Ставка на невинность (СИ)

Глава 57. Уважение к опыту

Из-за того, что Герман продолжает дразнить пальцами клитор, я не сразу соображаю, о чем он.

Какая нахрен живопись, когда я вся пылаю?

И только когда Бергман приподнимает меня за попку и насаживает на член, я начинаю догадываться.

Киска, уже подзабывшая, что такое толстяк Геры, с трудом пропускает в себя мощный агрегат. Пока я медленно опускаюсь вниз, губки заворачиваются под давлением поршня, но дырочка не неумолимо растягивается, и меня бросает в жар.

А когда головка проникает в мою влажность полностью, Герман подхватывает меня под колени, и с жалобным всхлипыванием я съезжаю по стволу до самого конца.

Дав мне лишь пару секунд, чтобы привыкнуть к распирающему органу, Гера, черт бы его побрал, повторяет ту самую картину с выставки: идеальную позу, когда женщина просто расслабляется и получает удовольствие. Он соединяет вместе мои дрожащие колени, и я оказываюсь вся обёрнута вокруг каменного стояка в моей пульсирующей киске.

Я знала, что у Бергмана сильные руки, но я не знала, насколько…

Обхватив меня, он начинает мной пользоваться, трахать мной свой безупречный, потрясающий толстый член, легко приподнимая меня и с усилием опуская до основания.

Головка давит и прокладывает дорожку сразу через несколько чувствительных местечек в беспомощном, расслабленном и растянутом до упора влагалище. Напряженный изнывающий клитор, сдавленный в промежности, добавляет сладких мучений.

Я ничего не могу сделать сама, только принимать мощные толчки, чувствуя, как начинает гореть киска. Я так теку, что сочные хлюпающие звуки разносятся по номеру, перемежаясь с влажными шлёпками моих ягодиц о пах Бергмана.

Не выдерживая, я принимаюсь ласкать грудь и получаю серию карательных укусов в шею.

Чудовище…

— Гера… хороший мой, — всхлипываю я, но беспощадный Бергман, не меняя темпа, продолжает буравить мою дырочку, растягивай под себя.

— Гера, пожалуйста…

Но он меня не слушает.

Моё хныкание вовсе не похоже на протест, скорее, на то, что мне очень сладко.

Если бы у меня была возможность, я бы уперлась пятками в постель и двумя-тремя сильными движениями довела бы себя до вершины, но такой возможности мне не оставили.

Тело ломит, с каждым погружением в меня неумолимого Геры, я будто поднимаюсь на ступень выше, а лестница кажется бесконечной. Обжигающими нитями пронизывается каждая мышца внутри моей пещерки, и без всякого моего усилия стеночки начинают сокращаться.

Я, наверно, впервые в жизни по-настоящему закричала от оргазма.

Не остановившийся на этом Бергман продолжает вторгаться в тело заполняющееся, медом удовольствия, и добивается того, что у меня перед глазами расцветают белые вспышки с малиновыми искорками.

С трудом отдышавшись, я обнаруживаю себя лежащей на постели, а Бергмана стоящим надо мной и деловито раскатывающим резинку на блестящем от моей смазки члене.

Это не все? Я уже переела…

Но крышесносный оргазм, поработивший мое тело, отступая забрал с собой все силы. Каждая мышца во мне расслаблена, и язык во рту еле ворочается.

— М… — протестуя, выдаю я.

Гера, как обычно, интерпретирует все так, как нравится ему.

— Какая ты нетерпеливая.

Закончив со своим ответственным делом, Бергман перекатывает меня живот, поглаживает татуировку и ныряет пальцами к киске.

— Урок третий, Ян.

Он сейчас серьезно? Я даже фамилию свою не помню…

— Внутренняя открытость облегчает взаимопонимание, — Гера размазывает смазку между булочек, и прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, входит в расслабленное после оргазма запретное колечко.

Заскулив, выгибаюсь, а толстый член, благодаря моим сокам и лубриканту на презервативе неумолимо погружается глубже.

— Тшшш… моя хорошая, — Бергман поглаживает попку, задвигая поршень все глубже.

Дышу открытым ртом, позволяя Герману покорять новое пространство.

— Я же сказал, Ян. Все дырочки. Все мои.

И войдя до конца, двигается назад.

Медленно растягивает вельветовое отверстие. Немного освоившись, Бергман приподнимает покорную попку, заставляя согнуть ноги в коленях.

Божечки… Урок пошел впрок. Еще никогда в жизни я не была так открыта…

Я готовлюсь переждать завершающий этап для Германа. Тело мое сыто, и ни на какое удовольствие я больше не рассчитываю, но Гера меня удивляет.

Бергман, совершив еще несколько деликатных толчков, переходит к тому темпу, что я люблю в киске.

Оказывается, я много о себе не знаю.

Жесткий анальный секс навсегда обретает свое место в моем сердечке.

Герман вколачивается в нежную попку, и под кожей оживает разворошенный муравейник, растянутое отверстие горит, позвоночник рассыпается в труху, в ушах шумит, а дырочка, оставленная без внимания, сочится и сжимается, вынуждая меня инстинктивно подмахивать бедрами.

Перед тем, как я задвинуть мне по самые яйца и кончить, Бергман сжаливается и потирает подушечкой пальца клитор, который, словно только этого и ждал, активизирует во всем теле взрыв электрических разрядов.

Я глохну.

Чувствую, как из попки выскальзывает наполненный презерватив, и содрогаюсь.

Гера нежно чмокает оттопыренную татуировку.

— Урок номер четыре. Не спорь со старшими. Они знают лучше.