Так бывает...

ГЛАВА 10

— Людмила Павловна, у нас закончился диэтил аминметоксин (название от фонаря), — пришла к Люде провизор.

— Да, пойдемте, выдам.

Люда взяла ключи от сейфа, выдала лекарство, и тут же начала разрывать пустую коробку, на дне прилепился какой-то прямоугольник. Люда оторвала, посмотрела: "Клубная карта для леди и джентльменов. Клуб VIP-ELIТ." — Странно, откуда такая? — Перевернула, прочитала, ухмыльнулась. — Надо же!! 1.Романтическая прогулка на лимузине с понравившейся девушкой — 2 часа-40000 руб. 2.Разрисовать красками абсолютно голую девушку — 35000 руб.

Пошла в кабинет, опять посмотрела на эту карту, в уголке пятно, как бы запекшаяся кровь.

. -Кровь..? О, это наверное товарища спасенного, тезки певца.

С обеда приехал Олег и шумно что-то рассказывал девчонкам, пьющим кофе:

— Людмил Пална, ну хоть Вы моей бабуле скажите...

— Что сказать?

— Да вот, прочитала в местной газете про аварию на мосту — весь обед меня пилила. Я ей сто раз говорил, что никогда не гоняю, а она все как маленькая.

— Хорошо, скажу. А что за авария?

— Да вот, читайте: 3 февраля водитель джипа госномер... будучи в состоянии наркотического опьянения, превысив разрешенную скорость, на мосту не справился с управлением и, пробив ограждение, машина упала в воду. Все, находящиеся в машине, — водитель и четыре пассажира погибли.

— Жуткая картина, — сказала провизор Елена Викторовна, — мы как раз с работы ехали, когда машину краном вытаскивали, заснуть долго не могла после увиденного. Гоняют, а потом вот такие последствия.

— Олег, — по дороге домой сказала Люда, — я нашла карточку клубную, ко дну коробки прилипла, надо бы как-то передать владельцу.

— Антонову? Да у меня сосед Ромка к нему заниматься ходит, я телефон спрошу. Молодец мужик, лихо расправился.

— Думаешь, это те самые?

— Да, номер-то я видел четко тогда, а Антонов, он даже в спорте никому обид не прощал, но Ромка говорит — мужик справедливый...

Юрка, теперь Юрий Михайлович, был в бешенстве. Никак не могли договориться с соучредителями об открытии клуба для детей и подростков. Чтобы не болтались по подвалам, а за небольшую плату ходили заниматься, ребята, бывшие спортсмены, уговорили Антонова быть их представителем, а эти... учредители тянули каждый на себя одеяло. Да ещё добавила злости его бывшая женушка. Приладилась каждую неделю названивать и клянчить денег — дурак, повелся перед разводом на крокодильи слезы, пожалел. Как же — родители далеко, а она такая вся несчастная. Что не помешало этой сиротинке вылить несколько бочек дерьма при разводе. И откуда что взялось, пока Юрка потом и кровью пробивался наверх, была нормальной девчонкой. А потом поперло, как из деревенского туалета, в который летом по жаре бросили пачку дрожжей. Был у них с Ленькой такой эксперимент в детстве, пол улицы жителей матерились...

— Ведь четко сказал, что все — чужие люди, нет... Опять?

Он, не глядя на высветившийся номер, нажал кнопку и заорал:

— Работать иди, кобыла гладкая, не звони мне больше!

— Я и так работаю, — как-то растерянно произнес мелодичный женский голос. — Я звоню по поводу клубной карты...

Юрка озверел:

— Дама! Прежде чем звонить и набиваться незнакомому мужчине, озаботьтесь хотя бы... - в трубке послышались гудки.

— Здорово, Юр! — нарисовался на пороге Ленька. — Чего как дракон огнем пышешь? Кристиночка звонила, плакала, как сиротски живет, пожалел опять?

— Да ни хрена, совсем ничего не понимает, достала!!

— А не надо было на ноги от ушей двухметровые вестись! Как же, чемпион, дама должна соответствовать и так далее.

— Лень?

— Ладно, смотри, чего в мире происходит.

Он подал Антонову заметку про упавший с моста джип.

— Все как и должно быть! — философски заметил Юра. — Теперь бы ещё в клуб как-то попасть, туда без карты хрен проберешь...ся?? Лень, я мудак!

— Наконец-то самокритично себя оценил.

— Лень, я больше даже, я мудило!

— Чего это ты так себя?

— Лень, мне позвонила дама сразу после женушки, и сказала, что по поводу клубной карты, а я...

— А ты раненым зверем орал, чтобы тебе не навязывались всякие?

— Примерно так, и что теперь делать?

— Снять штаны и бегать... Юр, ну ведь сороковник в этом году стукнет нам... Даму как зовут, не Людмила?

— Она не назвалась. Я её... отлаял, — вздохнул Антонов.

— И правильно, нечего нашего такого крутого мальчика...

— Лень, удивляюсь, как Танюха тебя терпит столько лет? — пробурчал Антонов.

— Очень даже хорошо терпит, троих вон родила, сказала, что и четвертого не против, Леонидовна вон подрастет малость, говорит, чтобы всех было поровну.

— А если опять пацан будет?

— Ну а чего, тогда будем ещё двух до комплекта рожать! Нам ведь на подиум не требуется.

— Надо было тогда Танюху у тебя, увальня отбить.

— Дай трубу. Городского телефона, дубина.

— Танюх, да, я у Юрки. Как Дракон огнедышащий, ага, любовь всей жизни в любви объяснялась, точно. Тань, в тумбочке, там всякие листочки, я вроде на билете записывал два телефона, Люда и пацан, не помню, как звать, поищи. Не, ну, а как — женские имена, они такие, запоминающиеся, чего мужиков-то, мужик он и мужик. Сашку? Да, заберу, обещал в хоккей с ним погонять, часов в пять явимся. Ага, жду.

— Проспал ты, брат, мою Танюху! Это ещё счастье, что детей не родили со своей тусовщицей. Вот бы сейчас история с географией была, шантажировала бы тики-так тебя.

Зазвонил телефон:

— Таня? Ага, ага. Да не, уже не рычу, да, конечно, в субботу буду, пока, целую. На, какая-то Люда и Олег.

— Какая-то Люда тебя, дурака подобрала, полудохлого, коробками вон замаскировала, а могла бы просто мимо проскочить, сам же говоришь — сначала пытался проголосовать. Все, утухни! Олег, привет, это Леонид с Маяковского, ну, вы мне перед Новым годом подарок ценный привезли, вспомнил? Ага, молоток. А как бы начальницу твою... на совещании? Хорошо, а где ваша контора?? Я подгребу, во сколь? Добро, буду! Пока. Ну что, Юрий, блин, Михайлович, реабилитироваться собираешься?

— И как? — вздохнул Антонов.

— Что я могу присоветовать, с моим куриным мозгом, разве что корзину цветов с извинениями...

Приехавшую к концу дня в офис Люду ждали круглые глаза сотрудниц.

— Людмила Павловна, какой у вас поклонник появился!

— С чего вы взяли? — у Люды весь день было гадостно на душе после неприятного разговора.

— Да вон, посмотрите! — на самом видном месте, возле кабинета стояла корзина цветов.

— Красивые! — полюбовалась Люда.

— Людмил Пална, там в средине конверт запечатанный. Наверняка на романтическое свидание приглашение.

— Девочки, возьмите эти цветы. Хотите — здесь в вазы поставьте, хотите — домой возьмите, — сказала Люда, прочитав одно слово на карточке, — "Извините!"

— Но, Людмила Павловна...

— Девочки, я очень устала, голова раскалывается! На выходе её ждали смутно знакомый мужик и мальчишка лет пяти-шести.

— Здравствуйте, Людмила Павловна!

— Здравствуйте!

— Вы меня не помните?

— Извините, нет.

— Да я, это, у вас другана своего забирал, которого Вы подо...

— А-а-а, Вы за карточкой, минутку подождите!

Люда быстро сходила за ней, отдала, вежливо попрощалась, сославшись на усталость, и сев в машину, тут же уехала.

Леня вздохнул:

— Пошли, Сашк. Нас Юра до дома подкинет, мамка наша заждалась.

Перешли дорогу и сели в машину к Антонову:

— На, свою... не при ребенке будь сказано, долбаную карточку. Продумай все как следует, а то конфузия выйдет.

— Не переживай, у меня, сам знаешь, к обидчикам 'очень бережное отношение', всегда. Поехали!

Уже прощаясь, Ленька пробурчал:

— Куда твои глаза вечно смотрят, вон, девушку раскрасить, это да, мы тики-так, а человека за спасение поблагодарить... кишка тонка. А человек, между прочим, очень даже симпатичный. Но нам же ноги двухметровой длины подавай.

Антонов скривился.

— Ладно, пока.

А самого так задело, что эта Люда уехала домой без цветов. Он ведь старался, выбирал покрасивее.

Через пару дней Антнов собрался поехать в элитный клуб, где его так сильно обидели, взял пару надежных мужиков, а подъехав туда — сильно удивился... Удивило все, начиная с вывески — вместо сияющих золотых на черном фоне букв, появилась простенькая вывеска: ресторан 'Придорожный'.

— Чудеса, шифруются что-ли?

На входе никто не стоял, в тот раз его внимательно сканировали взглядами два крепеньких таких мужичка. В зале кипела работа — расставлялись столы, стулья, развешивали какие-то картины на стены. Юра ухватил одного мужичка, пробегающего мимо.

— Скажи, друг, а где же старые... э-э-э... хозяева, работники??

— А..? — тормознул тот. — У вас клубная карта?

— Ну да!

— Пойдемте, Вам все объяснят.

Поднялись на второй этаж, где, помнится, были специальные комнатки, для услады. В одной из комнаток круто поменялась обстановка — вместо шикарной кровати-сексодрома стоял канцелярский стол, сейф обычный железный в углу, три стула, и смотрелось это все на фоне роскошной нежно малиновой обивки стен гротескно.

— Вот, Семеныч, мужчина интересуется, что здесь случилось?

— Да? — шустро обернулся худой мужик, закрывающий дверцу сейфа. — Хорошо, садитесь, разговор будет долгим, а вы, молодые люди, пока погуляйте, ничего с вашим другом не случится. Алексей займи ребяток делом, если они пожелают помочь, а нет, пусть покурят в сторонке.

Юра кивнул ребятам, соглашаясь, видно же, что здесь совсем другие люди, а мужик явно из органов.

— Капитан Самойлов, Сергей Семенович, — представился мужик. — Позвольте Вашу членскую карточку поглядеть? — Он набрал номер карты, ввел в комп и присвистнул.

— Антонов Юрий Михайлович?? Ого, так Вы тот самый клиент??

— Какой?

— Отмеченный персонально, как нежелательный, особо опасный, я бы сказал, нанесший ущерб эээ... сотруднице клуба, учинивший разгром в кабинете... директора?

— Да не был я ни в каком кабинете директора, в такой вот комнатке — да, только что-то в голубом цвете там, — Антонов кивнул на отделку стен, — был, правда, там роскошное ложе было вместо стола со стульями. Ущерб причинил, да — выпрыгнул в окно, чего-то там в гнездышке расколотил — да, когда каким-то светильником отмахивался. До директора ли мне было, когда трое-четверо перед глазами скакали??

— И как же вы сумели от трех-четырех мальчиков отмахаться? — искренне удивился мент.

— Да я с детства в борьбе, много чего умею.

— И как же все закончилось?

— Печально, едва выжил, по морозу шел в рубашке, хорошо, хоть ботинки не успел снять, воспаление легких и прочая лабуда, выздоровел, собрался вот побеседовать, а тут ресторан.

— И как же вы добирались, путь-то не близкий, восемьдесят километров где-то с гаком??

— Подобрали добрые люди, помогли! — И увидев, как мент открыл рот, жестко сказал: — Нет! Никаких имен, никаких встреч с ними — абсолютно чужие люди, незачем их таскать и трепать нервы! Они мне жизнь спасли, а я им вместо благодарности... Или так, и я вам все, что знаю, расскажу, или никак!!

. -Хорошо! Люди на самом деле не при чем. Юрий Михайлович, Антнонов... Антонов, что-то вертится в голове... - вслух протянул мент, — нет, не певец? — А потом поднял удивленные глаза: — Так Вы тот самый Антонов?

— Какой тот самый?

— Ну, чемпион мира по борьбе?

— Да, тот самый.

— Интересненько, понятно теперь, почему вас членом клуба сделали, клуб-то далеко не простой был... -потер руки Самойлов, — а давайте-ка перейдем на ты и поговорим подробнее за чашкой кофе и бутербродами? Не успел с утра перекусить, как?

— Если мое условие принимается, то — да.

— Принимается!

Пошли на кухню, где шустрая женщина навалила капитану полную тарелку картошки с мясом, приговаривая:

— Ешь, капитан, если недельки две здесь побудешь, то домой с животиком точно уедешь, ой какой же ты худенький, вот, что значит, без жены, питаешься как попало.

— Сергеевна, не конфузь!

Плотно, теперь уже пообедав, долго разговаривали.

Юра сказал, что его просто обхаживали с месяц ребятки, приглашая в этот элитный клуб и обещая массу удовольствий. — Я своим давно ещё, когда был кандидатом в мастера спорта, сразу же сказал, что никуда ни под каким соусом не пойду, наши отнеслись с пониманием, где-то даже помогали иногда. Не криминал — пару раз покупали для моих мелких ребятишек — занимались со мной вместе пятеро — форму, помогли полностью зал дооборудовать снарядами спортивными. А тут, не наши городские, вышли на меня эти, заезжие... Один, Еременко Виктор, так назвался, все в друзья набивался, и так надоело мне это все, решил поехать посмотреть, что и как. Карточку вот выдали, а тут внутри, ну прилично все с виду... девочки, и правда, на внешность — экстра класс. — Юра скривился. — Жена такая же была, на внешность, экстра... Пригласили за столик, где два серьезных мужика сидели, то-сё, прощупывали меня, потом вывалили свое предложение — типа возглавить команду такую, чтобы быстро реагировала на все непонятки, не гнушалась всяких разборок... кому как не мне, ЗМС этим заняться, бабки будут крутые... я даже раздумывать не стал — сразу 'Нет!'

. Они переглянулись, потом сказали, типа: "Идите, развлекитесь, Юра, потанцуйте с девочками и прочее, у нас тут все по-высшему разряду". Девочка какая-то сразу на мне повисла, винца вот выпили, явно чего-то в нем было. Я, правда, только глоток и сделал, чисто символически, — не увлекался и не увлекаюсь этим — как и просила эта красотка, но и глоток оказал свое действие. Правда, не так, как им хотелось, как озверину глотнул... Мы в комнатку удовольствий уже зашли, обнимаемся, она рубаху мне расстегивать начала... эти деловые... качки, блин, неслышно вошли, а у меня привычка такая с детства — опасность спиной чую, вот я и развернулся вместе с ней, лицом к ним, ей и прилетел удар первого, крупненький такой мальчик... Ну и нарвался крепенько, массой хотел взять, ага, ща!! Ну а дальше понеслось... помню урывками — парочку вырубил точно, ещё откуда-то набежали, вроде, пять уже было, понял, что хана, не выпустят живым, ну и сиганул в окошко. Второй этаж, сгруппировался, в сугроб попал, рубашка-то белая была, снег опять же... рванул в лес поблизости. Помню, шел по какой-то тропинке, пока ещё на адреналине-то, потом пер напрямую по снегу через какой-то лес. Потом, уже когда лежал в больнице, дошло, они просто ждали меня на шоссе, зачем им по снегу в лесу за мной ломиться? А я выбрел и пошел в противоположную совсем сторону, сколько шел, не знаю, пытался тормознуть кого, наоборот — скорость прибавляли. Палку какую-то подобрал ещё в лесу, вот с ней и шел, на автомате, наверное, если бы упал, то все — занесло и капец! Люди добрые подобрали, я их и не видел, только голоса слышал... довезли вот до города... А дней пять назад, что ли, джип с моста у нас упал, приметный такой... я с ними на нем сюда приехал, помнится. Честно, порадовался, что без меня обошлось, как говорила матушка моя: "Господь наказал!"

— Там были до того обширенные, что даже не поняли, куда летят, перепутали машину и самолет.

— Карточка эта завалялась в брюках тех, я только после болезни собрался выбросить все, нашел вот её, решил вот приехать, хоть морду набить, а тут, видишь, как все обернулось.

— Рад, Юрий Михайлович, мы же этого вип-клиента хулигана все равно бы искали, а ты вот он, сам, и прояснилось много вопросов. Другой бы клюнул на такие бабки, не раздумывая.

— Я в девяностые, когда иной раз на хлеб у мамки не было, не прельстился, сейчас — тем более. Я товарищ неудобный, друг лучший зовет — 'дракон огнедышащий', но не подлый. Могу сгоряча обидеть... словом, — он помрачнел. — Вот...отличился, сейчас не знаю, как извиняться.

— Ну, я обычно сразу прихожу, и пока меня не выслушают и не проникнутся, буду пояснять, как я был неправ.

— Да, а что с той, партнершей, так сказать?

— Там сложно, удар был сильнейший, операция, несколько дней в реанимации, слаба пока.

— Ох ты! — Юрка полез в карман, достал деньги. — Передашь родственникам, пусть хоть фруктиков купят, я не специально, на автомате развернулся, крепко науку вбили, чтобы за спиной противника не оставлять.

— Там девочка не простая жрица, наоборот — особо приближенная, много в чем замешана, но передам.

Записали все в протокол, Юрка внимательно прочитал, уточнил пару мест, исправили, договорились созваниваться — мало ли. И пошел Антонов на выход просто расцветая — отвел Господь его от такой пакостной ситуации, надо было и наказать, чтобы неповадно было, и в то же время... брать на душу людские жизни, хоть они, поганцы заслужили, как-то не по нему такое. Судя по тому, что расследование ведет Москва, дел там, в этом клубе о-ё-ё каких наворотили...

— Что, Юрий Михайлович? — спросил Артем.

— Нормально, без нас нашлись желающие разобраться. Поехали!

К Люде после трех часов пришел незнакомый мужчина. Среднего роста, крепкий такой, с резковатыми чертами лица, цепким взглядом, явно дружащий со спортом, он вежливо постучал, зашел, как-то смущенно взглянул на неё:

— Здравствуйте, Людмила Павловна! Я пришел к Вам поговорить, выслушайте меня, пожалуйста, очень прошу.

— Да, а в чем дело??

— Дело в том, — как-то внимательно-напряженно вглядываясь в её лицо, ответил мужчина, — что я — идиот, Вас обидел и сильно раскаиваюсь!! Поверьте, так стыдно мне с детства не было!!

— А-а-а, так вы и есть знаменитый тезка Антонова? — построжела Люда. — Извинились сейчас, я все поняла, до свидания!!

— Э-э, нет, я так не играю, давайте все-таки поговорим! — Антонов поудобнее уселся на стул и посмотрел на неё таким печальным, жалостливым взглядом, ну, точно, Рэй, когда его Егорушка крепко достанет.

Люда, вспомнив проделки детишек, слегка улыбнулась и с удивлением увидела, как неузнаваемо изменилось лицо Антонова от ответной улыбки...такая заразительная улыбка его очень красила.

— Я понял, Вы что-то хорошее вспомнили? Поделитесь? — И опять эта красивая, обаятельная улыбка...

— Да, мои малыши с собакой-кавказцем что только не вытворяют, а он потом так жалестно смотрит на всех, но терпит.

— О, кавказец — собака серьезная! Уважаю как никого! — Юрка старался, ой, как старался, чтобы эта худенькая, такая славная женщина, расслабилась и не выгнала его в пинки из кабинета. А чего, он и на пинки согласен, лишь бы она улыбалась, а не хмурилась. Ленька, мудрец, как всегда в корень смотрит!

— "Как же мне заинтересовать её, что придумать?"

— А какой возраст у ваших деток? — спросил вслух.

— Год и восемь, обоим.

— Они двойняшки? Мальчики?

— Сын и дочка.

— Ух ты, как здорово, сразу все — что нужно! У меня друг, Ленька, Вы его видели — с первого дня женитьбы мечтал, чтобы жена ему двух родила сразу. Не вышло, мальчишки-погодки, восемь и девять и, как он говорит,"лапочка дочка" — моя крестница. Чуть постарше ваших, вот два было! Такая хитренькая, из меня веревки вьет, родители ругаются, а я устоять никак не могу!

Юрка интуитивно нашел нужную тему, мысленно прыгая до потолка.

— Людмила Павловна, я долго в больнице провалялся — воспаление легких все-таки получил, да и всякие мелкие болячки прицепились, вот недавно выписался. Я... мне... простите меня, ну не знаю я таких слов, чтобы проникновенно и красиво извиняться, не много в моей жизни было ухаживаний, все больше тренировки-сборы-соревнования. Я бесконечно благодарен, Вы меня спасли, скорее всего упал бы где-то дальше и вытаял по весне. Людмила, не серчайте на меня, идиота, очень Вас прошу!!

Люда молчала, смотрела на него и ничего не говорила.

Юра вздохнул:

— Понимаю, обидел сильно, но все равно, я сейчас... — Он вышел, через несколько минут зашел опять с двумя объемными пакетами, и большим букетом роз под мышкой.

— Однозначно, за жизнь мою не смогу отблагодарить никогда, я Ваш должник по жизни. Прошу Вас и молодого человека-водителя, помню, что голос был молодой, даже с малейшей проблемой звонить мне. Я много говорить не умею, но всегда буду помогать всем, чем смогу!!

Люда растерялась:

— Но, Юрий Ми... -Просто Юрий! Не такой уж я и старый! Людмила Павловна, я...

Постучав, вошел Олег:

— Людмил Пална, мне бы сегодня пораньше уйти, бабуля там что-то куксится, врача вызвал, должна прийти после четырех.

— Да, Олег, конечно, я на автобусе доеду.

— Олег? Так зовут моего второго спасителя? — Юра протянул ему руку. — Спасибо!!

Олег как-то стеснительно кашлянул:

— Да я чего, это Людмил Пална настояла Вас... подобрать, она же и коробками Вас маскировала, я только на подхвате и был!

Юра улыбнулся:

— Я же этот день теперь за второй день рождения буду считать, спасибо! Вот, — Юра протянул ему один из больших пакетов. — Маленькая благодарность! И телефон свой мне напиши, если что-то бабуле надо, звони, я помогу.

— Но мне... неудобно!

— А меня полудохлого тащить удобно было? Позвоню тебе обязательно вечером! Ещё раз — спасибо огромное! Людмила Павловна, я Вас подвезу — подожду пока на улице.

— Но я ещё с час буду работать.

— Значит, час и подожду, отказ не принимаю!!

Вышли мужчины вместе, пожали друг другу руки, и рванул Юрка в Детский Мир, там выбрал большую машинку для мальчика, красивую куклу девочке — благо знал, что его крестница Катюшка именно с такой и спала, и гуляла. Добавил ещё и коляску для куклы, а малышку пистолет, и торопясь, поехал назад, переживая, как бы Люда не ушла раньше. Но нет, свет в кабинете ещё горел.

Минут через десять она вышла, и Юрка, как пацан, ринулся ей навстречу. Взял у неё из рук свой пакет, открыл дверцу машины, подождал, когда она сядет, закрыл. Обошел машину, сел на свое место и спросил, куда ехать. Одно было плохо, ехать минут десять, он бы и час не отказался везти, искоса поглядывая на эту симпатичную женщину.

Возле калитки частного дома остановился, помог ей выйти и вытащил упакованные игрушки для детей.

— Но... - удивленно начала Люда.

— Никаких но! Это детям!

Услышав шум за спиной, обернулся и замер столбом. Калитку придерживала женщина, явно бабушка. А из калитки выезжали на огромном кавказце двое детишек, поменьше — явно девочка, сидела впереди, а за ней сидел мальчишка, оба улыбались и звонко кричали:

— Мама, мама!

Мама поставила все сумки, положила букет и обняла всех троих сразу.

— Мои вы солнышки!

А Юрка стоял столбом, и так щемило у него внутри, вот нету у него такого счастья, никто не кричит на всю улицу: "Папа!" Никто не виснет на шее.

Бабуля деловито сказала:

— Разбойники, дайте маме в дом войти.

Малышка первая слезла с 'коня' и деловито потопала к пакетам, стоящим на снегу. Шустро взяла букет, начала нюхать его, повернулась и пошла с ним в ограду, а малыш, как настоящий мужчина, попытался взять пакет.

— Егорушка, он тяжелый. Вот этот возьми, — подала ему Люда пакет с машинкой. — Спасибо Вам, Юрий... До свидания!

— Сын — Егорушка, а девочка? — спросил Юрка

— Девочка у нас — Тасенька! — ответила бабушка.

Антонов поехал к Леньке, не мог он сейчас быть один.

— Чего ты, крестный, приперся? — встретил его друг Ленька. — А, — взглянув на него, понял Ленька, — поговорить приспичило?

— Все-то ты знаешь, как большой!

— А то, на два месяца, чай, старше.

— Юла, Юла!! — раскинув ручонки, к нему бежала Катюшка. Юра подхватил её, покружил, расцеловал в румяные щечки, а из головы не шли два славных наездника Людмилы.

— Изрекай уже! — дозволил Ленька после вкусного ужина.

— Сначала Танюшке скажу:

— Тань как надоест тебе этот занудный тип хулиганской наружности-намекни, сразу же заберу тебя.

— Со всем добром? — улыбнулась Танюха.

— Ну а как по-другому?

— В школе, помнится, учили, древние римляне какой-то город в осаду взяли — разрешили уйти женщинам и дозволили взять с собой самое ценное... -А-а-а-а, точно? Они мужей своих на себе тащили?? Понятно, кроме собаки и кошек, ещё Леньку на себе потащишь?

— Его, Юр, в первую очередь!! — Танюшка ласково погладила своего могутного мужа по плечу. — Я без него — пожухлая трава.

— Я вот все думаю — росли вместе, носились, везде лазили, дрались, помнится — даже один кусок хлеба с маслом и вареньем на троих делили — вкусно между прочим было... И почему ты его выбрала, а не, допустим, меня?

— Юрка, ну я же мелкая, а мы, такие, всегда на большое заглядываемся. Вот и загляделась...

Невысокая, кругленькая, с милыми конопушками и озорным взглядом, Танюшка всегда была душой их компании, знала многие секреты ребят, могла отматюгать по делу — все стародавние друзья-приятели Антонова и Лебедева уважали и обожали Танюшку.

— Все, я пошла мелкую спать укладывать! Катюш, целуй папу и Юру и пошли.

Ребенок долго обнимался с Юлой, а уж папу своего всего облизал.

— Веришь, Юр, всех люблю, но эта малява... вот что значит — женского роду.

— Я сегодня тоже... обалдел от двух женщин!! — улыбнулся Антонов.

Ленька остро взглянул на него:

— Одну, положим, я угадаю — Людмила, она не может не нравиться, что-то в ней есть такое... не знаю как сказать, ну, скажем — магнит. Тань, не подслушивай — ты всегда вне конкуренции!!

— Интересно же, неужели нашего огнедышащего дракона зацепило, и он сможет превратиться в... кота например? Не, — сама же и засмеялась, — кот, это тоже опасно, в марте вон наш является — две недели потом полудохлый после любовных похождений.

— Зато потом пол улицы алименты требуют, — тоже засмеялся Ленька.

— Да ну вас, все бы вам ха-ха!!

— А вторая кто?

— А вторая — кнопка маленькая, помладше Катюшки, Тасечка, такая славная малышка, букет сразу ухватила, понюхала и важно так с ним пошла...

— Дочка Людмилы?

— Ну да!

— Милок, а там, небось, и муж имеется, горячо любящий свою дочку?

— Муж не знаю, а сынок серьезный — да. Они близняшки у неё.

Лебедевы переглянулись — очень давно они не видели своего Юрку таким.

— Я тебе говорил, что женщина очень даже ничего, а ты?

— Сто раз пожалел, хотел бы такую видеть рядом всегда.

— Даже так? Юрк, с ней ведь не получится типа: пришел-увидел-победил! Тань, скажи?

— Если есть дети, самое важное, чтобы они приняли, я не знаю её, но видно, она вся в детях, раз на нашего обаятельного Антонова ноль внимания, да и скорее всего — муж достойный там. Как моя бабулька говорила всегда, "За хорошим мужем и свинка-королинка!" У Юрки зазавонил телефон:

— Да? Олег? Что? Так, так, я подъеду сейчас, не дергайся. Лень, я поехал в ЦРБ, там у водителя Людиного, ну, того самого парняги, что-то с бабулей серьезное, привезли на Скорой, она у него одна, парень растерялся.

— Давай, если что, я — на связи.

В приемном покое мотался по коридору взволнованный, побледневший Олег.

— Юрий Михайлович! — кинулся он к нему.

— Подожди, Олег, я сейчас!

Поинтересовался у медсестры, кто дежурный врач, вызвал того, что-то долго выспрашивал, о чем-то договаривался, кивнул. Пошел на улицу, сказав, что надо позвонить, поговорил там, опять вызвал дежурного, что-то пояснил.

— Ну вот, твою бабулю сегодня и проопрерируют, хотели до утра дотянуть, но показатели неважные, я созвонился со своим стародавним другом — Мешковым, он велел готовить бабулю к операции.

— Мешков? Сам Мешков? — Олег изумленно смотрел на Юрку. — А что с бабулей?

— Желчный пузырь будут удалять, не бойсь, Сашка Мешков, сам знаешь, ас.

— Но,.

— Давай-ка успокоимся, чтобы твоя бабуля не волновалась, скажи ей что-то доброе, и будем ждать.

— И Вы?

— И я. Только перестань мне выкать, лады?

— Ппопробую...

Бабулю увезли в операционную, приехал Мешков, что-то быстро проговорил Юрию, тот кивнул. И остались мужики ждать...

Юрка хитренько повернул разговор на Люду, и узнал много нового... он и злился и радовался. Радовался, что мужа не наблюдается, злился, что поклонников до фига, особенно напряг разговор о каком-то Георгии, самом главном сопернике.

— Так Людмиле Павловне он тоже по душе??

— Да я бы не сказал, она ко всем ровно относится. У неё Егорка с Таей на первом месте. А мужчины... она как-то отстраненно всех воспринимает. Хотя грузин — мужик хороший, видный, подводник бывший. Да и отец его, дед названный ребятишек, тот спит и видит их женатыми.

Рассказал Олег и про себя. Юрка умел слушать людей и незаметно располагать к себе.

— Тебе бы дознавателем быть! — плевался по-молодости Ленька, когда Антонов хитренько выпытывал у него какой-то большой секрет.

— Да, тут история малоприятная, — морщился Олег. — Мои бабуля с дедом, бездетные оказались, кто и чего, я не вникал. Встали на очередь на усыновление. Там несколько пар было, они в процессе ожидания — оформления подружились. Ждали отказников долго, месяцев пять и взяли новорожденную девочку, Наташку. Как они тряслись над ней, обожали, любили сильно.

Надо сказать, дед неплохо зарабатывал, был начальником цеха на механическом. Встали на очередь, на Жигули, все прилично, доченька росла, а после четырнадцати в доченьку даже не бес, монстр какой-то вселился, пропадать стала — неделями не появлялась. Грязная, вся потасканная появится, отоспится, отожрется и опять.

Родители с ума сходили, что только не предпринимали — бесполезно, гены родителей, биологических, верх взяли. Там из четырех пар, что детей взяли, только у одних девчонка нормальная оказалась. Дед больше переживал — сердце стало пошаливать.

В семнадцать пропала надолго, уже даже в милиции намекали, что, скорее всего, прибили где-нибудь. Явилась, больная, типа бомижихи, и с пузом. Как меня доносила — загадка, дед с бабулей не за неё — за ребенка боялись. Я вот родился, они меня сразу на себя записали, бабуля — мать, дед — отец, а той, Наташеньке, всё по фиг. Куда там ребенка кормить — она опять свободная.

Ну моим теперь не до неё стало, я-то слабеньким родился, лечение-массажи всякие. Обливания дед начал со мной... в общем вытащили они меня, где-то к году стал вес набирать, пошел, правда, поздно, в полтора, но как бабуля скажет — выправился. Они с дедом меня уже не баловали так, как Наташеньку, понимали, что мужик должен быть мужиком.

Я им так благодарен, что меня вот таким вырастили. Лет семь мне было, вроде... опять заявилась... с девчонкой лет четырех. Там жуть была — чистый Освенцим — обе. Опять откормили, обогрели, девчонка, сестра мне по этой, Анжелика — у Наташки, видишь ли, желание такое было, книгу когда-то читала про Анжелику... одну, похоже, за всю жизнь только. Так, про что это я? А-а-а, Анжелка как зверек сначала была — кусалась и дралась сильно, потом вроде отошла, ну, мамашка опять свалила.

А дед совсем разболелся, и машина у нас в гараже стояла, на приколе — до моих восемнадцати. Как же, взломали, угнали по её наводке, и продали-то за мизер...

Дед не перенес такого — инфаркт и все. Мне тринадцать было, встретил бы тогда — точно убил! Бабуля осталась с двумя на руках, сама вся больная, я вот начал подрабатывать, где чего принести, где вскопать, бабуля от пекарни хлебом с лотка на улице в любую погоду торговать ходила.

Я старался ей хоть картошки пожарить, к приходу, а Анжелка? — он тяжело вздохнул. — Как говорится, яблонька от яблоньки... Начала типа своей мамашки, я, правда, сразу предупредил — зашалавится, уйдет — больше не пущу! Меня сосед дядь Леша в лесхоз к себе пристроил, в гараже всякие мелкие работы выполнял, так вот и втянулся — машину водить с пятнадцати хорошо научился. От Досаафа права получил, после армии вот знакомые бабулины помогли — устроился на фирму. Людмилу Палну вот вожу, заработок стабильный, бабулю свою берегу как могу. Она было на перекресток свой любимый с семечками собралась, немного подработать, я до ругани, нечего, вон с цветочками пусть занимается. Я ей от Стасовых много каких привез, там обе бабули Тома и Марина помешаны на цветах, семян мне всяких надавали для неё.

— А сестренка твоя?

— Да там все печально... в пятнадцать лет в родах вместе с ребенком умерла... не, не здесь, где-то в Калужской области, меня в милицию вызвали, участковый-то знал все наши дела, вот и не стали бабуле говорить, меня ознакомили... Жалко, совсем ведь молодая была...

— А эта Наташка?

— Да появлялась как-то, но я-то уже не пацан сопливый. Пришла с двумя алкашами, типа я здесь прописана, с лестницы спустил их, а её за шкирмон протащил, больше не появляется.

— У меня, конечно, тоже не сахар детство было, но мать за меня — горой. Я вот взрывной — это по отцу, доставалось мне в детстве от него и матери, когда заступалась — тоже. Я, может, и в борьбу-то пошел из-за него, хотелось мать защитить, она все боялась разводиться — что люди скажут... Ну в тринадцать я уже много чего умел, а он нарвался... не, я его не бил толком, просто скрутил и вышвырнул из дома. Орал, угрожал, каких-то чмырей приводил, но пацаны, что со мной занимались, все пришли, потявкали папашкины прихлебаи и ушли. Пару раз пытались потом меня подловить — типа проучить, но я парняга резкий, вломил хорошо, больше не лезли. Папашка быстро спился напрочь, а мать так и не оправилась от всего, молодая ушла, всего сорок семь и было.

— Что и никого из родни?

— Да, вот как-то так, никого.

— А у меня — бабуля, ох только бы все нормально.

— Будет, будет!!

Вот так за разговорами и дождались Мешкова.

Тот устало присел рядом:

— Все нормально, операция успешно, сейчас в реанимации, если все сложится как надо — к вечеру в палату переведем.

— Что-то нужно? — спросил Антонов.

— Утром, Юр, посмотрим, позвоню тогда, скажу. Не дрейфь, пацан, поскрипит ещё твоя бабуля! Ванька развил бурную деятельность, между делом вставлял в разговоре с папкой, как бы между прочим, упоминание о Любе.

С баб Паней откровенничал:

— Баб, ты не обижайся, я хочу папку замуж, тьфу, поженить на ней. Баб, чё ты как маленькая? Какие два медведя в одной берлоге? Не придумывай. Ты моя бабуля. Я без тебя точняк не проживу теперь, стопитьсот раз уже думал, ну чё ты вот раньше нас не нашла? Мы с папкой сколь времени неприкаянные были? Не, баб, ты теперь до моей пенсии со мной будешь!! Не увиливай!! Я что, зря терплю, как ты меня Ванечкой называешь?? Ха, не доживет она. А ты постарайся — вот представь, как я без тебя? Да не, стирать-варить-уборку делать умею, а поговорить? С женой? Ну, в жене можно, вон, как папка, и ошибиться, а в тебе уже точно уверен. Ладно, два раза целуй, так и быть. Баб, Люба она такая... ну вот как теть Люда. Чего-то там внутри у них есть, такое мягкое, а Славке нашему точно это нужно.

— Теть Люду я втихую сватал, давно уже, она сильно смеялась, сказала, что меня очень любит, после своих мелких, а вот с папкой они только хорошие друзья — чувствов нетути. А тут двадцать семь, самое то, мне как бы сестра — папке жена. Может, мне и родят кого... Зачем? Не, ну ты сказанула! Думаешь, интересно одному быть? А папка, если чего, вы с баб Галей старенькие совсем станете, и останется опосля Ванечка один? Я категорически не согласен!!

— А чё, мелкий будет, я авторитетом стану, и папка совсем оттает. Я, знаешь, вот сейчас стал думать по-другому, то все его ревновал, а вот посмотрел на всю компашку... Вон даже дядь Вова Волков совсем другой стал, как Арсюшку родили. Я папку больше всего люблю, даже Рэйка после него и вас идет, а вот заметил, он мало совсем смеется. Знаешь, когда я болел часто, блин, он худой-худой был, как я вот ща. Дошло? Во, я про то и толкую.

И договорился Ванька.

Позвонил папка, сказал, после школы его ждет, потолковать надо.

— Пап, я согласный, только давай хоть пирожков каких купим, жрать охота!! — выскочил Ванька из ворот школы.

— Садись, поехали, проглотина мелкая. Приехали в какое-то маленькое кафе, ну Ванька, конечно, первое-второе-третье и десерт, все как положено.

— Пап, у нас чё, праздник какой? — довольно отпыхиваясь, спросил Ванька.

— Да нет, будник. Бабуля там тебе наготовила, а ты еле дышишь.

— Э, пока домой доберусь, опять все сгорит, ты же знаешь, топлива много требуется при усиленном росте.

Папка ухмыльнулся и, став серьезным, спросил:

— А скажи-ка мне, сынку, что это за крысиная возня у тебя началась?

Как Ванька оскорбился:

— Ни фига себе — крысиная? Ну ты и дал!!

— Вань, не уходи от темы, давай начистоту!

— Пап, — посерьезнел его ревнивый ребенок, — я вот уже вырос?

— Не совсем, но, да — уже не сопливый.

— А чего тогда ты ни туды-ни сюды?? Вот я тебе и выбрал жену.

— С чего, Вань?

— А с того, хватит тебе уже по случайным... бегать.

— С чего ты взял, что случайные??

— Ой, я чё, совсем тупой? То одними духами воняешь, то другими!! Как баб Галя скажет — не мальчик уже, пора и посерьезнее стать.

— Не ты ли категорически забраковываешь всех? — прищурился папка.

— Забраковывал! — поправил Иван. — Выбрал вот.

— С чего ты так озаботился?

— Пап, она как теть Люда, не, теть Люда, конечно, другая совсем, покрепче будет, ну, она и постарше, а Люба... ну, вот как тебе сказать, я не знаю, чем чую, но она нам подходит!!

— Нам?? — скептически вопросил папка.

— Нам, нам. Со стороны Ивана Вячеславовича таможня дает добро. Пап, ты к ней приглядись, она такая теплая. Возле сидишь, и такая расслабуха, как от Рэйки моей. Я тебе точно говорю — лучше не найдешь. Да и я уже большой, вон, как дядь Вова родите кого, мелкие они такие забавные, и я у тебя не один буду.

— Ох, Вань, ну ты и стратег!!

— Папка, я тебя больше всего на свете люблю, а ты вон как редко смеешься как сейчас. Я, может, даже… - сын замялся.

— Что, Вань?

— Может даже её смогу...ну это... мам-Любой назвать.

— Ох, ты! Сын! — Славка вскочил и крепко-крепко обнял своего ребенка. — Ты же даже не заикался об этом!

— Потому и не заикался, что все были не то, что надо, а тут, как ты скажешь — в цвет. Пап, присмотрись, а? Жалко упускать такую, она нам подходит.

— Вань, давай договоримся — ты больше не финтишь, мужики мы с тобой или где?

Ванька запустил пятерню в вихры:

— Да я чё-то стормознул, думал, ты скажешь — не моего ума дело.

— Ой, не прибедняйся, без твоего одобрения, разве только духами разными пахну, нюхач! — Папка щелкнул его по носу. — Вань, а что-то нос у тебя удлинился сильно.

— Да ладно, утром такой же был.

— Точно-точно, суешь его везде!

— Пап, я же внук Галины Остаповны!

— Пошли, внук.

— А чё ты мне ничё не говоришь?

— Подумаю, Вань! Я как-то её не рассматривал для себя, думал — ты в неё влюбился. Хотел уже было тревогу бить, малолетка в тетку влюбился?

— Ты чего? Не, я пока не ку-ку совсем. Мне Рэйки моей хватает, да и девки все какие-то неинтересные, мне чё, про тряпки и тусовки с ними говорить? Значит, на восьмой март, как дядь Вова говорит, едем?

— Едем, едем, сваха ты моя!

— Папка!! — теперь уже Ванька повис на нем. — Я не девка, но ты у меня, правда, самый-самый!

— Пошли, бабуля там с ума сходит, Ванечка задерживается, голодненький весь!