Так бывает...

ГЛАВА 3

Генка усиленно искал работу. Через пару дней, после шокирующего известия о ребенке, он сидел в небольшой кафешке на центральной площади города. День выдался солнечный, народу в центре тусовалось много, и он посматривал в окно, ожидая своего знакомого, который пообещал свести его с водилой-дальнобойщиком. У того ушел напарник — что-то случилось, напарник, даже не отрабатывая, рванул домой в Белоруссию, а водила в срочном порядке искал надежного, опытного взамен.

— Привет! — плюхнулся на стул Вадик — стародавний приятель, знающий, кажется, всех и вся в городе. — Серега минут через десять будет, давай по пивку?

— Я кофе. — Генка заказал себе кофе, Вадику пиво. Сидя спиной к площади, неторопливо прихлебывал кофе, и разговаривали они с Вадиком, так — ни о чем.

— О, смотри, женишки подтягиваются, — оживился Вадик. — Опять новый среди них.

— Чьи хоть?

— Да Светкины, — ответил Вадик, — ну, помнишь, помладше нас училась, такая вся крученая девица, её потом курсант один подобрал, а лет через несколько она опять тут объявилась, холостая. А ща вон с армяшками мутит напропалую, у них тут место встречи, я-то частенько здесь бываю, приметил уже. Ашотик, он навроде сутенера при этой рыжей, ну, как бы мужиков находит, похоже в паре работают. Вон, смотри, видишь, один молодой — это и есть Ашотик, хитрый гад, скользкий, никак его местные не прищучат, работает только с одной. А второй — это клиент, только подъехал на Мерине, ща выйдет. Из Мерса вылез невысокий, лет пятидесяти на вид, тучный мужчина, пожали другу другу руки — тучный отдал молодому деньги, и оба закурили, явно поджидая кого-то. Генка отвернулся, ну не сидеть же постоянно вполоборота, да и не любопытный он был всегда. Сделал глоток, Вадик толкнул его, он поперхнулся и закашлялся:

— Смотри-смотри, как, может быть, пригодится.

К мужикам подлетела...его 'любовь всей жизни' — Светка Раевская, принаряженная, оживленная, вся сияющая — куда только делась зареванная, убитая тяжкой вестью о ребенке женщина? Генка замер, напряженно вглядываясь, Светка тем временем расцеловалась с молодым, явно жеманясь, подала руку тучному. Тот облобызал её, что-то сказал, и она села в его машину.

— Так, — удивленно подумал Генка, — а ну-ка... Вадик, я ща.

Выскочил на улицу и набрал её номер — мало ли, куда и с кем по делам поехала.

— Привет, милый! — умирающим голосом произнесла Светка.

— Свет, ты как?

— Ой, никак в себя не приду, лежу, рыдаю, так жаль — настроение никакое.

— Может, я приду? Сходим погуляем, развеемся, в кафе посидим.

Светка всхлипнула, если бы Генашка не видел своми глазами, что она поехала с пожилым мужиком, никому не поверил бы.

— Нет, я пока полежу. Немножечко в себя приду, не обижайся, чмоки-чмоки!

Она отключилась.

— Генк, иди, Серега пришел. — Выскочил Вадик.

Серега, серьезный мужик лет сорока пяти, долго расспрашивал Генку про все — должен же он знать, кого в напарники берет. Генка честно отвечал, что детей нет, жены теперь тоже, развелись вот, да из-за детей, нет, сожительницы нет, кроме матери никто ждать и дергать по пустякам не станет. Нет не пьет, очень редко, по праздникам, нет, трудностей не боится...

Вроде понравились друг другу. Серега сказал, чтобы завтра с утра подходил в контору — оформляться, а послезавтра в пять утра — выезд в Челябинск. Гена вздохнул — с одной проблемой разобрались, осталось с Раевской до конца объясниться и все, ничего его не держит. Про жену старался не думать- очень начинало ныть внутри.

Светка так и не позвонила, видно некогда было, Генка тоже не стал названивать, хотя до этого по десять раз на дню звонил, переживая, как там его Светочка. Теперь знал — как, чего зря названивать. После оформления на работу, Гена тщательно собирал в дорогу необходимое. Матери, сквозь зубы отвечающей ему, коротко сказал, что устроился дальнобойщиком, если все сложится, так и будет постоянно мотаться по стране.

. -Давно пора стать мужиком, а не размазней! — буркнула маманя.

И только после обеда, часа в три прозвонилась Светка.

— Дорогой, а что ты мне не звонишь?

— Да не стал отвлекать тебя от приятного время препровождения.

— То, что я лежу и плачу о нашем ребенке, ты называешь приятным?

— Свет, приходи в сквер, поговорим, заодно и воздухом подышишь.

Что-то в голосе Генарика заставило Светку насторожиться и вместо капризов, она через полчаса была в сквере. Гена не орал, не обвинял её ни в чем, просто сказал, что видел, как она садилась в мерседес, как он тут же перезвонив ей, убедился в её вранье.

— Но это твой ребенок, клянусь!

— Свет, ты сама-то своим клятвам веришь? — грустно улыбнулся Гена. — Мной, что, прикрыться надо было, типа — мужняя жена? Ладно, я сам дебил не лучше, все, будь, я пошел, да звонить мне не надо, я буду в другой области уже утром, роуминг, сама понимаешь.

— А деньги на аборт? — заорала Светка.

— Я заплатил и не хило за обследование, а на аборт — Ашотик даст! — негромко сказал Генка, и Светка поперхнулась.

Ох как тяжко было у Генки на душе, а кого винить, когда сам повелся на даже не секс, а как говорила сплетница соседка — секас.

Мамулька поднялась рано, вместе с Генкой, накормила его, перекрестила на дорогу, сказав:

— Все, что можно, ты испортил, постарайся сделать выводы и поумнеть, женщина должна быть женщиной не только в постели, и охреневать из-за этого не стоит.

— Уже! — буркнул сынок.

— Что уже? — не поняла Тома.

— Уже сделал выводы, если б можно было отмотать все назад.

— Все мы задним умом крепки!

И поехал Генка по России, поездка выдалась очень сложной, мало того, что сложный рельеф трассы — спуски и подъемы, так ещё и метель, и обледеневшие участки дороги, крутые повороты, морось, туман. Генка переживал, сильно дергался, хорошо, что напарник, имея громадный опыт, терпеливо подсказывал и показывал, учил всяким, незаметным на первый взгляд, нюансам. Но все равно, Генка резко похудел, за время поездки скинул весь жирок, наросший за время ничегонеделания. Приехал Генка домой аж через три недели, похудевший, заросший, но твердо понявший, что такие вот поездки через полстраны — самое то, что ему сейчас нужно. Такие рейсы, они требуют постоянного внимания, и некогда думать ни о чем другом, что ему как раз и требуется.

Мать удивила его, сидела и вязала какие-то детские вещички, красивые такие, ажурные.

— Ты чего, мам, взялась детские вещи вязать?

— Да надоело мотаться по митингам, зима вишь какая суровая выдалась, простыла, болела неделю. Решила вот вязанием заняться, пока... - она запнулась, — пока зима. Пряжи мне Евдокиина дочка дешевой привезла, все прибавка к пенсии небольшая будет.

Гена кивнул:

— Все дело! — потом долго отмокал в ванной, потом отсыпался, потом опять в рейс. Порадовался, что не видел Раевскую, а жену… как-то стыдно было с ней столкнуться, даже случайно — осознал он конкретно, что подлость и предательство, они выжигают все светлые моменты.

Люда же понемногу готовилась к самой важной для себя миссии — быть матерью. Она ходила на занятия будущих мам, много гуляла в свободное время, приглядывала вместе со свекровью коляску, мебель для малыша. Купить заранее категорически не рекомендовала свекровь, трясущаяся над ней — она упорно говорила, что заранее вещи покупать нельзя.

— Присмотреть можно, пока ты будешь в роддоме, я все куплю, мы с твоим грузином мухой все сделаем.

Они как-то настороженно-ревниво относились друг к другу. Ной морщился, когда Тома забываясь, повышала голос:

— Какая громкая женщина!

А Тома в открытую ревновала и его и Рэя к Люде, но при всем при том, они дружно опекали и волновались по малейшему поводу за Люду. Старостины тоже не обделяли Люду вниманием, особенно мальчишки, у них случилась большая дружба с Рэем и они постоянно забегали к Люде и деду Ною, чему тот был несказанно рад. По выходным выбирались в недальний лес. Рэй давал себя запрячь в санки и терпеливо возил ребятишек, а то и Люду — тыкался носом ей под коленки до тех пор, пока она не садилась на большие санки и очень бережно, потихоньку катал и её. Прогулки получались веселые, шумные, много смеялись, детишки и взрослые, все, кроме Люды, барахтались в снегу. Люде же доверили видеокамеру и фотик, она у них числилась оператором. Разжигали костер, жарили на прутиках сосиски, сардельки, кусочки хлеба. Все было необыкновенно вкусно, да плюс горячий чай из термосов. Домой являлись под вечер, получая много положительных эмоций.

Новый год тоже встретили весело, а с прибавлением дня время совсем быстро понеслось, к концу января ребенок зашевелился, вот тут-то Роман Анатольевич стал противным-препротивным врачом, постоянно зудел и пугал Люду тем, что отправит её в больницу, на сохранение. Маша же тихонько шептала, что он с каждой беременной, которой за тридцать и первые роды, так носится-переживает. Но все было пока нормально, Ной, Тамара, новые друзья, заботы — Люда старалась совсем не вспоминать случившееся с мужем, закопав, как говорится, поглубже. Живот, бывший небольшим, в пять месяцев резко вырос, Роман говорил, что это нормально.

А Генка, приехавший из очередного дальнего рейса, столкнулся с ней нечаянно у аптеки. Он сначала сильно обрадовался, а когда увидел её живот, обозлился.

— Не успела развестись, как уже пузо нагуляла! — не смог удержаться он. Люда, скользнув равнодушным взглядом по нему, прошла мимо, а сзади Генку ухватил за штанину этот псина.

— Слышь, сосед, отзови собаку.

— Не надо женщину оскорблять, тем более беременную! Женщина, готовящаяся стать матерью, это бесценно! — презрительно поглядел на него Ной. — Таким тупым, как ты — этого понять не дано. Рэй, фу, выплюнь каку.

Так и пошли: Люда, опирающаяся на руку этого... и пес, настороженно идущий с другой стороны.

А Генка, кипя от злости, можно сказать, налетел на Светку.

— Тьфу, ты! — подумал он. — Всех своих баб увидеть зараз!

— Геночка, привет! Как поживаешь?

— Нормально, — буркнул он, не останавливаясь и стараясь побыстрее миновать её.

— А то заходи, если что, для тебя я всегда найду времечко. — Приторно улыбнулась Светка.

— Что, совсем не клюет никто на твою красоту?

— Клюют, отчего же, но ты у меня как почетный трофей — на самом переднем плане, я собой горжусь, отбить у лучшей подруги не каждой удается, а у меня получилось.

Генка только плюнул.

Люда было сильно опечалилась, но через пару дней ей стало абсолютно не до бывшего...

Старостин потащил её на УЗИ, а там ошарашенная мамочка узнала, что у неё в животике — Божий подарок: сыночек и дочка. Как плакала от радости Тамара Ивановна, целовал ей руки счастливый Ной, а Люда все никак не могла осознать, что она как говорится "зараз два раз".

— Как же я справляться-то стану?

— Людочка, а я на что? — обиделась Тома. — Я рядом буду. Ной вон гулять станет с малышами, а я и ночью, и днем, если ты захочешь — буду рядом... Боже мой, два внука у меня будет, — она опять сморщилась, и заплакала. — Люда, это слезы радости!

Тамара Ивановна начала усиленно вязать вторые комплекты, каких только пинеток не придумала — от самых капельных, до размером с Людину ладонь, костюмчики, кофточки, шапочки розовые и голубые. Пристала к соседской девахе — Ирке, чтобы она нашла и распечатала ей всякие новомодные штучки для детишек до года, объясняя это тем, что вяжет на заказ. Она и впрямь для пробы связала один костюмчик и предложила давней знакомой, у которой недавно родился внук, как говорится — оторвали с руками. Она навязала носков, варежек, для Люды и этого соседа-грузина, Люде большой шарф, в который та с удовольствием куталась, а чтобы Генка не видел, сколько приданного для внуков уже есть — отнесла все готовые вещички к Ною, мотивируя тем, чтобы идиот-сыночек не догадался.

— Хотя, где ему сообразить, что дети его. Эх, Ной, вот почему так бывает — у одних голова работает правильно, у кого-то обе головы в порядке, а у моего только нижняя и сработала.

Ной пожимал плечами:

— Кто знает, наверное, если не заложена с детства ответственность за свои поступки, то в более взрослом возрасте она не появится, не у всех, но вот бывает.

— Я ж его одна тянула, мой-то Вася рано умер, простудился, все подкашливал, думал — ерунда, а вот за три дня ушел, и было-то всего тридцать семь годочков. Ну да ладно, назад ничего не вернешь, ездит вон по России, может, где и найдет по себе, думается мне, попадется ему женщина и обязательно с ребенком, а то и двумя.

— И как ты такое воспримешь? — поинтересовался Ной.

— Как... не знаю, если меж собой будут ладить, пусть живут, я мешать не буду, а всю свою жизнь дальнейшую отдам вот малышам, интересно, они совсем-совсем похожи или разные?

Тома с Ноем приглядели коляску для двойни, ждали только родов. Тома, широкая душа, стала очень экономной — очень уж хотелось ей для своих долгожданных внуков иметь возможность покупать им какие-нибудь игрушки, одежки, вкусняшки — ведь детки быстро растут.

Ной посмеивался над ней, но тоже твердо знал, что будет Люде всеми силами помогать, прекрасно понимая, что одной с двумя крошечными детками — очень сложно, а их с Томой, не обремененных заботами, помощь Люде будет действенной, да и даже смотреть на сладко сопящих крошек — это счастье.

Удивлял Рэй — он как верный муж следил за Людой. Как-то угадывал, если она неважно себя чувствовала или уставала — носом подталкивал её к дивану, порыкивая, заставлял ложиться и приносил в зубах лежащий неподалеку плед.

— Рэюшка, ты в прошлой жизни точно был внимательным и заботливым мужем! — обнимала его Люда.

Рома начал ворчать, велел ограничивать себя в питье, а у Люды была 'голубая мечта' — родить и всласть напиться водички. Проскочил апрель, зазеленел май, Люда стала большегрузной, быстро уставала, гуляла теперь только или с Ноем, или с Томой, неподалеку от дома. Малыши развивались хорошо, все было в норме, Рэй полюбил класть морду на колени и слушать Людин живот, иногда тихонько порыкивая. Ной смеялся, говоря, что собакин больше всех ждет малышей.

Все были в ожидании, Люда панически боялась родов, но все твердо верили, что все будет хорошо, особенно поддерживала её Маша Старостина. Посмеиваясь, рассказывала про свои роды, каждый раз по-разному, но — успешно.

В средине июня, дней за десять до её родов пришел опечаленный Ной.

— Люда, мне надо лететь в Грузию, скончалась моя любимая бабушка Кетеван, я, конечно, постараюсь вернуться побыстрее, но собакина придется оставить на вас с Томой, лететь с ним нереально — другая страна, нужны справки, да и такого громадного пса только в багажном отсеке и можно везти.

— Да не проблема, дядя Ной, поживем с Рэем, да, мальчик?

— Люда, ещё одно, может так случиться, что мой долгожданный синок появится — ключи у тебя есть, скажешь, что я, как только смогу, тут же прилечу. Надо будет до девяти дней там побыть — иначе не поймут. Надеюсь, к твоим родам буду дома.

Ной что-то долго втолковывал своему собакину, тот совсем по-человечьи мотал башкой, явно соглашаясь с хозяином.

Люда утром потихоньку выходила на прогулку с собакой, она сидела на лавочке, а пес нарезал круги, не отбегая далеко от неё, а вечером уже Тома гуляла с ним подольше. Рэй вел себя исключительно по-джентльменски — не обращал внимания на кошек, не гавкал на мелких шавок, идеальный пес.

Сегодня Тома затеяла лепить пельмени, предупредив Люду, что придет к обеду с ними, Люда осторожно вышла погулять с собакой, посидела на лавочке... как-то неважнецки она себя чувствовала, то ли к перемене погоды, то ли давление, позвала Рэя:

— Пойдем, мальчик, домой.

Из-за угла показалась красивая пара — статный высокий мужчина, явно военный, судя по его выправке, и красивая, типа фотомодели, длинноногая девушка, направлялись явно в их подъезд.

Люда, переваливаясь, тоже шла к подъезду, уже подходя к крылечку, споткнулась, с ужасом осознавая, что падает...

— Дети!! — пронеслось у неё в голове, а у самой ступеньки её поймали крепкие руки этого мужчины. Люда судорожно всхлипнула.

— Тихо, тихо, все хорошо, не надо волноваться, все хорошо, — приговаривал мужчина, осторожно придерживая Люду.

— Что ж вы, женщина, под ноги-то не смотрите? — Неприязненно смотря на Люду, спросила красотка.

— Не вижу я их пока!

В ноги ткнулся стрелой прилетевший Рэй.

— Все хорошо, мальчик! — Потрепала его по башке Люда.

А мужчина удивленно воскликнул:

— Рэй? Рэй, это ты? Ничего себе, щеночек вырос!!

— Вы сын Ноя Нодаровича?? — Спросила Люда.

— Да!

— Ной Нодарович улетел в Грузию, его бабушка Кетеван умерла, ключи от квартиры у меня, пойдемте, я Вам их отдам.

— Георгий меня зовут, а Вы, наверное, отцова любимая соседка Люда?

— Да.

— Вот и познакомились, пойдемте! — он не убирая руки с Людиной талии, бережно поддерживая, повел её к лифту.

— Жорик, женщина сама может идти, что ты её как хрустальную вазу держишь! — надув губы, воскликнула девушка.

— Будешь ты беременная — на руках носить стану, мать моего ребенка.

— Ой, не начинай! — как-то взвинченно произнесла девушка.

Она что-то ещё говорила, но Люда не слушала, её больше занимало её непонятное состояние... отдав Георгию ключи, — Рэй с ними не пошел, как-то настороженно обходя подругу Георгия, — она прилегла, но немного полежав, встала, потихоньку побрела на кухню, позвонить Тамаре, чтобы пришла пораньше, и охнула от прострелившей живот боли.

Рэй вскинулся, подбежал к двери, зубами уцепил ручку, всунул в приоткрывшуюся дверь голову, выскочил на площадку и стал безобразно громко лаять у двери Ноя, ещё и царапая лапой.

Люда набрала номер Старостина:

— Ром, наверное я рожаю! — едва выговорила она от опять скрутившей её боли.

— Люда, выезжаю!

А Рэй надрывался, открылась дверь, выглянул Георгий — Рэй тут же ухватил его за руку и потащил к Люде.

— Рэй, что? — не пытаясь вырваться, спрашивал Георгий. Увидев согнутую Люду, мгновенно понял, в чем дело, и спросил:

— Что нужно сделать?

— Вниз, к подъезду, помогите! — простонала Люда. Почти повиснув на сыне Ноя, не различая ничего от скручивающей её боли — она боялась только одного — не начать рожать вот здесь и сейчас, еле переставляла ноги. Потихоньку вышли из подъезда, Георгий беспомощно оглянулся — куда идти, где этот роддом, он не знал...

Из-за поворота вылетела 'Скорая', с визгом тормознула возле них, выскочивший крупный мужчина, махом поднял Люду на руки, аккуратно передал её другому мужику в машину и крикнув:

— Спасибо, мужик! — шустро заскочил в машину, та рванула с места, оставив ошеломленного мужчину на пороге.

Все ещё не придя в себя от ситуации, нажал кнопку лифта и с удивлением заметил, что у него трясутся руки.

— Подождите, молодой человек! — в подъезд, запыхавшись, влетела женщина возраста отца, вышли на одном этаже, там увидев открытую дверь соседки и сидящего на пороге Рэя, женщина растерянно спросила:

— Рэй, что? Где Люда?

— Люду увезли на Скорой она рожать будет, я вот её вниз отводил! — проговорил Георгий.

— А вы кто будете? — женщина внимательно посмотрела на него. — А, Вы Ноя сынок?

— Да, вот только приехал, не успел переодеться, как Рэй меня вытащил!

— Вы с отцом — одно лицо, спасибо Вам, большое!

— Да, скорее, Рэю надо говорить спасибо, он так лаял, что глухой бы услышал.

— А я свекровь Людина — Тамара, ой, что же это я? Возьми, сынок, пельмени. Я налепила, не до них сейчас, а чего они лежать будут? У отца, небось, ничего и нет толком в холодильнике. Я вот дверь запру да в роддом рвану, внуков ждать, у нас ведь двойня будет, мальчик и девочка, уж как мы их ждем-то.

— Надо же! — удивился Георгий. — Такая маленькая женщина и — двойня? Вы мне тогда сообщите, как дети родятся, хорошо? Я как бы косвенно тоже причастен! — обаятельно улыбнулся Георгий.

— Ох, милок, какой ты видный, девки небось виснут... Ох батя твой в молодости, похоже, мужик был, да он и сейчас хорош, — как-то смутилась тетка. — Все, спасибо тебе, ещё раз, побежала я.

Тамара Ивановна часа три нарезала круги возле роддома, перечитала все молитвы, истово веря, что все хорошо будет — ведь Рома Старостин сам возле Люды находится. Тома то выходила на улицу, то опять моталась по коридору приемного покоя. Опять пошла на улицу.

— Господи, помоги, не оставь нас своей милостью!

— Теть Тома, — окликнул Роман, — идите сюда.

Тома рванула к нему со всех ног.

— Что? Что, Рома?

— Все хорошо, мальчик и девочка, мальчик побольше — два девятьсот, малышка — два пятьсот, все хорошо.

— А Люда?

— Люда пока слаба, устала очень, но, думаю, завтра уже малышей будет кормить!

Привстав на цыпочки, Тамара потянулась к нему, расцеловала Романа и заплакала.

— Что Вы, все же нормально!

— Спасибо тебе, я... я от радости, Господи, дождалася!

Люда проснулась с ощущением легкости во всем теле — не тянул живот, она не задыхалась, потянулась рукой к животу, которого не было... А потом вспомнила: деточки, у неё теперь есть деточки... маленькие, пищащие комочки, которых ей вчера показывал Рома, а она как-то и не разглядела их, а резко провалилась в сон:

— Вот ведь, мама новоявленная!

— Доброе утро, мамочки! — в палату вошли два врача, один из которых — серьезный Старостин, и медсестра. — Как ваше самочуствие? Какие жалобы?

Лежащие в палате три мамочки дружно сказали, что жалоб нет, а интересует их больше всего состояние детей.

— Ну что же, — проговорил второй доктор — зав детским отделением, — начнем с многодетной теперь мамы-Стасовой. Ваши детки — абсолютно здоровы, пищат, особенно девочка, в обед принесем их кормить, думаю, у нас проблем не будет — через недельку выпишем.

— Козлова — Ваш ребенок...

Люда уже не слышала, что говорит доктор, смотрела на Старостина, а тот улыбался во всю ширь.

— Людмила Павловна, наша семья, все друзья, сердечно поздравляем Вас с рождением малышей, все искренне рады, что роды успешные. Бабушка Ваша вчера рыдала навзрыд от счастья, сегодня с утра развила бешеную деятельность, они в семь утра уже приходили с Рэем узнать как вы с малышами.

Рома уходя подмигнул Люде.

— Откуда Вы знаете Романа Анатольевича? — спросила лежащая рядом женщина.

— Учились вместе! — кратко ответила Люда.

— Повезло, это такой мужчина, а врач... нет слов!

Люда набрала Тому:

— Людочка, девочка моя, я так счастлива, — у свекрови дрогнул голос, — меня утром Рэй просто тащил в роддом, он и впрямь как человек, очень внимательно слушал, что сказали о вас, а потом успокоился. Ною вчера Георгий позвонил, сказал про внуков.

— Какой Георгий? — не поняла Люда.

— Ну сынок его, что вчера тебе помог.

— А-а-а, — вспомнила Люда, — тот мужчина, что с красивой женой приехал? Тамара Ивановна, мне надо принести...

Люда перечислила все, что требуется, и через полчаса знакомилась со своими малышами. Вчера, умученная схватками, толком и не разглядела своих маленьких.

Первым принесли мальчика: светлые реснички и бровки, едва видные на личике, карие мамины глазки, сердитая мордашечка...

— Маленький мой, сыночек долгожданный!! — у Люды перехватило дыхание от нежности, сыночек как-то нехотя пососал мамку и уснул, а Люда с умилением разглядывала своего мужичка.

В палату зашла нянечка с пищащим свертком.

— Кто Стасова, принимай дочку. Ох, хулиганка будет, пищит, свое требует, давай-ка я мальчика заберу, он спокойный такой.

Люде подали девчушку — красное, сморщенное от писка личико, более мелкая, по сравнению с братиком, она как-то судорожно вцепилась в материнскую грудь.

— Что ты, маленькая моя, плачешь, кушай, солнышко.

Солнышко причмокивая, насыщалась, а Люда рассматривала теперь уже крошечную дочку.

— Похожи они? — поинтересовалась соседка.

— Да, только малышка помельче.

— Девочка же, она и будет поизящнее. Ты молодчина, смотри сразу молоко пришло, у меня вот опять нет толком, что с первым, что вот сейчас, но через недельку буду как Буренка. Когда дочку родила, ещё и на соседского пацана хватало, почти до года, молочный брат как бы у нас имеется.

Люда немного подремала, когда завибрировал телефон — на дисплее высветилось — Ной.

Ной вместо обычных цветистых выражений кратко сказал:

— Прилетел, безумно рад, жду-не дождусь выписки, как назовешь деток?

— Девочку точно Таисия, а сыночка — на распутье, много имен нравится, подумаю до завтра — или Егор, или Кирилл.

— Отчество какое дашь?

— По папке моему — Павловичи будут.

— По отцу не хочешь?

— Нет, и не обсуждается!

— Понял, красиво Таисия, Тася, Тая, Таечка, и мальчику достойные имена выбрала, мне по душе Егорушка. Но решай сама, мы с бабулей будем рады любому имени. Рэй вот возле меня крутится, хвостом вертит. Скажи ему пару слов:

— Рэюшка! Спасибо тебе, славный песик!

Песик, ростом Люде до пояса, рыкнул в трубку.

— Удивляюсь, он тебя больше чем меня полюбил, вот что значит мужчина.

Ной приехал в обед и очень удивился, увидев своего ладного подтянутого сына в обществе непонятной девицы, расхаживающей по квартире в одной коротенькой футболке. Отец и сын долго обнимались, а девица, не подумав одеться, с любопытством разглядывала отца Жорика.

— Жорик, познакомь нас с папенькой.

— Во-первых, папенька — это у избалованных донельзя девиц... Я же — отец. Во-вторых, я не знакомлюсь с вульгарными, едва одетыми девицами, у меня, простите, не бордель, я бы попросил Вас впредь не сверкать передо мной телесами.

— Гия, биджо, — он перешел на грузинский язык, — ты зачем привез сюда такую вульгарную женщину? Если собрался жениться на этом... женись, моего благословения не будет. И что это за собачья кличка — Жорик, тебе сколько лет, пачему мужчину так зовут? Ти што, светский тусовочный малчик? — уже по-русски спросил Ной, раздражаясь. — Савсем ум патирял, биджо? В роду Нижарадзе никогда не было малчиков в тридцать шесть лет, одни мужчины! Мы все гордимся, что у нас есть падводник, настаящий мужчина. Чтоби я не слишал такой имя!!

Георгий примиряюще сказал:

— Хорошо, не волнуйся, пожалуйста! Зачем сердце надрываешь по пустякам, у тебя же сейчас есть приятные заботы — твоя Людочка стала мамой.

— Да, — расплылся в улыбке отец, — это огромная радость, два человека родились! И меня дедом признали, ты не видел, какая это хорошая человечная женщина.

— Видел, пап, видел, я немного ей помог! — Георгий в двух словах рассказал, как выскочил на истошный лай Рэя, как мгновенно, едва они выползли из подъезда, согнувшуюся от боли женщину, увезли на "Скорой", как Тамара Ивановна угостила его пельменями.

— Хорошо! — кивнул отец. — У нас сейчас будут славные дела — покупка коляски и кроваток, надо все приготовить для малышей.

— А где же счастливый папа?

Ной помрачнел:

— Тут такая история... - тоже кратко поведал о Генке и его подлости.

— Идиот — мужик. Ради несерьезной женщины отказаться от жены и детишек, не понимаю!

Одетая, надутая Стелла встала в позу:

— Я сегодня же уезжаю в Москву, переночую у приятельницы, а утром — в модельное агенство, меня там ждут.

Она явно думала, что Георгий кинется её уговаривать, умолять, а тот только кивнул:

— Хорошо, делай как тебе удобнее!

— Вот, значит, как ты меня любишь??

— Я тебе такое говорил? Что-то не припоминаю?

— Ну не конкретно, ведь мы с тобой уже два месяца вместе, я уверилась, что ты меня любишь.

— Знаешь, как-то не встретил я на своем пути женщину, которой бы сказал, что люблю. Симпатизирую, да, но любить? Это же что-то такое, отчего ты весь растворяешься в родном человеке. Вон как мои родители жили — на одном дыхании, да и ты сразу озвучила, что ждать мужа из похода и рожать детей — это не для тебя, а зачем, скажи, тогда жениться мне, для штампа?

— Ну и оставайся со своим папашкой, кобелина!! — Стелла истерически всхлипнув, заскочила в спальню, нервно побросала в чемодан свои тряпки, Георгий аккуратно сложил в пакет все баночки-скляночки из ванной, тщательно проверил, не забыла ли она чего, вызвал такси, оплатил проезд до Москвы, отдал ей какие-то деньги и, облегченно вздохнув, пошел домой.

— Веришь, пап, еле отмотался. Возомнила отчего-то, что именно она — моя судьба.

— Разборчивее надо быть, зачем собирать все, что легко идет в руки.

— Ну у нас в городке она слыла недотрогой, вот я и повелся. Но скучно с ней стало через пару недель, только обещанием помочь устроиться в Москве и уговорил, поехать, иначе бы не отстала. Какая из неё жена, если готовить умеет только яичницу с колбасой, а так сплошное самолюбование и самовосхваление.

— Головой надо думать, верхней! — буркнул отец. — Не получится, что она твоего дитя..?

— Что ты, пап, таблетки пьем, это же не твоя Люда, это весьма расчетливая особа, она и со мной-то начала, конкретно зная, что у нас в Москве есть кой какие связи, продвинуть, чтобы заметили её красоту какие-нибудь крутые денежные мешки. Меня же просто царственно допускали к телу, типа: ты мне, я тебе... Извини за хамство.

— Какая бездушная молодежь бывает, расчетливая, лицемерная. Я счастливчик, в свое время такую Этери увидел, и за всю нашу совместную жизнь ни секунды не пожалел об этом.

— Завидую, пап, где бы такую Этери и мне найти??

Ной с Гоги два дня мудровали, вымеряли, высчитывали, прикидывали и сделали для малышей уникальную кроватку-трансформер, из двух обычных. Кроватка получилась очень необычная и удобная — складывалась и раскладывалась, они даже ножки сделали как у деревянной лошадки, чтобы усталая мама могла покачивать своих малышей, не вставая с кровати.

Тома только охала и ахала умению мужиков.

— А что ты хотела, женщина, мужчина на то и мужчина, чтобы многое умел, а сина я всегда учил быть мужчиной. — Ной с такой любовью и гордостью говорил это слово: "Син, синок" с ярко выраженным акцентом, Томе было и обидно и завидно, что её Генка до 'сина' не дотянул.

Завтра ждали своих крошек — Егорушку и Тасеньку, все было готово.

Люду отпустили на пару часов перед завтрашней выпиской — надо было зарегистрировать деток, без свидетельств о рождении не выписывали.

Ной пришел заранее и взволнованно ждал свою почти дочку.

Люда, совсем худенькая, бледненькая, вышла из роддома и зажмурилась, а когда открыла глаза, радостно засмеялась — её нетерпеливо ждали Ной и Рэй.

— Людочка, дочка моя названая, я так рад, нет, даже счастлив, что наши детки родились здоровенькими, поздравляю!

А Рэй молотил хвостом по земле и радостно гавкал.

Люда расцеловала Ноя и, присев, расцеловала своего самого верного и преданного мужчину.

— Рэюшка, мальчик, я тебя очень люблю!

Ной галантно предложил ей руку, и они, не торопясь, пошли оформлять документы на детей.

Георгий, долго гулявший по городу, неподалеку от дома увидел отца со спины, он шел с какой-то совсем явно молоденькой, невысокой, худенькой девчушкой и, радостно улыбаясь, что-то говорил ей.

— Надо же, отец по молодым пошел? — ему стало интересно, кто же эта молодка, что так действует на его всегда сдержанно-суховатого отца.

Догнав их поздоровался:

— Здравстуйте! Отец, познакомишь с девушкой?

Отец как-то хитро блеснул глазами и, пряча в пышных усах усмешку, сказал:

— Знакомьтесь пожалуйста! Людочка, это мой Георгий, синок единственный.

Девчушка обернулась, и Георгий обалдел — куда делась умученная, уставшая, беременная женщина — ему даже показалось, что ей глубоко за сорок... Сейчас перед ним стояла бледненькая, юная, тоненькая девушка, вся такая милая, с теплым взглядом карих глаз.

— Ой, здравствуйте, Георгий Ноевич! Я так и не поблагодарила ещё Вас за помощь, спасибо Вам большое! — сказала она мелодичным голосом.

Георгий поморщился:

— Люда, давайте-ка на 'ты' перейдем, отец Вас считает своей дочкой, значит и нам надо быть попроще.

— Согласна! — улыбнулась Люда.

— Как малыши?

— Да все хорошо, завтра выписывают, сегодня вот отпустили на два часа, надо их зарегистрировать.

Георгий такое дело пропустить не пожелал, и пошла Люда в окружении двух худощавых, статных, высоких мужчин, которые остались ждать её на улице возле дверей ЗАГСа.

А Раевскую в это время вынесло на улицу из бутика, где у неё не хватило денег на навороченные туфли, злющая выскочила на улицу...а неподалеку два таких мачо стоят возле ЗАГСа. Явно отец и сын, папочка классный, а сынок — супер мачо! Такой, какие Светке всегда нравились, да ещё явно кавказской национальности, а эти мужчины всегда щедрые и горячие. Пока она лихорадочно придумывала, как обратить на себя внимание мальчиков, из дверей вышла эта... будь она неладна, Стасова.

Мужчины дружно шагнули к ней, она что-то показала им, старший радостно расцеловал её в щеки, младший же поцеловал руку. Людка подхватила их под руки, а за ними пошел огромный пес.

— Эх, сорвалось, но зато будет чем укусить Орехова при встрече, уж я постараюсь! — злорадно подумала 'подружка'. Она все ещё бесилась, что вот этот теплый Генарик сорвался с её крючка.

В комнате выписки Люду ждали дедушка и бабушка. Дед, заметно волнуясь, осторожно взял сверток с Егорушкой, а баба Тома — внученьку. Надо было видеть их лица... оба были взволнованы до слез. Тома осторожно отогнула кружевной уголочек, и замерла, разглядывая малышку, не замечая, что у неё бегут слезы.

— Что ж Вы, бабуля, плачете?? Вон, какая у вас красавица народилась! — покачала головой нянечка, принесшая дочку.

— Вот, от радости, что дожила до внуков, слезы и бегут.

На улице ждали Старостины — всем составом, Ольга Резникова со своим модным, продвинутым сыночком, Рэй — все радостно загомонили, поздравляя Люду с детками. Маленькая Аленка Старостина требовала немедленно показать "маиньких-маиньких деточков!"

Поехали домой, а там на кухне хозяйничал Георгий, накрытый стол поражал воображение — чистая скатерть-самобранка.

— Но откуда всё это? — растерянно спросила Люда.

— Девочка, зачем обижаешь?? Я же дома, на родине был, а мои многочисленные родственники разве отпустят с пустыми руками? Жаль, стали разными странами, но грузинский и русский народы все равно едины, это там, — Ной поднял вверх палец, — наверху, чего-то крутят-мутят, а простые люди, они везде такие же. Если, конечно, не подлецы, но они, к сожалению у любого народа имеются. А мои когда узнали, что у меня вот-вот два внука будет, нанесли все это... Перевес был приличный, но кого это остановило, вот, прошу всех отведать дары Грузии.

Пришедшие с большими букетами Разумов и Ежов радостно потирали руки, глядя на такой стол. Отец и сын Нижарадзе блистали, говорили красивые тосты, гости тоже не отставали, а Люда и бабуля постоянно заходили в спальню, посмотреть, как там малыши.

Первой проснулась дочка, писк её услышали все.

— О, наш человек! — восхитился Витька. — Правильно, есть хочется, вот ребенок и заявляет на всю квартиру, а то мало ли — не услышите!

Бабуля ловко перепеленала мокрую девчушку, подала Люде:

— Корми, мать, а мы пока с Егорушкой займемся, да, маленький?

Люда диву давалась — резкая, горластая свекровь, сейчас совсем не похожа на себя, она ворковала возле малышей, и Люда порадовалась, что у них с Томой контакт, с первых же минут видно было, что искренне возится и любуется малышами.

— Ох, мне ещё предстоит разговор с мамкой и папкой! — вздохнула Люда, когда наевшиеся детки мирно заснули.

— Что бы они ни сказали, я-рядом, одна не останешься, да и родители твои, я думаю, очень порадуются, ведь внуки — это такое счастье. Звони, я пойду на кухню.

Трубку взял папка.

— Папа, — после взаимных расспросов о здоровье и житье-бытье, сказала Люда. — Я неделю назад родила двойню, теперь у вас есть внук — Егорушка и внучка — Таечка.

— Да ты что? — ахнул её невозмутимый, непробиваемый папка. — И молчала? — а поскольку всю жизнь был на серьезной службе, сразу уцепил, что что-то не так.

— Люд, колись, пока мать спит, что произошло?

Люда кратенько рассказала, что и как.

— Таак, поэтому ты и не говорила про то, что ждешь ребенка? Но как здорово... у нас теперь есть внучка и внучек. Дочь, я тобой горжусь. А уж то, что детки-Павловичи... до слез. Милая моя, как только сможем, тут же прилетим — у нас небольшая проблемка была... маме операцию делали-шунтирование, мы не хотели тебя волновать и, как оказалось, не зря, дергалась бы ты там беременная, одна.

— Не, пап, я не одна, со мной свекровь, друзья и сосед, который, как настоящий дедушка, так ждал их.

— Вот видишь, какие мы, Стасовы-ты нас берегла от волнений-мы тебя. Но сейчас все хорошо, мама уже бодренькая, как только дадут добро врачи, тут же появимся-не терпится внуков подержать. Доченька, ты нам такой необыкновенный подарок сделала, мать сейчас семимильными шагами начнет выздоравливать — такой стимул-внуки. А про Генку... что ж, он свой выбор сделал, не держи зла, отпусти.

— Да я и не держу, честно, пап, не до того, всю беременность боялась за детей-лет-то не двадцать, мало ли... А сейчас тем более не до него, не переживайте там, я, пап, твоя дочка-удар держать умею. Ты там маме помягче все преподнеси, а то будет страдать-дети без отца.

— Не боись, все будет хорошо, пришли нам фото малышей, как можно будет я уже нетерпением заразился. Доченька, спасибо, мы с мамкой счастливы до слез. Не болейте там, растите, мы скоро прилетим, обещаю. Дочь, звонить нам не надо, деньги не трать, мы сами будем.

На кухне народ негромко переговаривался, все уже объелись, ждали Люду:

— Люд, мы потихоньку пошли, ты почаще отдыхай, по возможности. Какая-то, даже малейшая проблема — звони. Чем можем-всегда поможем.

Гости, распрощавшись, ушли, остались только Ной с сыном и Тома.

Зазвонил домашний телефон, Люда взяла трубку:

— Доченька, доченька, я так счастлива!!Доченька, спасибо за деток!! — кричала в трубку мама. — Доченька, ты умница... Егорушка и Тасечка... я, у меня нет слов! — и все в таком духе.

Мамулю интересовало все: какие они, как кушают, как спят.

— Мам, мы только сегодня из роддома! — засмеялась Люда.

— Дочка, дай мне Тому, пожалуйста! — И долго разговаривали две сватьи, радуясь и надеясь, что их внуки вырастут самыми-самыми.

Первые дни, где-то с полмесяца, дались Люде трудно, если бы не Тома, Люда бы точно падала замертво, а так, вдвоем, у них стало получаться неплохо. Пока Люда кормила одного, бабуля ловко меняла пеленки второму. В ванной почти постоянно работала стиралка, возникла было проблема, где сушить многочисленные пеленки, Ной оскорбился, что его балкон не учли, вот и висели детские вещи и тут, и у него.

— Люда, это же здорово, что наши ребятишки к зиме уже большенькими будут, одевать полегче, да и после Нового года сидеть начнут, вон какие мы уже большие, да, внученька? — ворковала Тома.

Всех удивлял Рэй. Он почти не бывал дома, постоянно пропадал у Люды. Если мелкие начинали ворочаться, этот собакин носом толкал кроватку, или же лапой подталкивал её и покачивал. В первый раз когда он конкретно помог с детьми у всех был шок. Детки проснулись, Люда была одна — бабуля полетела в магазин. Люда, приготовив сухие пеленки для сыночка, положила его на кровать, рядом с собой, а сама начала кормить Таю. Егрорушка лежал и сердито попискивал, ну не нравилось ему мокрому лежать. Рэй удивил безмерно, успокоительно рыкнув, очень осторожно, зубами вытащил край пеленки, малыш ножками попинался, и пеленка развернулась. Рэй все так же очень осторожно взял малыша за распашонку и потихоньку переместил его на уже приготовленные сухие пеленки. Малыш перестал пищать, а Рэй, уцепив зубами мокрые пеленки, потащил их в ванную, бросил там возле машинки и вернулся к ребенку. Уложив уснувшую дочку в кроватку, Люда запеленала сыночка, покормила его, а сама все никак не могла отойти от изумления.

— Рэй, ты у нас ещё и нянька хорошая, оказывается, спасибо, мальчик!

И с тех пор "мальчик" постоянно перетаскивал малышей на сухие пеленки, а когда они не были приготовлены — просто на сухое место. Детки быстро привыкли к нему и радостно гукали, когда собакин ухватывал их за рубашонки.

Тома, увидев такое в первый раз, перепугалась до заикания, но потом, попривыкнув, если слышала с кухни возню, говорила:

— Рэй, посмотри, что там наши детки?

Иногда Рэй там застревал, и Тома слышала, как он их укачивает-кроватка немного постукивала, иногда сразу приходил и ухватывал за халат, это означало- малыши проснулись.

Ной же ежедневно гулял с ними, конечно же Рэй, сделав свои собачьи дела, шел рядом. И как-то не находилось желающих посмотреть на малышей, когда рядом с коляской такой огромный пес.