Так бывает...

ГЛАВА 7

Слава с удивлением заметил, что его Ванька стал более мягким, уже не так выпускал колючки, а в один из вечеров, рассказывая что-то им обоим резко поперхнулся и замолчал..

— Пап, давай по спине стукну. Или вон воды попей, и чё там дальше было?

— А?? А, да... ну так вот... — Слава рассказывал одну из своих смешных историй, как они бегали в самоволку из училища, а сам изумлялся про себя... Ванька-его вреднючий, не терпящий телячьи нежности сын... сидел, привалившись к боку баб Пани, и даже не обращал внимания, что она бережно обнимает его.

Ванька сильно смеялся, а бабуля подтвердила, что стена училища, выходящая, так сказать, на зады, во многих местах была вся в черных разводах от сапог курсантов.

Ванька выдержал бой по телефону с бабой Галей, которая ругалась на них с папкой:

— Зачем вам нужна мать этой профуры??

— Баб Галь, я тебя сильно-сильно люблю, ты у меня самая что ни на есть центровая. А баб Паню... я... ну, жалею, ты бы её видела — маленькая, зашуганная... Это ты у меня любого опарафинишь, а эта — её надо защищать, она такая добрая, я не знаю, как тебе пояснить, но с ней тепло.

— Ага, ещё скажи, мамочку потом пожалеешь, когда увидишь, или эта баб Паня начнет про неё говорить, вот ведь мать родная и всякое такое? — разорялась баб Галя.

— Ты чё? Совсем? Видел я эту тетку уже, вон к Горбылям на Восьмое марта ездили. Ты чё думаешь, я ваще без мозгов? Да она же потасканная вся, профура, кароче. Неее, баб, ты меня плохо знаешь!! Я ту тетку малость обос... обгадил, она убежала. А чё? "Как ты с матерью разговаривашь?" — передразнил он Светку. — Нашлась мать, как же, видал я такую мать!! — разошелся внук.

— Ванька, прекрати нервничать!! — тут же испугалась Галя.

— Да на фига мне нервничать? Я, баб, ща как кот соседский, дядь Петин, стал — толстый и ленивый.

— Это как это — ленивый? Ты что, на бабку пришлую сел и ножки свесил?? Да я приеду, я...

— Баб, не кипиши, я просто обжираюсь ща, а потом тихий час себе устраиваю. Ты чё, думаешь, у твоего Славы Дериземли ничё не делать прокатит? Ага, как же, мы как делали все сами, так и делаем, баб Паня только на кухне шуршит, мы с папкой про супы из пакетов забыли, наконец-то. Не баб, — глубокомысленно выдал её внук, — женщина в доме — это хорошо, в смысле пожрать. А ещё я так по твоему борщу с галушками соскучился...

— Хитрованец ты, Ванька.

— Весь в тебя! Баб, я прежде чем баб Паню увидеть, письма её читал... там одни слезы, а эта... тетка которая, даже адреса ей неправильные дала. Баб, ты бы с ней подружилась, а? Я ведь у вас — один, чё уж делить-то? Ты у меня всегда — номер один, две бабули — это круто, она вон помолодела даже возле нас.

— Ладно, адвокат. Приеду сама посмотрю, шо там за баба Паня.

— Баб, а чё там насчет невесты для папки, не подыскиваете с кумою?

— Иди ты, Ванька, хоть заподыскивай — комиссия в лице Ивана Вячеславовича забракует.

— Да, Иван Вячеславович, он такой, противненький! — подтвердил внук.

— Вань, а может, и на самом деле, приглядишься к Оксанке Ковальчуковой. А? Усем ведь девка хороша.

— Ба, хи-хи, мне жениться ещё рано!

— Не прикидывайся дурее, чем есть!

— Баб, да помню я эту Оксанку — орет на всю улицу всегда, а ещё меня огрызком обзывала. Славка твой наше сватовство пошлет далеко!

— От, народила капризных, что сын, что внук!!

— Не, мы не капризные, мы осмотрительные!

— Ой, Ванька, так скучаю за тобой!!

— Скучает она, как же, стопитьсят раз звали, как же, все курей-порося бросить не может, ни разу не приехала.

— Что я у той Москве делать буду, ни хозяйства, ни кума з кумою.

— Во-во, — заворчал внук. — Кум з кумою дороже меня!!

— Ой, Ванечка, у мэне ж порося ореть!! — заюлила баб Галя.

— Знаю я, какое порося, — Ганна во двор заходить! Иди уже, целую! Пока!

А через неделю был у Ваньки праздник — позвонила теть Люда Стасова и обрадовала его, что народились щенки от Рэя, значит, к концу мая их отдадут, и можно будет забрать щенка домой. Счастье у ребенка зашкаливало, он облазил весь интернет, прочитал все что можно про кавказцев, без конца придумывал и отбрасывал клички для щенка.

Пока папка не заворчал

— Поедем за ним, посоветуешься с дедом Ноем, подбери какие тебе больше всего по душе, а там ещё и папаня Рэй подскажет.

— Это как?

— Ну, гавкнет, если понравится, он же умный псина.

Точно! Рэкс, Рой, Рич! Баб, тебе чё больше нравится?

— Да все красивые, вроде.

— Не, ты точно скажи? — пристал Ванька.

— Ну, может, Рой?

Люда вышла на работу, очень переживала первые дни, как там малыши без неё, но у малышей же был Рэй. Тасенька, как и предполагали они с Томой, уже начала ходить, а Егорка боялся — делал три-четыре шага и плюхался на попу, зато приладился ездить на Рэе. Тот безропотно ложился и ждал, пока его любимчик, пыхтя и сопя, устраивается на нем... как шагал пес с ребенком на спине, надо было видеть… он аккуратно ставил лапы, если мужичок, не удержавшись, начинал съезжать с него, тут же ложился на пол. Дней через десять пошел и сынок.

Май был теплым, и баба Тома с дедом Ноем постоянно гуляли вдвоем с детками — тому и другому надо было ходить, а поскольку ещё нетвердо ходили, то приходилось их поддерживать. Мамочку после работы встречали восторженными воплями, торопливо перебирая ножками, бежали в её объятья. Люда сразу же, при заключении договора с работодателем обговорила условие — никогда не задерживаться после работы, пока детям не исполнится по три годика. И частенько, к пяти часам у офиса ждал Люду красный поезд — велосипед с детками. У Таечки появилась интересная особенность — если кто-то чем-то ей не нравился- кто бы ещё знал, чем? — она морщила свою мордашку и начинала сопеть носом, было забавно смотреть на неё в такие минуты.

Тома не стала говорить Люде, но повстречались-таки они в скверике с Генкой. Тот мотался в страховое агенство и решил забежать к матери, а Тома как раз направлялись домой, после длительной прогулки. Егорушка уже задремывал, а мелкая девчушка, что-то на своем детском языке рассказывала.

— Мам, привет! Я думал, ты дома! — с неудовольствием глядя на двойной велосипед, сказал Генка.

— Да у меня теперь зарплата идет, официально оформлена я няней к деткам.

— Это кто ж такой щедрый? Стасова?

— Люда теперь директор филиала здесь, ценют её и уважают, вот вызвали на работу и няню оплачивают ей, а деньги, сам знаешь, не лишние!

Генка как-то пристально посмотрел на малышей.

У Томы замерло сердце — "неужто догадается?"

Егорка сонно взглянул на дядьку, а Таечка, заслышав его голос, перестала болтать и, когда он посмотрел на неё, сморщившись, начала потешно сопеть.

— Чего это она?

— А кто ей не понравится, всегда вот так, рожицы строит. Пошли мы, нам спать пора, вон Егорка уже засыпает. Я тебе вечером позвоню.

Генка кивнул, у него почему-то испортилось настроение:

— Какая сама... вот такие и дети. И чего Серега говорил, что, может, они мои? Как же, совсем не похожи, на тестя бывшего, да, помахивают. Интересно, кто же все-таки такой ловкий — двоих сразу ей сделал?

А у Томы разрывалось сердце — как же так... родных деток не почуять, чурбан, ничего ведь не ворохнулось... А и хорошо с другой стороны, прожили год без него, сейчас вон сваты скоро приедут, на кой нам такой чурбан-папа. Если не хочет сложить два и два, пусть и дальше так будет. Люде сейчас только его вони не хватает, а дочке он явно не понравился, детей вот точно не обманешь! Да и Рэй его терпеть не может, вон как спешит!

Они с Ноем заходили в магазин, и как раз Генка встретился.

— Что, Тома? — увидев её расстроенное лицо, спросил Ной.

— Да вон, Генка нарисовался.

— И что?

— Тасечке не понравился, рожицы строила.

Ной засмеялся:

— Ай да внучка, в корень зрит! Извини, Тома.

— Да чего уж! — расстроенно махнула рукой Тома. — Может, какая и подберет такого чурбана!

Генка испытывал двойственные какие-то чувства, раньше никак не мог понять, чего мать так прилепилась к Стасовой, но оказалось, что мамка сумела извлечь выгоду — не выгоду, а пользу для себя. Вон, деньги будет получать, значит, ему можно сильно пока не заморачиваться. Он держал про запас всегда тыщ пять, мало ли, мать заболеет, на лекарства там.

Стасова, она, да, баба неплохая, не конфликтная, по работе толковая, но такая скучная, он бы сказал даже — унылая в постели, не то что эта рыжая. Там Генка ловил кайф, как говорится — улётный, тааакой секс. Но справедливости ради, где бы Стасовой научиться тому, что умеет Светка — у неё и мужиков-то было два — он и ещё какой-то.

И вдруг похолодел:

— Блиин, а если бы она меня с рыжей не поймала, преподнесла бы мне 'подарочек' — типа "Геночка!!Наконец-то!" И я бы повелся? И стал бы отцом неизвестно чьих? Видел же я их сегодня — моим совсем не пахнет!! Ух ты, даже если бы узнала позже про Светку, были бы алименты? На двоих? Это получается, рыжая, хоть и стерва первостатейная, меня спасла? Тихоня, блин, женушка. Во как все обставила... да, правду говорят, 'в тихом омуте'. А вот шиш, Гена ещё покопается, повыбирает, и родит себе своего!! — А Стасова... хитра... никогда бы не подумал, что такой финт захочет провернуть, с чужими детьми. Э, блин, а тогда получается, что я, как это... бесплодный? Да ну на хрен, не может того быть, вон рыжая же была... не, там совсем не его, точно. Я и болел-то за всю свою жизнь, детскими болезнями, да один раз простуда сильная в армии была, не, скорее со Стасовой какая-то несовместимость, вот дети и не получались, вот как найду подходящую для жены, посмотрим. А блин, я же с рыжей обследовался!! Там все нормально, сказали бы небось, что у меня чего-то там. Забегу я как-нибудь туда, пусть мне подтвердят, анализы эти на руки отдадут, чтоб совсем не дергаться. Не переживай, Геннадий Васильевич, все у тебя в норме! Хмм, а девчушка забавная у неё — смешная. Рожи корчит, а пацан... -пацана не разглядел толком. Ладно, будем повнимательнее ходить в тех краях, а то так и на Стасову налетишь, привяжется ещё!!

Генка как-то подзабыл, что Стасова переставала общаться с теми, кто сподличал, совсем. Она не ругалась, не выясняла отношений — просто полностью отходила от таких людей. А мамка, ну и правда — чё ей мотаться по коммунякам?? Там потасовки случаются, влезет старая куда, потом по больницам таскаться замучаешься. Случился бзик — нянькой стать, вот и пусть при мелких будет — спокойнее. Генка повеселел, разложив все по полочкам, больше всего его порадовало, что он ни при чем во всем этом.

Люда же совсем не вспоминала своего бывшего мужа — некогда и незачем. Она днями моталась по всем открывающимся точкам, дотошно проверяла все, знакомилась с коллективом, ругалась с поставщиками, писала всякие отчеты, уставала неимоверно, но все компенсировалось такими сладкими детками.

Вот и сейчас, сидя в машине, заулыбалась.

— Что-то смешное вспомнили, Людмила Павловна? — С любопытством спросил водитель Олег, молодой парнишка, недавно отслуживший армию.

— Да, представляешь, мои маленькие хулигашки... прихожу вчера, подбежали, поцеловались и к собакину. Залезли оба на него и шумят, чтобы вставал и вез их. Пес и ухом не ведет, понимая, что вдвоем они на нем не удержатся, упадут и будут реветь

— Ей, Ей! — Рэй-то не получается пока. Потом сыночек начал слазить, свалился, дочку за собой потащил, та в крик, а он встал и давай её на собаку толкать, типа — "садись же, одна." Дочка уцепилась за собаку, тот встал и повез её, а сынок сбоку за шерсть уцепился и вышагивает...

— Надо же, это как верблюд с погонщиком получилось, — засмеялся Олег. — Забавные они у вас такие, я всегда не могу удержаться... Подхожу, руку Егорке протягиваю — 'Привет', он внимательно посмотрит, и тоже свою ручонку подает. А дочка у вас — кокетка, глазки строит уже сейчас!!

Люда засияла.

— Да, дети — это такое счастье, огромное!!

— Не для всех! — помрачнел Олег. — Я вот с бабулей вырос.

— Знаешь, я вот думаю, что у таких людей отсутствует родительский инстинкт, они просто ущербные, не дано им испытать такого счастья!

— Да я, Людмила Павловна, на них даже и не обижаюсь, вырос же... А можно как-нибудь увидеть, как ваши мелкие с собакой общаются??

— Ой, там насмеешься, живот болит. Бабуля говорит, приладились утаскивать хлеб со стола и сидят на полу втроем едят. Егорка заводила — хлеб у него в руке, дает Рэю, а потом сестричке, очередность строгая. Или же уцепятся с двух сторон за его шерсть и топают важно так по квартире.

— И огромный пес все позволяет? Ему же может быть больно??

— А они его, знаешь, как нацеловывают? Ей! — и мусолят его, он потерпит чуть-чуть и сам их облизывает, по очереди, заливаются радостным смехом, обнимают его изо всех силенок, там любовь необыкновенная!

— Рэй им даже бутылочки с водой приносит. Мы приготовим, постоянно оставляем на середине стола, встанет на задние лапы, зубами зацепит и несет им. Самое интересное, никто ведь и не учил, мне кажется, он их больше чем мы все остальные воспитывает. Егорка теперь Тасю постоянно за ручку берет, Рэй приучил, особенно на улице. Только сынок куда побежать соберется — рык негромкий — малыш сестричку за руку, и собакин рядом, для подстраховки, мало ли, упадут, он тут же пожалеет.

Родители Стасовы прилетели даже раньше обещанного срока на неделю, Павел сказал, что зачли какие-то его командировки, вот и приехали они пораньше. Поскольку квартиру ещё не купили, привезенные вещи часть оставили у Ноя, часть у Томы, а два любопытных человечка тут же подлезли к большой сумке с чем-то, и пальчики затеребили застежки.

Дед ухватил обеих внуков:

— Золтуньки мои, как подросли-то!! — он тормошил их, нацеловывал, а у внуков была цель — интересная, большая сумка, которую во чтобы то ни стало надо открыть. Их отвлекали от серьезного занятия... то дед, то новая бабушка, то мама унесла покушать, а сумка манила... Весь вечер они пыхтели возле неё — дед порывался открыть, но мама была непреклонна:

— Пусть с года приучаются думать и делать что-то сами.

— Может ты и права.

А бабуля отвлекла их новыми красивыми нарядами, опять же оба пытались как-то примерить их, ну, подумаешь, платье прикинули на голову, красиво же. А уж игрушки... с особо понравившимися пошли спать. Папка с мамкой любовались своими внуками, умилялись и откровенно гордились ими.

— Тома, ты, конечно, им ближе, мы теперь тоже рядышком, что ещё надо пенсионерам, когда самые дорогие вот они?

Всем большим семейством ходили смотреть три квартиры, подобранные для родителей, осмотрели, решили подумать, прикинуть. А Люда случайно встретила стародавнюю знакомую по школе — Инку Томалюнас. Та посетовала, что все никак не может продать родительский дом, то ли покупатели не находятся, то ли агенство не заинтересовано как следует. Специально приехала из Литвы, там семья, работа, чтобы попробовать продать, дом-то со всеми удобствами: сад-огород, гараж, баня — все имеется. Родители уже два года как ушли друг за другом. Отпуск заканчивается, уезжать скоро, а дом без присмотра.

Павел загорелся:

— А если мы посмотрим?

— Да пожалуйста, хоть сейчас!!

Дом понравился всем, особенно мелким Павловичам — они сразу полезли к небольшой горке песка, приготовленной прежним хозяином для чего-то. Отвести их от неё было сложновато, оба упорно лезли к нему опять.

Павел переглянулся с Мариной, та кивнула.

— Инна, дайте нам время подумать, хоть день, мы прикинем все варианты и обязательно позвоним.

Вечером долго решали впятером, что и как.

— Я склоняюсь к дому! — категорически заявила Марина. — Малышей до трех лет точно ни в какие ясли не отдадим, не хватало болеть им без конца, а в садик пойдут уже большенькие — развиваться со сверстниками надо. Сад есть, детский уголок с песочницей сделаем, дом большой, места для всех хватит, опять же всегда дела найдутся, скучать и козла забивать некогда будет. Паш, кусты, яблони-вишни-сливы имеются, зелень-овощи посадим, беседка есть, малышам раздолье, босиком будут бегать.

— Дочка, ты что скажешь?

— Заманчиво!!

Ной кашлянул:

— Павел, понадобится что, я всегда помогу. Мне в радость что-то мастерить — дом, он внимания требует, а там для простора и воплощения идей места много, малышам бассейн надувной есть куда поставить. Да и они в своем доме быстрее приучатся что-то делать.

— Хорошо, завтра съездим, потщательнее осмотрим все. Ной, давай с нами, сторонним взглядом прикинешь.

Уехавшие утром родители и Ной появились только около двух дня.

— Ну что, дочка, мы все-таки выбрали дом, там есть кой-какие неполадки, мы с Ноем за недельку-две все исправим, и можно будет переезжать.

— Пап, у меня кой какие деньги есть на счете, я ещё до декрета откладывала... - начала было Люда.

— Чтоб я больше такого никогда не слышал! — оборвал её папка. — У нас с матерью внутри вина сидит за то, что ты практически росла без нас, вот сейчас внуками будем реабилитироваться. А тебя неприятные минуты ждут — Клавдия Макаровна приехать грозится. Очень разобижена на внучку, что с ней не поделилась и не позвала на помощь, а она ух какая гроза бывает! — заулыбался Павел.

— Да отобьюсь как-нибудь, бабуля у меня мировая!

Папка с понедельника мотался с Инной по всем инстанциям, риэлтеры шустро оформили все документы, и к концу недели довольные Стасовы стали обладателями дома.

Павел и Ной, можно сказать, дневали и ночевали там, Ной опять посоветовал нанять ту бригаду, что делала ремонт у Люды, задействовали также рукастого парнишку, который помимо основной работы подрабатывал 'мужем на час'. Работа кипела, поменяли сразу все окна, выбрали другие двери, комнаты зашпаклевали, заделали все щели, сделали натяжные потолки, поменяли всю проводку, перебрали, утеплили и застелили ламинатом полы — дом как бы помолодел.

Малыши с бабулями каждый день теперь ездили на дальнее расстояние — осуществляли проверку. Дед Ной занимался детским уголком, поставил деревянную горку, сколотил песочницу, укрепил маленькую шведскую стенку, малышня сразу же шла на свою территорию, возились в песке, пыхтя, под присмотром бабушек залезали на горку. Дед показал как делать 'куличики' — больше всего нравилось наступать на них ножками и радостно смеяться. Три недели напряженного труда принесли плоды — дом как умылся, все радовало глаз. Особенно удалась комната для внуков, стены украсили смешными аппликациями героев отечественных мультиков, красивые шторки, немаркого цвета ковер на полу, большая кроватка детский столик со стульчиками, телевизор на стене. Егорка, как всегда уже, держа за руку сестричку, зашел в комнату, там, мгновенно отпустив её, ринулся в угол, где стоял контейнер с игрушками, а Тая ухватила сидевшую на стульчике куклу.

— Похоже, угодили мы им, — заулыбался дед Паша.

Через неделю, на годик внуков прибыла Клавдия Макаровна.

— Пашка, где правнуки? — едва зайдя в дом, громко спросила бабуля.

— Где-то здесь! — затаскивая большие корзины с черешней, отдуваясь, ответил сын.

— Так, посмотрим, что вы с Маринкой приобрели!

Деловая, модная такая бабуля обошла дом, одобряюще похмыкала, похвалила детскую и услышала их голоса за окном.

— О, пойду знакомиться!!

Малышня занималась серьезным делом — старательно таскали на лопатках песок бабе Марине, которая их подхваливала, ласково называя помощничками.

Старшая бабуля, выйдя из-за угла, внимательно смотрела на маленьких Стасовых, первой её увидела Таечка, остановилась, высыпав песок на дорожку и сказала:

— Ба-ба!

А Егорка, стоящий возле Марины, удивил — обернулся, посмотрел так внимательно и, бросив лопатку, заторопился к другой, новой бабе.

— Баб! Баб!

— Ах ты ж, постреленок, признал родную кровь!! — Баба Клава ухватила правнука. — Ух ты, чистый Пашка народился!! Ай да Людка, уважила!!

Бабуля потискала Егорку и теперь взяла на руки малышку:

— Маленькая моя, красавица!!

— Ну что, мать, как тебе правнуки?

— Довольна! — кратко ответила бабуля. — Наши, Стасовской породы, что радует. Людке все равно зад надеру, чтоб не умничала!

А правнуки как-то враз полюбили эту веселую, яркую бабулю. Бабуля в почти восемьдесят носила узкие брючки, блузки ярких тонов, красила волосы и губы, громко и заразительно смеялась, постоянно тискала их, а они липли к ней. Правда, первым номером у них всегда был Рэй, после мамы, конечно. Да и бабулю же так не покормишь, как Рэя.

Приехавшую с работы Люду ждали объятия бабули, тапочки, которые, торопясь, несли детки, вкусный ужин, а потом, Люда не сомневалась — допрос с пристрастием.

Бабуля приготовила для внучки любимые ею чебуреки, подперев щеку рукой, с любовью смотрела на неё, в то же время отмечая все изменения, происшедшие с внучкой.

— Мам, ты не очень ребенка мучай! — попросил сын, уже подвергшийся критике и допросу. — Она у нас и так худенькая.

— Пашка... отвянь! — его продвинутая мамуля никогда за словом в карман не лезла. Посмотрели с малышами "Спокойной ночи малыши", помыли их — Паша и Марина отстранили дочку, мотивируя тем, что им надо привыкать к детскому распорядку. Ной что-то мастерил, Тома сидела на лавочке под яблоней, Рэй лежал на веранде. Баба Клава в ожидании внучки — малыши без мамы плохо засыпали, присела рядом. — Хорошо! Я соскучилась по нашей природе, по таким вот посиделкам на свежем воздухе.

— А то ты там не бываешь на свежем воздухе? — недоверчиво посмотрела Тома. — Да каждый вечер на набережной тусуемся. У нас там определенное место есть, — местные уже попривыкли, что там наш как бы клуб "кому..- остряки окрестили, — за триста". Потихоньку собираемся, малость поговорим про внуков-детей, новости какие пообсуждаем — и местные, и международные, деды приходят позже. Их, правда, поменьше, но есть, есть, ребята бравые. Ждем, значит, наших музыкантов, потом уже начинаем... У нас дед Василий Иванович на баяне мастак, вначале один и играл, потом Серега переехал откуда-то с северов, у этого гармоника. А вот уже третье лето ребята наежают — студенты, где-то в музыкалке учатся. Один на трубе, этой... а... саксофон, другой на гитаре. Такие вечера устраиваем — танцы-шманцы, поем... молодежь постоянно приходит на наши вечера. Подпевают, пытаются вальсировать, художники, которые, ну, подрабатывают всякими портретами, смекнули, что место людное, тоже возле нас вечерами пристроились рисовать. У меня вон уже три портрета имеются — в знак признательности. Лето бывает зажигательное, а осенью-зимой гуляем подолгу, в гости ходим на чай-вино ватрушки, в ДК местном в хоре поем, жизнь кипит. На следующий год, жива буду — на все лето приедете, малые подрастут, и внучка отпуск уже заработает, места у меня много. Том, я тебе очень благодарна за них, не ожидала, честно говоря, у тебя ж сынок на первом плане всегда был.

— Был, да сплыл, — опечалилась Тома, — идиота кусок какой-то! Променять девочку на эту рыжую шалаву..

— Ну-ка, поподробнее? — встрепенулась Клавдия, молча выслушала:

— О, значит, как? Сладкого захотелось? Да, дала я маху, рано уехала. Надо было поприглядывать за ними. А с другой стороны — пока Людка сама себе шишки не набила, не поняла бы, что за тварь — подружка эта. Мы же никого не слышим, сами с усами.

— Про меня, бабуль, речь? — спросила вышедшая из дома внучка.

— Ну, а про кого ещё? Я тебе все годы учебы ненавязчиво намекала — присмотрись к подружке, присмотрись — не такая уж она и лучшая, и надежная.

— Если бы молодость знала, — усмехнулась Люда, — все, баб, познается, на собственном опыте.

— Тома, — шумнул Ной, — ты мне тут не подержишь планку?

— Да, иду!

А бабуля сказала кратко:

— Колись!

— Про что, баб?

— А про все!

Люда вполне спокойно поведала, как случайно увидела "любовь" на кухонном столе, как орала Светка, как мямлил муженек, как помогал Ной, как плакала Тома, какие у неё сейчас замечательные, нашедшиеся после стольких лет одноклашки, рассказала про Славу с Иваном, про работу, про деток.

— Так! Что хочу сказать? Этот мозгляк одно единственное сумел в жизни сделать хорошо — детишек! То что они Стасовы — бальзам на рану. Детки замечательные, смотрю в такой компании — два шикарных деда и две бабули, они вырастут нормальными! Ты с одной стороны разочаровала — это ж надо, столько лет гадинку возле себя держать, сама же говоришь, муж её когда ещё тебя предупредил, что завистливая, что жаба её душит. Порадовала, что не стала трагедию устраивать, подумаешь, такого мужа лишилась. Томка, да — тетка сильная, а этот... имено что — теплый. Как хорошо, что квартиру делить не выгорело — деткам есть где жить и расти. И тебе без такой гири на ногах жить легче. Одно плохо, ты мне, зараза мелкая, совсем ничего не говорила!

— Все хорошо, бабуль, все нормально!

— Я бы в момент их построила — эту стервозу и Генашку. Да Бог с ними, награда, как говорится, всегда своего героя отыщет. Так, значит, одно тебе скажу — малышня подрастет, будут с весны до осени у меня с Пашкой и Маринкой жить — море, фрукты, все как положено.

— Баб, но ты ведь уже не девочка...

— Я завтра наведаюсь, гардеробчик твой проверю, наверняка одни нейтральные цвета и строгие костюмчики. Ох, Людка, ты вся в Пашку, такая же зануда. Пашка, правда, сейчас, на пенсии, малость размяк. И то, если бы не внуки, так бы и был — засушенный. Но Таечка, скажу я тебе — это я в миниатюре.

— Да ладно, смотри, за полдня определила!

— Спорим? — азартно протянула руку бабуля.

— Нее, с тобой спорить!.. — засмеялась Люда. — Ты ж хитрюга та ещё, да и щелбаны твои до сих пор помню! — Люда инстинктивно потерла лоб.

— Ааа, ссы... боишься, когда страшно?

— Баб, ты не меняешься. Я если к тебе малышей отправлю, потом будет катастрофа.

— Да ладно, ты со мной росла — вон какая спокойная.

— Сама же говоришь — в Пашку.

— А у нас сейчас есть Тасечка — чистая я, а Егорушка — это Пашка плюс ты.

— Баб, ну почему ты так твердо уверена, они же совсем маленькие?

— Вот посмотришь, я помру, не доживу, а так и будет — достаточно было увидеть, как эта малявка глазки всем мужикам строит, а малыш уже сейчас ответственный, постоянно за ней присматривает.

— Да, и хулиганят вместе, хорошо Рэй бдит, сколько он катастроф уже предотвратил, падений — не счесть.

— Да, пес — великолепный, только вот кормежки эти надо прекращать, собака — это все-таки опасно. Займусь я этим.

— Да проще Рэю объяснить, он мальчик умный, быстро поймет, а они его обожают и слушаются. Вот рыкнет он негромко, если что не так — Егорка сразу останавливается. А эта малявка все равно не слушается — лезет, тогда уже Рэй аккуратно ухватывает её за одежду и просто относит подальше. Мы подозреваем, это она специально так делает... как же — собакин её несет.

— Наш человек! Одноклашки твои... почти всех помню, Шляпа удивил, Шихарь тоже, Вовка Волков все такой же?

— Да, он баб... - у Люды зазвонил телефон. — О, легок на помине!

— Да, Вов? — Волков что-то орал. — Вовка, Рома знает, что делает, он же лучший в городе! Я?? Вов, нет, у меня бабулик приехала! Как какая — баба Клава! Что? А, ну, давай! Волков. Сказал, сейчас прискачет.

— Как раз и чебуреки есть, покормлю, хоть небось все такой же тонкий и звонкий?

— Ага... - улыбнулась Люда.

Волков приехал через полчаса, заскочил, держа одну руку за спиной. Увидев сидящих на лавочке бабулю с внучкой, шустро подлетел, встал на одно колено и протянул букет:

— Теть Клава, как я рад, совсем не изменилась — всё такая же оррригинальная и молодая.

— Вовка, это, правда, ты?

— Я, теть Клав, я... Малость потолстел, но дурь все та жа, как скажет моя мамка.

— Однако, могуч стал.

— Это все твои бутерброды вот вылезли через столько лет. Честно, вкуснее твоих так и не ел больше! Даже классная меня твоми бутерами попрекнула. Теть Клав, дай я тебя поверчу, расцелую, ты ж из всех наших родителей в школе всегда была самая классная.

— Из-за бутеров, Вов?

— Ты чё! Из-за всего!! Во, глянь какая ты красивушшая, Людок, ну не хватает тебе бабушкиного шарма-кокетства, а она, глянь, какая красотка. Там, небось, летом от женихов отбоюя нет. Клюють, иностранцы-те? — старческим голосом прошамкал Вовка.

— Вов, бабуля чебуреки сделала, — отвлекла его Люда.

— И вы молчите? Бабуль, пошли. Нельзя человека без жены голодом морить.

— А вот про жену поподробнее? — ухватилась за его локоть баб Клава, поворачиваясь в идти в дом.

Конечно, Людин гардероб бабулю даже не разочаровал, можно сказать — убил. — Это что же такое, а? Я в свои почти восемьдесят не ношу такую жуть, это же мерзость, это что за цвета: серое, черное, какие-то бледно-розовые блузки, ужас.

— Бабуль, я на работе в классическом костюме, а остальное время — джинсы и футболки, когда прохладно вон мам Тома джемперов навязала.

— Только мам Томины вещи и радуют глаз, ты у меня что, монашка? Или тебе лет много? Все, в выходной валим по магазинам.

Люда попыталась было возражать, ага, как же, бабуля Стасова была как танк.

— Ничего слушать не желаю, мне за мою единственную внучку стыдно быть не должно. Да, вещи твои хорошие, качественные, но от них же зубы сводит, фууу!! Маринка с Томкой веселее выглядят, чем ты — безобразие. Люд, вот нет настроения никакого, тошно так, а наденешь желтую, красную, голубую, бирюзовую кофточку, да ту же футболку яркую, юбочку какую-то джинсовую, или легкий веселый сарафанчик, покрутишься перед зеркалом... хорошо, празднично, и все-как в старом фильме — "Походка от бедра" — идешь, да вон, хоть за хлебом, солнышко сияет, и ты тоже. Народ на тебя глядит, улыбается. Я эти все твои вещички пастельных цветов повыкидываю. Это же... - бабуля выругалась. — Люд, жизнь наша и так мигом пролетает, недавно ты в школу пошла, а уже к двадцати годам как отучилась подбирается. Надо самой себе уметь делать праздник. Ты со своим Генашкой совсем закисла. Не хватает в этом вот наборе только болотного цвета, фу, поганка бледная!! Черный цвет тебе никогда не был к лицу — черные только юбки, брюки, низ, короче. Ухх, я развернусь!!

Бабуля всю неделю занималась зырингом, обошла все магазины и бутики, отругала Ольгу, не давая ей возможности вставить хоть слово.

— Ладно, моя, она всегда не сильно заморачивалась в одежде, лишь бы удобно ей и практично, но ты-то, первая модница! Ты почему её на путь истинный не наставишь? Она что, в трауре у вас? Ребята чего молчат? Да она должна быть такой, чтобы этот, — скривилась бабуля, — любитель подруг от зависти почернел!

Ольга чмокнула её в щеку:

— Ох, теть Клав, мне так стыдно! И чего Вы так долго к нам не приезжали, мы постарели, обленились.

— Постарели они, я вот вам общий сбор устрою, получите все!

— Да мы с огромной радостью с Вами пообщаемся, для нас это праздник будет.

— Устрою я вам праздник! — сердито пообещала бабуля.

И был в субботу шопинг. Как устала Люда от бабули с Ольгой, она уже еле передвигала ноги, а неугомонная бабуля заставляла примерять какие-то топики, маечки, кофточки, брючки.

— Баб, — взмолилась она, — я сейчас замертво рухну. Ноги не держат, и есть хочу зверски. — А-а, будешь знать!

— Баб! — увидев сумму в чеке, испугалась Люда. — Ты с ума сошла?? — Ни фига, я за десять лет первый раз внучке своей гардероб обновила. Вот сюда забегу на минуточку, и поедем к Шихарю, обедать-полдничать.

Бабуля рванула в детский отдел — как же правнуков обойти вниманием.

— Баб, ты уже им столько понавезла.

— Замолчь!

Бабуля пробыла там, на удивление, минут пятнадцать, вышла с большим пакетом.

— Пошли, — она одобрительно оглядела внучку. — Вот теперь вижу — наша, Стасовская порода!! Бабуля заставила Люду не снимать легкие белые брючки-капри, яркую желтую в черный горох блузку с маленькими крылышками — Люда бы никогда не обратила внимания на такую.

Приехали к Шихареву в ресторан, он церемонно раскланялся с бабулей, она оглядела его со всех сторон:

— Хорош, вот теперь тебя Сашенькой и звать-то неловко!!

Шихарь только улыбался, а потом, мельком взглянул на Ольгу и Люду...

— Людок, какая ты... красавица. Я как впервые тебя увидел!!

— Во! — Подняла кверху палец баба Клава. — Это уже мужской взгляд со стороны. Саш, как тебе такая внучка?

— Супер, теть Клава!! Не ожидал, ну, Стасова и Стасова. А сейчас — глаз не оторвать!!

— Саш, не смущай.

— Не, правда, как одежда меняет человека! Люд, тебе оказывается очень идут яркие, броские цвета. Теть Клава, ты молодчина!! Или надо на Вы теперь называть Вас?

— Сашка, а по шее не хочешь? Кому-кому, а вам с Волковым такое разрешено.

Сашка засмеялся:

— Да уж, нас так усиленно кормили, Вовку, чтоб поправился — меня, чтобы подрос. Так и вышло, но Волков любитель был да и остался таким — покушать, вот у него перебор случился в виде живота. А я как бы ничего?

— Очень даже ничего, эх, мне лет десяток с плеч долой, в омут, в омут с головой! — повела плечиком бабуля.

Сашка, приобняв её, повел к столику у окна, официанты, стоящие неподалеку, удивленно смотрели на своего всегда серьезного босса, который задорно смеялся, а яркая, шустрая, как какая-то экзотическая птичка-старушка запросто называла его Сашкой. К концу полдника в зал влетел весь какой-то растрепанный Волков, очумело огляделся, что-то спросил у официанта. Тот кивнул в сторону окна, и Волков понесся к ним.

— О, сейчас стулья сшибать начнет! — сказал Шихарь. Вовка подойдя к столу как-то растерянно сказал:

— Ребят, у меня сын родился, Арсюшка!

Все повскакивали, начали тискать, поздравлять его, а он как-то неверяще смотрел на всех: — Я чё-то в себя никак не приду!! Даже радоваться не могу. Меня как дубиной по голове офигачили, я — и папка? Боюсь, ну какой из меня папка?? Дочку-то уже большую, невесту заимел, а тут три кило веса...

Шихарь посмеивался:

— Ничего, опыт — дело наживное, да и у тебя три девки имеется, небось, только к году и на руки возьмешь.

— Не, я мужика с первой минуты должен сам воспитывать! — очень серьезно ответил Вовка.

— Вов, страшно первые дней десять, а потом все само-собой получаться начнет. Наташка как себя чувствует?

— А? Ща!

— Набрал номер, дождался ответа и расплылся:

— Натусик, солнышко мое, как вы там? Я? Не не пью, ты чё? Не, я у Шихаря в ресторане, да не, я пока ещё в ум не вошел, ты ж в первых числах обещала, июля, а сама вон перепугала меня до смерти, я думал, сердце остановится, пока ты там рожала. Быстро? Ни фига себе — быстро, я кил пять скинул, ожидаючи. Да не, девки наши тут и теть Клава... вон телефон у меня отбирает.

Бабуля, а потом девчонки поздравили Луговую с сыночком, долго говорить не стали.

— Выпишешься, тогда и пообщаемся.

Раевская боялась, она очень боялась нечаянно встретиться с бабушкой Стасовой. Помнила, как умеет эта шустрая тетка опускать ниже плинтуса, вот и ходила, как говорится, оглядываясь.

Мамка на удивление была вот уже вторую неделю дома, но вместо привычных сериалов и разговоров с соседками усиленно занималась заготовками-замораживала ягоды, варила варенье, сушила какие-то травки, куда-то ходила за ними... Изменилась полностью, не было уже той покорной, безответной мамки, была совсем чужая тетка. Светка краем уха услышала, как она разговаривала по телефону:

— А ты что? Правда, ой, как я рада! Приедешь? Скоро? Из-за щенка? А я? Хорошо, Ванечка, я, конечно же бу... - оглянувшись и увидев её, мамка пошла в свою комнату и плотно прикрыла дверь.

Светке стало так обидно — родную дочь не воспринимать совсем.

А тут ещё вечером, возвращаясь со свидания, делового, около десяти уже, вспомнила, что у неё дома совсем ничего нет поесть, мать полностью, как говорится — посадила её на свои лепешки. Сейчас-то она сытая, а утром... хоть йогурта прикупить с булочкой какой.

Светка зашла в Центральный гастроном. Перед закрытием там народу совсем и не было, только болтались у витрин несколько ярко накрашенных и вызывающе одетых девиц. Светка выбрала йогурты, шоколадку, подошла завесить сыру, у витрины стояла такая гренадерского росту девица — со спины, если бы не юбка, можно подумать — мужик стоит. Светка ждала пока завесят сыр, колбаску, эта мужиковатая отошла, а продавщица негромко сказала подошедшей другой:

— Мамка явилась, бабочки работать начинают, сменщицы наши, ведь до утра работают, бедолаги! У нас вон на фасовку требуются люди, но разве пойдут?

— У них заработки другие, работа ювелирная! — ответила вторая.

— Да уж!

До Светки сначала не дошло, "какая мамка, какие бабочки"?

А потом накрыло — это ж девочки, на заработки вышли.

У касссы, расплачиваясь, она незаметно посматривала на них:

— Да, печально! Так не любить себя!

К одной уже подошел какой-то весь прыщавый парняга, явно договариваясь...

— Фу! — передернулась Светка. — Как же надо себя не уважать — с таким вот...

Она вот, Светка, да иногда подрабатывает девочкой по вызову — а что делать, на её мизерную зарплату совсем ничего себе позволить нельзя, но у неё партнеры всегда, скажем так, достойные, щедрые. А эти что, за мизер с такими вот прыщавыми... фу, какая гадость!

Она где-то в душе даже посочувствовала этим вот, бабочкам. А выйдя из гастронома, опять поразилась, на улице кучковались не только молодые, были тут и дамы глубоко за сорок.

— Вот это да! И старушки востребованы? Жуть!

Светка задумалась, а ведь и ей сороковник светит, что шесть лет — вон, как время бежит, давно ли сама была шестнадцатилетней, а сейчас уже тридцать четыре стукнуло, надо бы повнимательнее к мужчинам присматриваться. Может, какого и постоянным сделать, а то выйдешь вот так в тираж — молодые свистушки сейчас наглые, из под носа могут увести, сколько таких примеров уже было.

Светка, конечно, своих "друзей" пока очаровывала, но тело-то, оно предает... мужики, они кобели, почти все на юных-молоденьких быстрее западают, хоть и говорят про выдержанное вино, а слюни пускают на молодое. Только бы со Стасовой старшей не столкнуться, там сразу на год дерьма получишь! А Светке и так нерадостно, что-то запала ей в душу встреча с Дериземлей — какой мужик стал — великолепное тело, внешне видный...

— Эх, не закружи ей голову тот лейтенант... как его звали-то... Витька? Не, как-то по-другому... - она перебирала в уме мужские имена. — А-а-а, вроде, Валик? Валентин? А точно, если бы Валик голову не вскружил, до дрожи в коленках первое время увидев его, тогда ещё чужого, хотелось прямо запрыгнуть на него и не выпускать из рук, до того хорош мальчик был. Все бабы в городке на него облизывались, а он вот её выбрал... Потом, правда, оказалось, что за красивой внешностью Апполона скрывается весьма жесткий мужик. Ха! Захотел чтобы она жила с ним без удобств в каком-то чуть ли не сарае. Ща вот! Одним сексом, да, необыкновенным, счастлив не будешь. А стирать в тазике.., готовить на древней плите... ежедневно! Да, не надо было срываться за ним, ГДР — это же как выигрышный билет был. Глупая, молодая, наивная...

— Да, Дериземля, конечно, шикарный мужчина, но, вспомнив как смотрели на неё Славка и этот пацан, обзывающий её теткой, она передернулась.

— Ну их, лучше не вспоминать, да ещё, как говорится, к ночи. Лучше вот думай, Светик, как покрепче к себе Карлена привязать, зовет "мой сладкий девочка", вот и надо, чтоб так и осталось! Он мужик денежный, а то что ниже ростом и толстый, так можно и потерпеть!

И в сотый раз пожалела, что связалась сдуру с Генкой, да он шалел от неё, грело её осознание, что он про свою Людочку забыл после нескольких дней — обмирал по ней, Светке. А вот так вышла бы за него, родила, ну не этого, что совсем урод оказался, другого бы точно пришлось. Генка, он упертый — на ребенке был повернут — роди и все. Ну родила бы, сидела бы сейчас как привязанная, возле них с Генкой... Скууучно и уныло... Одно только и радует, Стасовой от души отмерила. А то ишь, папа с мамой за бугром, все доставалось даром — захоти она только. Умная! Какая она умная — только в учебе? А не будь Светки с её вкусом и запросами, и на выпускной с косичками бы пришла. Приходилось всячески намекать, говорить про модные вещи, чтобы она своих родителей напрягала... А там, глядишь, и ей, Светке обламывалаось. Вот и пусть теперь с двумя, без мужа, без её практичных советов живет!