Союз и предательство

Глава 30

Зои

Я засовываю руки в карманы своего черного платья и пристально смотрю на себя в зеркало.

Я не могу этого сделать. Я не могу пойти на похороны человека, который лишил меня жизни, даже если он был моим отцом.

Тому, что он сделал со мной, нет прощения.

Ава входит в комнату, когда я тянусь к молнии. — Ты не пойдешь на похороны? — Спрашиваю я.

Я оборачиваюсь и смотрю на нее.

Комок угрожает задушить меня, пока я пытаюсь подобрать слова, чтобы сказать ей, что я не могу уважать этого ублюдка. Он мог быть ужасен по отношению ко мне, он мог попытаться продать нас обоих. Но он все еще ее отец.

Ава знает, что произошло. В какой-то степени.

Она знает, что меня похитили секс-торговцы и что папа все это организовал. Она знает, что торговцы убили его. Все остальное я держал в секрете.

Она не знает, что именно папа позвонил торговцам людьми и сказал им, где меня найти. Он был тем, кто увидел меня в той камере и предпочел уйти, потому что его долг был выплачен.

Узнать всю правду — это убило бы ее. Я не могу так обидеть свою сестру.

Я не мой отец.

— Я не могу, Ав, — бормочу я, расстегивая платье и стягивая его через голову.

Я отбрасываю его в сторону, прежде чем схватить халат и натянуть его обратно. — Только не после всего, что он со мной сделал.

Глаза Авы наполняются слезами, но она кивает. — Я должна идти. Мне нужно закончить.

Я обнимаю ее, тихо шипя от боли в ребрах. — Все в порядке, Ав. Для тебя он был другим мужчиной, чем для меня. Он защищал тебя.

Это единственная правда, которая имеет значение. Ее правда.

Бог знает, что настоящая правда никому не помогает.

Папа мертв, и Шейн мертв. Никто не придет за ней.

Сказать ей, что папа собирался продать и ее, не стоит той боли, через которую ей придется пройти. Это тяжесть, которую я понесу одна.

Я слишком сильно люблю ее, чтобы вот так разрушать ее жизнь.

Ава заслуживает самого лучшего в жизни, и теперь, когда папы нет, я уверена, что она это получит.

Через несколько часов после похорон Ава возвращается в дом.

Кристиан поднимает взгляд со своего места на диване, когда она входит в комнату.

Тушь размазалась по ее щекам, но слез нет. Ава стоит посреди комнаты, глядя на меня отстраненным взглядом.

— Я ненадолго оставлю вас двоих наедине. — Кристиан встает и целует меня в макушку, прежде чем покинуть комнату.

Ава вздыхает и садится на диван рядом со мной. Она закрывает лицо руками, когда я откладываю книгу в сторону и скрещиваю ноги. Ее плечи поднимаются и опускаются в такт глубокому дыханию.

Когда она, наконец, поднимает на меня взгляд, единственным признаком того, что она плакала, являются ее покрасневшие глаза. Размазанный макияж стерт, а ее рот сжат в жесткую линию.

— Мне нужно знать, что еще он сделал, — говорит Ава пустым тоном, глядя на меня. — Я знаю, что ты скрываешь что-то от меня. Мне нужно знать правду, но я уважаю то, что ты не хочешь говорить об этом.

— Я не знаю. — Я протягиваю руку и сжимаю ее. — Ава, один из нас заслуживает того, чтобы помнить о хороших сторонах его характера. Это разрушено для меня, но ты не должна разрушать это для себя. Иногда о некоторых вещах лучше не знать.

— Мне нужно знать, Зои. Мне нужно знать все, во что он был вовлечен, и я знаю, что не смогу отпустить это, пока не узнаю. — Она откидывается на подушки и смотрит в потолок.

— Ты уверена?

Ава кивает, ее нижняя губа слегка дрожит. — Я должна. Мне нужно знать.

— Ты, наверное, была бы счастливее, если бы ничего не знала.

Мое сердце болит за нее.

Я знаю, что никто из нас не смирился с тем, что сделал наш отец, но я не могу представить, что хочу знать о нем все.

Я уже достаточно знаю о том, на что был способен наш отец на протяжении всей жизни.

— Мне все равно, была бы я счастливее. — Ава встает и смотрит на меня сверху вниз. — Я сделаю это, Зои. И, может быть, кто-то в Райдерсоне сможет мне помочь.

— Я не могу быть частью этого. Я знаю все, что мне нужно знать. Даже больше. Теперь я просто хочу жить дальше.

Ава наклоняется, чтобы крепко меня обнять. — Я знаю. Но я должна это сделать.

Она отпускает меня, и я киваю.

— Будь осторожна, ладно?

Она кивает, прежде чем уйти, и дверь с грохотом захлопывается за ней.

Я сдерживаю слезы, которые угрожают пролиться.

Если это то, что ей нужно, чтобы двигаться дальше, то я сделаю все возможное, чтобы поддержать ее.

Даже если я думаю, что это ужасная идея.

Кристиан возвращается в комнату и садится на кофейный столик напротив меня. — Как все прошло?

— Я не хочу об этом говорить. — Я вздыхаю и на мгновение закрываю глаза.

Когда я снова смотрю на Кристиана, в его глазах светится беспокойство. — Я не хочу ни о чем говорить.

— Ну, и что ты хочешь сделать? — Он берет мои руки в свои и крепко сжимает их.

Я хочу лечь в постель и натянуть простыни на голову. Я хочу провести всю ночь, притворяясь, что этого никогда не было, а потом завтра я хочу собрать все по кусочкам.

Но я знаю, что это не принесет мне завершения, в котором я нуждаюсь.

— Мы можем отнести фотографии моего отца на пляж и сжечь их?

Кристиан наклоняется вперед и целует меня в губы. — Конечно.

Нам не потребуется много времени, чтобы распечатать все фотографии моего отца, которые у меня есть.

Перед отъездом мы загружаем фотографии и несколько одеял в кузов грузовика.

Поездка к озеру проходит в тишине, но это то, что мне нужно прямо сейчас.

Мне не нужно, чтобы Кристиан сидел и спрашивал, все ли у меня в порядке, когда мы оба знаем, что это не так.

К счастью, он этого не делает. Он держит меня за руку, пока ведет машину, его большой палец медленно водит кругами по тыльной стороне ладони.

К тому времени, как мы паркуемся, луна стоит высоко в небе, а над головой сияют звезды.

Кристиан выпрыгивает из грузовика и разводит огонь, пока я беру коробку с фотографиями.

Мое сердце колотится о ребра, когда я сижу у камина и бросаю в него картинку за картинкой.

Когда горит последняя фотография, мы забираемся в кузов грузовика.

Струйки дыма вьются высоко в небе, когда мы ложимся и смотрим на звезды.

— Когда у нас будут дети, я не хочу, чтобы им пришлось проходить через то, через что мои родители заставили пройти меня, — говорю я мягким голосом.

Кристиан приподнимается на локте, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. — Мы собираемся убедиться, что у них жизнь лучше, чем у любого из нас когда-либо была. Мы собираемся подарить им весь мир, и они точно будут знать, как сильно их любят.

Я с трудом сглатываю, слезы застилают мне зрение. — И я не хочу, чтобы они были рядом с моей матерью. Никогда. Она была ужасной матерью, и я больше не хочу, чтобы этот яд отравлял нашу жизнь.

— У меня с этим нет проблем. — Он улыбается.

Я пытаюсь улыбнуться в ответ. — Я хочу, чтобы у нас была хорошая совместная жизнь. Такая, где наши дети будут чувствовать себя в безопасности.

— Итак, — говорит Кристиан, глядя на меня, шевеля бровями. — Когда ты хочешь начать практиковаться по зачатию детей?

Я смеюсь, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние дни.

Каким-то образом он всегда знает, что сказать, чтобы мне стало лучше, даже если это всего на мгновение.

— Я люблю тебя. — Я протягиваю руку, чтобы запустить пальцы в его волосы, убирая их с его лица. — Хотя я вся в синяках. Сегодня со мной будет не очень весело.

Он ухмыляется. — Я тоже тебя люблю. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, Зои. Просто лежи и позволь мне поклоняться твоему телу.

Жар разливается по моему телу от его слов, влага скапливается между моих бедер.

Он ухмыляется, нависая надо мной.

Когда его губы соприкасаются с моими, в моих глазах пляшут звездочки.

Со стоном я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю его ближе.

Он прижимается ко мне бедрами, изгиб его члена упирается в мои бедра.

Я обвиваю одной ногой его талию, когда он просовывает руку мне под рубашку и обхватывает мою грудь.

— Я больше никогда не отправлюсь в путешествие без тебя, — говорит он, прокладывая поцелуями дорожку вниз по моей шее.

Я сажусь ровно настолько, чтобы стянуть рубашку через голову.

Кристиан стонет, расстегивая переднюю застежку моего лифчика и вытаскивая его, отбрасывая в сторону.

Я приподнимаю бедра, и он стягивает остальную одежду вниз по моим ногам.

— Я скучал по твоему вкусу, — говорит он, прокладывая поцелуями путь вверх по моей ноге.

Он посасывает внутреннюю поверхность моего бедра, когда моя спина выгибается над грудой одеял.

Кристиан ухмыляется и проводит языком по моему клитору, прежде чем отстраниться.

Он сбрасывает одежду, не торопясь, прежде чем снова нырнуть мне между ног.

— Черт, это так приятно, — говорю я с придыханием, запуская пальцы в его волосы. — Не останавливайся.

— И не мечтаю остановиться. — Он скользит пальцами в меня, растягивая мою киску, пока его язык кружит по моему клитору.

Моя киска сжимается вокруг него, когда он двигает пальцами сильнее и быстрее.

Я тяну его за волосы, пока он посасывает мой клитор.

Когда он сводит пальцы и нажимает на то место, которое сводит меня с ума, я кончаю жестко и быстро.

Когда он прокладывает поцелуями свой путь вверх по моему телу, мои ноги дрожат.

Его пальцы продолжают двигаться, когда его рот снова захватывает мой.

Наши языки переплетаются, когда я провожу руками по его спине, впиваясь ногтями в кожу.

— Черт, мне нужно почувствовать, как ты обхватываешь мой член, — говорит он, заменяя пальцы своей затвердевшей длиной.

Я стону и обвиваю ногой его бедро, когда он медленно входит в меня.

Быстрым толчком он полностью входит в меня и погружается по самую рукоятку, пока моя киска болит.

Мои ногти впиваются в его спину, когда он покачивает бедрами.

Рука Кристиана скользит под моим бедром, чтобы поднять его выше, меняя угол наклона, пока он не проникает глубже в меня.

Я держусь за него, приподнимая бедра и встречая его толчок за толчком.

Его член пульсирует, когда он подводит меня к краю очередного оргазма.

Моя киска доит его член, когда он кончает, пульсируя вокруг него, пока он не падает на одеяла рядом со мной.

— Это был довольно хороший тренировочный раунд, — говорит он с ухмылкой. — Я думаю, что мог бы провести остаток своей жизни, тренируясь с вами, миссис Эррера.

Я улыбаюсь и перекатываюсь на бок, прижимаясь к нему, пока над головой сияют звезды.

— Что ж, наверное, это хорошо, мистер Эррера, потому что я планирую провести с вами остаток своей жизни.