Свободные

Глава 12

Несусь со всех ног. Добегаю до лифта, нажимаю на кнопку, но она не загорается. Пробую еще раз. Тщетно.

– Нет!

Бегу к запасному выходу. Едва не падаю, но выравниваюсь. Я должна бежать. Изо всех сил. Как можно дальше. Меня шатает, я цепляюсь плечами за стены, цепляюсь мыслями за собственный страх.

– Давай же! – приказываю себе, вытирая на ходу слезы. Сосредоточенно перепрыгиваю сразу через несколько ступенек и боюсь, чтоон преследует меня, попытается нагнать. Однако ничего у него не получится, если я сумею взять себя в руки. Если не буду останавливаться.

Внезапно меня прибивает на повороте к стене с немыслимой силой.

– Не трогай меня! – ору я. – Не трогай! Не трогай! – Отбиваюсь, извиваясь из стороны в сторону, продолжая кричать. – Отпусти!

– Прекрати сопротивляться, – отрезает ледяной голос. Руки парня приподнимают мой подбородок и тянут на себя. – Открой глаза. Посмотри на меня.

– Нет, нет!

– Посмотри.

– Ты убил его! Ты же его убил! – Я все-таки решаюсь взглянуть на убийцу и тут же взрываюсь новым приступом ужаса. – Зачем? Зачем ты это сделал?

Его лицо совсем близко, но я больше не испытываю притяжения. Не понимаю, как могла так кардинально заблуждаться в человеке.

– Это просто работа, – цедит он. – Работа, Зои.

Я закрываю руками лицо. Не хочу смотреть на Андрея, не хочу слышать его, чувствовать. Горблюсь и вжимаюсь в стену еще сильнее, надеясь быть от него как можно дальше. Не могу поверить в то, что произошло. Теслер убил мужчину. Прострелил ему голову! И я не собираюсь взвывать к его совести, ведь знаю: преступление он совершил вполне осознанно, добровольно.

Он лишил человека жизни и сейчас ничуть не жалеет. Совсем.

– Я говорил тебе.

– Ты убил невинного человека!

– Это ты его убила. – Мы встречаемся взглядами. – Неужели ты думала, что Болконский так просто закроет на это глаза?

– Это безумие, о боже! – Хватаюсь пальцами за мокрое от слез лицо. – Этот человек не виноват. Ни в чем.

–Этот человек изнасиловал двух девушек. Он заслуживал того, что с ним случилось!

Я вдруг делаю то, что делать не стоит: подаюсь вперед и бью Теслера по лицу.

Он так и застывает с красным отпечатком моей ладони на своей щеке. Устремляет на меня ошеломленный взгляд, а я грузно дышу, не в состоянии трезво мыслить. Вновь замахиваюсь, мечтая сделать ему еще больней. Однако на этот раз парень перехватывает мою кисть в воздухе и рычит:

– Никогда так не делай.

– Я тебя ненавижу! Ненавижу!

Хочу вновь его ударить, но не выходит. Теперь Теслер сжимает оба моих запястья и с силой пихает меня так, чтобы я намертво вжалась в стену.

– Почему ты так поступаешь? – срывающимся голосом тяну я. – Зачем это делаешь? Ты же совсем другой. Ты же спас меня в баре, не бросил, как остальные!

– Забудь об этом, – он наклоняется вперед, – я не знал, кто ты.

– Теперь знаешь.

– Какая разница.

– Ты делаешь мне больно!

Неожиданно глаза Андрея становятся совсем другими, живыми, с примесью сожаления и отчаяния. Он закрывает их и отвечает:

– Ты мне тоже.

Мне не пошевелиться. Я открываю рот и ощущаю слезы, которые тонкими, горячими линиями катятся по моему лицу и падают к нему на плечи. В голове все смешивается. Я крепко зажмуриваюсь и с силой прикусываю губы, чтобы не закричать от обжигающих чувств.

– Я должен отвезти тебя.

– Куда?

Он поднимает тяжелый взгляд.

– Это часть заказа. Моегопоследнего заказа. Я просто… просто должен сделать это.

Вырываюсь из его хватки и потираю зудящие кисти. Часть заказа? Какого заказа? О чем он вообще говорит? Что, черт возьми, происходит?

– Я никуда с тобой не поеду.

– Поедешь.

– Ты не заставишь меня.

– Заставлю.

– Но зачем? – требую ответа я, но парень отворачивается. – Нет, посмотри на меня, давай же! Зачем тебе это? Скажи! Я имею право знать правду! Вы все здесь спятили, сошли с ума! Ты убил человека, Андрей, убил человека у меня на глазах! Я сдам тебя полиции, да, я… я расскажу им о том, что видела, и тебя посадят! Ты сгниешь в тюрьме, слышишь? Заплатишь за то, что…

– Замолчи, – выстреливает Теслер, резко обернувшись. – Я предупреждал тебя, но ты меня не послушала. Хочешь, чтобы все это закончилось? Не сопротивляйся. – Андрей наклоняется ко мне и хрипло произносит: – Это мой последний заказ, и я выполню еголюбой ценой.

Я собираюсь сорваться с места, а он выставляет передо мной руку. Хочу отстраниться, а он наклоняется ко мне еще ближе. Я в ловушке. Мне действительно не вырваться, мне никогда не вырваться. Дикая безнадега сваливается на плечи, и внезапно я ломаюсь на сотни частей.

Никогда бы не подумала, что с моего языка сорвутся эти слова, но я шепчу:

– Как скажешь.

Возле входа нас ждет черный «Харлей». Не хочу уезжать, не хочу садиться, но у меня нет выбора. К тому же я знаю, что виновата в смерти рыжеволосого незнакомца, ведь если бы я не ушла с вечера, если бы я послушала Диму, он был бы жив. Я должна поплатиться за то, что обрекла человека на гибель лишь потому, что он захотел провести со мной время. Кажется, я действительно убила человека, пытаясь убежать от того, что было впереди меня.

Дрожащими руками обхватываю талию Теслера. Зажмуриваюсь и пытаюсь выкинуть из головы все мысли о том, что произошло в номере. О выстреле. О крови. О том, как я в панике убежала прочь. Я подаюсь вперед, кладу голову Андрею на спину и морщусь от неизведанной мне боли. Возможно, Дима был прав. Теперь я должна привыкнуть к этому чувству. Должна принять его и жить с ним, как живет он со своим безумием и одиночеством.

Мы приезжаем на шумную улицу. Я нехотя отстраняюсь и вижу красивый, большой дом, переполненный толпой оголтелых подростков. Повсюду витает запах алкоголя, из окон рвется оглушающая музыка. Я замираю, боясь представлять, что ждет меня внутри.

Зачем Андрей меня сюда привез? Дима решил, что даже после случившегося мы с ним не должны упустить возможность «хорошенько» провести время?.. Ну уж нет. Да, я видела кровь и смерть, видела это и раньше. Но даже в ступоре я буду бороться за свою жизнь.

Слезаю с байка и вздергиваю подбородок, пытаясь придумать, как незаметно сбежать.

– Единственное, что я могу для тебя сделать, – это исчезнуть.

– Так исчезни, – равнодушно отвечаю я, и мы с Андреем встречаемся взглядами. Его глаза наливаются горечью, а меня тошнит от того, что когда-то я считала эти глаза красивыми.

– Ненавидишь меня? Правильно. Наконец-то ты чувствуешь именно то, что должна ко мне чувствовать, Зои.

– Я больше ничего к тебе не чувствую.

– Вот ты и выбралась из клетки.

– Но ты привез меня в другую, верно?

Теслер сжимает тормоза мотоцикла. Я усмехаюсь, ощущая, как горят виски, грудь. Слезы вычерчивают новые полосы на щеках, но я не касаюсь их. Не могу поднять руки.

– Я бы хотел… – вдруг начинает парень, но запинается.

Наши глаза вновь находят друг друга, и легкие сжимаются. Чего бы ты хотел, Андрей? Не находиться сейчас здесь? Не встречать меня? Не быть самим собой?

Мы смотрим друг на друга слишком долго, и в глубине души я очень хочу, чтобы Андрей вскочил с места и забрал меня, увез отсюда как можно дальше. От этих гнилых людей. От себя, коим он становится, находясь рядом с ними. Но ничего не происходит.

Он уезжает. А я остаюсь. Он понимает, что не простит себя за это, а я понимаю, что никто мне не поможет. Я вновь одна против всего мира.

Встряхиваю головой, чтобы прийти в себя, и нерешительно осматриваюсь. Надо уходить, пока меня не заметили. Я уже собираюсь сделать шаг вперед, как вдруг передо мной возникает какой-то парень. Лицо знакомое, но не помню, чтобы мы пересекались на уроках. Парень резко хватает меня за руку и восклицает:

– Саша здесь!

– Что? – едва не срываюсь на крик я.

– Саша приперся сюда, сбежал из больницы! Он хотел поговорить с Болконским, пошел на второй этаж, но уже давно не спускался. Я звонил ему несколько раз!

– Звонил?

– Да, мы с ним и Ярым вместе учимся. Я звонил, честно, я просил его не идти, но он…

– Вот же идиот! – выругиваюсь я и срываюсь с места.

Тут же мое желание сбежать испаряется. Я попросту забываю о том, что должна уйти, что хотела спрятаться, скрыться, обратиться в полицию. Если Дима приказал Теслеру убить рыжего парня, что он сделает с Сашей? Что он уже с ним сделал!

Я влетаю в шикарный дом и в ужасе изучаю подростков. Они пьют, танцуют и плавают в дыме от сигарет. Я вижу, как девица сидит верхом на парне и лижет его шею. Проношусь мимо пьяных дрыщей, для которых уже один стакан пива – смертельная доза. Меня толкают, но я не обращаю внимания. Мне нужно на второй этаж. Это все, что я знаю. Где же второй этаж?

– И кто тут у нас? – спрашивает отвратительным голосом какой-то парень и преграждает мне путь. Поправляет кучерявые, красивые волосы. – Дима уже заждался.

– Где Саша?

– Пойдем, я покажу.

Что-то в его ухмылочке мне не нравится, но я киваю. Он медленно сходит с места, зазывая меня за собой, а я незаметно достаю телефон из сумочки и начинаю выбирать из списка контактов нужный номер. Наконец-то вижу знакомое имя. Нажимаю на звонок. Пока парень не видит, прижимаю сотовый к уху и слышу:

– Зои? – Желудок скручивает. Голос Саши вполне обычный, а меня бросает в такой холод, что перед глазами темнеет. – Зои, почему у тебя там так шумно? Все хорошо? Ты уже дома?

Телефон вываливается из пальцев. Я резко застываю, собираясь сорваться с места, но чьи-то руки хватают меня за талию.

– Попалась.

Этот тот самый парень, который говорил со мной на улице. Меня обманули. А я повелась. Саша в больнице. Саша не приходил сюда. Саша в порядке. А я полная дура.

– Нет! – Я пытаюсь вырываться, зовя на помощь, прося тех, кто находится в доме, вызвать полицию, позвонить моему отцу, но подростки улыбаются. Они все настолько пьяны, что даже не разбирают моих слов. А я… я оказываюсь в своем самом страшном ночном кошмаре. – Пусти меня! Отпусти!

Но меня не отпускают. Парни хватают меня за руки и тащат сначала по лестнице, а потом по длинному, тонущему в дымке коридору. Время замедляется.

Меня заталкивают в одну из комнат. Я застываю на пороге и вижуего. Он поворачивается ко мне лицом. Я не должна кричать, я не должна кричать.

– Как прошел вечер?

Дима поднимается с кровати, а я судорожно сглатываю, не зная, что ответить, что сказать. Он крадется ко мне, ухмыляясь, но в его глазах нет ни намека на улыбку.

– Тебя ничего не расстроило, не удивило? Не видела рыжего ублюдка? – Дима замирает передо мной, а потом громче спрашивает: – Не видела дыры у него в голове?

Я поднимаю подбородок и собираюсь ответить, как вдруг он взбешенно толкает меня, и я неуклюже падаю на пол.

– Ты хотя бы представляешь, сколько стоит мое терпение? Я думал, мы поняли друг друга и решили не ссориться.

– Мы и не ссорились, – шепчу я, но он хватает меня за плечи и резко поднимает на ноги.

– Ну же! Извиняйся. Как можешь. Как умеешь. Или как твоя мамочка, а? Что она делала? Что входило в спектр ее услуг?

– А как извинялась твоя мамочка? – сквозь стиснутые зубы рычу я, набравшись непонятно откуда взявшейся смелости, и в глазах у Димы вспыхивает настоящее безумие. Он бьет меня по лицу, и я отворачиваюсь от вспыхнувшей боли. Глаза наливаются слезами. Открываю рот, хочу закричать, как вдруг слышу звук рвущейся ткани. Грудь сжимает лютый ужас.

Пытаюсь вырваться, восклицаю:

– Нет! – И чувствую, как блондин сдирает с меня юбку, разрывая ее на две части. – Нет!

Я опять кричу, извиваясь всем телом, вырываясь наружу, но Дима так крепко прижимает меня к себе, что мне даже дышать сложно. Он кивает двум своими невидимым дружкам, и они оказываются по бокам от моего тела. Крепко хватают за руки, за плечи, в то время как блондин элегантно сбрасывает на пол пиджак. Я ору. Знаю, что меня не услышат, но отчаянно взвываю к помощи, надрывая легкие и глотку.

– Нет, нет! – отталкиваюсь от Димы ногами. Он пытается раздвинуть их, но я одержимо сопротивляюсь. – Помогите, помогите!

– Замолчи.

– Пожалуйста, не надо, нет! Дима! Прекрати! – Из глаз льются горячие слезы. Я пытаюсь посмотреть парню в лицо, но не могу. Один из качков хватает меня за волосы и тащит их вниз. Что бы сказала мама? Что бы она сделала, увидев, как со мной обращаются? Она разодрала бы им глотки! Выдрала бы им легкие! Я в ужасе кричу: – Мама!

А Дима, расстегивая ширинку, смеется:

– Давай, позови ее еще раз! Меня это даже заводит. Давай, Зои! Давай!

– Мам! – Грудь сотрясают рыдания. Блондин разрывает корсет, припадает губами к шее, а я кричу и кричу. Вдохнув как можно больше воздуха, я вновь пытаюсь отпихнуть Диму ногами, однако не рассчитываю силу и отпружиниваю назад. Голова налетает на нечто острое! И я вижу падающий потолок.

Не думаю, что он падает, но ничего не успеваю понять и отключаюсь.

Когда я прихожу в себя, в комнате тихо. Открываю тяжелые веки, приподнимаюсь и вдруг понимаю, что на мне нет нижнего белья… Что тело прикрывает порванное бордовое платье. Что на внутренней стороне бедра капли крови. Что руки и талию покрывают синяки, по очертаниям напоминающие отпечатки ладоней.

Горло сводит.

Слезы застилают глаза.

Меня пробирает от холода, который проходит сквозь кожу, проникает внутрь тела.

– Мы хорошо провели время, – отрезает знакомый голос. Поднимаю голову и вижу Диму. Он кидает на смятую постель деньги. – Твои услуги больше нам не потребуются.

Я остаюсь одна в этой пустой, темной комнате, трясущимися руками закрываю голое тело и начинаю плакать. Я не могу поверить в то, что произошло. Покачиваю головой и говорю себе: нет, нет, это не так, ничего не было, не может быть! Нет! Неправда! Но это случилось.

Случилось со мной.

Я нахожу чью-то спортивную длинную кофту. Выхожу на улицу и, не обращая внимания на ошеломленные взгляды, иду вперед, дальше, как можно дальше. Переставляю ватные ноги и не оборачиваюсь, зная, что за спиной слишком много воспоминаний, которые мне не нужны. Я бы все отдала, чтобы стереть их, чтобы нажать на кнопку и проснуться без памяти.

Поднимаю взгляд, замечаю знакомое здание и иду к нему, как к единственному светлому пятну в черном тумане.

Женщина за регистрационным столом не останавливает меня, но уже и не улыбается, как прежде. Провожает ошеломленным взглядом до лифта и исчезает, когда дверцы закрываются.

Открываю дверь палаты, прохожу внутрь, замираю.

– Зои?

Саша испуганно роняет телефон на покрывало.

Несмотря на синяки и ушибы, он подрывается на ноги и кидается ко мне.

– Что с тобой? – кричит он. – Что случилось? Зои? Посмотри на меня! Посмотри!

Но я не могу на него смотреть. Закрываю руками лицо и оказываюсь в крепких объятиях. Саша сжимает меня изо всех сил и шепчет дрожащим голосом:

– Я убью их, убью их всех, Зои.

И я знаю, что вряд ли он исполнил данное обещание, но киваю. Сжимаю его худые плечи и обессиленно плачу, не представляя, как мне теперь быть и что делать.

– Мы справимся, – обещает он. – Мы переживем это, Зои. Переживем вместе.

Вряд ли такое можно пережить. Саша подталкивает меня к постели, укрывает одеялом, а сам садится рядом. Он сжимает мою руку и моргает, словно пытается очнуться от кошмара.

– Ты не оставишь меня? – спрашиваю я и с надеждой смотрю на брата. Впервые я вижу на его лице не страх, не сомнение и не горькую улыбку.

Саша сводит брови и отвечает мне серьезным, ледяным голосом:

– Никогда.

И я ему верю. Закрываю глаза и засыпаю.