня кулаком.

— Бесполезная сучка. Тебе повезло, что ты идешь в бордель. Если бы это было не так, я бы прямо сейчас сломал тебе нос.

В коридоре появляются двое других мужчин, когда мужчина выпрямляется во весь рост. Они уводят моего отца, прежде чем вернуться и войти в камеру.

Мое сердце бешено колотится, когда я смотрю на них троих.

Хотя мой желудок ворочается, мне больше нечем блевать.

Я пытаюсь отодвинуться назад, но на меня давит холодная стена.

Я могла бы попытаться добраться до двери и захлопнуть ее перед ними. Вот только я не знаю, где я и кто еще здесь.

Я в ловушке, и я ничего не могу с этим поделать.

— Отведите ее в бордель, чтобы она подлечилась и подготовилась к продаже своей девственности, — говорит мужчина, глядя на двух других. — Если эта сучка не хочет сотрудничать, тогда дата ее продажи переносится. Я хочу, чтобы она немедленно исчезла с моих глаз.

Мужчины набрасываются на меня, каждый берет за руку и поднимает на ноги.

Темные тени очерчивают угол моего зрения, когда боль, пронизывающая мое тело, перекрывает все остальные мои мысли.

Когда они выносят меня из комнаты, главный мужчина наклоняется ближе ко мне.

— Ты должна благодарить только своего отца за то, что тебя схватили сегодня вечером. Он был достаточно мил, чтобы сообщить мне, что ты идешь за пиццей. Без него я бы никогда не смог добраться до тебя.