Так бывает...

ГЛАВА 11

Люда в вежливой форме, но твердо отказалась от предложения Антонова побыть для неё персональным водителем на время отпуска Олега — он взял его сразу же, как только бабулю выписали.

— Извините, Юрий, но нет, я сама в состоянии добраться, не хочу Вас напрягать.

Антонов стоически перенес отказ, но Люда, сама того не подозревая, только подтолкнула Юрку к дальнейшим шагам. Никогда бы он не стал чемпионом, если бы пасовал перед трудностями.

— Лень, я так понял — цветы, рестораны, ля-ля тут не прокатят?

— Правильно понимаешь, Юрк, а может это у тебя, ну, типа спортивного интереса?? И не надо к ней приставать?

— Если бы, — усмехнулся Антонов, — я же кажин день стараюсь незаметно её увидеть, хоть мельком. У меня нет желания её очаровать, мне просто хочется как, вон, их псу-положить ей голову на колени и млеть от её прикосновений. Такие как она — это редкость, вот как ты с Танюхой. Я сколько лет удивлялся, как вы можете, не говоря ничего, понимать друг друга... А вот сейчас так надеюсь, что и мне может повезти. Лень, я тут подумал. А давай я её с детишками в аквапарк приглашу, и вы все со мной поедете — вон у Катюньки день рождения был, вроде как праздник детишкам устроим, а?

— Мать, мы как? — спросил Ленька.

— Да завсегда на добрые дела согласны!

Антонов съездил заранее, все проверил, выбрал из двух аквапарков наиболее интересный для детишек и поехал к Люде на работу, подстроил так, якобы случайно проезжал мимо.

— Людмила Павловна? Садитесь, я Вас довезу, давайте, давайте, такая погода противная, пока дойдете ноги будут мокрые. Как Ваши малыши? Уж больно мне понравилось, как они на своей лошади ехали.

Люда заулыбалась:

— Да мы ругаемся? когда они оба на него залезают, стали прислушиваться, но все равно днем частенько на нем устраиваются поспать.

— И пес терпит?

— Пёс до невозможности их любит, пеленки капельным менял, — Люда рассказала, как Рэй следил за ними.

— Надо же, пес как человек совсем!! Людмила Павловна, я вот подумал... я же Вам говорил про крестницу — мы её два годика хотели отметить в аквапарке, но она малость подкашливала, отложили на попозже, сейчас вот всем семейством собираемся туда, может, вы тоже с детками с нами соберетесь? Мы зимой — весной нет-нет да выбираемся, ребятне в радость, да и в воде побарахтаться они все любят.

— Не знаю даже, сложно это все.

— Почему? У друга машина, у меня тоже, может, все же надумаете??

— Хорошо, я подумаю, с родителями посоветуюсь.

— Я буду ждать звонка. Если соберетесь, то в ближайший выходной и поедем. Родители и Тома сразу сказали, что они — за. У всех нашлись неотложные дела — Тома собралась в квартире порядок навести.

— "Пылюки везде полно, Генку навещу, не, он в поездке, татарочек хочу увидеть". Павел с Мариной к каким-то давним друзьям все никак не могли выбраться, в общем Люда, посомневавшись, решила-таки съездить.

Юрка, после её согласия, были у Леньки во дворе, прошелся на руках.

— А, как тебя разобрало! — ехидненько отметил Ленька.

— Мне вот кажется, я её всю жизнь на подсознательном уровне ждал, не надеялся уже, но где-то глубоко внутри мааленькая такая мыслишка пряталась: "Юрка, а может, где-то и есть такая вот, как Танюха для Леньки?"

Антонов предусмотрел все — установил детские креслица, приготовил еду, воду, банные простыни для детишек, теплые халаты, в общем, постарался.

Заехали за Стасовыми со всеми Лебедевыми, женщины понравились друг другу сразу, ребятишки тоже приглянулись. Павел, укладывая Людины сумки в багажник, углядел, как смотрит Антонов на их дочку, а дочка даже и не замечала ничего. Поехали, а Павел, задумчиво глядя им вслед, сказал:

— Мать, а ведь этот тезка — кандидат в зятья.

— У нас же Гошка есть? — не поверила Марина.

— Гошка — это мы так мечтаем. Дочка-то его за родственника считает, а этот чемпион всерьез примеряется.

— Да с чего ты взял?

— Мариш, он же не с ресторанов-колечек начал, а с детей, или кто подсказал, или сердцем понял, но молодец. Если все так, как мне показалось, то будет у наших разбойников — папка.

— Да ладно тебе, не придумывай!! Наша дочь, она мужиков и не видит.

— Поживем — увидим, — не стал спорить Павел, — как сложится, так сложится. Она у нас девочка взрослая, умная, осторожная, без нас разберется.

Антонов ехал, поглядывая в зеркало, сзади щебетали малыши, которых интересовало все на свете, мама отвечала, показывала что-то за окном, а у Юрки на душе цвела любимая им с детства сирень.

В аквапарке он с большим удовольствием возился с тремя мелкими — крестница и Людины детки не отлипали от него, Ленька летал с горок со старшими мальчишками, а Люда и Таня, неспешно поплавав, сидели, грелись в небольшой, заполненной паром баньке. — Уф, хоть немного отвлечься, не бойся, Люда, Юрка очень внимательный. Мы ему своих погодков совсем небольших двоих оставляли — справлялся. А тут все трое уже самостоятельные. Сейчас чуть погреемся и пойдем.

В детском бассейне с небольшими горками, казалось, кипела вода — столько шуму и визгу было в нем. Все трое висели на Антонове, он счастливо смеялся, кружил, невысоко подбрасывал их по очереди, ловил с горки, барахтался вместе с ними, делая кучу-малу, неизменно оказываясь снизу. Детки просто прилипли к нему, так и пошли перекусить и попить соку вместе с Юлой, Юла бережно закутал всех троих в простыни.

Люда только изумленно ахала про себя, никогда бы не подумала, что этот вот хамоватый мужик может быть таким веселым и искренне, не уставая, возиться с малышней. Антонов открылся совсем с другой стороны, и такой Антонов не мог не понравиться. Куда делся жесткий мужик с цепким взглядом, сейчас это был взлохмаченный, смеющийся, довольный всем на свете мужчина.

— Какой у вас папочка замечательный!! Вон как деток любит!! — как-то завистливо вздохнула пожилая женщина, недавно подошедшая с девчушкой лет пяти. — Нашего вон не оттащишь от компьютера, некогда ему.

Антонов затеял возню уже со старшими Лебедятами, там опять был смех, крики, а Люда в какой-то момент залюбовалась этим жилистым мужиком. Подошедший сзади Леня с теперь уже на нем висевшими малышами, сказал с какой-то гордостью:

— Вот такой у меня друг Юрка — настоящий, он редко когда так открывается, все больше в скорлупе своей жесткой сидит, а я его вот таким с малолетства помню и люблю. Мы же все с одного двора, Танюха, вон, одна невеста на всех была, нас пять пацанов и она. Ты думаешь, в кого наша лапочка такая отчаюга, да в маму и крестного.

— Юр, давайте уже закругляться — двадцать минут осталось.

Юрка подплыл к краю бортика, подтянулся, ловко запрыгнул, встряхнулся как Рэй, разбрызгивая вокруг себя воду с мокрой головы, малыши засмеялись, Егорка потянулся к нему, а за ним и Тася — он осторожно взял их на руки и пошел, что-то негромко приговаривая, с ними в душ. Там ловко помог Люде их ополоснуть, отвлек внимание от нелюбимой процедуры — мытья головы, унес по очереди в раздевалку, опять же уверенно посушил им волосики, подмигнул вышедшей Люде и пошел сам в душ.

Люда одевала своих уставших детей и все удивлялась на Антонова. — Надо же, как можно ошибаться в человеке.

Едва выехали, как Стасовы уснули.

— Уморились, маленькие! — С теплой улыбкой сказал Антонов, а Люда смутившись, отвернулась к окну и воскликнула:

— Надо же, у них хор Сретенского монастыря приезжает, там не просто хор, там кудесники. Я их слушала давненько, восторг сплошной, небось, билетов уже нет, они редко по России, все больше по заграницам гастролируют.

Юрка встрепенулся.

— "Шурши, Юрий Михалыч. Доставай билеты правдами и неправдами."

И подобрела с этого дня Людмила Павловна, уже не такая вежливо-равнодушная стала с ним. А он маялся, никак не мог придумать, что можно подарить ей на восьмое марта, хотелось что-то такое, для неё, для одной. Билеты он сумел перекупить, аж четыре, хитро подумав, что, может, её родители или свекровь смогут поехать тоже, а вот что ещё? Ну, цветы — однозначно, там даже для принцессы Таисии было задумано, но Люде, ей хотелось...

— Да я бы ей душу свою, завернутую в обертку подарил, но ведь не возьмет! — сокрушался он Леньке.

— Тише едешь — дальше будешь! — скалился друг. — Попал ты, Юрка, крупно.

Мам Тома с удовольствием стала забегать к Генке, откровенно радуясь, что непутевый болван, вроде остепенился полностью. Радовало и то, что в квартире стало уютно, тепло, по её выражению — как шкатулочка. Наиля не сидела без дела, что-то шила, вязала, вышивала — Генка пока не захотел, чтобы она работала.

— Подожди, приживешься, подберем по душе тебе чего, пока вон Айка привыкает, подожди.

Если честно не хотел он, чтобы на его Наилю пялились какие-нибудь мужики. Он стал жутким собственником и домоседом, мог часами сидеть и любоваться своей мягкой стеснительной татарочкой. В последнюю свою поездку заскочил к теще, Наиля передала много пакетов и сверточков для матери. Шустрая, полненькая, невысокая теща, привстав на цыпочки расцеловала своего нового зятя.

— Дай я на тебя хоть погляжу как следоват, Наилька уж больно нахваливат тебя!

— Разина, — высунулась в калитку ещё одна женщина, — ты чево молодого нацеловываш, ай одурела? — А сама хитренько подмигнула Генке.

— Скажешь тоже, Венер, это же зять мой, новенький.

— Новеньким только рупь быват!! Ну, давай знакомиться, я, чай, не чужая. Наилька-то мне племяшкой доводится.

Они усадили Генку на просторной, чистенькой, уютной кухне, начали потчевать его, он наелся до отвала, а теща с сестрой все уговаривали его ещё чего-то попробовать. Дотошно выспрашивали обо всем, Генка отвечал, а потом взмолился:

— Пощадите. Я уже все-все вам рассказал, я честно могу сказать, мои девочки для меня — все. Никто их обижать не собирается.

— Смотри, зятюшка, она у меня и так настрадалась. Мы уж собирались с Венеркой в Казань, пристрелить того... говнюка.

— Ого, — засмеялся Генка, — опасные вы женщины!!

Но видно было, что теща и зять друг другу понравились.

— Гена, когда поедешь-то, с утра?

— Да, меня на развилке мужики будут ждать в семь утра.

— Ну и ладно, давай-ка мы тебе пока светло гостинчика накидам. А то утром светает поздно ещё.

И накидали: Генка даже ругался с ними, но они упорно совали в кузов упакованные и перевязанные тюки и коробки.

— У тебя там есть с кем поделиться, не вредничай, забирай!

— Во, а я не верил, что татары упрямые, — вытирая пот ворчал Генка.

— Ничё, мы с тобой споемся. Ты нам походящ!

— Разин, а ты все по молодости только татарина зятя хотела. Вот тебе совсем другой коленкор.

— Да старое чего вспоминать, среди всякой нации есть и люди, а есть и идиоты. Вы, Гена, сыночка-то родите. Пусть внучок беленькай появится, на тебя похожий, я рада буду.

— Немного попозже, пока в однушке живем, подождем, варианты вот как подыщем, так точно родим, но уж кто получится.

Теща с сестрой долго махали ему вслед руками, а он удивлялся, как у него получилось сразу с этими женщинами контакт установить, не всегда у него так славно получалось.

А потом улыбнулся — скорее всего это Наиля на него так действует. А дома, распотрошив все узлы и коробки, оба пришли в ужас — куда столько всего: полтуши поросенка, шесть замороженных куриц, какие-то грибы, домашние салаты, сало, компоты.

— Наиль, вы ж вроде свинину-то не едите?

— Да мамка на продажу выращивает парочку.

— Где все хранить? Есть два года будем.

— Гена, а давай, маме твоей и Стасовым часть отдадим, ты же всегда говоришь — они хорошие люди. Там семья большая, детки, я бы не хотела, чтобы они меня считали...

— Да ты что? Тебя и в помине не было когда разводились, не придумывай! Ты только не подумай чего, но вы бы с бывшей точно сошлись, она такая спокойная, разумная.

— А чего ж тогда жизнь не сложилась-то?

Генка покряхтел, почесал голову:

— Ну я виноват... сильно... подгульнул тогда сдуру, повелся... Наиль, ну ты чего?? — подскочил он к жене и крепко обнял. — Я просто не хочу, чтобы меж нами чего-то стояло. Там у неё подружка была, лучшая... завистливая, как сука, ну и постаралась Людмиле нагадить по-крупному. А я, дурак, вляпался. Я просто не хочу, чтобы тебе кто-то другой про эту муть сказал, да ещё приукрасив. Ты думаешь, почему мамка меня все время кусает — простить не может. Одно в этой ситуации получилось здорово — тебя нашел. Ты что, думаешь я тебя? Тебя? На кого-то? Нее, я совсем заразился тобою, неизлечимо. Мне эти поездки во где, я ж бегом домой бегу. Мужики вон гогочут, а я едва выдерживаю, пока все сдам и отчитаюсь. Не, я тебе честно скажу — вон на свадьбе этой, у Валерки, я ж ревностью исходил как сумасшедший... с бывшей десять лет прожили — ни разу не приревновал, а тебя... в глазах чернеет! Ты — моё всё!! Я, наоборот, боюсь, что ты от меня...

— Глупый, — заулыбалась Наиля, — зачем мне кто-то, мы с тобой оба через развод прошли, а уж мне-то...!

— Во, матушка твоя внука заказала, беленького, как я, — заулыбался Генка, — обещал подумать!

Стасовы с удивлением увидели, как к дому подъехала большегрузная машина, и из неё вышел Генка.

— Надо же! — удивленно протянул Ной, — этот говн... заявился, с чего бы?

Генка помог выйти своей татарочке и как-то нерешительно шагнул к калитке. — Как хорошо, что малышня спит на своем Лее,(они уже много болтали, Рэй стал Лей, мама — Юда, дед — Ной, дед Пася, баба — Ина) вслух подумала Марина.

Ной и Павел вышли к ним навстречу, о чем-то переговорили, Ной и Павел как-то отнекивались, а жена Генкина, на удивление, что-то горячо доказывала им обоим. Подошла Тома, ходившая в магазин, расцеловалась с Наилей и быстро кивнула, соглашаясь.

Марина смотрела за этим разговором в окно — детишек одних не оставишь, да и не ровен час проснутся, выбегут... То что Генка не сообразит — понятно, а вот жена его... зачем ей знать, у них все нормально сложилось, вот пусть и живут. Малыши совсем большие стали, у них полный комплект дедов, три бабули, да и все идет к тому, что, по утверждению Пашки, появится папа. Марина его видела мельком, но Пашка почему-то твердо стоял на своем — будет этот Юра их зятем. Они после посещения аквапарка дотошно расспрашивали дочку и внуков, что там было, у малышни был сплошной восторг, имена Юла и Катя, не сходили с уст.

Ной заметно опечалился тогда, но вот как-то не получается у Гошки Люду зацепить, она искренне его уважает, но, как говорится, "чего-то в супе не хватает." А этот Юра... Марина спрашивала дочку про него, та кратко сказала, что он её очень удивил своим отношением к малышам, она не ожидала...

За рассуждениями Марина проглядела, до чего договорились Генка и деды. А опять выглянув в окно, удивилась — мужики несли какие-то коробки, явно на кухню.

Она шустро прикрыла дверь в комнату, где их славные внуки, как всегда, спали на Рэе. Он уже насторожился — Генка у него всегда был нелюбим, а тут... но дети посапывали, привалившись к его теплым бокам. И он мужественно терпел, его Егорушка, недоспав, будет капризничать долго.

— Здрасьте, Марина Николаевна. Я вот тут... мы вот... - забормотал Генка, оглядываясь на мать.

— У тещи он был в деревне, она прислала с ним много продуктов, вот они с Наилей и поделились с нами.

Наиля, зашедшая с пакетом, улыбнулась, поздоровалась, видно было, что женщина такая искренняя. Марина приложила палец к губам, все потихоньку, поставив пакеты и коробки, вышли на веранду. — Извините, но внуки спят, Егорка у нас очень чуткий, недоспит если, будет ныть, а за ним и внученька начнет! — пояснила Марина.

— Спасибо вам большое, Марин Николаевна, я знаю, вы и без наших... э-э... продуктов обошлись бы, но от чистого сердца... - проговорил Генка, оглядываясь на жену.

А Марина, улыбнувшись его татарочке, сказала невпопад:

— Ну и славно, ты хорошая, и он при тебе совсем другой становится. Я рада!!

Теперь просияла Наиля:

— Я тоже, спасибо Вам!

Ореховы уехали, а Ной, присвистнув при виде всего, что они привезли, сказал:

— Том, я — ты знаешь, твоего Генку всегда не очень...

— Да знаю, знаю, не за что было!

— Вот, а сейчас он меня сильно удивил, честно говоря. Татарочка у него славная девочка — ему однозначно нужна вот такая... Ну, как бы послабее его, чтобы он был главным, добытчиком. Знаешь, я посмотрел на них и порадовался...

— Так-то оно, так, да вот Люда наша... - вздохнула Тома.

— А наоборот хорошо, жили бы они все так же уныло, и не эта заклятая подруга, так какое-то бы другое происшествие их развело, все ещё у дочки будет!! — твердо сказал Павел. — Вот увидите. Просто нашей Люде нужен более сильный мужчина, чтобы и она за ним, как Наиля сейчас за Генкой — за стеной была!

Открылась дверь из комнаты:

— Баба Тёма, Голка нулься! — на пороге стоял румяный Егрока, — Ася тёзе.

— Иду, солнышко, иду, маленький!!.

Баба Тома подхватилась.

— Баба Ина, касю! — потребовал внук, уходя с Томой на горшок. А выбежавшая за ним кнопка полезла к деду Ною на ручки. — Ежденевный ритуал пробуждения, — засиял Ной, передавая эту маленькую, хитренькую, вьющую из обоих дедов веревки, Тасечку — деду Паше.

Ной частенько оставался у Стасовых, внуки не отпускали, да и собакин с большой неохотой уходил от них, как уйти когда тебя, приговаривая: "Лей, моя!" изо всех силенок обнимают и нацеловывают, а потом радостно заливаются смехом, когда "Моя Лей" осторожно лижет своим языком щеку.

Впервые в жизни Антонов так дергался, даже тогда, когда он с заклеенной пластырем, рассеченной во время схватки, бровью, смахивая кровь с лица, боролся с наседающим на него соперником и сумел-таки вырвать победу, даже тогда ему было легче...

Сейчас же он боялся, как отнесется к его подарку Люда — Люсенька, так мысленно называл он эту так неожиданно появившуюся в его жизни женщину.

Он тщательно выбирал цветы для всех женщин, а сейчас у него образовалось их сразу шесть, именно тех, кому он искренне и от души хотел подарить цветы. Танюха и крестница — это в порядке вещей, а вот Люсины мать и свекровь, и маленькая кокетка Тасенька... тут ему хотелось угодить, как никогда.

Для Люды была приготовлена красивая корзинка из соломки, в неё его стародавняя знакомая, умеющая красиво оформлять подарки, Галюня Куколева, красиво уложила эксклюзивные наборы чая и кофе, бутылку 'Кьянти', оставшееся место в корзинке было засыпано смесью конфет, конечно же, самых лучших и конверт, в котором лежали билеты на концерт хора Сретенского монастыря. Ещё были два букета, один из живых цветов, второй из конфет. Он хотел было положить туда коробочку с тоненькой цепочкой белого золота и подвеской с её знаком Зодиака, но Танюха отговорила, чтобы не гнал коней.

Матери и свекрови — он здорово удивился, что, несмотря на развод, свекровь не отходит от малышей, в отличие от бывшего мужа, который, как он уже знал, совсем не поддерживает никаких отношений с бывшей женой. С одной стороны такое радовало, а с другой — заставляло задуматься...

Юрка не поленился, аккуратно навел справки на предмет отца малышей. Мало ли, объявится какой-нибудь и предъявит права на этих славных деток, которые сразу влезли в его душу. Но кроме этого... бывшего, никого не было на горизонте, да и Антонов, прикинув по срокам, не сомневался — дети от мужа, который почему-то не озадачился в свое время. Если это так, то ему, Юрке, опасаться нечего, бывший женился, значит претензий не будет точно.

Видел Юрка его, этого Геннадия... век бы совсем не видеть. Но поразился-его Люсенька (тьфу, тьфу, не сглазить бы!!) и этот белобрысый ну никак не получались парой. Не дотягивал он до своей такой славной женщины, она была на голову выше его по всему, ну как бы вот на одной ноге надета изящная женская туфелька, а на второй шлепанец.

Он, вспомнив Ленькину тещу, засмеялся в голос. Теща жила в районе и частенько приезжала их навестить, а поскольку ноги больные, зимой носила боты в народе называемые 'прощай молодость'. У Леньки тоже такие стояли в прихожке — в сарай сходить, снег почистить.

Вот в очередной приезд тещи и вышла конфузия. Лебедевы и Юрка до сих пор ржали как ненормальные, вспоминая эти боты.

Засиделись тогда, заговорились, встренулись, по выражению Ленькиной тещи, когда время было в обрез, до отхода автобуса, — следующий по случаю зимнего времени отправлялся через три часа. Шустро подхватились и почти бегом рванули на автостанцию, успели, а вечером Ленька собрался погулять с собакой и очень долго не мог врубиться, почему один бот упорно не налазит. А теща, когда ей позвонила дочка, растерянно сказала:

— А я и не заметила!!

Тридцать девятый и сорок третий размеры, почти рядом.

А дамам Людиным он купил орхидеи в горшках, необычных расцветок, ездил за ними на ВДНХ в какой-то специальный магазин. Малышке, он заставил Танюху расспросить у Люды, что ей нравится, оказалось любит ребенок маленькие цветочки — букет сиреневых крокусов — и по какой-то своей прабабушке Клаве, ещё и наряжаться тоже. Опять же с Танюхой выбрали для всех троих мелких по джинсовому комбинезончику. С разными вышивками на коленках и нагруднике, что ли. Девчушками цветочки-бабочки, а Егорке, хоть и не его праздник, но близнецы же — с машинками.

— Тань, как лучше сделать-то? На работу седьмого подъехать или же восьмого к дому?

— Юрка, да ты боишься?

— Как в детстве говорили, Тань, — я не трус, но я боюсь.

— Давай восьмого поедем к ним, так и быть, оставим Лебедя ненадолго. Не дрейфь, все будет нормально.

Люда седьмого немножко удивилась, что такой внимательный Антонов так и не объявился, но мало ли, наскучили ему эти показушные игры??

Восьмого поспали немного подольше, пока встали, пока умылись, пока мужчины поздравляли своих женщин, больше всех радовалась подаркам конечно, малышка.

Деды не забыли и Егорушку, зная, что малыш будет кукситься и обижаться, купили игрушки и ему — все были довольны.

Сели за стол, а на улице громко залаял Рэй, гуляющий по двору.

Павел вышел посмотреть, кто чужой к ним пришел, минут пять его не было, потом послышался разговор, и в дом вошли гости... Татьяна Лебедева и Юрий, собственной персоной.

Руки у обоих были заняты букетами и ещё какими-то свертками.

— Здравствуйте, мы вот приехали вас, дорогие женщины, поздравить с праздником! — негромко сказал Юрий, а Танюха поддержала:

— С праздником Вас!

И тут всех удивил Егорка: внимательно посмотрел на них и с громким криком:

— Юла!! — побежал к Антонову. Тот, мгновенно поставив свертки на тумбочку в прихожей, подхватил мужичка и поднял его на вытянутых руках:

— Привет, Егорка!

— Ивет! — улыбнулся малыш, а Юрку уже дергала за штанину Тасенька:

— Юла, Юла, на меня!

Юрка, не отпуская Егорку, присел и посадил на вторую руку девчушку.

— Привет, малышка!! — он о чем-то заговорил с ними, не замечая, что за столом случилась немая сцена... мама, бабули, дедули — все были удивлены — их детки никому из чужих мужчин так не радовались.

Первым отмер Павел:

— Татьяна, проходите, давайте за стол, с нами.

— Да я бы с удовольствием, да дома Лебедь с лебедятами ждут.

— В чем же дело? — спросил Ной. — Пусть приезжают к нам, у нас вон какой собакин имеется. Все дети не остаются равнодушными, и шашлычок маринуется, из домашней свининки, соглашайтесь!

Танюха краем глаза увидела умоляющую физиономию Антонова — друга надо выручать — полезла за телефоном, озвучила предложение Стасовых. Ленька обещал быть через минут сорок.

И был у Юрки праздник, Женский день, почти сказочный, в кругу будущих родственников, он в этом не сомневался — дети его приняли, а Люсенька??

Ну он очень постарается её очаровать.

Малость напряг сын Ноя, Георгий, пришедший с шикарными букетами, но Люда общалась с ним точно так же, как и пришедшими попозже поздравлять женщин, а заодно и на шашлык, одноклашками. Это давало ему, Юрке, надежду и шанс...

После двух часов появились здоровый такой мужик и высокий, тонкий пацан лет пятнадцати, который смешно облапил Люду, долго нацеловывал её, приговаривая:

— Теть Люд, соскучился неимоверно, чё-то вот пробрало!

— Вань, я тоже! — радостно смеялась в ответ Люда. — Мне твоих приколов так не хватает!

Юрка любовался такой счастливой Людой и остро завидовал этому нескладному пацану, ему-то она так не улыбалась, но твердо решил про себя — пока что!! Этот Ванька оказался занятным пацаном, всем успел сказать что-то прикольное, мужики несильно хлопали его по плечу, женщины целовали в щеку, но только один раз, норма была такая — только теть Люде разрешалось больше. Затискал мелких и собаку, мать и теща Люды усадили деточку за стол, и он радостно потирая руки, принялся уничтожать пищу, к нему тут же подлезли Егорка и Тася, помогая справиться с едой.

— Ванька, ты передохнул бы! — сказал его отец. — Ведь у Горбылевых только из-за стола вышли.

— Пап, ты чё? Горбыли — это одно, а Стасовы и баба Тома — совсем другое!! О, шашлычком потянуло!!Пошли, ребятки!

Взял неотлипающих от него малышей за руки и пошел с ними к мангалу.

А у мангала колдовали двое восточных мужчин — Ной и Гия. Первый шампур, как смеясь сказала Люда, уже по традиции — достался Ваньке. Шашлыки и впрямь случились знатные, Юрка как и Ванька, объедался ими. Малыши, набегавшись, стали зевать, Егорка запросился на руки к Юле и, немного погодя, сладко засопел. Юрка, бережно прижимая к груди сопящее чудо, осторожно подошел к Люде.

— Умаялся мой сынок! — светло улыбнулась Люда, — давайте я его заберу.

— Нет, я сам донесу, пожалуйста, Люда??

— Хорошо, — она взяла у Ноя свою дочку и пошли в дом.

И не видел Юрка, как внимательно-внимательно все это время к нему присматривался ни кто иной, как вот этот пацан — Ванька. Откуда ему было знать, что этот, много повидавший в своем невеселом детстве пацан, ещё ни разу не ошибся в людях, иной раз поучая своего почти сорокалетнего папку.

Люда шустро раздевала спящего сыночка, Юрка же держал на руках девчушку, которая категорически отказывалась слезать с его рук, любовался Людой, спящим Егоркой. И ему больше всего на свете хотелось стать недостающей частичкой этой семьи. Малышка повертевшись, тоже заснула, доверчиво прижавшись к его груди... Юрка балдел и тянул время, стараясь подержать ребенка подольше. Люда уложила и её.

— Извините, Юра, они Вас замучили сегодня.

Он взял её за руку, вывел в прихожку и негромко сказал:

— Такие славные дети — замучить не могут, а во-вторых, хватит мне выкать!

Люда как-то очень серьезно и пристально вгляделась в него, что-то точно увидела, улыбнулась и кивнула:

— Хорошо, Юра, пошли во двор?

— А дети?

— Я присмотрю, — негромко сказала за его спиной Тома, — я что-то тоже утомилась, возле них прикорну, вы идите, а то Ванька там все шашлыки доест.

Люда с Юркой вышли, а Тома истово перекрестилась:

— Дай-то Бог! Хороший мужик. Может, и сладится у них, вон как внуки к нему тянутся, только бы Людочка к нему тоже пригляделась. Непорядок ведь — Генка себе хорошую жену привез, а Люда все одна!

Ванька, узнавший от лебедят, что Антонов тот самый чемпион, прилип к нему, его интересовало все, он засыпал его вопросами. Юра обстоятельно отвечал, пока папка не заворчал на сына:

— Вань, ты любого человека заболтаешь-уморишь!!

— Ладно, дядь Юр, пиши мне свой телефон, у меня ещё до фига вопросов, я в школе пацанам хвастаться буду, что настоящего чемпиона знаю, ты ж не в фигурном катании занимался.

— Ваня, фигурное катание тоже тяжкий труд.

— Да ну, девчачий какой-то спорт.

— Дядь Паш, иди-ка сюда! — позвал он Павла. — Мне с тобой чего поговорить надо.

Слава шутливо закатил глаза:

— Птица-говорун у меня вместо сына родился.

— Я такой! — постучал себя кулаком по груди Ванька. — А ты иди, делом займись! — показал он на весело смеющуюся компанию.

— Ох, ребенок-жеребенок. Ремня бы тебе.

— А детей нельзя бить!

— Дядь Паш, а ты мне... - увлекая того за дом, начал Ванька, оглянувшись, увидел, что никто на них не обращает внимания, полушепотом сказал:

— Дядь Паш, ты меня знаешь?

— Ну да, Вань.

— Дядь Паш, этот Юра — то, что нам и требуется.

— Нам?

— Ну, теть Люде с мелкими!!

— Ты так думаешь?

— Уверен, он только с виду такой... ну не сердитый, а такой весь грозный, не, мужик что надо!!

— Ну если ты одобрил, осталось только чтобы Люде понравился! — улыбнулся Павел.

Ванька вздохнул:

— Я чё-то, и правда, сводней становлюсь, то папку с Любой стараюсь подружить, то вот теть Люду надо на путь истинный направить.

— Ох, Вань, — захохотал Павел, — ну ты и стратег!!

— Будешь тут стратегом, когда, вот, вроде взрослые, а под носом ничё не видят!!

Люда, заметив выходящих из-за дома смеющегося папку и довольного Ваньку, спросила:

— Вань, опять воду мутишь?

— Да ты чё, теть Люд, просто мужской разговор, не для чужих ушей, между прочим! — прикинулся Ванька валенком.

— Ванечка, или я тебя не знаю?

— Теть Люд, ну чего ты опять меня позоришь? Ванечка какой-то, ты ж не баба Паня? Та все никак не поверит, что я у неё есть — чуть что — "Ванечка"! Фу!! Ну ей простительно, не совсем молодая и меня не так давно заимела. А ты-то, теть Люд? — разворчался Ванька.

Люда, привстав на цыпочки, чмокнула его в щеку.

— Вань, а ведь ты ещё вытянешься, как тогда доставать буду?

— А стремянку с собой таскать придется, для таких вот, мелковатых!

От калитки заорал какой-то громогласный полный мужик:

— Стасовы и компания, шашлыки остались??

— О, ещё один аппетитный на нашу голову, — заулыбался Ной.

— Дядь Вов, не — я последние доел!

— Ну, где Ванька Дериземля был, там Волкову делать нечего! — притворно обиделся дядь Вова. — Здрасьте! Дайте-ка я всем дамам ручки поцелую!

Прошел по всем, познакомился и Лебедевыми. Закружил по двору Люду — под хмурым взглядом Антонова, расцеловал, а потом удивленно уставился на Юрку.

: — Откуда я Вас знаю? — Минуты две напряженно смотрел а потом зашумел. — Ни себе фига, это же Антонов! Ух ты, рад знакомству! — долго тряс тому руку и откровенно радовался. — Так, я, мы с Арсюшкой ненадолго, там Натусик марафет наводит, а прибег я по случаю приглашения Шихарем нас всех к нему в ресторант "Обдуванчик", — так всегда ехиденько, названием из старого, черно-белого фильма, называл он Сашкин ресторан. — Форма одежды, ну не совсем парадная, но приличная. Он там сам шуршит, НинСанна с спуругом тоже обещались быть. Мелочь, если все деды-бабули соберутся, можно к нам — мамка согласная, да и зятя будущего припряжем.

Ванька поморщился:

— Дядь Вов! Я тебе уже озвучивал! — Вань, да все может поменяться. Вот подрастет Полинка, и влююбисссья кааак.

— Влююбисссья, — передразнил Ванька, — держи карман шире!!

— Вань, — захохотал в голос Волков, — я тебя хоть сегодня в зятья беру! Ладно, если всурьез, то к семи всем быть, Александр отказа не приемлет. А чё? Гулять — так гулять, тем более завтра выходной. Все я побёг, мы сейчас проснемся и начнем требовать еды. Парниша-то типа меня и Ваньки — любитель покушать! Все, пока всем. Чемпион, ты непременно будь, ух как я рад!

Лебедевы отказались сразу:

— Мы — домой!

Ванька чего-то доказывал Любе, Тома, вышедшая на громкий голос Волкова, сказала, что она останется с внуками.

— Нечего их по чужим людям таскать!! Стасовы, вы — собирайтесь!

— Люда, сколько там ещё женщин будет, примерно? — поинтересовался Юра.

— Пять точно.

— Хорошо, я поехал за цветами, потом вас забираю.

— Но, Юра! — начала было Люда, а он не удержался, чмокнул её в нос и, разулыбавшись, сказал:

— Все, не обсуждается, без четверти семь — заеду.

Марина негромко сказала Пашке:

— А ты прав, Паш!

Тот заулыбался:

— Не, Мариш, не я — Ванька прав!

— Вань, ты где, здесь будешь или у Горбылевых?

— Чё я там не видел у твоих Горбылей? Не, я здесь вон с Рэем пробегусь, с мелкими побарахтаюсь. С баб Томой чайку замастырим... тортик скорее всего найдется..?

— Найдется, Вань, найдется! — засмеялась Тома. — Ты же наш старший внук, мы заранее прикидывали на твой аппетит, два тортика имеются!

— Во! — Поднял вверх указательный палец Ванька. — Главное, что? Главное — уметь дружить с женским полом! Всегда подкормят.

— Проглот!! — папка с такой любовью смотрел на свое вихрастое чудо. — Откуда что взялось, маленького уговаривали: за папу, за бабу — сейчас вон...

— Пап, я пока гусеница шелкопряда, прожорливая... Вот вылуплюсь...

Стасовы, Нижарадзе и Юрка приехали, когда почти все уже были в сборе. Люду целовали какие-то нарядные женщины, обнимали мужики.

— Юра, это все одноклашки Людины. — Негромко сказала Марина. — Они вот через тринадцать лет нашлись и не теряются больше. Юркины букеты, он, не заморачиваясь, взял десять — мало ли, кто-то останется без цветов — как раз пришлись кстати, хватило на всех. Было шумно, весело, празднично. Одноклашки оказались таким прикольными, придумывали всякие розыгрыши, конкурсы, классная, смешливая такая тетка, держалась за живот, заболевший от смеха:

— Ребятки, уморили!

— Ну что, НинСанна, оценочки нам поставите за поведение? — всунулся Вовка.

— Несомненно — всем пять с плюсом!

— Вот, через пятнадцать лет только и заслужил!

Потом, дружно сдвинув столы начали танцевать, кто с кем, разбивая друг друга, дурачась и смеясь... устали, начали петь в караоке, Волкова прогнали:

— Иди в зрители, тебе даже не медведь — слон на уши наступил.

— Ну и подумаешь, я вот дома всегда пою, сын слушает и подпевает! Натусик, скажи? — Он с нежностью посмотрел на свою Луговую.

— Скажу, скажу! Подумаешь, иногда беруши вставляю!

А потом Шихарь, хитренько взглянув на Антонова, улыбнулся и сказал:

— А теперь, тезка нашего обожаемого певца, споешь? Или тоже как Вовка?

— Да нет, отчего же!

Юрка взял микрофон, поискал мелодию и негромко запел, тезкину...

— "Без тебя, без твоей любви богатства всей земли мне будет мало..."

Приятный баритон разносился по ресторану, все замолчали, а Юрка пел и не видел никого, кроме Люсеньки, вкладывая в эту песню всю всю душу и любовь, в этом он не сомневался, что любит её, да и остальным было понятно, что этот Антонов никому не отдаст их Стасову. Люда слушала песню, задумавшись, понимая, что начал нравиться этот грубятина, но...загадывать она не торопилась.

А Юрка, помолчав, нашел другую мелодию — 'Восточную песню', вызвав бурю восторга присутствующих, тут все оживившись запели,

— Юра, это же моя любимая песня! — воскликнула НинСанна. — Эти невозможные ученики всегда мне её пели, подлизываясь. А Юрка отдав микрофон кому-то, аккуратно обняв Люду, повел её танцевать, никто не пытался разбить эту пару. Юрка ничего не говорил, просто наслаждался тем, что вот она, Люсенька, в его руках. И он, как говорится, костьми ляжет, но она и её славные малыши должны быть с ним рядом, ему без них холодно и неуютно. Но каким-то чутьем понимал, что пока рано говорить этой, так необходимой ему женщине про это, он ясно видел, как настороженно она к нему относится, но это пока!

Мужики пошли перекурить, Юрку уцепил Ной:

— Юра, на пару минут!

— Да, Ной Нодарович?

Отошли в сторонку.

— Ты уже понял, что Люда мне дочкой стала, один вопрос к тебе. Ты серьезно настроен, или это способ завоевать очередную женщину?

— Я за такие вопросы обычно... но понимаю Ваше беспокойство... Нет мне жизни без этих лукавых мордашек, называющих меня Юла, а уж без мамочки... - он аж зажмурился.

Ной, этот суровый мужик, вдруг светло улыбнулся.

— Вот теперь я спокоен за неё! — Пожал ему руку. — Я — на твоей стороне!

Светка отпускала очередное лекарство, когда женщина её возраста вдруг воскликнула:

— Светик?? Светик, Раевская, это ты?

— Ну я! — не очень вежливо ответила Светка.

— Светик, ты меня не узнала? Это же я, Ритка Коржевникова.

— Коржик? — неуверенно спросила Светка.

— Ну да, Коржик, Коржик!!

— О, какая ты стала, тебя совсем не узнать? Ты ж где-то пропала после школы.

— Да много где побывала, Светик, а давай в кафешке посидим — кофейку... эклерчика? Ты во сколько заканчиваешь?

— Да вот уже через час пятнадцать.

Тогда давай на Советской, там неплохой кафешник "Элита", я тебя там жду. Наговоримся — всласть!!

Она упорхнула, Светка сильно удивилась, из того гадкого утенка, каким была Коржик — вылупился вполне приличный лебедь, видно было, что она дама ухоженная и обеспеченная. В школе-то была тихая неприметная мышка, с прыщавым лицом и вечно сальными волосами, одно только и было — училась хорошо. — Надо же, как жизнь людей меняет! Посмотрим, что из себя она теперь представляет?

Ритка одетая неброско, но Светка наметанным глазом сразу определила, что вещи все на ней явно не на Черкизоне куплены, а очень даже недешевые, искренне обрадовалась ей. Разговаривали долго, Ритка рассказала, что окончив иняз — а училась до отупения, тянулась на пятерки, после третьего курса ездила летом в франкоязычные страны — Алжир и Тунис, приобретала опыт, там и мужа встретила — Роберта, владельца дистрибьюторской фирмы из Канады.

Сначала предложил стажировку в фирме, потом работу, вот пять лет как замужем за ним. Она теперь не Коржик, а Маргарет Смит. Родили сыночка, Майкла, семь лет вот будет, да-да, жили гражданским браком сначала, сейчас приехали к матери с отцом, внука показать, да и на Родине уже тринадцать лет не была, столько перемен, интересно.

— А как ты?

— Да нормально, медучилище закончила, замуж за офицера по глупости вышла... не сложилось, вот одна, замуж как-то не хочется...

— Светик, ты же, помнится, лет с четырнадцать курсантами увлечена была?

— Да ну! — скривилась Светка, — эти вечные переезды, быт неустроенный, переведут вот в какой-нибудь Термез, и живи там — антисанитария сплошная, жара, мухи, грязь, всякие проблемы. Тогда ещё говорили: — Термез, Кушка и Мары — три дыры. Вот приехала домой, живу как хочу, поклонники имеются, сама себе госпожа.

— Да, наверное неплохо, а я вот Роберту всегда говорю, как он начнет ревновать — старше меня на пятнадцать лет, 'доорешься — уеду к мамке'. Стихает сразу, невмочь ему без Марго и Майкла-Мишки. Ой, Светик, мы на Восьмое случайно наших всех встретили, представь, в ресторане... я думала, одурею от радости!! Нас друзья пригласили в 'Силуэты', классный такой ресторан... скажу тебе — на уровне, там в самом дальнем углу шумная такая компания гуляла, гоготали, орали чего-то, а танцы начались — смотрю — там наша НинСанна. Я как завизжала и ей на шею... она меня тоже вначале не узнала.

Вовка Волков — толстый какой стал, он сразу признал.

— НинСанна, это же Коржик наша.

Ну и устроили там праздник узнавания, я до сих пор балдею, увидеть больше полкласса сразу!!! Сашка Шихарь — и ресторатор, в жизнь бы не подумала... Ребята, девчонки — все такие родные. А ты чего не была?

— Да, у меня свидание романтическое было, поклонник приезжал на два дня.

— А-а-а... Волков, представь, все-таки поженились с Луговой. Как они друг друга мутузили в младших классах, потом кусались постоянно, перед окончанием школы. Оказывается, Наташка дочку от него в двадцать один родила, а он и не знал. Сейчас вот вместе — мальчишке почти годик. Любовь такая. Ленка Алабушева мать многодетная, Витька... - она с восторгом говорила про каждого, а Светка думала свое- 'Вот ведь, ухватила за хвост птицу удачи, а ей все никак не повезет!!' — ...так красиво ухаживает, видно, что влюбился по уши...

вынырнула из своих мыслей Раевская, вслушиваясь опять в Риткину болтовню... -А Шихарь ему и скажи, "ну полная тезка любимого певца, а спеть слабо?" Тот и запел в караоке, голос такой приятный, потом танцевали долго, они такая красивая пара, блеск.

— Кто хоть, извини, я немного отвлеклась?

— Да Людик наша, Стасова. Ты что, не знаешь, вы же с ней друг без друга жить не могли??

— Да как-то раздружились, сначала я по гарнизонам, потом она после института по командировкам заграничным, вот и...

— А-а-а... Она, представляешь, со своим Ореховым давненько уже развелась, не знаю, чего она за него замуж пошла, он же никакой — ни рыба, ни мясо!! Никогда его как как мальчика для дружбы не воспринимала, унылый такой, скучный. Правильно Людик сделала!! А этот тезка, таакой мужик, нашим всем понравился.

— Чей тезка?

— Ну певца, Антонова, только ФИО одинаковые. А внешне этот, Людика — такой настоящий мужик, не слащавый и видно, что такой... надежный, вот как собака — алабай, вроде спокойный дружелюбный, а тронь, что дорого ему — загрызет, но мужик очень даже! Мой Робик сказал, что ревновать было собрался. Да только тот Антонов кроме Людика никого и не замечает. Замечательно, Людик — девчонка отличная!! И такой мужчина ей идеально подойдет, да ты сама знаешь какая она у нас замечательная!

— Да, конечно!!

Светку распирало, она уже не могла сидеть:

— Ой Ритуль, я совсем забыла, мне же мамке укол надо поставить, извини, надо бежать!!

— Конечно, конечно, беги, я заплачу, созвонимся. С нашими вот договорились ещё раз посидеть, или на шашлыки смотаемся. Ромка Старостин всех приглашает, поедешь?

— Посмотрим, как будет здоровье мамкино.

Расцеловались, и Светка пулей выскочила из кафе.

— Опять Стасова её опередила... вот ведь, казалось бы... в таком дерьме по милости Генарика оказалась, а смотри — непотопляемая. И самое обидное — не подобраться теперь к ней. Будь он неладен, этот Генка, все из-за него, не захоти он её, все могло бы быть иначе. И неизвестно, кто бы больше подошел этому Антонову. Интересно, что за мужик такой? Надо Вадика спросить при случае, он всех и все знает.

— Баб Том, мы с тобой вот как с моей баба Паней можем поговорить? — спросил Ванька, когда напрыгавшиеся и уставшие малыши уснули.

— Надеюсь, Вань.

— Скажи мне, вот только честно, как тебе дядь Юра? — Честно, Вань, буду рада, если у них получится семья, Люда давно заслуживает тепла и любви.

— О, наш человек, дай пять! — Ванька пожал ей руку. — И я про то! Вот ещё папку с Любой сведу, и ну на фиг, теть Люда меня уже сводней обзывала. А чё я сделаю, если вот прям вижу, что надо их подтолкнуть. — Вань, ты этот как его, электр... экст...

— Экстрасенс? Ну ты загнула!! Просто вот видно же, что дядь Юра сильно втрескался в нашу теть Люду! А папке давно жениться пора, даже я это понял, а Люба, она как раз нам подходит. Ты часом не знаешь, чего она рыдала тогда?

— Вань?

— А чё Вань? Я — мужик. А вы — женщины — свои девчачьи секреты быстрее разузнаете?? Колись, баб Том, мне надо для дальнейшей... как его? А, стратегии, папку свести с ней.

— Да все просто, Вань, сейчас так частенько бывает. Она же Пензенская, к ним приезжал хлыщ от нас с проверкой. Ну и очаровал, сюда звал, ну и все такое...

— Ага, пока там был, постель общая была и все такое...

— Ванька!

— А чё Ванька — ща, куда не влезь, везде одно и то же в сериалах этих ваших, или обманул-лапши навешал, или она изменила, или он. Это вон Егорка не поймет, а я, можно сказать, с рождения такой сериал видел. Ну а дальше?

— Все, как действительно в сериале. Приехала, а у него свадьба вот-вот с дочкой непосредственного начальника. Обаял, дите будет, а дочка лет на семь старше и вольного сильно поведения, а этот на сладкую жизнь прельстился, вот и рыдала она.

— Ну и дура!! Было бы из-за чего, подумаешь, мой Славка, наоборот, мужем будет клёвым, да и мне спокойнее! Я, знаешь, как волнуюсь когда он, гадство такое, звонит и финтит, что во вторую смену кого-то подменяет. Как же, потом духами воняет, противными всякими, а я злюсь, врет же, как маленькому.

— Ванька, Ванька, ох как же рано тебе пришлось повзрослеть!

— Ну и чё? Зато у меня, у нас с папкой теперь, смотри, сколько таких как вы все есть — богатеи мы. Подожди, чёт баб Паня звонит? Да, баб? Да ты чё? Ну-ка дай ей трубку. — Здрасьти, Галина Остаповна, с приездом!! У тебя чё, порося сдохло? А с чего бы это ты к любимому внуку приехала? Соскучилась, впервые за шесть лет? Злопамятный я, точно! Ты там это... смотри, баб Паню не обижай, знаю я тебя. Папка в ресторане, я тут чаи гоняю, за жизнь рассуждаю. Ладно, завтра явимся, вареников хочу! Все, и я вас целую, пока.

— Представь, баб Тома, второй год ревнует меня страшно к баб Пане, а ща сиропом: "Ванечка. Мы с ей уже задружили!" А чё с ей не задружить, она у нас такая мягкая, вон, как Рэйка моя!! Я тоже иной раз как Егорка на ней засыпаю, не, только голову кладу, классно, тепло и мягко так.

После средины марта солнце заторопилось, снега за зиму навалило много, и оно каждодневно начало хорошо припекать, побежали ручейки, снег потемнел и просел. Ребятишки не вылезали с улицы, так и норовя залезть в самую глубокую лужу. Рэй рыкнул на Егорку, чтобы не лез в снежную кашу, но тот не послушался — залез, провалился по колено, снег и вода попали в сапожки. Он начал звать Лея, а тот обидевшись, ушел на веранду. Дед Паша вызволил мужичка, отвел домой, там Егорку переодели, умыли зареванную мосю, он полез к своим машинкам, поиграл, а Рэй все не желал приходить к своему обожаемому. Егорка начал волноваться, полез к двери:

— Баба, Лей, Голка ди.

Баба Тома, сдерживая улыбку, одела ребенка, он бегом рванул к собакину. Обычно пёс радостно поднимался и шел к нему, а сейчас... собакин отвернулся от него и лежал неподвижно. Ребенок попытался повернуть его морду к себе, собака не реагировала, Егорка растерялся:

— Баба? Лей? Не?

— Обиделся Рэй, не слушался ты его!

Малыш вздохнул, попытался опять обнять своего друга... потом молчком залез ему на спину, обнял и распластавшись на Рэе, затих.

— Смотри, Паш, как они мириться будут!! — тихонько сказал Ной. Лежать тоже было плохо, Рэй не поднимался... Тогда малыш сполз с него, сел на попу возле собаки и покаялся:

— Лей, Голка не, не, сюсать, Лей! Лей моя!! — у него в голосе зазвучали плаксивые нотки, — Лей, и дуду, и дуду!

Вот тогда только пёс дрогнул — с тяжелым вздохом, совсем как человек, повернул к нему морду и, внимательно посмотрев на своего любимого Егора, шумно задышал ему в ухо. Как обрадовался ребенок, обнимая из всех силенок — целовал и гладил лобастую башку.

— Вот так, воспитательный урок провел!

И все — стоило псу только недовольно рыкнуть, Егорка послушно уходил от манящей лужи, так хотелось её измерить, но Лей ведь не разрешает.

Коржик созвонилась с Луговой, та вышла гулять с Арсюшкой в скверике, вот и сидели на лавочке, разговаривая обо всем. Ритка никак не могла насладиться общением с одноклашками. Она восторгалась Шляпой.

— Надо же, у нас в классе и такая звезда!

Удивлялась на Гарика Корнеева, очень сожалела, что не увидела их, в общем, болтали обо всех своих одноклашках. — Наташ, я тут Светку Раевскую встретила, она в аптеке на Кирова, оказывается работает, в кафешке кофейку попили

. Наташка как-то поморщилась, ничего не сказав, а Коржик, добрая душа, посочувствовала: — Надо же, такая видная, а деток нет, мужа тоже, хоть и го...

— Рит, не жалей!! Не стоит она этого! — резко перебила её Луговая.

— Но, Наташ, мы же все матери, а ей вот не довел...

— Довелось, довелось, она ребенка годовалого бросила, больного!

— Каак? — задохнулась Коржик.

— Вот так — малышу от её бабки по наследству передалась врожденная эпилепсия, а у неё видите ли, любовь всей жизни.

— Да ты что? И что ребенок? В детдоме?

— Ребенок выше Вовки на голову, четырнадцать лет уже, мой его в зятья хоть сегодня взять согласен! Там отец лучше любой матери, он да его мать тянули пацана, ездили по всяким врачам, по целителям.

Ритка круглыми глазами смотрела на Луговую.

— Боже мой! Наташ, в голове не укладывается!

— И Людику она поднасрала, нет у меня другого слова.

— Людику? А ей-то как и за что?

— Генарика её помнишь?

— Естественно, никогда мне не нравился, хотя на меня тогда ребята не обращали внимания, но он какой-то...

— Вот эта несчастненькая Раевская с ним целый год трахалась... У Стасовой бабулик, помнишь бабу Клаву её? Ритка только кивнула, с ужасом глядя на Луговую.

— Вот, она оставила двушку в сталинке им, а эта стервоза губы раскатала, хотела кроме Генки ещё и полстоимости квартиры заиметь... Не смотри на меня с ужасом, я ни словом не привираю.

— Боже мой! — на Коржика было жалко смотреть, — а я с ней обо всех наших, и про Людика... восхищалась её мужчиной... Наташ, но почему? Они же столько лет дружили??

Наташка вздохнула, встала, начала покачивать Арсения Владимировича, скривилась, сплюнула даже:

— Двадцать пять лет, Рит, эта сучка завидовала Людику, хитровыделанная, пользовалась добротой её. У них в последние годы никак не получалось дитё, вот эта и била по больному.

Коржик, всхлипнув, полезла за платочком:

— Наташ, а я по незнанию, проболталась, что Людик с Юрой такая пара, она ведь полезет опять гадить? Что я наделала? Как теперь быть? — Ритка побледнела.

— Не переживай, Юрий — это не Генка. В жизни на такую не поведется!!

Наташка рассказала и про Шихаря, как он стребовал с Раевской деньги за оскорбление, как они, случайно собравшись после Нового года, дружно стали общаться, по мере возможности собираясь то у Старостиных, то у Стасовых родителей, а то и просто всей толпой выезжая на природу, как дружно откликаются на чью-то проблему, стараются помочь, чем могут, как их НинСанна постоянно гордится ими, будучи в курсе всех дел и событий...

— А я-то, дура картонная, ей на шашлыки обещала позвонить... - растерянно бормотнула Ритка.

— Не переживай, она прекрасно знает, что к нам ей хода нет и не будет!! Люду на неё никто менять не собирается — она как была отзывчивой и доброй, такая и есть. Вон, из Швейцарии везла уколы для Шихаря матери, они там тоже не везде, она много аптек обошла, но нашла. Могла бы в одной спросить, ну нет и нет, а Стасова наша, она девка ответственная!! Мы все набаловались, чуть что у кого, и нужны лекарства — все к ней. Аптекарь свой, гинеколог тоже наш самый лучший в городе. Ресторатор, певец, банкиров и олигархов в классе не водится, все нормальные люди, пальцы никто не гнет. Шляпу, правда, редко видим, у него все поездки-гастроли, но он нам билеты присылает, когда они в Москве, полкласса уже были на концертах.

Пошли потихоньку к дому Волковых, мужичок начал просыпаться, Ритка все равно была очень расстроена.

— Рит, не дергайся! Юрию мы скажем, но ещё раз повторю — он не тот мужик, чтобы на такое дерьмо клюнуть.

Антонов собирался везти своих, а он мысленно и в разговоре с Лебедевыми только так и называл всех Стасовых, — Люду, Тому и Ноя, на концерт Сретенского хора. Павел и Марина сразу же отдали билеты Ною и Томе, сказав, что мотаясь по миру, много чего видели, а им очень даже не повредит послушать такой бесподобный хор.

Юрка теперь жил от встречи до встречи, а они, увы не романтические, обычные, были почти каждый день. Он приладился вечерами забирать Люду с работы, предварительно сговорившись с Олегом. Олег, на самом деле, после работы торопился домой — бабулина неуемная натура не давала ей покоя, ещё снег не стаял, а ей уже надо было в саду что-то делать. Внук старался как можно быстрее быть дома, ругаясь на неё, и предложение Антонова было как нельзя кстати, да и после того, как Юрий Михалыч помог ему с бабулей, Олег моментально стал его союзником. Да и как не помочь человеку, который действительно был полностью покорен его самой лучшей директрисой — Людмилой Павловной.

Вот и забирал Люду Юрий постоянно, несколько раз не получалось — был по работе в Москве, и такая тоска наваливалась на него, так рвалась его душа туда, к Люде и забавным малышам. Юру до слез трогало, как встречали дети и маму, и его по вечерам. Едва машина подъезжала к калитке, из неё тут же важно выходили человечки в сопровождении собакина, Егор всегда держал малышку за ручку. Эти два одинаковых личика сияли такими счастливыми улыбками... Юрка не выдерживал — поднимал их обоих на руки, прижав к себе, расцеловывал и кружил — детки заливались и просили 'Сё!!'. Но Юра не наглел, говоря:

— С мамочкой надо поздороваться!

Он не мог сказать, что как-то выделяет Егорку или Тасюню, нет, он одинаково безумно был рад видеть их, тискать, подбрасывать вверх, обнимать, носить двоих на руках. Маме было тяжело двоих сразу, а Юла набаловал — на нем, как и на Рэе, можно было ехать двоим сразу.

— Мам, я иной раз даже ревную их к Антонову! — призналась Люда матери.

Марина вздыхала и как-то сказала:

— Люд, а ведь Антонов-то души в них не чает, ты бы определилась как-то.

— Боюсь, мам, больше всего боюсь разочароваться...

— Тут ты не права. Он не из тех, кто, скажем, завоевав женщину — остывает! Этот будет на все время заботливым и никогда никому не отдаст свое. Ты спроси-ка своего любимого Ваньку о нем, он у нас мудрец тот ещё.

— Спрошу, вот как с бабушками своими разберется.

Ванька несколько раз мирил своих баб Галю и Паню, потом поругался с Остаповной в усмерть,

— Теть Люд, хуже меня ревнивая. Сказал же, что обе нужны. Но ща притихла. Чаи гоняют вместе. Теть Люд, у меня к тебе серьезный разговор имеется, вот приеду — поговорим.

— На какую хоть тему, Вань?

— На житейскую!

В пятницу Юра привез Люду с работы, теща и тесть, пока будущие, зазвали на ужин, детишки как всегда утащили его поиграть, Рэй ткнулся мордой в ладонь, и пошел погулять, он безгранично доверял Юре ребятишек, удивляя всех. Поужинали, посмотрели с малышами мультики, они все никак не хотели слазить с него, потом их повели купаться перед сном, оба послали Юле поцелуйчики, а он нехотя стал одеваться.

— Значит, завтра в четыре я за вами заезжаю.

— А не рано, Юра? — спросила Тома.

— А мы немного по Кремлю местному погуляем, там реставрация была, сейчас такая красотища, говорят, стала вокруг.

Он уехал, а Люда как-то вдруг ощутила, что вот пустовато становится, когда он уезжает. Привыкла она к его вниманию, негромкому голосу, умению незаметно постоянно помочь и поддержать.

— Обложил со всех сторон, чемпион, блин, одноклашки вон все в голос твердят:

"Решайся, Людок, мужик стоящий!' Мам Тома постоянно ворчит, про сколько можно быть одной, даже Ною он пришелся по сердцу. Ладно, вот ещё Ваньку попытаю, на предмет...

Юра как всегда уже, заскочил в цветочный магазин, цветы в этот раз попросила Люсенька для артистов. Юрка стал ждать пока соберут большой букет, посмотрел сквозь украшенное вьющейся лианой, окно на улицу... Возле магазина стояла какая-то рыжая, вроде прилично одетая, но видно было непонятно почему — вульгарная мадам, а ей явно напрашивались в друзья два кавказца. Она отмахивалась от них, не сводя напряженного взгляда с выхода, мало ли, ждет кого. Оглянулся... из покупателей он остался здесь один, он эту не знает и знать не желает... Явно его ждет.

— Рыжая, рыжая... что-то я про рыжую слышал?? — Расплачиваясь, напряженно вспоминал он.

— А-а-а, — резко вспомнил он, — Вовка как-то говорил: "если бы не эта рыжая сука..." Подруженька, значит, интересуется?

Взяв большой букет, спокойно вышел на улицу, а рыжая рванулась именно к нему навстречу, явно имитируя падение на скользком тротуаре. А там все как и должно быть, её поймает этот приятный мужчина... ля-ля... и далее — по плану.

А приятный мужчина, имея громадный опыт боев и мгновенную реакцию от столкновений, как-то ловко уклонился, уйдя в сторону, падать пришлось по настоящему. И поймали Светку другие руки, этих, набивающихся. А Антонов, как-то брезгливо посмотрев на неё, четко произнес:

— Закусывать надо!

Прошел к роскошной иномарке, пискнула сигнализация, только тогда Светка заорала вслед:

— Хам!!

А Юрка не удержался, показал ей средний палец, в машине засмеялся:

— Как пацан, ей Богу! Так, надо эту красотку конкретно отвадить. Как Люсенька не видела столько лет гнилья? Добрая душа — сама, вот и подруженьку такой считала.

Антонов выбросил из головы всю эту муть, и с восторгом уставился на выходящую Люсеньку.

— А где дети?

— Дети поздно уснули, с полчаса назад, сейчас спят, как сурки.

— Люсенька, — впервые вырвалось у него, — можно я на минуточку, посмотрю на них и назад?

— Конечно, Юра, иди, мы пока усядемся, — подсуетилась Тома.

Юрка шустро рванул в дом, поздоровался с Мариной, снял куртку, ботинки и на цыпочках пошел к малышам. Рэй, лежавший на полу возле кровати, только ухом шевельнул, а Юрка любовался спящими детишками, осторожно поправил сбившееся одеяло на Егорке, тяжело вздохнул и, выйдя, пожаловался Марине.

— Марин Николаевна, у меня никакого терпения не осталось.

— Юра, — она ласково смотрела на него, — поверь, она уже тебя оценила, но боится предательства повторного. Не спеши, все получится, поверь, мы с Пашкой давно — за.

В машине велся легкий разговор, а Юре позвонил Волков.

— Да, Вов? Привет! Да, рядом, едем на концерт. Так! Ага! Надо же? Понял, понял, уже... облом был! Вов, я что, лох? Точно, хорошо, приеду — прозвон сделаю. Пока, Натусику привет!

С восторгом и большим удовольствием погуляли по Кремлю, а концерт... это было нечто. Юрка забыл, где он и кто он, первые песни, исполненные хором, были церковными, он просто вслушивался в созвучие голосов, а когда запели "Степь да степь кругом" — Юрка забыл про все, он на самом деле ощутил себя в степи, ощутил простор, казалось, его душа вырвалась и полетела вслед за песней. Он слушал, восторгался, отбил свои ладони, счастливо улыбался, а Люда залюбовалась таким не виденным раньше Антоновым. Не было сосредоточенного, контролирующего все эмоции мужчины, сейчас это был такой славный, помолодевший, сбросивший с плеч груз, красивый каким-то внутренним светом, близкий ей Юрий — разгладились, казалось, даже морщинки у глаз. А когда хор запел "На рейде морском..." и дирижер, повернувшись к залу, взмахнул рукой, и весь зал на одном дыхании подхватил припев: "Прощай, любимый город, уходим завтра в море!!" Юрка в восторге ухватил Люсеньку за руку и бережно-бережно держал её в своей широкой, шершавой, мозолистой руке, она полностью поверила, что вот этот мужчина — точно её. Потом были долгие овации вставшего зала, восторженные крики "Браво"!!

Ни один человек не рванулся в раздевалку за одеждой, никак не хотели отпускать певцов, подаривших им такое чудо.

Народ толпился в раздевалке, возбужденно обсуждая концерт, а стоящий у зеркал, неподалеку, дедуля с палочкой, гвардейским стареньким знаком и орденской планкой на стареньком пиджачке, сказал:

— Ай и славные ребяты!!Душу растревожили как!! — и неожиданно запел дребезжащим тенорком:

— Живет моя отрада в высоком терему...

Стоящий возле него в очереди Ной, тут же поддержал своим красивым голосом:

— "А в терем тот высокий нет входа никому..." — дружно включились Юра, Тома и Люда.

И песня волной, как камушек, брошенный в воду, распространилась по большому помещению, пели все, только гардеробщицы бегали раздавая одежду.

Когда спели последний куплет, с лестницы, ведущей на второй этаж, раздались аплодисменты, — "Браво!!" На ней стоял дирижер хора и несколько солистов.

-'Браво!!Мы много где гастролировали, но такое слышим впервые. Песня-это душа нашего народа!

Дирижер легко сбежал с лестницы и крепко расцеловал дедулю:

— Спасибо, отец!! Живи ещё долго и будь здоров. За такую красоту проси, какую хочешь, песню, мы споем именно для тебя!!

Дед призадумался, потом просиял:

— А вот, смотри, сынок, пригласили меня в том году в Берлин, приехать на Победу. Я с внучком-вон он стоит, — дед показал на рослого молодого парня, который стоял немного в стороне, — собрался, один-то уже мало куда поехать могу. Ну и анкету там писали, вопрос вот был:

— Бывали ли вы в Берлине? — Говорю, пиши — Да!

— Как туда ездили? — второй вопрос. — И ответы: на машине, на поезде, на самолете? Говорю, пиши, Вань: На танке! Вот я к чему — а споем-ка мою, фронтовую-"Три танкиста",а?

Дирижер улыбнулся, опять расцеловал деда, что-то спросил у него, дед обстоятельно пояснил, показывая на значок гвардии. Дирижер уважительно пожал ему руку, что-то сказал одному из солистов, тот кивнул и куда-то рванул по лестнице, дирижер же громко сказал собравшимся вокруг людям:

— В знак признательности, благодарности и огромного уважения к гвардии старшине запаса,4-ой танковой бригады легендарного маршала Катукова...

— Он тогда ещё не был маршалом, а мы первые стали гвардейской армией! — заметил дед.

Дирижер кивнул и добавил:

— Для старшины Егорова Ивана Севастьяновича мы споем его любимую фронтовую песню...

Народ вокруг замер, а дирижер взмахнул рукой, и с лестницы полилось:

— На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят, у высоких берегов Амура часовые Родины стоят...

Люди слушали молча, только снимали на телефоны и камеры такой необычный финал концерта. Ветеран Егоров тоже вдохновенно пел, а многие женщины вытирали слезы. После песни был восторженный рев, деду солисты подарили огромный букет и несколько дисков с записями их песен.

— Ух, Ванька, вот это ты меня, внук, уважил!

А на следующий день в интернете выложили видео с таким необычным "послеконцертием".

Тома не скрывала слез, Ной тоже прослезился, равнодушных среди тысячи зрителей точно не было.

А Юрка во время песни бережно и крепко обнимал свою Люсеньку, которая, не отрываясь, снимала все на телефон. Дома уже Стасовы смотрели это видео и тоже были тронуты до глубины души.