Ставка на невинность (СИ)

Глава 30. Деловое предложение

Этот вечер я определенно запомню.

Более того, бережно положу в копилочку приятных воспоминаний.

После того как все наконец утрясается, Эле удается сделать групповые фотографии, потом мы ужинаем за большим круглым столом и пьем чай.

Роза Моисеевна перекидывается язвительными фразами с Раевским, но, приглядевшись, я понимаю, что рыжая права. Именно Олегу достается самый смачный кусок курицы, хотя на него уже навострился Давид, и кусок пирога без корочек тоже отходит Раевскому.

Я узнаю, что подпольное имя Эли — Жопа Давидовна, что Давид Александрович способен игнорировать почти все и обладает недюжинным терпением, а лишенного очков парня зовут, прости господи, Лев. Я долго пытаюсь не ржать, потому что даже котенок и тот больше на льва тянет.

Бергман остается в своем ворчливом амплуа, но чувствуется, что и он расслабляется.

Я серьезно никогда не задумывалась, что у богатеньких буратино может быть такая семья. Если верить сериалам, то должны быть дрязги и холодные пустые дома с прислугой. Оказывается, не всегда.

— Левина, ты чего притихла? — заметив, что я немного осоловела, спрашивает Герман.

— Думаю. Ты же при бабках. И больших. Тачка у тебя закачаешься, стоит как половина квартиры в центре…

— Может, это кредит? — ехидничает Бергман.

— Ой ну давай не будем, — морщусь я. — Так вот, скажи мне, как это ты до сих пор не отгрохал себе усадьбу где-нибудь в Умете?

— Кто тебе сказал, что не отгрохал? — искренне удивляется Гера.

Блин. Вот теперь мне хочется увидеть, что там себе понастроил Бергман. Отчего-то в голову полезли воспоминания о той квартире, где мы… э… скажем так, искали консенсус по некоторым пунктам договора.

Кошмар, Левина. Ты совсем испортилась!

С другой стороны, я ведь так и не рассмотрела квартиру, где Герман живет постоянно. Впрочем, у меня еще будет сегодня такая возможность.

И таки да. Когда, распрощавшись со всеми, мы возвращаемся к Бергману, я разглядываю обстановку уже внимательнее.

И прихожу к выводу, что тут уютно.

Особенно меня пленяет коллекция джаза на виниле. С горящими глазами я перебираю конверты с Фицджеральд, Армстронгом…

— Не едиными романсами, да, Левина? — посмеивается надо мной Бергман.

Окончательно мы меня теряем возле полки с печатными изданиями историй о кровавых драгоценностях. У меня почти трясутся руки, так мне хочется все это стырить себе домой. Я буквально пропадаю, пожирая глазами тисненые корешки.

Правда, недолго.

— Левина, у меня к тебе деловое предложение, — начинает Гера, откровенно говоря, пугая меня подобным вступлением.

Вздрогнув, я оборачиваюсь, и оказывается, что Бергман снова подобрался ко мне вплотную. Теплая ладонь гладит мою щеку, а его колено вклинивается между моих. Я, как загипнотизированная, не могу отвести взгляда от серых, стремительно темнеющих глаз. Между его свитером и блузоном Розы Моисеевны происходит обмен жалящими электрическими зарядами, но мы не обращаем на это никакого внимания. Что нам до физики, когда включается химия.

Подушечкой большого пальца Бергман проводит мне по губам, и их начинает покалывать. Он склоняется ко мне так медленно, будто давая шанс оттолкнуть. Только это иллюзия. Второй рукой он плотно прижимает меня за талию к своему телу.

За секунду до очередной катастрофы положение спасает телефонный звонок.

Мобильник — бич современного человечества, но иногда они кстати.

Скривившись, Герман достает телефон и, посмотрев на экран, хмыкает.

— Я на секунду. Вернусь, и мы продолжим.

Он выходит поговорить, я судорожно привожу мысли в порядок.

Напоминаю себе, что неспроста мы Бергманом пришли к решению встречаться только по необходимости. Любая интрижка, даже невинная может спровоцировать чувства. Не у Геры, конечно. Он-то бесчувственная кобелюка. А мои. И это сильно осложнит нашу сделку.

Не то чтобы я думала, что сразу начну на него вешаться, но играть роль подставной девушки станет сложнее и болезненнее.

Нарезая круги по комнате, уговариваю себя, что дело не в Бергмане, а в том, что я давно ни с кем не встречалась. Надо просто снова окружить себя мужиками, и тогда Герман станет не единственным рядом, а одним из многих. И скорее всего, кто-то понравится мне больше. Даже уверена. Кто-то у кого нет списка баб на все случаи жизни…

А это что?

На журнальном столике в вазочке какие-то бумажки. Мне, разумеется, нет никакого дела до них. Только одним глазком если глянуть…

Пошевелив пальцами бумажный ворох, я понимаю, что это номера телефонов. Ира, Кристина, Жанна, две Светы, Катя, шесть Лен.

Охренеть!

В нынешние времена мужики забивают номер телефона сразу в мобильник. Значит, эти записки ему совали женщины сами! И он их не выбросил! Одна вот на чеке из винного магазина от позавчерашней даты!

С каждой бумажкой я зверею все больше.

Куда ему столько? У него, что, манечка?

Да он небось и сейчас разговаривает с бабой. Что-то он долго! Там уже секс онлайн?

Булькая так, что крышечку вот-вот сорвет, я на цыпочках крадусь в сторону кухни, куда ушел Бергман, чтобы поговорить без лишних ушей.

Мои уши нифига не лишние! Мы, кажется, партнеры, и Герман лезет постоянно, куда не надо. Взять хотя бы встречу с Лосевым в кафе. Раз ему можно, то и мне тоже позволено!

Выставив ухо в коридор, я улавливаю часть беседы.

— Ну, прости! Марго, я виноват! — тон у Бергмана почти ласковый. — Исправлюсь. Ты же знаешь, что всегда вне очереди! Завтра заскочу, сможешь поточить об меня коготки.

Локатор от полученной информации раскаляется.

Мозг оперативно обрабатывает сведения.

Это точно не сестра. Никакой сестры у него нет.

Марго! Пф-ф. Королева, тоже мне. Вне очереди!

Ну, блин, и бабник. И я такая: ой чувства могут возникнуть. Угу.

Пока я злюсь, Гера заканчивает беседу и, спалив меня, широко улыбаясь, идет ко мне.

— Что, Левина? Не можешь без меня и пяти минут?

Я еще моргаю от подобной наглости, а Бергман уже зажал меня у стены.

— Ты что-то говорил о деловом предложении? — напоминаю ему я.

— Мне кажется, что нам пора расширить границы договора, — его рука ложится мне на грудь, и сквозь тонкую ткань бабырозиного блузона я чувствую ее приятное тепло.

— Что ты имеешь в виду? — невинно хлопая глазами, я возвращаюсь к роли старой замшелой девы. — И что ты себе позволяешь?

Я стряхиваю наглые пальцы со святого места.

— Я имею в виду, что готов приоткрыть тебе неизвестные стороны отношения мужчины и женщины. Не в теории, а на практике, — усмехается Бергман, и не думая отодвинуть свои прочие конечности от меня. Знает, засранец, что соблазнить меня можно.

— А ты готов после этого жениться? — спрашиваю я в лоб.

— Об этом я смогу сказать тебе сразу после, — ржет эта скотина.

— И всем своим бабам отставку дашь? — сверлю я его взглядом.

— Ты просишь от меня невозможного.

Ему еще и смешно.

— Ну тогда я не доверю тебе мой цветочек, — отталкиваю я Германа.

Он, конечно, козел, но я-то чего так завелась? Я, что, не знала, что он из себя представляет?

— Ты сейчас так пыхтишь, потому что тебе хочется, но ты будешь ждать до тех пор, пока твой сад не превратится в заброшку!

Нет, ты посмотри на него! Эпитеты, блин, пошли!

— Не превратится! — огрызаюсь я. — Ты же видел, мужчины от меня не шарахаются!

— Это пока ты не начинаешь требовать положить ночью между вами меч, что ли? Да от тебя любой сбежит!

— Ничего подобного! Лосев был готов жениться!

Это правда, но я его выгнала, узнав, что он потрахивает мою двоюродную сестру.

— Что ж ты его отвергла, он же твой типаж?

— Не могла разрушить счастье сестры, разбить ее любящее сердце — рявкаю я.

— Ну конечно… — тянет Герман. — Сама-то ты занудная фригидная бессердечная стерва!

— Тебе откуда знать, что я фригидная? — взвиваюсь я.

— Да я уже и знать ничего не хочу!

Звонок в дверь не дает мне сказать Бергману мерзость.

Свирепый Герман распахивает дверь, за которой обнаруживается Раевский с пейсами подмышкой.

— Вы чего орете на весь подъезд? Пацану небось даже подслушивать не надо, все и так слышно.

— Ничего… — я шмыгаю носом.

Гадский Бергман все испортил.

Олег оценивающе разглядывает нас обоих и приходит к какому-то выводу.

— Яна, я могу отвезти тебя домой…

А он не дурак.

Но не успеваю я ответить, как Герман рыкает:

— Я сам!

И захлопывает перед Раевским дверь.

Совершенно злой он поворачивается ко мне, и я даже раздумываю пускать слезу.

— Ты… Я сейчас соберусь… — нервно сглатываю я.

— Не спеши, — шипит он. — Сначала я кое-что проверю.