Так бывает...

ГЛАВА 9

До Генкиного дома добрались уже к ночи. Оставив машину под окнами, Генка, заметно волнуясь, повел девчонок в квартиру, открыл дверь:

— Вот, здесь я и живу, теперь, надеюсь, и ваш дом тоже, проходите, не стесняйтесь.

В отличие от Наили, дочка сразу же пробежала по квартире, тут же приглядела себе спальное местечко — в кухне на симпатичном угловом диванчике.

— Мне тут нравится, дядь Ген, можно мне тут спать?

Генка порадовался, что выбрал тогда все-таки эту квартиру — угловую, кухня в таких квартирах была большая — девчонке сразу же нашлось местечко, да и им с будущей женой — в чем Генка конкретно не сомневался, спать в комнате одним спокойнее.

— Придется думать о расширении вскоре! — проскочила у него мысль.

Позвонил соседу в дверь:

— Сашка, привет, поможешь мне кой чего принести?

— Здорово, Ген, с приездом, все нормально? Ща оденусь, о, у тебя что, гости? — Увидел он любопытную кареглазую мордашку в дверях..

— Да вот, жену с дочкой привез.

— Жена — это хорошо! Привет, как тебя зовут? Айша! А меня дядь Саша! Ленк, иди знакомиться с новыми соседями!

— Как новыми, а Генка куда делся? — на ходу вытирая руки полотенцем, проговорила удивленная светлорусая женщина.

— Ген, привет, чего он бормочет?

— Да вот, Лен, привез я себе жену с дочкой! Наиля, иди сюда.

— О, Ген, молодца, сколько можно одному жить? Перезнакомились. Женщины как-то враз понравились друг другу, мужики притащили сумки-коробки, договорились, как обустроят все, посидеть вечером за 'рюмкой чаю' — подмигнул шустрый сосед.

Айша уже плескалсь в ванной, Наиля готовила ужин, а Генка сидел на диванчике и, что называется — балдел. Впервые в его квартирке суетилась женщина, не был никто тут кроме мамки.

— Мамка! Блин, не позвонил ведь!! — Взял телефон:

— Мам, привет, не разбудил? Да, приехал, да, нормально, не, не беспокоила рука, нормально, говорю. Маам, я это... Не, ну что ты сразу — натворил, натворил. Да нет! Жену я привез себе. Нет, хорошую! Где взял? А в Татарстане! Ну да, татарочка. Не, не свистушка. С дочкой, в первом классе учится. Хорошая!! Я? Не напоминай о плохом, — поморщился Генка, — мамка спросила — не такую ли как Светка привез. — Придешь? Завтра? Давай часа в два. Я машину выгружу, документы сдам и буду дома, знаю я тебя, сморозишь что-нибудь не по теме! На обратном пути и прихвачу, вместе приедем... Звать? Наиля, а дочку — Айша. Посмотришь-посмотришь. Все, давай до завтра, пока, целую.

И увидев настороженный взгляд Наили, улыбнулся:

— Не переживай, она у меня как рентген, сразу определит и выдаст чего-нибудь типа: "Повезло дураку!! Или: Не достоин такой женщины вовсе."

Поужинали, Айша, утомленная дорогой, быстро уснула. Генка в ванной тщательно мылся-брился, а Наиля, приготовив постель, задумчиво смотрела в окно...

— О чем задумалсь? — Неслышно подошедший Генка, приобняв, прижался к её спине.

— Да вот, думаю, что у меня... у нас впереди, приживусь ли я здесь? Или же опять придется себя по осколкам собирать?

— Не придется!! Я же не монстр, да, было много ошибок, сподличал раз, с бывшей, но знаешь, после ранения было время много о чем подумать, когда неподалеку проходит старуха с косой — много чего пересматриваешь в жизни.

— Как ранение? Откуда?

— Да расскажу потом, сейчас марш в ванную, и под бочок ко мне. Не переживай, я сам волнуюсь, как бы тебе понравиться, не разочаровать.

Наиля прилегла к нему, когда он уже задремал.

— Ох, милая моя, я, похоже, сегодня не способен на подвиги! — пробормотал Генка. Придвинулся вплотную к ней, обнял и через пару минут уснул. Напряженная было Наиля, понемногу расслабилась в его крепком объятии и незаметно для себя тоже уснула.

Проснулась рано — привычка, пошла потихоньку на кухню, посмотрела на сладко спящую дочку и, включив небольшой ночник, начала готовить завтрак.

Генка проснулся от вкусных запахов, сладко потянулся, потом вспомнил, что позорно уснул вечером, быстро прошмыгнул в ванную. Умылся, причесался, натянул штаны и футболку.

— Привет! — С добрым утром! — улыбнулась Наиля.

— С добрым, ты это, не обижайся, что я...

— Я понимаю, Гена, видела же, что устал, да и наоборот хорошо, я тоже волнуюсь, а за ночь немного успокоилась.

— Правда?

— Правда, правда.

— А мы Айшу не разбудим?

— Нет, она теперь часов в десять и проснется.

— О, ну тогда... — Генка осторожно взял Наилю за руку, — пойдем и мы досыпать.

— Но, Гена, тебе же надо на работу.

— Время семь, никого нигде нету, часиков в девять вот и поеду.

Сначала оба чувствовали себя скованно, но Генка быстро вошел во вкус. Он искренне старался понравиться своей татарочке — бережно, аккуратно, с каким-то восторгом он гладил и нацеловывал её, и Наиля инстинктивно понявшая, что Генка очень старается, расслабилась тоже, и получился первый раз очень даже замечательный.

— Ох, как домой вернулся после ста лет!! — выдохнул Генка и встревоженно уставился на раскрасневшуюся Наилю. — Я тебя не обидел?

— Нет, Гена, все хорошо.

— А будет ещё лучше! — Он чмокнул её в нос. — Как ни жаль, надо дела сделать, зато ночью... - он лукаво посмотрел на неё, — я весь ваш навеки!!

Все время что он был не дома, у него внутри зрело какое-то теплое чувство, он постоянно беспричинно улыбался, так вот глупо улыбаясь, и встретил мамку — договорились же поехать к нему вместе.

Тома внимательно вгляделась в него:

— Может, и впрямь, мозги на место встали, вон как сияешь??

— Мам?

— Погляжу сначала!!

А дома Генку ждала преобразившаяся квартира — не стало скучного, как выражалась мамка, безликого жилья. Особенно изменилась кухня — вся такая веселенькая, какие-то вазочки, полотенчики, прихваточки. Мамка с порога одобрительно выдала:

— Наконец-то жильем у тебя запахло. Здравствуй, Наиля, я мамка вот этого.., Тамара Ивановна. Давай знакомиться! — мамка пристально вгляделась в татарочку, а потом перевела взгляд на девчушку: — Ну, а тебя как зовут?

Через пять минут мамка и Айша нашли общий язык, а глядя, как общается Тамара Ивановна с её дочкой, облегченно выдохнула и Наиля. Она больше всего боялась, что Генкина мать не примет ребенка — сколько таких случаев, когда свекрови не принимают чужих детей. Тома дотошно повыспрашивала про их житье-бытье, поморщилась когда Наиля кратко сказала про мужа:

— Сколько же таких козлов повсюду?

Посидела, похвалила приготовленный Наилей чак-чак, потом собралась уходить.

— Вн… ребятишки ждут, я же няней работаю!

— Мам, я тебе вот купил, — Генка вынес расшитые тапочки, — прикинь.

Мамка надела, прошлась по комнате, хотела как всегда откровенно выразиться, но посмотрела на Наилю и промолчала. А Генка ещё и три бутылки 'Татарстана' принес.

— Вот, тебе, Стасовым и этому вашему идеальному грузину. Он целебный, на всяких травах, пригодится.

— Ух ты, сынок, и впрямь ранение тебе на пользу пошло!

— Мам, не начинай!

Наиля! Ты на нас особо не смотри, я его, бол... сыночка, почти сорок лет уму-разуму учу. Если этот, — она кивнула в сторону сына, — тебя не удержит, совсем дураком будет, ты девка хорошая, мне понравилась. Я рада! Генка, обидишь если — знать тебя не хочу.

— Не, мам, не обижу. Понял уже.

Наиля тоже подала Томе пакет:

— Это Тамара Ивановна от всей души Вам!

Тома вернулась какая-то просветленная и успокоенная, Марина спросила:

— Том, похоже, сынок нужную женщину выбрал?

— Ой, Марин, такая симпатичная татарочка, по поведению, не, на мордашку тоже симпатичная, ведь за полдня его берлогу в квартирку уютную превратила, так весело и живенько стало, а то, блин, как в нежилом доме было. Девчушка у неё интересная, глазенки вон как у наших — хитренькие, такая славная. А мой-то глаз с Наили не сводит, я уже и надеяться перестала, думала, так и будет шалав собирать.

— Дай-то Бог! — согласилась Марина. — Пусть уж сладится у них!!

— Этто что такое? — грозно вопросила Тома.

А "что такое" залезли в бабкин пакет с тапками и, взяв по одному, упорно пытались засунуть в красивый тапок обе ножки сразу.

— Ой, Марина, во втором пакете бутылки, хорошо хоть тапки сперли. Бутылки с бальзамом каким-то, очень знаменитым там, сынок всем по бутылке презентовал. А в сумке Наиля чего-то насовала, ихние постряпушки, чак-чак что ли, надо побыстрее убрать, пока тапки разглядывают.

— О, смотри, сношенька какая у меня будет, уважительная.

В пакете лежал красивый платок, несколько расшитых явно вручную полотенчиков и картина в рамке...

— Ох ты, красота какая! — воскликнули обе.

На черном фоне гладью вышитые полевые цветы смотрелись изумительно, казалось, протяни руку, и цветок останется в руке. Что и попытались сделать малыши, но никак не срывались красивые цветочки.

— Мастерица, похоже, знатная Наиля. Если так, заказ ей сделаю, на день рождения баб Клавы, да и по мелочи — девчонкам Людиным на восьмое подарить красиво и необычно.

Георгий начал работать в Москве, к отцу приезжал на выходные, конечно же, обязательно навещая Стасовых.

Дед и бабушка были категорически против отдельного проживания Люды — дети были при них, да и ей не надо было мотаться туда-сюда. Выпал снег, детишки много гуляли, пыхтя залезали на горку — с помощью дедов или бабушек, валялись в снегу, и самое главное развлечение было — катание на Рэе. Ездовая собака совсем был не против, когда его запрягали, и он вез ребятишек на санках. Тому умиляло поведение Егорушки, тот постоянно опекал свою Асю, водил её за ручку, и она до слез восторгалась, видя двух розовощеких карапузов, одетых в яркие комбинезоны и постоянно держащихся за руки. Егорка все так же обожал сам кормить своего Ея, пес совсем по-человечески ворчал на него, если малыш что-то набедокурил, когда они плохо засыпали укладывал свою большую башку им в ножки на кровать, и пригревшиеся от собачьего тепла дети сладко засыпали. Ной уже свыкся с тем, что он не главный в жизни Рэя.

— Где уж мне конкурировать с Егоркой, надо было Рэя в младенческом возрасте в с рук кормить, теперь уже поздно, малышок меня опередил.

Подходил Новый год, оставалось десять дней, народ готовился к празднованию. В этот день Люда с верным Олегом припозднились — ездили менять большую партию лекарств. Кто-то где-то перепутал заявки, и в их филиал привезли совсем не то, что надо, было много звонков, ругани, переговоров, и Люда сама лично поехала обменивать и получать нужное. Пятница, вечер, ехать по окружной — гиблое дело, вместо двух — часа четыре, а то и больше получится, и поехали какими-то объездными путями. Дорога была пустынна, редкие встречные машины пролетали мимо. Стемнело, подмораживало, Люда прикрыла глаза — умоталась напрочь. Олег никогда не ездил сломя голову, всегда был предельно внимателен и осторожен, и она не боялась с ним ездить. Люда уже задремала, когда Олег присвистнул:

— Ни фига себе! Людмила Пална, посмотрите-ка! Там, впереди...

Люда вгляделась, в свете фар сначала ничего не увидела, а потом ужаснулась, впереди по обочине спотыкаясь, еле передвигая ноги, шагал человек. В одной светлой рубашке с какими-то темными пятнами на спине, опираясь на ветку шел, видно было, что из последних сил.

— Олег, аккуратно притормози!

— Но, Людмил Пална, кто знает, может, это подстава??

— Олег, эти пятна на рубашке, это же кровь, на улице минус тринадцать, замерзнет же! Давай, тормози!

Они остановились, чуть обогнав мужчину, тот, похоже, уже ничего не видел перед собой, шел как робот. Люда шустро раскидала коробки на заднем сиденье, постелила большие пакеты — у запасливого Олега всегда были с собой. Мужчина подошел к ним вплотную, на заиндевевшем, залитом кровью лице выделялись запавшие глаза, он явно находился в пограничном состоянии.

— Олег, давай!

Они вдвоем, приговаривая какие-то слова, ухватили мужчину, и повозившись с ним, смогли-таки затолкать в машину. Люда наскоро осмотрела его, забинтовала имеющимися в полученной партии лекарств бинтами голову, обтерла мокрое, начинающее оттаивать, лицо, и они тронулись.

Мужчина сначала сидевший как неживой, начал что-то ощущать, его стало потряхивать.

— Ввы кккто? — едва выговорил он.

— Люди!

— Ккуда мменння ввеззеетте?

— Хотим в больницу, ближайшую.

— Ннет, дддомой нннадо.

— Людмила Пална, ему, может, коньячку немного, для сугреву? Я на Новый год купил, но мужик ведь воспаление схватит.

— Немного, а то кровь опять пойдет.

Приостановились, Люда поднесла к его рту коньяк, он выпил чуток, больше пролилось на рубашку, но глотка четыре попало по назначению. Олег вытащил из багажника свою старую куртку, в которой иногда ремонтировал машину, кое как одели на мужика, он оказался не маленьким, куртка не сошлась на его плечах, но немного согрелся и внятно произнес:

— Мне надо домой, и меня могут искать, на федералке, опасно.

— Сколько нам до неё? — Спросила Люда у Олега.

— Километров десять.

— Стой!

Люда опять перекладывала коробки, оставив найденыша посредине загородила его со всех сторон и поставила на него самую большую, но легкую коробку.

— Ну вот, поехали, постарайтесь не двигаться, если нас остановят.

Мужик кивнул. Выехали на основную дорогу, поехали, как и всегда с нормальной скоростью, в общем потоке машин.

Километров через пятьдесят Олег напрягся, Люда скосила глаза в его сторону...

Поравнявшись с ними ехал крутой джип, а сидевшие в нем молодые мужчины внимательно разглядывали их машину. Увидев на заднем сиденьи сплошные коробки, что-то сказали, засмеялись и рванули вперед. — Фухх, — выдохнул Олег, — этим отморозкам на крутой тачке только попадись.

Вот так и ехали, на въезде в город, этот джип на приличной скорости летел уже в обратную сторону. Люда негромко спросила:

— Мужчина, мы в городе, куда Вас везти.

— Что? — еле слышно спросил тот, она повторила.

— А, на Маяковского, там, где частные дома, тридцать седьмой дом.

Улица Маяковского находилась на другом конце города, да и дорога там оставляла желать лучшего, вот и ехали, переваливаясь и подскакивая на нечищенной дороге, мужик пару раз простонал, видно, совсем тяжко стало. Нашли тридцать седьмой дом, там отчаянно залаяла собака, и вскоре на крыльцо вышел крупный такой мужик. Вгляделся в стоящую машину, потом подошел.

— Что вам надо?

Люда быстренько вышла из машины и негромко сказала:

— Подобрали на пустынном участке, не доезжая деревни Костянки, мужчину. Избитого, в одной рубашке, просил привезти на Маяковского тридцать семь.

— Что ещё за мужчина такой, или это розыгрыш?

— Посмотрите!

Мужик открыл заднюю дверцу, внимательно вглядевшись негромко спросил:

— Михалыч, это ты?

— Я, Лень, я! Помоги!!

Леня оглянулся на Люду.

— Надо машину во двор загнать, чтобы никто не видел его, вроде груз какой мне привезли.

Загнали машину в гараж, мужик осторожно выложил коробки, также осторожно помог Михалычу выйти из машины, тот еле стоял, кренился в сторону пола, и Леня, поднатужившись, взял его на руки.

Отожрался ты, Юрка, бугаина вон какой стал!

Занес его в дом, шустро вернулся:

— Спасибо вам, большущее, телефон дайте. Я вам позвоню, что и как. Не останавливал вас никто по дороге?

Олег рассказал про джип.

— Не, тогда лучше приду. Мало ли, какое лекарство мне надо, как зовут-то, спасители??

Они сказали.

— А кого мы хоть подобрали-то? — поинтересовался Олег.

Мужик как-то странно посмотрел на них:

— Не признали?

— Да мы его в первый раз и видим! — ответила Люда.

— О, надо же!! Юрку оказывается, кто-то в нашем городе и не знает, чудеса! Не для базара, сами понимаете, дело тухлое, а подобрали вы и не дали помереть, полного тезку певца нашего, популярного, Юрия Михайловича Антонова.

Олег присвистнул:

— Того самого?

— Да.

Поехали на фирму, шустро выгрузили товар, уставшие, умученные собрались домой.

— Олег, а кто он, этот тезка Антонова?

— Да это же наш местный чемпион мира по смешанным боевым искусствам. Я слышал, жесткий такой, борзый мужик. Это сколько же человек было, что его так уделали?

— Олег, мы с тобой ничего не знаем, сам понимаешь, тут какая-то ужасная ситуация.

Я что, не понимаю, у вас малыши, у меня бабуля, не, я — могила.

Всю неделю после найденыша ничего не происходило, никто не звонил, и не приходил. Люда и Олег полностью успокоились, да и Новый год — вот он, предпраздничные заботы закружили.

Наряжали первую в жизни малышей елочку, игрушки, естественно, приобрели небьющиеся. Мама показала, как надо вешать игрушки, как старались детки... отпихивали взрослых, наряжали вдвоем, внизу игрушек было уже перебор, и деды понадобились, оба поднимали детишек, и те старательно тянулись повесить шарик повыше. А уж когда зажгли огоньки, и елочка замигала, радости было — не передать, оба восторженно прыгали, хлопали в ладошки и кричали "Ё!"

Генка попросил мать побыть с Айшой — они с Наилей собирались к Валерке на свадьбу — Наиля и не особо хотела, но Генка железно обещал ещё в больнице быть на торжестве, а слово надо держать.

Тома посоветовалась со своими — как лучше сделать.

— А чего ты маешься?? Приводи девчушку к нам, и ей веселее, и ты с нами!!

Так и решили. Люда собиралась после встречи Нового года со своими самыми родненькими пойти в Старостиным — там случилось два в одном — Новый год и новоселье.

Волковы, так же как и Люда, обещали быть после двенадцати, Шихарь правда изменил компании — улетели с семьей в Таиланд, детишек погреть. Пока же у Старостиных из гостей были Ольга с сыном и приятным мужчиной лет сорока пяти — привела знакомиться, и оба Дериземли.

Ванька долго и настойчиво говорил свой уже теперь в доску родной баб Пане, чтобы она не обижалась, но вот надо ему туда. Посмотреть на братца своей девочки, поговорить обстоятельно с дедом Ноем про неё, потискать мелких Стасовых и, конечно же — Рэя.

— Да, Вань, нормально все, мы вон с Петровной замечательно посидим, я честно — не в обиде.

Славка посмеивался — его теща нахваталась от сына сленговых словечек, он привык, что она всегда рядом, заботится о Ваньке — едва тот чихнет, у неё уже паника "Ванечка. Ванечка!"

Ванька тоже стал намного мягче и внимательнее, иногда правда — зарывался, мог ответить грубовато, бабуля сникала, а сын тут же подходил к своей мелкой бабуле и, обнимая её, бухтел в ухо:

— Чё обижаешься?? Сама же знаешь, переходный возраст — трудный. Я тебя люблю, после Рэйки и папки сразу. Вы с бабой Галей у меня хорошие!!

Бабуля гладила своего длиннючего и худючего, иногда вреднючего внука по лицу, привстав на цыпочки, целовала — он уже дозволял, но один раз.

— Ох, Вань, и как я без тебя жила?

— А я без тебя? Чё-то как вспомню наши супчики, не баб, я, наверное, на деревенской жениться буду!!

— Почему, Вань?

— Ну деревенские хоть готовить умеют, а москвички эти... - он скривился, — только про шмотки и косметику и треплются.

— Что, Вань, и нет в классе ни одной хорошей девочки??

— Не, почему, есть, вон Алиска Кротова — нормальная девчонка. В самбо ходит, интересно с ней, но я, баб, сильно ржал — она кроме бутеров ничего не умеет, я против неё ас.

— Ас ты мой, идем, я драников приготовила.

— Баб, а чё никто про них не знает — все вылупляются: "Чё такое — драники?" Ты мне это, как-нибудь в школу несколько штук заверни, угощу кой кого.

— Вань, а может, тебе какую девочку у баб Гали?

— Баб, не начинай, она с десяти лет мне теперь невесту подбирает, Славочка-то её не слушает, за меня взялась. А мне, ты знаешь, по фиг, не до них, вон у меня какая красавица имеется.

Красавица тут же навострила уши, у них с Ванькой любовь была невозможно сильная.

— Баб, я вот папку замучил, ну чё он все без жены, годы-то идут??

— Ох, Ванечка! Обжегся сильно наш с тобой папка, вот и не решится никак, да может, и на самом деле не нашлась ещё ему по душе женщина??

— Я тоже присматриваюсь, нам бы вот, как теть Люда, или какую из компании нашей — все тетки нормальные. Только, баб, я вот говорю, понимаю вроде все... а сам ведь боюсь, как я его делить с кем-то стану? Он же такой мой, совсем-совсем.

— Вы с ним одинаковые, он тоже тебя с кем-то делить не станет, вон, как на наши телячьи нежности косится.

— Не, тут ты не права. Он наоборот рад, что я теперь самый лучший внучек стал. Баб, я чё-то не наелся. Может, сырничков или запеканки замастыришь??

— Ванька, ты и правда проглот стал!

— Расту же, вон Славке по макушку уже, а в нем метр восемьдесят, я на твоих харчах его, пожалуй, перерасту, как думаешь?

Ванька никому не говорил, а вот любил он всякую всячину и ерунду с баб Паней перетирать за жизнь. Она не папка, весь его бред могла слушать бесконечно, а Ванька незаметно для себя привык — и болтать, и чего вкусненького уцепить, хорошо!

Папка тоже по вечрам полюбил на кухне сидеть, да и баба Паня стала совсем другой. Ванька нет-нет да вспоминал её ту, зашуганную, в больнице, в дебильных тапках.

— Не, хорошо, баб, что ты у меня, у нас — теперь есть!!

Он скучал, если она уезжала на пару дней — проверить, что и как в квартире, бурчал по её приезду:

— Ну, отвела душу? Сделала генеральную уборку? Намыла, начистила? Да ладно, а то я не вижу — вон, вся уставшая приехала.

Бабуля целовала его положенный раз и радостно улыбалась:

— Вань, как месяц без вас была!!

Иван Вячеславович сам выбирал игрушки для теть Людиных малышков, всем остальным набрал сувениров-магнитиков с годом петуха. Баб Пане выбрал теплый халат, попросив папку добавить, ему немного не хватало его скопленных денег. Папка захотел с ним пойти, посмотреть, что за халат Ванька выбрал, одобрительно хмыкнул, и пошли они в другой отдел, там вместе присмотрели теплую вязаную кофту для неё — радовать, так радовать.

Ванька перед отъездом втихую положил пакет с их подарками под елочку:

— Баб, ты, это, слово мне дай?

— Какое, Ванечка, тебе слово давать?

— Честное, после двенадцати погляди под елочкой, может, дед Мороз тебе чего припас?

— Сдается мне, дед Мороз и к вам с папой придет! — хитренько улыбнулась бабуля.

— Ладно, приедем — увидим.

Ванька с огромным удовольствием носился по двору Стасовых, валялся с мелкими в снегу, ловил восторженных, визжащих малышей с горки, возил их на санках, умудрился даже на Рэе прокатиться. С собакиным, к слову сказать, обнимался долго. У Старостиных ревниво приглядывался к их Рэксу, сделал вывод:

— Дядь Ром, моя Рэечка поизящнее будет, и посерьезнее, ваш немного дурной.

— Вань, ты постарше и один с ней, а у нас все трое его тискают, вот он и дурит немного.

Новый год встретили шумно, к двум часам заявились все опоздавшие, чего-то потусовались и по случаю небольшого морозца рванули все на площадь к главной елочке, где было как всегда — шумно, весело, празднично. Взрослые, совсем как детишки, взявшись за руки, водили хороводы, распевая: "В лесу родилась елочка!", а Ванька, пробурчав папке:

— Отстой! — решил скатиться с большой деревянной горки, на которой было полным-полно народу. Папка кивнул, крикнув, чтоб недолго, и Ванька, насвистывая как заправский разбойник, несколько раз скатился на картонке. Собрался опять залезать наверх и краем глаза увидел в самом углу, под лестницей какую-то съежившуюся фигурку.

— Непорядок, Новый год же!!

Полез туда, увидел, что плачет навзрыд тетка какая-то.

Полез под шапку, почесал макушку:

— И чё говорить в таких случаях?

А потом вспомнил... Когда он сильно болел, папка всегда брал его на руки, ходил по комнате и бодренько говорил:

— И чего ноем? У других вон хуже бывает!

Вот Ванька и брякнул:

— И чего ноем, хуже бывает, праздник же!! Тетка дернулась и обернулась, такая не старая, даже помоложе теть Люды будет, ничё, симпатичная, только зареванная вся. Ванька полез в карман, вытащил наглаженный бабулей платок, протянул все-таки девушке, лет двадцати с чем-то..

— На, вытрись, краска твоя потекла, как зебра прямо.

— Спасибо! Ты кто?

— Я? Иван Вячеславович. А ты?

— А почему ты мне тычешь?

— Ой, да ладно, буду я политесы разводить, ещё скажи, каблуками прищелкнуть и к ручке приложиться надо?

Девушка улыбнулась:

— Смешной ты!

Вытерлась платком и вздохнула как-то горько.

— И чего вздыхаем? Руки-ноги на месте, шевелятся, тогда и ныть нечего.

— Много ты понимаешь.

— Уж побольше некоторых.

— Мамке своей так отвечай.

— Я бы ответил, да не водится у меня мамки-то. Скажи, как тебя хоть зовут, а то вот базарим не по-честному.

— Люба. А мама твоя, она что..?

— Не, не померла. Просто её не было, ну, почти никогда.

— А отец?

— Папка у меня — такой один во всем мире, слушай, пошли на свет, че мы как заговорщики по углам прячемся... Да не переживай, никто и не поймет, что ты рыдала!!

Люба на свету внимательно рассмотрела Ваньку.

— Какой ты худой!

— Эт я расту усиленно, ты бы меня мелкого видела... тогда было совсем плохо, а ща я папке по макушку.

— Иван Вячеславович, извини, а все-таки где же твоя мать?

— Мать! — хмыкнул Ванька, ему как-то враз понравилась эта рева, и он, редко когда говоривший про эту тетку, тут почему-то выдал. — Да не было матери, была тетка, меня родившая, и все.

Люба эта аж запнулась, уставившись на него огромными глазами...

— Ой, только вот не надо меня жалеть, начнешь ща — бедненький Ванечка.

— Бедненький Ванечка ща получит по шее, я почему тебя должен по всей площади искать? — раздался за его спиной папкин голос.

— Пап я тут, это... типа психологом подрабатываю. Вот Люба сильно чего-то ныла, я и попытался...

— Не ругайте его, пожалуйста, ваш Иван Вячеславович мне очень помог! — Вступилась тут же за Ваньку эта Люба.

А папка не был бы самым лучшим в мире папкой, если бы не просек её зареванное лицо и какой-то умоляющий взгляд Ваньки.

— Хмм, а пойдемте-ка, Люба, к нашей компашке. Сынок мой, дай ему волю, Вас заговорит.

— Но я, право, — начала Люба, Дериземли одновременно перебили её.

— Пошли-пошли!!

Ванька галантно оттопырил локоть:

— Цепляйся, ты мелкая, в толпе потеряешься. Ростом мелкая, я хотел сказать!

Люба засмеялась, уцепилась за его руку, а Слава пошел сзади, изумляясь поведению сына. Чтобы его Ванька и так сразу повел себя с девушкой?? Да он с теть Людой своей обожаемой и то так себя не вел!!

— Во, теть Люд, я какую потеряшку нашел, знакомьтесь все.

Народ весело назывался, все смеялись, шутили, плясали, и Люба как-то расслабилась.

А Ванька опять удивил отца — пригласил на танец Люду и что-то горячо ей говорил.

— Ванька и танцует... Да, Слава, похоже, совсем вырос твой сын!!

А сын горячо говорил:

— Теть Люд, надо мне помочь.

— Да, Ваня, в чем??

— Теть Люд, я папке жену нашел, она хорошая — я точно знаю, поможешь мне?

— Вань, ты не ошибаешься

— Теть Люд, я тебе уже говорил, что папке моему такую как ты хочу? А эта Люба, её какой-то козел обидел, она так рыдала. А мне, ты же знаешь — тетки совсем не нравятся, которые на папку засматриваются. Ты сама говоришь всегда: "детей и собак не обманешь".

— Вань, ты же терпеть не можешь, когда тебя ребенком называют?

— Теть Люд, ну чего ты не догоняешь-то? Я как бы братом-сыночком буду ей, если все получится. Никому же не говорил, а хочется, вон, как у всех чтобы, типа мамки чтоб было.

— Ванечка! — ахнула Люда. — Прости меня глупую!!

— Да знаю, теть Люд, что ты меня тоже любишь, но эта же будет папкина жена и моя тоже родная. Она такая смешная и какая-то теплая, поможешь, теть Люд?

— Вань, сто пудов!

Люда взяла его за уши и, наклонив вихрастую голову пониже, смачно расцеловала.

— Ванька, ты такой славный, — и тише добавила, — сводник!

И так получилось, незаметно для Любы, а очень даже заметно для Ваньки и удивленно смотревшего всю эту новогоднюю ночь на него папки, что пошла она со своей новой смешной компанией. Никто не спрашивал, почему она плакала, просто приняли её и всё. Не знала же она, что Ванька Дериземля очень редко с первого раза проникается симпатией к женщинам, а раз Ванька её принял, значит — папке не отвертеться. Генка впервые в своей жизни испытывал муки ревности. Нет, его Наиля вела себя очень хорошо, но мужики, те самые, с которыми он побывал в переделке, как осы вокруг варенья, кружились возле неё. Генка в какой-то момент даже потужил, что приехал сюда — надо было дома Новый год встречать, втроем.

— Не мрачней, Генка. — Сказал подошедший к нему Викторыч. — Твоя Наиля очень такая теплая, искренняя, вот ребята и стараются ей понравиться, по-людски... Ты, Генка, обалденный счастливчик! Люди всю жизнь такую женщину ищут и ждут, а ты раз — и углядел в этих Бодунах сокровище. Знаешь, есть такие женщины, пообщавшись с которыми хочется стать лучше, вот мужики и стараются рядом с такой побыть. Никто не собирается на твое посягнуть, а вот понравиться, ну распушили павлиньи хвосты... А серьезно если — тебе крупно повезло, не смей её обижать, я сам тогда тебе башку назад заверну, будешь задом наперед ходить.

— Да я...

— Все мы задним умом крепки, пойду-ка и я стариной тряхну. Наиля, дочка, давай мы с тобой немного потанцуем.

Наиля перетанцевала со всеми, но взгляд её все время искал Генку. У того от этих взглядов раздувалось все внутри — "МОЯ!"

Сам себе удивляясь, он сильно изменился за этот месяц, что привез своих девчонок.

Домой тянуло с первых минут отсутствия, из поездок старался привезти своим девочкам и мамке какую-нибудь нужную или не очень вещь, но хотелось увидеть сияющие глаза жены.

А одобрительное ворчание мамки указывало на то, что он идет правильной дорогой. Мамка удивила — она полностью приняла Наилю, забегала на чай и даже его, Генку, перестала ругать. Только и сказала:

— Тебе, дураку, выпал второй шанс, неужто опять на поблядушку какую клюнешь?

— Мам?

— Что мам, у вас к старости голова, которая в штанах, только и работает! Ты думаешь расписываться с Наилей?

— Да, пятнадцатого вот пойдем.

— Совсем хорошо. И малую не обижай, она как котенок ласковая.

— Вижу, и честно, мам, ценю. Мам, я давно хотел сказать...

— Чего же, сынок?

— Мам, я тебя люблю, ты уж прости меня, непутевого за все обиды, я, правда, исправляюсь.

Мамка аж прослезилась.

— Господи, неужто дожила?? Генка?? Смотри!

Генка собрался в Челябинск, мать попросила привезти маленькие расшитые татарские ичиги:

— Ведь не дают малыши мне тапки носить, отбирают — 'моя' и все. Привези по две пары, размеры я тебе вот написала, одни на вырост, и тещё бывшей надо бы.

— Привезу, чего уж... теща мне плохого не делала, да и жена тоже, но поезд ушел.

— Человеком надо всегда оставаться, а у тебя ума не хватило после сделанной гадости не добавлять дерьма в кашу.

— Ладно, — вздохнул Генка, — я честно, мам, буду рад, если Стасовой нормальный мужик попадется, она хорошая девка. Но вот не надо было нам тогда жениться, разные мы. Она более, как бы сильная, она обо мне, а не я о ней заботился больше. А мне, оказывается, нужна была вот такая Наиля, чтобы я был центром вселенной для неё.

— Ишь ты, пуп земли! — хмыкнула мамка. — Не надорвись!

Раевскую распирало... как-то не так все пошло, как кто нашептал или сглазил, конкретно. Все бесило. Полностью отказавшаяся от неё мамка — променяла её на этого, наглого. Увеличившиеся расходы на еду — при мамке она не особо заморачивалась, сейчас пришлось садиться на свои лепешки. Зарплату, как назло, не увеличивали, да ещё перевелся в Москву Андрей Петухов — их стародавний заведующий аптекой. Мужик шустрый, умел как-то прокрутиться, и сотрудницам нет-нет да перепадали премии. Сейчас же заведующей стала их коллега — Широкова Анна, знающая их всех, как облупленных, изнутри — проработали вместе по пятнадцать лет. Сейчас амбиции начали зашкаливать, стала потихоньку наводить свои порядки. Кто-то прогибался, кто-то искал место, Светку пока не трогали, зная её стервозный характер.

Вот сегодня Светка услышала разговор двух дорабатывающих девчонок. — Да, здесь филиал, а так фирма французская, платят по сравнению с нами больше, раз в год вывозят на неделю за границу. Здешнюю директрису все хвалят — толковая, людей не унижает, как некоторые... текучки нет, мне повезло, у них сотрудница уехала, куда-то замуж вышла. Я полгода места ждала. Сходи конечно, как директрису зовут? Людмила Павловна Стасова.

Светка, допивавшая кофе, поперхнулась, долго кашляла, а потом весь день ходила чернее тучи.

Вот ведь, казалось бы, муж бросил, детей родила неизвестно от кого, мать-одиночка, должна бы сидеть и лить слезы, так нет — директриииса она. Опять обошла её, Светку!! А ведь не поведись Светка на этого теплого Генарика, сейчас бы сидела где-нибудь в отдельном кабинете её замом, не меньше, с хорошей зарплатой и не особо напрягаясь. Да, промахнулась она знатно!! Видела тут издали Стасовых родителей, шли с внуками. Теть Марина в таком полушубке... обзавидуешься, да и папаня Людкин очень даже ничего, вот каких мужиков надо выбирать, а то повелась на... Да и Ашотик что-то часто стал подозрительно занят, и подработка плавно уходила в небытие... Карлен вот ещё свалил в свой Ереван, обещал "мой сладкий девочка" приехать на Новый год, а все где-то зависает... Вот и бесило все Светку, до черноты в глазах.