Ставка на невинность (СИ)

Глава 6. Грязные танцы

Сердце ледяным камнем падает куда-то в желудок, во рту пересыхает, и не понятно от чего: от того, что меня поймали на моем дурацком спектакле, или от невероятного животного магнетизма, идущего от Германа.

Ёкарный бабай, к такому я была не готова.

Опустив глаза, я облизываю пересохшие губы и подбираю слова, чтобы выкрутиться.

И вот вроде понимаю, что ничего он мне не сделает. Ну не выпорет же за вранье и придурь, а все равно ощущение, что поставят меня на коленки… и если б на горох…

— Где же ты раньше пряталась? Я и не знал, что здесь можно встретить такую драгоценность… — низкий голос играет на натянувшихся во мне струнах, задевая что-то исконно женское, и я из-за взбунтовавшихся гормонов не сразу соображаю, что Гера меня не узнает.

Ишь как заговорил!

Яне Левиной доставались только язвительные подколы. А тут пошло в ход обольщение…

Если б я не знала, кто он, могла бы подумать, что он несет рядовые пошлости пикаперов, но Бергман знает толк в драгоценностях.

Так что это отличный комплимент.

Дьявол, сейчас он вовсе не такой мерзкий, каким был в вечер у Розы Моисеевны или сегодня в клинике. В нем словно включается манок на женскую особь, и я чувствую его зов.

Охренеть!

Надо взять себя в руки и не растекаться лужей в этих сильных руках, не поддаваться запаху мужика… Не тот самец, Яна!

И надо прикусить язык. А то так и тянет ответить, что в моей возрастной категории ему и в голову не приходило искать, но это будет палевом. А я не уверена, что хочу раскрываться.

На сегодняшний вечер скандальчик не входит в мои планы.

Слава богу, музыку делают громче, и обстановка к беседе не располагает.

А Герман мое молчание принимает за кокетство.

И прижимает мне к себе еще крепче, хотя, казалось бы, крепче уже некуда. Но мое разгоряченное танцами тело впаивается в его, идеально совпадая рельефом.

И под трек с элементами зажигательного латино, Герман так двигает бедрами, что мамочки мои. Ни хрена себе скрипач!

Воу, воу, воу! Мужик, полегче! У меня на тебя мурашек не хватит!

Все еще не решаясь снова поднять на него глаза, я отступаю в танце на шаг, следя за Бергманом из-под ресниц, и в этот момент вселенная сжаливается надо мной.

Гаснет свет, и в зал выносят торт, украшенный зажженными свечами. Официанты, распевая «Happy Birthday», лишь на секунду раскалывают нашу пару, направляясь к одному из столов в дальнем углу, но мне этих мгновений хватает, чтобы раствориться в толпе, пока не врубили свет.

Сваливаю в сторону уборной.

О! Ну вот и Алка. Так и есть, встретила кого-то из своих многочисленных знакомых и треплется.

— Пс… Медведева! — окликаю я. — Мы мигрируем в другой бар.

— Проблемы? — сразу ориентируется она.

— Пока нет, но запросто будут. Так что цепляй мою шкурку, Аньку и дуем в родной «Чемберлен».

— Может, я за шкурами, а ты за Анькой?

— Нет уж. Я и так сегодня «Дикий ангел» на минималках. Лучше я за одеждой, а ты забери нашу звезду у того громилы, которого она подцепила.

— А ты кого на свой хвост намотала, раз мы уносим ноги? — щурится она на меня.

— Бергмана. Давай-давай. Хорош, ржать.

— Неужто не узнал? Огонь!

— Ты смерти моей хочешь? Дуй за Анькой.

Хихикая Алка отбывает исполнять ответственное поручение, а я, нащупав в кармашке номерки, топаю в гардероб.

В узком темном переходе проталкиваюсь через обнимающиеся и шушукающиеся парочки.

Вот. У людей все, как надо. И только я…

Ой!

… и только я оказываюсь прижата спиной к постеру на стене неизвестным типом.

— Снова нашел, — жаркий шепот в самое ухо, опять распаковывает чемоданчик с моими мурашками.

Или известным типом.

Несмотря на ослабевшие колени, я полна решимости вывернуться из стальной хватки, но… мне просто не дают шанса.

Твердые сухие губы прижимаются к моим, а бесстыжие ладони оглаживают мой проклятый обтягон от бедра до груди. Жесткое тело зажимает меня, позволяя прочувствовать даже сквозь одежду, насколько оно мускулистое.

Пользуясь моей растерянностью, язык вторгается в рот и начинает хозяйничать, и я бы не сказала, что мне неприятно. Более того, Герман знает, что делает, и против воли спина выгибается ему навстречу, руки ложатся ему на плечи, и я отвечаю на поцелуй.

Я ведь не делаю ничего плохого, правда?

Просто хочу понять, так ли он хорош…

— Мать? — как сквозь вату, слышу я голос Алки. — Мне надо срочно с тобой переговорить…

Что? Поговорить?

Я выплываю из этого дурмана, и обнаруживаю, что мои руки уже под футболкой Бергмана, который трется об меня пахом. Осознав, что происходит, я охреневаю не по-детски.

Это еще что за веерное отключение мозга?

— Я на минутку, — вру хриплым шепотом я Герману, не спешащему выпускать меня из загребущих лап, вольготно устроившихся на моей попе.

Нехотя он отодвигается лишь на чуть-чуть, и я выскальзываю из плена.

Алка хватает меня за руку и тащит в сторону гардероба, где уже виднеется Анька в компании того самого бугая.

— Ты была так увлечена, — подкалывает Медведева. — Что я была уже не уверена, что мы куда-то едем.

— Вирус Бергмана. Не обращай внимания, валим и очень быстро, — пыхчу я. — Это вообще что такое? Я просила тебя забрать Аню у мужика. Что он тут делает?

— Она не забиралась. Поэтому мужик едет с нами.

— Ой, ну ладно, — сую номерки гардеробщице. — Кто-нибудь вызвал такси?

— Я, — басит Анькин аксессуар.

И то хлеб, хоть полезный оказался.

Спешно запахивая пальто на ходу, я устремляюсь за новым членом команды.

Уже в дверях, чувствуя, что на меня кто-то пристально смотрит, инстинктивно оборачиваюсь и встречаю сердитый взгляд Германа, которому пройти ко мне не позволяет пьяная компания. Этот взгляд говорит мне, что мы еще обязательно встретимся.