Союз и предательство

Глава 3

Кристиан

— Подожди, Джереми, что значит “сделка отменяется”?

Я хмуро смотрю на мертвое тело у моих ног, желая, чтобы он был жив, тогда у меня был бы выход моему гневу. — Я вернулся в Теннесси, чтобы завтра жениться, а теперь ты все отменяешь?

Джереми Редфорд был для меня всего лишь занозой в заднице с тех пор, как мы впервые заговорили о совместной работе.

Он связался со мной, когда некоторые из моих людей были схвачены полицией после того, как их имена стали известны. Он сказал мне, что сможет защитить моих людей, держать власти подальше от моего картеля, если я защищу его семью от плохих людей.

Женитьба на его дочери должна была стать подписью сделки, гарантирующей, что наши семьи будут связаны друг с другом.

— Ты слышал меня. Ты предоставлен сам себе. Свадьба отменяется. — Джереми хихикает, и на мгновение мне хочется протянуть руку через телефон и придушить его. — Ты умный человек, Кристиан. Ты разберешься, я уверен. Однако моя дочь не выйдет за тебя завтра замуж.

— Ты понятия не имеешь, что ты только что натворил, — говорю я, отходя от тела.

Я расхаживаю взад-вперед, проводя рукой по волосам. — Это единственный шанс, который я собираюсь тебе дать, Джереми. Я сделаю вид, что ты этого только что не говорил, и мы продолжим празднование свадьбы завтра.

— Этого не будет. Я люблю свою дочь и не собираюсь принуждать ее к совместной жизни с тобой.

У меня вырывается короткий смешок. — Ты, блядь, издеваешься надо мной, да? Ты любишь свою дочь, но готов выдать ее замуж за совершенно незнакомого человека? Преступника, к которому ты обратился, чтобы заключить сделку. Как, по-твоему, она отреагирует, когда узнает, что ты за человек? Хотя, я уверен, у нее уже есть догадки. Что за мужчина принудительно выдаст замуж свою дочь?

— Я делаю то, что должен, чтобы защитить свою семью. Насколько я знаю, это концепция, с которой ты хорошо знаком.

Линия обрывается.

Я бросаю телефон, наблюдая, как он разбивается об асфальт.

Пилот смотрит на меня со своего места рядом с самолетом, прежде чем опустить взгляд на тело.

— Вы хотите, чтобы я разобрался с этим беспорядком, босс?

Я сцепляю руки за головой, глядя на большие белые облака, плывущие по небу. — Да. Разберись с этим, и сделай это незаметно. Забудь, что ты слышал этот разговор, и это будет для тебя бонусом.

Пилот кивает и подходит к телу. Он не произносит ни слова, поднимая тело мужчины и перенося его к маленькому грузовику, который перевозит сумки из аэропорта к самолету. Он укладывает тело, прежде чем посмотреть на кровь на земле.

У меня нет времени торчать здесь без дела. Мне нужно выяснить, как я смогу защитить свой картель без того, чтобы Джереми не подпускал ко мне власти.

Мои люди как сельди в бочке.

Мне приходилось сидеть сложа руки и наблюдать, как люди, которых я знал и которым доверял годами, оказываются за решеткой, потому что кто-то разглашает их имена и связывает их с преступлениями с помощью неопровержимых улик.

Мои люди знакомы с опасностями, связанными с жизнью в картеле. Но то, что людей сажают за решётку из-за стукача, не входило в их число.

У Джереми есть возможность поговорить с окружным прокурором и начальником полиции и заставить их отступить. Без этой сделки я останусь с голой задницей и буду гадать, как, чёрт возьми, мне это исправить.

Джереми заплатит за то, что облапошил меня.

Пока я иду к своей машине, я перебираю варианты.

Я могу убить его прямо сейчас, но это только привлечет ко мне внимание.

Он неглупый человек. Вы не сможете стать главой государства, не убедившись, что у вас есть план действий на случай непредвиденных обстоятельств.

Если я убью его, у меня нет сомнений, что кто-нибудь придет за мной.

Мне нужен способ заставить его выполнить свою часть сделки. Возможно, он больше не нуждается в моей защите, но я все еще нуждаюсь в его.

И он собирается узнать, что произойдет, когда он пересечет границы картеля.

Я сажусь в машину, и, как и ожидалось, Камилла кипит от злости. Она отворачивает от меня голову.

Хорошо. В любом случае, мне нужна тишина, чтобы придумать план.

Пока наш водитель трогает машину с места, я барабаню пальцами по ноге, прежде чем взглянуть на часы.

Становится поздно, и скоро музыканты начнут стекаться в бары.

Возможно, я и не хотел этого брака, но как только я согласился, я попросил Рубена немного покопаться. Я хотел знать, что за человека я привожу в свой дом.

Младшая дочь Джереми — музыкант, и она проводит каждую свободную минуту в барах, пытаясь петь и играть на гитаре для публики.

Рубен узнал название бара, в котором она будет выступать следующие несколько недель, и расписание ее выступлений, поэтому я знаю, где она будет сегодня вечером и когда я смогу ее там застать.

В моей голове начинает складываться план.

Я знаю, как получить то, что я хочу, и как одновременно вывести Джереми из себя.

Думаю, мне пора нанести визит его драгоценной дочурке.

Зои улыбается и машет рукой толпе, прежде чем сойти со сцены.

Мой взгляд скользит по ее длинным ногам, прежде чем остановиться на лице.

Я не упускаю из виду блеск в ее зеленых глазах, когда она идет по затемненному помещению туда, где я сижу у бара.

Хотя она и не знает, кто я, пару часов назад я узнал ее имя и фотографию.

Рубен пытался поделиться со мной информацией о ней, когда проверял ее биографию.

В то время я не думал, что эта информация будет настолько полезной, но важно знать своего врага и то, что этот враг предлагает.

Я просто еще не был готов узнать ее лицо или имя. Брак мог оставаться абстрактной проблемой еще некоторое время. Я просто хотел, чтобы мне сказали, что она в безопасности, и я могу вернуть ее домой.

Из-за выходок ее отца я вынужден познакомиться с ней немного раньше, чем ожидал.

Итак, мы здесь.

— Ты была потрясающей там, наверху, — говорю я, когда она встает рядом со мной.

Ее длинные волосы взъерошены, как будто у нее только что был лучший секс в ее жизни. Макияж вокруг ее глаз темный и дымчатый. В любом другом месте и в любое время я бы оттащил ее в угол.

— Спасибо, — говорит Зои с чересчур милой улыбкой.

Она не из тех женщин, которые смогли бы выдержать жизнь в картеле, это совершенно ясно.

— Могу я угостить тебя выпивкой?

Я уже подзываю бармена и достаю бумажник. — Ты из тех женщин, которые выглядят так, будто им нравится секс на пляже.

Ярко-красные щеки обрамляют эту идеальную улыбку.

Мой член напрягается, когда я представляю, как бы выглядел этот румянец, если бы она стояла передо мной на коленях.

Несмотря на рваные джинсы и растрепанные волосы, Зои из тех женщин, которые кричат о своей невинности.

Я мог бы разрушить эту невинность, не задумываясь.

И она будет наслаждаться каждой секундой этого и умолять о большем.

— Я больше люблю виски со льдом. — Ее пристальный взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, ее язычок высовывается, чтобы облизать полную нижнюю губу.

Неоновые огни, сияющие наверху, отражаются на маленьком золотом кольце в носу, которое она носит.

Значит, она не такая невинная, какой некоторые хотели бы ее видеть. Сомневаюсь, что ее отцу нравятся все эти пирсинги.

Это заставляет меня думать, что в Зои, возможно, есть легкая бунтарская жилка. Ровно столько, чтобы сохранить интерес к происходящему, когда я нарушу планы ее отца.

Я оглядываюсь на бармена, вытаскиваю пару купюр и кладу их на стойку. — Два виски со льдом. Сдачу оставь себе.

Пока бармен принимает деньги и готовит напитки, я наблюдаю за Зои.

Она покачивает бедрами в такт музыке, барабаня пальцами по стойке. Она наблюдает за мной краем глаза, не совсем глядя в мою сторону.

— Хочешь потанцевать? — Спрашиваю я, когда бармен подает нам напитки.

Она разглядывает традиционные колумбийские татуировки, спиралью поднимающиеся по моим рукам, прежде чем ее взгляд останавливается на футболке группы, которая на мне надета.

С озорной усмешкой она допивает виски и ставит стакан со льдом на стойку.

— Только потому, что у тебя, похоже, хороший музыкальный вкус.

Я хихикаю и допиваю свой напиток. — Что ж, если ты дашь мне одну из своих футболок, я с радостью докажу, что мой музыкальный вкус даже лучше, чем ты думаешь.

Зои закатывает глаза и берет меня за руку, переплетая свои пальцы с моими. Она ведет меня в темный угол танцпола, подальше от любопытных глаз. — Как тебя зовут, красавчик?

Я разворачиваю ее, притягивая обратно к себе.

Ее спина прижимается к моей груди, голова чуть ниже моего подбородка.

Ее задница прижимается ко мне, когда я провожу руками вверх и вниз по ее изгибам.

Мой член становится только тверже, когда она выгибает спину и наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня.

— Кристиан. — Мои пальцы впиваются в ее бедра чуть сильнее. — А тебя?

— Зои.

Она кружится в моих объятиях, проводя руками по моей груди.

Уголок ее рта приподнимается, когда ее руки скользят вверх по моей груди и по плечам. Мягкость ее тела, прижатого к моему, сводит меня с ума.

Хотя она может казаться невинной, какая-то ее часть знает, как обвести мужчину вокруг пальца, не задумываясь.

Это неудивительно, учитывая, что она дочь политика.

Черт, я был бы разочарован, если бы она не знала, какую власть имеет над людьми.

Это та же самая сила, которая заставляет меня наклониться, чтобы почувствовать ее вкус.

Зои сцепляет руки у меня на шее, ее губы скользят по моим. Она стонет, когда я прикусываю ее нижнюю губу и опускаю руки к ее круглой попке.

Ее тихий стон, когда мой язык сплетается с ее языком, сводит меня с ума.

Я поднимаю ее и стону, когда ее ноги обвиваются вокруг моей талии.

Мой член напрягается, когда я несу ее в маленький коридор и прижимаю спиной к стене. Ее пальцы перебирают мои волосы, когда я просовываю руки ей под рубашку.

Я стону, когда она прижимается ко мне.

Зои ахает, когда я провожу большим пальцем по ее соску сквозь тонкое кружево на груди.

Ее спина выгибается над стеной, пока я играю с ее соском, превращая его в твердый пик.

Я прокладываю поцелуями дорожку вниз по ее шее, в то время как ее руки опускаются и хватают меня за плечи.

Когда я опускаю вырез ее рубашки, ее глаза расширяются.

Она качает головой и кладет руки мне на грудь, отталкивая меня на шаг назад.

— Прости, — говорит она, поправляя рубашку. — Мне не следовало этого делать. По-видимому, одного бокала достаточно, чтобы затуманить мой рассудок.

— Все в порядке, — говорю я, засовывая руки в карманы и делая шаг назад, чтобы дать ей немного пространства. — Хотя мои суждения определенно не были затуманены.

Мой взгляд опускается к маленькой темной отметине, которую я оставил у нее на шее.

Теперь она моя.

Ее щеки вспыхивают. — Мне нужно идти. Я не знала, что уже так поздно.

— Позволь мне проводить тебя до машины. — Я не собираюсь выпускать ее из виду ни на минуту.

Я не верю, что ее отец не ворвется и не уедет с ней в другую страну в печальной попытке спрятать ее от последствий своих действий.

Жаль, что последствия его действий коснулись ее первой.

— Конечно. — Она засовывает руки в карманы.

Я кладу руку ей на поясницу, улыбаясь, когда она дрожит.

— Благодарю.

Прогулка до ее машины короткая, и по дороге никто из нас ничего не говорит. Это комфортная тишина, но я сомневаюсь, что она продлится дольше.

Она встает на цыпочки, чтобы чмокнуть меня в щеку, прежде чем сесть в свою машину.

— Ты выпила только один бокал, верно? — спрашиваю я, удерживая дверь, прежде чем она закрывает ее. — Я не позволю тебе сесть за руль, если ты выпила больше.

Она качает головой. — Только один бокал, а потом мы потанцевали, выпив алкоголь. Я умею водить.

Я киваю и закрываю за ней дверь. — Езжай осторожно.

Зои улыбается и заводит машину.

Я жду, пока она выедет со стоянки, прежде чем сесть в свою машину и последовать за ней. Я держусь на безопасном расстоянии, хотя сомневаюсь, что она придаст большое значение еще одному маленькому серебристому автомобилю на дороге.

Только когда она сворачивает на свою подъездную дорожку, я сворачиваю на соседнюю улицу и паркую свою машину. Я смотрю, как в ее спальне загорается свет, ее силуэт вырисовывается на фоне окна.

Теперь я жду.